Плот. Неприятное соседство. «А где здесь магазин?»

Пожили мы на том месте некоторое время, потом решили: «Нет, нужно все-таки идти дальше, здесь сидеть нечего». Пройти по берегу нельзя, значит, нужно делать плот и плыть по воде.

Только мы так решили, смотрим – по озеру плывет плот. Причем почти нет ветра, а плывет он прямо к нам, к нашему балаганчику. Сидим, разговариваем, а он все ближе, ближе… Я не стал дожидаться, когда его прибьет к берегу, вижу, что это плот «для нас». Залез в воду, вытащил. Но радость наша была преждевременной – плот оказался слишком маленьким. Когда мы вдвоем попытались забраться на него вместе с нашими рюкзаками, он начал сильно погружаться в воду от тяжести. Пока мы думали, что же предпринять, вдруг смотрим, по озеру плывет другой плот, и тоже прямо к нам. Мы обрадовались, вытянули его из воды, скомбинировали из двух один, сели на это сооружение и поплыли.

Доплыли до того места, где река впадает в озеро. А там очень опасно – вода крутится, и получается водоворот из бревен и всякого мусора, который несет с гор вода. Но с Божией помощью мы благополучно пристали к берегу.

Высадились, смотрим: метрах в трехстах от нас стоит палатка, и около нее трое ребят и две девушки растягивают целлофановый балаган. Да-а… таких соседей нам иметь не очень-то хочется… Что делать? Я говорю Михаилу: «Ладно, давай разведем костер, будем готовить обед, а там видно будет», – чтобы не стоять, не смотреть на них, а хоть чем-то заняться. Так мы и сделали. Потом подумали и решили: чтобы не показаться подозрительными, надо подойти к ним и о чем-нибудь спросить. Пошел я… Иду, а сам думаю: «Что у них спрашивать?» Не знаю ведь даже, что и спросить. Ну, что пришло первое в голову, то и сказал.

– Ребята, – говорю, – а где здесь магазин? Где можно хлеб купить?

Сначала воцарилось молчание. А потом наши соседи, жестикулируя руками и перебивая друг друга, оживленно заговорили:

– А-у!.. А-у!.. Слюшай, слюшай, какой тебе магазин? Какой здесь хлеб? Магазина здесь нет! Хлеба здесь нет! Слюшай, как сюда попал?!!

– Как? На плоту приплыл.

– А, во!.. На плоту!..

Я, конечно, почувствовал, что «ляпнул» что-то невпопад, но делать было уже нечего. Вернулся к Михаилу и сели мы обедать.

Вдруг смотрим: напал на наших туристов какой-то страх. То они разворачивались, а то начали сворачиваться. Свернули целлофан, палатку, сложили все свои пожитки в резиновую лодку и идут, спускаются сюда к нам. Подходят и бросают нам сгущенку, хлеб, молоко – почти все свои припасы выгрузили: «Мы уходим, мы уходим!» Сели в свои две резиновые лодки и поплыли.

Мы, конечно, не ожидали такого оборота. Ну, думаем, слава Богу. Значит, уже есть у нас и хлеб, и сгущенка, и другие продукты. Спаси их, Господи!

Тут мы поняли, что это Господь все так устроил...

Переправа

Пообедав, мы решили до наступления темноты перебраться на другой берег реки. Видим – речка неширокая, но течение быстрое. Мы, конечно, не знали, насколько это опасно для жизни, поэтому решались, сами не зная, на какую опасность. То, что мои ботинки могут расклеиться – это я хорошо понимал. Тогда я решил их сухими перебросить на ту сторону речки, а на другом берегу надеть. Связал два ботинка вместе и бросил. Но они полетели не на тот берег, а прямо в воду, причем на середину реки. Я с таким ужасом посмотрел, как они падают, кинулся за ними – поймать бы... да куда там! Течение такое, что ворочаются огромные камни под ногами, вижу, вот-вот меня самого унесет. Вылез обратно. Все: пропали ботинки! Что делать? Ну, пропали – пропали, что ж теперь? Вперед, да и все.

Помолились мы, поискали подходящее место для переправы и пошли вброд. Переправа эта оказалась намного сложнее, чем мы предполагали. Вода достигла нам выше пояса, погрузились в воду даже рюкзаки. Кто знаком с горными реками, тот знает, что в таком случае вода сбивает с ног и несет человека без всякой задержки. Но Господь не попустил случиться этому по великой Своей милости, и мы безбедно достигли берега.

Балаган. Холодный душ

Обосновавшись на сухом месте, мы прежде всего позаботились об устройстве жилища. Нашли несколько обломков бревен, сложили их буквой «П», сверху бросили несколько длинных прутьев, крышу покрыли двумя кусками полиэтилена. Получился балаганчик 2,5 x 1,5 метра, высотой меньше метра – едва можно было залезть спать.

Лето в тот год было дождливое, и нам приходилось очень часто (и днем, и ночью), когда шел дождь, выливать пузыри скопившейся на крыше воды. А если не успеешь вылить – выльется на тебя. Особенно неприятно было принимать этот «холодный душ» во время сна.

Ночью по устью реки с гор дул холодный ветер. Мы так замерзали, что не могли сложить пальцы для крестного знамения. Утром нужно было сначала развести костер и отогреть окоченевшие руки, чтобы иметь возможность перекреститься.

Конечно, трудновато нам приходилось, но мы как-то с этим мирились, не унывали.

Дар Божий

И вот Господь удивительным образом показал нам на опыте, что Он никогда выше сил испытаний не попускает. В миру я всегда страдал хроническим насморком из-за искривления носовой перегородки. Если где-то немножко простыну, сразу появлялся насморк. И ангина у меня была хроническая с очень частыми обострениями. А потому, конечно же, меня смущали помыслы: «Что со мной здесь будет? Хожу босиком по холодной воде, по холодным камням, так замерзаю ночью, коченею – теперь, наверное, разболеюсь совсем». Однако, к моему удивлению, ничего со мной не случилось! Ни насморка, ни ангины, ни малейшего недомогания… Чувствую себя отлично, не хожу, бегаю – будто птичка летаю!

Ботинки нашлись

Прошло несколько дней. Однажды собирал я крапиву по берегу речки, и вдруг мне приходит мысль: «А ты иди, посмотри, может, где-то там твои ботинки есть?» Думаю: «Какие ботинки? Откуда они возьмутся? Такая вода, что камни ворочает, ботинки ведь не выплывут сами из воды» – «Ну, иди, иди… что тебе? Все равно ты ничего не делаешь». Думаю: ладно, пойду. Пошел. Прихожу на то место, где речка впадает в озеро. Вдруг, к моему большому изумлению, вижу, что на той стороне речки стоят… вроде бы, мои ботинки… Не поверил своим глазам. Пригляделся – да, точно они! Стоят очень аккуратненько, рядышком, как будто кто взял и поставил один к другому – как на обувной полке. «Ну, – думаю, – если это мои ботинки, то надо их забрать». Залез в воду, перешел на другую сторону речки, взял свои ботинки. Принес их к нашему балагану, показываю Михаилу:

– Вот, – говорю, – мои ботинки.

– Да неужто?!!

Ну, слава Богу. Так я снова оказался в ботинках.

Чтение и жизнь

У нас появилась масса свободного времени. Хотя для тела условия были, как говорится, «не позавидуешь», но душой мы отдыхали от мирской суеты, забот, хлопот, наплыва информации и от всего прочего мирского, суетного, греховного. Даже не было мирских воспоминаний – как будто все, что было, ушло безвозвратно.

Свободное время, остающееся от молитвенного правила и приготовления трапезы, мы посвящали чтению Священного Писания. Читали подряд, начиная с книги Бытия. И вот когда мы дошли до книги, называемой Исход, где повествуется, как израильский народ выходил из египетского рабства, то вдруг осознали, что, действительно, Господь наш Иисус Христос один и Тот же «вчера и днесь». Ибо многое, описанное в этой библейской истории, в какой-то малой мере исполнилось и на нас.

Как фараон хоть и долго удерживал израильский народ, но не удержал, так и нас мир всячески удерживал, но не удержал – с Божией помощью мы вышли из него. И как сказано, что безбедно «пешешествовал» Израиль через воды Чермного (Красного) моря – подобным образом и мы безпрепятственно прошли через бурные воды непроходимой горной реки. Только в случае с израильтянами море расступилось, а на нас просто не подействовала быстрая река, которая была во время нашего перехода в наибольшей полноте и силе – как знают бывалые люди, такое течение сносит человека без всякой задержки (правда, более полно мы осознали это тогда, когда через месяц, решив идти дальше по уже значительно упавшей реке, никак не могли ее перейти). И насыщение наше в какой-то степени было похоже на то, как Господь ежедневно посылал израильтянам манну в пустыне. Только нам Он посылал пищу через людей. И как сказано, что израильтяне во время странствования не имели в стане своем болящих, и одежда и обувь их не изнашивались – подобное мы увидели и на себе. Будучи с хроническим насморком и ангиной, я столько времени ходил босиком по холодным камням, замерзал так, что окоченевшие пальцы не мог сложить для крестного знамения, но при этом не заболел. И одежда и обувь наши оказались на удивление «живучими», «неизнашиваемыми» – те самые ботинки, которые были в реке, я носил еще около семи лет, потом кому-то отдал. И курточку, которая была на мне, тоже отдал через какое-то время в приличном виде…

Осознавая, какие большие и частые милости оказывает нам, недостойным, Господь, мы радовались и были очень благодарны Ему. Были благодарны и Царице Небесной – Заступнице Усердной рода христианского, ибо понимали, что все это получаем по Ее ходатайству и предстательству. Таким образом, мы укреплялись в вере и надежде на Бога и на своем маленьком жизненном опыте усваивали истинность слов Священного Писания: «Благо есть надеятися на Господа» (Пс. 117, 8).

«Что мы будем завтра есть?..»

Через некоторое время крупа, найденная на месте рыбацкого балаганчика, и другие наши продукты закончились.

Казалось, неизбежно должна была появиться забота: «Что мы будем завтра есть?» Но мы об этом как-то не печалились. Не сомневались, что Господь о нас промышляет Своим Всепремудрым Промыслом. Но сами мы тоже не сидели сложа руки. Собирали мелиссу, крапиву, варили и кушали, а о всем прочем Господь заботился Сам. Так, вскоре пришли на речку местные рыбаки, человек пять. Расположились неподалеку от нас, развели огромный костер и начали готовиться к рыбной ловле. В это время начался дождь. Все сильнее, сильнее… Рыбаки, увидев это, всполошились:

– Аа-у!.. Аа-у!..[4] Собираемся, уходим, уходим!

Подбегает к нам один из них, бросает огромную булку хлеба, килограмма на три:

– Ребята! Берите, берите! Мы все оставляем, уходим! Речка подымается, обратно перейти не сможем!

Здесь, наверное, надо сделать маленькое пояснение. Весной, когда идут дожди, а также летом до августа месяца, пока тает снег на горах, местные реки непроходимы. И лишь во второй половине лета они уменьшаются в размерах в два-три раза и не представляют особых затруднений для перехода в широких местах, где течение более спокойное. Поэтому рыбаки, зная, что вода от такого дождя скоро поднимется, поспешили вернуться домой.

Таким образом мы опять оказались с продуктами. Нам досталось несколько булок хлеба, ведро помидоров, огурцы, кусок сала, сыр, другие продукты – у них же провизии на пять человек было рассчитано. Мы, конечно, все подобрали, чтобы ничего не пропало, и так, с Божией помощью, жили. Только сало не стали брать, поскольку считали себя начавшими монашескую жизнь.

Приближался к концу Петров пост. Иногда при взгляде на реку приходили мысли: «Вот уж и пост кончается, а рыбы нет у нас …» Ведь рыбы в речке полно, а ловить нечем.

Но Господь не оставил не исполненным и это наше желание. Приехал из Ростова один ихтиолог, поставил свой балаганчик недалеко от нашего, а сам пошел ловить рыбу. Через некоторое время вернулся с большим уловом. Позвал нас, говорит: «Ребята, я вам дам ведро рыбы, только помогите мне ее почистить!» Сначала мы не хотели, думали: начнет ее жарить, будет приглашать кушать, а сейчас пост… Тогда ведь мы еще не знали устава о разрешении рыбной трапезы: когда можно есть рыбу в пост, а когда нет, думали: пост – значит пост. Но потом увидели, что он спешит ее почистить и побыстрее уйти в селение, и помогли ему.

Ихтиолог, как обещал, дал ведро рыбы. Начали мы думать, как ее сохранить. Решили закоптить на костре. Кое-как приспособились – закоптили и потом, когда кончился пост, долго еще ели. Но ели не только мы. Из-за того, что она была малосоленая, осы «помогли» нам ее скушать. Видим, висит рыба, и почему-то эти насекомые постоянно кружатся рядом, не боятся даже дыма от костра. Думаем: летают, ну и пусть себе летают. А потом заметили, что некоторые рыбки от ветра колышутся. Мы к ним – а там только пустая кожа и кости остались… Ну, да ничего, голодными мы никогда не были, слава Богу.

Несмотря на то, что Господь никогда не допускал до того, чтобы нам нечего было кушать, при этом мы все-таки старались поститься. Думали: «Если пришли в пустыню, значит нужно поститься добровольно». Но и в этом отношении получали «вразумления». Однажды со мной случился обморок. Когда я стоял, молился, вдруг закружилась голова, потемнело в глазах, и я рухнул на землю. Правда, тогда был полдень, может, и это еще повлияло (в том месте, где мы остановились, росла только низенькая ольха, которая почти не дает тени). Очнулся, полежал. Думаю: «Да… наверное, поститься “круче” уже нельзя, нужно дать послабление». После этого немножко «послабил» себе «паек»: стал класть в кипяток сахара на 2-3 кусочка больше, чем раньше.

Ихтиолог, уходя, оставил нам удочки. Начали мы ловить форель.[5] А она такая сильная – когда поймаешь ее, возьмешь в руки, вся трепещется, бьется. И когда вынимаешь крючок, то по рукам течет кровь. Мне оттого, что она такая «живая», просто плохо становилось. Половили мы ее некоторое время и перестали. Жалко как-то было – ну, ей же, бедненькой, больно: этот стальной крючок у нее в горле сидит, его надо вытаскивать…

Но Господь нас пропитал и без рыбы. Вскоре появились грибы, мы начали их собирать, варить, жарить «на сухую» (на крышке от котелка). Собирали мелиссу и другие съедобные травы. Так что жили мы уже неплохо.