XIX. Повествования о пережитом опыте и о некоторых встречах и беседах с подвижниками

С ДЕТСТВА душа моя любила размышлять, как вознесся Господь на небо на облаках и как Божия Матерь и святые апостолы видели сие вознесение. Но когда я потерял благодать Божию (в годы юности), то душа моя одичала, и пленилась грехами, и уже редко вспоминала о вознесении Господнем. Но потом познала душа моя грехи свои, и опечалился я зело о том, что Господа оскорбил и потерял дерзновение к Богу и Божией Матери, и омерзел мне грех, и решил я пойти в монастырь — просить у Бога прощения, и положил в душе — умолить Бога, дабы Милостивый Господь простил мне грехи мои.

По окончании военной службы поступил я в монастырь, и вскоре напали на меня помыслы и гнали снова в мир, жениться, но я решительно сказал в душе: «умру здесь за грехи мои». И стал я крепко молиться, чтобы простил мне Господь множество грехов моих.

В одно время напал на меня дух отчаяния; мне казалось, что Бог отринул меня в конец, и уже нет мне спасения, но ясно видится в душе вечная погибель. И ощутил я в душе, что Бог немилосерд и неумолим. Продолжалось это со мною час или немного более. Дух этот такой тяжелый и томительный, что страшно о нем и вспоминать. Душа не в силах понести его долго. В эти минуты можно погибнуть на всю вечность. Попустил Милостивый Господь духу злобы сделать такую брань с моею душою.

Прошло мало времени; я пошел в церковь на вечерню и, глядя на икону Спасителя, сказал: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя грешного». И с этими словами увидел на месте иконы живого Господа, и благодать Святого Духа наполнила душу мою и все тело. И так я Духом Святым познал, что Иисус Христос есть Бог; и я сладко желал страданий за Христа.

* * *

С тех пор, как познал я Господа, душа моя влечется к Нему, и ничто меня более не веселит на земле. Но единое мое веселие Бог. Он — моя радость; Он — моя сила; Он — моя премудрость; Он — мое богатство.

* * *

Боже, просвети нас Духом Твоим Святым, чтобы все мы поняли Твою любовь.

Господь показал нам на разбойнике и на блудном сыне, как Он с любовью идет навстречу кающемуся грешнику. Сказано, что «отец увидал его издалека и мил Ему бысть, и побежав, пал на шею его и облобызал его» и не укорил его ни в чем, но заколол тельца упитанного и велел веселиться. Такова милость и любовь Божия. Но грешному человеку Господь кажется немилосердным, потому что в душе его нет благодати.

* * *

Один послушник у нас на Афоне, в Русском Пантелеимоновском монастыре привык непрестанно молиться Богу, дабы простил ему грехи. И стал он рассуждать о Царствии Небесном, и думал: «Я, быть может, спасусь, если буду усердно просить Бога, чтобы простил Он мне грехи, но если в раю я не увижу своих родителей, то буду о них скорбеть, ибо я их люблю. Какой же это будет для меня рай, если я буду там скорбеть за своих родных, которые, быть может, находятся во аде?»

Сей грешный послушник думал о Царстве Небесном: «как на земле не весел бывает праздник, если нет родителей или родных, так и в раю, если не буду видеть родных, которых я люблю, то буду скорбеть».

Так думал он с полгода. И в один день, во время вечерни, послушник возвел глаза свои на икону Спасителя, и немного молился, пять слов: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя грешного», и видит икона стала живым Спасителем, и наполнилась душа и тело послушника неизреченной сладости, и душа Духом Святым познала Господа нашего Иисуса Христа, и Господь милостив, и красоты и кротости неизреченной, и вразумилась душа, что от любви Божией не может человек помнить ни про кого, и с тех пор горит душа его любовью ко Господу.

* * *

Слава, Господи, Твоему милосердию, Ты даешь душе познать, как Ты любишь Свое создание, и душа познала Своего Владыку и Творца.

Господь дал душе человека довольное познание Себя, и душа возлюбила Творца своего, и рада зело. «Милостив наш Господь». И на сем пределе кончается мысль.

Душа довольна Владыкою. Он дает ей покой, и земля забыта Богом (т.е. пребывая в Боге), и только Единого Господа любит душа, и ни в чем ином, кроме Создателя, не обретает покоя, но по временам проливает горячие слезы: «зачем столь Милостивого Бога я оскорбил?»

* * *

Грешную душу Господь позвал на покаяние, и она обратилась к Господу, и Он милостиво принял ее, и явил ей Себя.

И душа человека познала Бога, Бога милостивого, и щедрого, и сладчайшего, и возлюбила Его до конца, и рвется к Нему ненасытно по множеству жара любви, и не может забыть Его, ибо сей жар любви к Богу не дает душе забыть Его ни днем ни ночью ни на одну секунду.

И если умаляется в душе благодать, то не знаю, чему уподобить тогда печаль души: о, как просит она у Бога снова той благодати, которую вкусила.

* * *

Для меня то дивно, что Господь не забыл меня, падшее создание Свое. Некоторые отчаиваются, думая, что Господь не простит им грехов. Такие мысли от врага. Господь так много милостив, что мы постигнуть этого не можем. Чья душа исполнилась любви Божией в Духе Святом, тот знает, как любит Господь человека. Но, когда душа потеряет эту любовь, то скорбит и скучает, и ум ни на чем не хочет остановиться, но ищет только Бога.

* * *

Один дьякон мне рассказал:

«Явился мне сатана и говорит: «Я люблю гордых, и они принадлежат мне. Ты гордый, и я возьму тебя». Но я ответил сатане: «Я — хуже всех»; и сатана стал невидим».

И я испытал подобное, когда явились ко мне бесы. Я немного испугался, но сказал:

— Господи, Ты видишь, что бесы не дают мне молиться. Внуши мне, что я должен сделать, чтобы бесы отошли от меня.

И Господь говорит в душе моей:

— Горделивые души всегда страдают от бесов.

И я сказал:

— Господи, вразуми меня, что должен я помышлять, чтобы душа моя была смиренна.

И получаю ответ в душе:

— Держи ум свой во аде, и не отчаивайся.

С тех пор я стал так делать, и душа моя обрела покой в Боге.

* * *

Душа моя от Господа учится смирению. Господь непостижимо явился мне и усладил душу мою любовью, но потом скрылся, и она теперь влечется к Нему день и ночь. Он Милостивый, Добрый Пастырь взыскал меня, овцу Свою, уже раненную волками, и разогнал их.

Знает душа моя милость Господа к грешному человеку, и истину пишу пред лицом Божиим, что все мы грешные спасемся, и ни одна душа не погибнет, если покается, ибо Господь так благ по естеству, что невозможно описать этого никаким словом.

Обратись ко Господу душой и скажи: «Господи, прости меня», и не думай, что Господь не простит: Его милость не может не прощать, и Он сразу прощает и освящает. Так Дух Святой учит в нашей Церкви.

Господь есть любовь. «Вкусите и видите, яко благ Господь», говорит Писание (Пс. 33). Душа моя вкусила сию благость Господню, и рвется дух мой к Богу день и ночь ненасытно. Стану писать о любви Божией, сытости не знаю в этом, ибо пленяется душа моя памятью о Боге Вседержителе.

* * *

От Духа Святого истекает любовь, и без этой любви никто не может разуметь о Боге, как должно. Духом Святым познается любовь Божия к нам, которую изливает Господь на Своих рабов, чтобы молились они за народ. И я не знал бы этого, если бы не научила меня благодать. Но вы не подумайте, что я в сильной благодати, или что я — в прелести. Нет. Я только познал благодать в совершенстве, а живу хуже последнего темного мужичка. Я — схимонах, но недостоин этого звания. У меня только желание спастись, подвигов же нет никаких. Но Господь дал мне вкусить благодать Святого Духа, которая учит душу знать путь Божий, ведущий в Царствие Небесное.

* * *

Скорблю я, что живу нерадиво, но лучше не могу. Знаю, что я скудоумный, малограмотный и грешный, но вот, Господь любит и таких, и потому всею силою влечется душа моя работать Ему.

О, какая милость Божия. Я такой мерзкий и скверный человек, а Господь так (много) любит меня. Но Он — Сама Любовь, и всех так любит, и милостиво зовет к Себе: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные и Я упокою вас». Сей покой в Духе Святом получает смиренная душа за покаяние.

Мы теперь последние монахи. Но и ныне есть еще немало подвижников, которых скрыл Господь тем, что они не творят явных чудес, но в душах их каждый день совершаются дивные чудеса, только люди не умеют их видеть. Вот чудо: когда душа склоняется на гордость, то впадает в омрачение и уныние, а когда смирится, то приходит радость, и умиление, и свет.

Кто не подвизается, кто нечисто кается, тот этого не знает, тот не ощущает благодать. Но Господь дал милостиво людям покаяние, и покаянием спасаются все без исключения.

* * *

Тем, кто имеет благодать, враги приносят похвалы, и когда душа прельстится ими, то теряет чрез то благодать. И слышит душа, что благодать уходит, но в начале не понимает что это за гордость, и только после долгой борьбы научается смирению.

* * *

Когда я теряю благодать, то зело печалюсь душой, и говорю:

Зачем прослушанием потерял я Господа. О, Когда снова насытится душа моя любовью Божиею? Когда снова возрадуется она о Господе? Когда снова возвеселится сердце мое и наполнится премудрости Божией, чтобы любил Он меня, как возлюбил пророка Давида за кротость его, или Моисея за то, что он был верен в дому Господнем? (Евр. 3, 5).

* * *

Господь бесконечно много нас любит. Это видно из Святого Писания и из личного опыта. Душа моя грешит день и ночь помышлением, но как только скажу: «Прости мне. Господи, ибо я немощен зело, и даруй мне мир Твой, который Ты даешь Своим рабам», то тотчас душа обретает мир.

* * *

Господь говорит: «Блаженны миротворцы». И я подумал: частию буду безмолвствовать, а частию людей умиротворять. И поселился я близ одного расстроенного брата, схимонаха..., и стал, беседуя с ним, уговаривать его, чтобы жил он в мире со всеми и всем прощал. Он немного потерпел, а потом так восстал на меня, что я и келлию бросил, и едва убежал от него, и много плакал пред Богом, что мир не сохранился. И понял я, что надо искать волю Божию и жить так, как хочет Господь, а не самому выдумывать себе подвиги. И я много в этом ошибался. Читаю,— будто бы хорошо так сделать, а на деле выходит иначе.

Трудно жить без старца. Неопытная душа не разумеет воли Божией, и много скорбей перенесет она прежде, чем научится смирению.

* * *

В самом начале, когда я был молодым послушником, я сказал духовнику, что я принял блудный помысл, и духовник мне ответил: «Никогда не принимай»; и с тех пор прошло сорок пять лет, и я ни разу не принял блудного помысла, ни разу ни на кого не прогневался, ибо душа моя помнит любовь Господню и сладость Духа Святого, и я забываю обиды.

* * *

Лет пятнадцать тому назад отец игумен (архимандрит Мисаил) посылал отца С... на судно, но он отказался; сказал: «не поеду». Тогда игумен его спросил: «Куда же ты хочешь?» Отец С... говорит: «лес рубить», и когда пошел, то вскоре упало на него дерево, и он долго потом лежал в больнице и каялся за свое преслушание.

Так вот и я однажды выпросил себе послушание по своей воле. Я был в экономии и захотел пойти на безмолвие в Старый Русик. Там был всегда пост; всю неделю ели без масла, кроме субботы и воскресения, и из-за поста мало туда ходило народу. Фондаричным (гостинником) был тогда о. Серапион, который кушал только хлеб и воду; а после него фондаричным стал о. Онисифор. Этот многих людей привлек к себе кротостью, и смирением, и даром слова. Он был такой кроткий и смиренный, что и без слов, только смотря на него, будешь исправляться, такой у него был спокойный и здравый характер. Я с ним прожил много времени. Схимонах Савин — семь лет не ложился на койку. О. Досифей был во всем примерный монах. О. Анатолий, схимонах, имел дар покаяния. Он мне сказал: «Много лет я не знал, как действует благодать, а теперь знаю». Получил он благодать во время трапезы.

Там же был схимонах о. Израиль. Он видел Божию Матерь. Был он очень старый, и когда жил еще в России, то ходил к преподобному Серафиму Саровскому и видел его живым еще. Жил о. Израиль в том самом домике, где теперь кипера (огороды); там была трава, и мы ее косили. Однажды пошел я к нему; он сидел на лавочке под зеленым дубом. Росту он был высокого; сам сухой; сидит, четка в руках. Я был молодой монах, подошел к нему, низко с благоговением поклонился и говорю: «Благослови, отче». А он ласково сказал: «Бог тебя благословит, чадо Христово». Я и говорю ему: «Батюшка, вот вы один; хорошо вам здесь умною молитвою заниматься». А он отвечает: «Молитва дура не бывает, а вот мы-то дураки». Мне стало стыдно, и я не посмел его более спрашивать, но и смысла его слов не понял. После уже понял я, что «мы-то — дураки», потому что жить, как должно, и работать Богу не умеем. Кроме старца Израиля, у нас в монастыре были еще двое, которые ходили к преподобному Серафиму: — о. Савин и о. Серафим; они были тамбовские.

Вот к этим подвижникам захотел я пойти, с ними жить, и силою выпросился у игумена, оставив экономию. Но Богу было не угодно, чтобы я там жил, и через полтора года снова меня взяли на старое послушание, так как я имел опыт по постройкам; а за самочиние наказал меня Господь, и на Русике я простудил себе голову, и до сих пор она постоянно болит.

Так надо волю Божию узнавать чрез игумена, а не самому настаивать на чем-либо.

* * *

Любовь Божия дает силы всю ночь пребывать на молитве, а вот я немощной изнемог от головной боли и должен отдыхать. Дана мне головная боль за то, что я настоял на своем желании и вышел из экономии на пустыню, чтобы иметь больше свободы для молитвы; но Господь хотел, чтобы я всю жизнь в монастыре был экономом.

Два раза меня ставили строителем, один раз старшим экономом, но я отказывался, и за то наказал меня Бог. После уже я понял, что каждый нужен на своем месте, и все спасаются независимо от чина.

* * *

Когда собором (монастырских старцев) поставили меня экономом, на место отца Севериана, то, придя в келлию, стал я молиться: «Господи, Ты вручаешь мне заботу о нашей большой обители, помогай мне управить этим делом».

И получаю в душе ответ: «Помни благодать Святого Духа и старайся стяжать ее».

* * *

Душа моя скорбит. Не могу от болезни служить Господу. Головная боль томит, а той благодати, которая превозмогает болезнь, нет со мною. Когда бывает большая благодать, то душа желает страданий. Так у мучеников была большая благодать, и тело их радовалось вместе с душой, когда их мучили за возлюбленного Господа. Кто испытал эту благодать, тот знает об этом, а нам надо терпеть болезнь.

Болезнь и бедность смиряют человека до конца. Пришел я к больному отцу С-ну и говорю: «Как живешь?» А он, расстроенный от болезни, вместо ответа бросил шапку на пол. Я ему говорю: «Благодари Бога за болезнь, а то плохо будешь умирать. Вот постригут тебя в схиму, придет благодать и утешит тебя в скорби».

Когда постригли его в схиму, то на другой день я пришел к нему поздравлять, и спрашиваю: «Как живешь?»; и он с радостью ответил:

— Как во святом крещении дал мне Господь благодать Свою туне.

И легко уже нес он свою болезнь и скончался в мире великом, ибо сладость Духа Святого превосходит всю сладость мира.

* * *

Господь дает грешным благодать Святого Духа, и потому крепка наша вера. И чем мы отблагодарим Господа за Его любовь, которую мы ощущаем каждый день и час?

Спросил я одного молодого схимника, не потерял ли он благодать, которая дается при постриге в схиму? А он прожил в схиме 12 дней. Он сказал мне:

— Хотя я и больной, но слышу в душе моей благодать Божию.

Прошло еще дней десять, и снова спросил я его о том же, а он с веселым лицом ответил:

— Слава Богу, чувствую милость Господню.

* * *

Испытал я, когда душа моя потеряла смирение, то стал я раздражительный, но душа моя помнила смирение Христово и жаждала его; и стал я умолять Бога, чтобы простил меня и очистил от гордого духа, и дал бы мне мир. И когда душа моя возненавидела грехи, то Дух Святой научил меня непрестанной молитве и любви. И зная, насколько любит Господь народ Свой, в особенности умерших, я каждый вечер проливал за них слезы. Мне жалко, что люди лишаются такого Милостивого Господа. И однажды сказал я духовнику:

— Жалко мне людей, которые мучаются во аде, и каждую ночь я плачу за них, и томится душа моя так, что жалко бывает даже бесов.

И духовник сказал мне, что эта молитва от благодати Божией.

Один подвижник спросил меня: «Плачешь ли ты о грехах своих?» Говорю ему: «Как-то мало, но за умерших много рыдаю». Тогда он говорит мне: «Ты плачь о себе, а других Господь помилует. Так сказал игумен Макарий». Послушался я, и стал делать, как он мне сказал, перестал плакать за умерших, но прекратились тогда слезы и за себя.

Сказал я об этом другому подвижнику, который имел дар слез. Он любил помышлять о страданиях Спасителя, как Господь, Царь славы, так много страдал за нас, и каждый день проливал большие слезы. Спросил я этого подвижника: «Молиться ли мне об умерших?» Он вздохнул и сказал: «Я, если бы было можно, всех вывел бы из ада, и только тогда душа моя успокоилась бы и возрадовалась бы».

При этом он сделал руками движение, как бы собирал снопы на поле, и слезы текли из очей его.

После того не стал я больше останавливать молитвы за умерших, и слезы вернулись ко мне, и много рыдал я, молясь за них.

* * *

Жизнь свою я провел в добре и во грехах, и узнал за шестьдесят лет, какую силу имеет привычка. И душа и ум могут приобрести привычку. И к чему привыкнет человек, то и делает. Если привыкнет ко греху, то так и будет постоянно тянуть ко греху, и бесы в том помогают; а если привыкнет к добру, то Бог ему в том содействует Своею благодатью.

Так если привыкнешь постоянно молиться, любить ближнего и плакать в молитве за весь мир, то так и будет влечься душа к молитве, слезам и любви. И если привыкнешь давать милостыню, быть послушливым, откровенным на исповеди духовному отцу, то так и будешь всегда делать, и в этом найдешь ты покой в Боге.

* * *

Душа, которая любит осуждать людей, или непослушлива, или невоздержна, или оставила покаяние — не может избавиться от бесовских козней и освободиться от плохих помыслов; но если плачет о грехах своих и любит брата, то Господь дает ей слезы за весь мир.

«О, Господи, дай мне слезы, чтобы плакала душа моя от любви к брату день и ночь».

И вот, Бог слушает молитву, и дает душе великие слезы.

Любит Господь наш, когда мы в молитве за людей проливаем слезы от любви, и милостиво слушает нас.

* * *

Шел я однажды полем из Устижорского лагеря, где летом стоял наш саперный батальон, в село Колпино, чтобы там сдать на почту деньги, которые я хотел послать на Святую Гору; по дороге прямо на меня бежала бешеная собака, и когда она совсем приблизилась ко мне, я только сказал: «Господи, помилуй», и с этим словом какая-то сила отбросила собаку в сторону, словно она наткнулась на что-то, и, обежав меня стороной, направилась в Колпино. Там она многих искусала, и много вреда причинила людям и скоту.

С этого раза я познал, как близок Господь к грешному человеку, и как скоро он слушает его молитвы.

* * *

Один раз без нужды я убил муху, и она бедная ползла по земле больная с выпавшими внутренностями, и трое суток я плакал за свою жестокость к твари, и до сих пор все помню этот случай.

Как-то у меня в магазине на портарейке (балконе) завелись летучие мыши, и я облил их кипятком, и снова много пролил слез из-за этого, и с тех пор никогда не обижаю я тварь.

Однажды, идя в Старый (Нагорный) Русик из монастыря, я увидел на дороге убитую змию, порезанную на куски, и каждый кусок ее судорожно бился, и стало мне жалко всю тварь, и всякое творение страдающее, и я много рыдал пред Богом.

Дух Божий учит душу любить все живое, так что и зеленого листа на дереве она не хочет повредить, и цветка полевого не хочет потоптать. Так Дух Божий научает любви ко всем, и душа сострадает всякому существу, любит даже врагов и жалеет даже бесов, что они отпали от добра.

Потому Господь и заповедал нам любить врагов, и Дух Божий дает силу любить их. И если мы немощны и нет в нас любви, то будем горячо просить Господа, и Его Пречистую Матерь, и всех святых, и во всем поможет нам Господь, Который так много нас любит; и когда коснется Он души и тела, то все в нас изменяется, и бывает великая радость в душе, что она знает своего Творца и Его непостижимое милосердие.

* * *

Есть люди, которые привязываются к животным, и гладят их, и ласкают, и разговаривают с ними, и оставили они любовь Божию, и через то теряется любовь между братьями, за которую умер Христос в великих страданиях. Неразумно так делать. Животному и скотине дай пищу и не бей их, в этом милость к ним человека, но привязываться, любить, гладить и разговаривать — есть неразумие души.

Душа, познавшая Господа, всегда в любви и страхе предстоит Ему, и как возможно при этом любить, и гладить, и говорить со скотом, с кошками, собаками? Это значит, что забыл человек заповедь Христову любить Бога всем сердцем, всей душою, всем помышлением.

Звери, скотина и всякое животное — есть земля, а мы не должны умом привязываться к земле, но всею силою ума любить Господа, Его Пречистую Матерь, нашу Заступницу, святых, благоговеть пред ними; они молятся за нас и печальны бывают, когда мы пренебрегаем заповедью Божию.

* * *

Однажды мне пришел помысл купить свежей рыбы. Денег своих у меня не было, но были монастырские, и я мог бы купить, но не хотел нарушать порядок своей жизни. Помысл, однако, меня увлек, и дошло до того, что и в церкви, на литургии, и там рыба на уме. Тогда понял я, что это от врага, и познал милостью Божиею, что благодать помогает мало кушать, а бес толкает на многоядение и услаждение пищею.

Три дня мучился я от этого помысла и едва отбился молитвою и слезами. Так трудно бороться даже с такими малыми помыслами.

А на метохе было со мною так: поем досыта, а через два часа могу опять есть столько же. Я стал себя взвешивать на весах, и что же, — в три дня я прибавил 3 ока (4 кило). И понял я, что это искушение, ибо мы, монахи, должны иссушить свое тело, чтобы в нем не было никаких движений, которые мешают молитве. Сытое тело мешает чисто молиться, и Дух Божий не приходит в насыщенное чрево. Впрочем надо знать меру поста, чтобы не ослабеть безвременно, и тогда не сможешь нести послушание. Знал я одного послушника, который иссушил себя постом, но ослабел и помер преждевременно.

* * *

Помню, стоял я на вечерне в Покровском соборе; духовник, Отец Н., читал акафист. Смотря на него, я подумал: иеромонах толстый, не может класть низко поклоны. В эту секунду я сам стал делать поклон, и вдруг кто-то невидимо ударил меня в поясницу, я хотел крикнуть: «поддержите меня», но не смог от сильной боли.

Так Господь милостиво наказал меня и этим вразумил — никого не осуждать.

* * *

Однажды после молитвы сел я и думаю: неохота мне помирать. И говорю: Господи, Ты видишь сердце мое, что не хочется мне помирать. Когда кто-нибудь долго не видит родителей своих, то с радостью идет к ним, а Тебя, Милостивый Господи, душа моя знает, и все же неохота мне помирать. И получаю ответ в душе: это потому что ты мало любишь Меня.

И действительно, мало я люблю Господа.

* * *

Рассказывал отец Лазарь — капитан.

Один мужик поехал в лес за дровами. Утомившись от трудов, он лег отдохнуть под большим дубом и, снизу смотря на ветви дуба и видя на нем множество крупных желудей, подумал: «было бы лучше, если бы на дубе росли тыквы». С этом мыслью закрыл он глаза, и вдруг упал один желудь и больно ударил его по губам. Тогда мужик и говорит: «Я ошибся, Бог умнее меня, и хорошо устроил, что на дубе желуди, а не тыквы. Будь это тыква, она меня убила бы своею тяжестью».

Так часто все мы осуждаем творение Божие, вместо того, чтобы предаваться на волю Божию. Кто предался Его святой воле, тот покоен, а кто своим умом пытается все постигнуть, тот неискусен в духовной жизни, Чтобы познавать волю Божию, нужно покориться ей, и тогда Господь Своею благодатью будет вразумлять и легко станет жить. И хотя бы болен был тот человек или беден, но радостно будет на душе, потому что здоров он и душой и разумом, и умом зрит он Господа, и во смирении духа любит Его, и от любви той забывает мир; а если и помнит, то любовь Божия понуждает его молиться за мир, и даже до слез.

Такой приятный путь Господень для духа нашего.

* * *

Недавно был пожар на келлии св. Стефана. Монах этой келлии, когда загорелся корпус, был снаружи, и, чтобы спасти какие-то вещи, он бросился вовнутрь, и сгорел сам. А если бы он помолился Господу и сказал: «Господи, хочу спасти такую-то вещь, внуши мне, могу ли я это сделать?», то Господь непременно известил бы его, и сказал бы «иди», если можно, и «не иди», если нельзя. Так близок к нам Господь, и так много Он нас любит.

В жизни своей я много раз в час беды спрашивал Господа, и всегда получал ответ. Эту любовь мы постигли не своим умом, но милосердием Божиим от благодати Святого Духа. Быть может кто-нибудь скажет, что так бывает только со святыми, но я говорю, что и самых грешных любит Господь и дает Свои милости, лишь бы отвратилась душа от греха, и Господь с великою радостью принимает ее в свои объятия и ко Отцу приносит, и радуются тогда о ней все небеса.

* * *

14-го сентября 1932 г. на Афоне было сильное землетрясение. Произошло оно ночью, в четвертом часу [В переводе на европейское время — 9 часов вечера.], во время бдения на Воздвижение. Я стоял на хорах, близ исповедальни о. наместника, а сам наместник стоял рядом со мной, вне исповедальни. В исповедальне из потолка упал кирпич и посыпалась штукатурка. Сначала я немного испугался, но скоро успокоился и говорю наместнику: «Вот Милостивый Господь хочет, чтобы мы каялись». И смотрели мы на монахов, и внизу в храме и на хорах, и мало кто испугался, человек шесть приблизительно вышло из Церкви, а остальные оставались на месте, и бдение продолжалось своим порядком, и так тихо, как будто ничего не случилось. И думал я: как много благодати Святого Духа в монахах, что при столь сильном землетрясении, когда трепетал весь огромный корпус монастырский, сыпалась известка, качались паникадила, лампады и подсвечники, на колокольне зазвонили колокола, ударил даже большой колокол от сильных сотрясений, а они остались покойны. И думал я: «Душа, познавшая Господа, ничего не боится, кроме греха, и особенно греха гордости. Она знает, что нас любит Господь, а если Он нас любит, то чего же нам бояться. Милостивый Господь посылает нам вразумление: «Дети Мои, кайтесь и живите в любви, будьте послушливы и воздержны, и научитесь от Меня кротости и смирению, и обрящете покой душам вашим».

* * *

Однажды шел я в сербский монастырь Хилендарь. Ко мне присоединился отец Николай, фондаричный (гостиник) нашего Фиваидского скита. Шли мы ночью, зеленым лесом; путь был приятный, и беседа тоже была приятная. Мы говорили о любви к ближнему, и отец Николай мне рассказал замечательный случай.

В России, на юге, около Ростова, работала артель в 20 человек. Один из них, по имени Андрей, был очень плохого характера и поведения, так что тяжело с ним было жить. А один, самый молодой из всех, был весьма добрый человек, любил Бога и хранил заповеди Господни, звали его Николай. Когда Андрей много зла и неприятностей сделал своим товарищам, то задумали в артели его убить, но молодой Николай не соглашался на это зло и убеждал их никак не убивать. Не послушали артельщики Николая и убили Андрея. Убийство стало известно. Дошло дело до полиции. Тогда Николай, видя беду их, говорит им: «У всех у вас есть жены и дети, а я холостой — один. Скажите, что я убил, и я скажу тоже, что я убил; мне не трудно пойти на каторгу, и пойду я один, а вас если осудят, то сколько народу будет страдать». Сначала артельщики не отвечали, потому что стыдно им было пред Николаем, который их уговаривал не убивать: но потом все-таки Николай их убедил, и согласились все говорить, что убил Николай.

Приехали в то место начальники, прокурор, следователи, жандармы; началось следствие: кто убил? Николай говорит: «Я убил». Спрашивают других, те тоже говорят, что Николай убил. У Николая было лицо кроткое, и характер смиренный, и говорил он спокойно и тихо. Следователи долго допрашивали; им не верилось, что такой кроткий и спокойный человек — убийца, но дело в суд было передано по порядку. На суде тоже всем было удивительно, что такой смиренный и ласковый человек убил, и никто из судей не хотел этому верить, несмотря на то, что Николай говорил, что он убил. И долго не могли вынести приговор судьи. У всех в суде не двигалась рука подписать ему приговор. И снова много его допрашивали и всех прочих, чтобы выяснить тайну, и заклинали его сказать правду. Наконец Николай, невинный подсудимый, сказал, что если не будут преследовать настоящего убийцу, то он скажет истину. Во время суда выяснилось, что убитый Андрей был дурной человек, и прокурор и судьи, все согласились прекратить дело, если узнают истину. И тогда не сам Николай, а другие рассказали, как было дело, и как Николай согласился взять на себя вину, чтобы спасти их от наказания. Суд прекратили, сказали, что преступление Николая не было доказано, а один из начальников даже сказал: «Андрей был плохой человек, поделом ему и мука, а эти люди хорошие и пусть живут в мире».

И видно из этого случая, какую силу имеет любовь к ближнему. Благодать Божия была в сердце молодого Николая, и отражалась на его лице, действовала на всех других.