Наивысшее призвание из всех

Не могли ли вы бодрствовать один час?

Лэрри Ли

Оглавление

Предисловие

Раздел 1

Подготовка

Глава 1. Его зовут не Генри!

Глава 2. Радикальная перемена

Глава 3. Читай "красное" и молись о силе

Глава 4. Наивысшее призвание из всех

Глава 5. Божественная прогрессия

Глава 6. Господи, научи нас молиться

Глава 7. Не могли ли вы бодрствовать один час?

Раздел 2

Обетования: "Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое"

Глава 8. Применяя Божьи имена

Глава 9. Применяя Божьи обетования

Раздел 3

Приоритеты: "Да придет Царствие Твое, да будет воля Твоя"

Глава 10. Божье Царство в вас и в вашей семье

Глава 11. Божье Царство в вашей церкви и вашей стране

Раздел 4

Обеспечение: "Хлеб наш насущный дай нам на сей день"

Глава 12. Быть в Божьей воле

Глава 13. Соответствовать Божьим требованиям

Раздел 4

Люди: "И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим"

Глава 14. Ладить со всеми

Раздел 6

Сила: "И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого"

Глава 15. Облекаясь во всеоружие Божие

Глава 16. Строительство защитной ограды

Раздел 7

Хвала: "Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки"

Глава 17. Следуя самой динамичной заповеди Бога

Раздел 8 Предпосылки, образцы, участие

Глава 18. Ставя первое на первое место

Глава 19. Примеры, которым нужно следовать

Глава 20. Ради десяти

Руководство по молитве

Предисловие

В холодную, темную ночь предательства Христа, Его ученики не смогли провести с Ним один час в молитве. В Гефсиманском саду, пока Иисус изо всех сил молился в такой агонии духа, что Его пот стал подобен огромным каплям крови, падающим на землю, Его ученики, невежественно слепые к созидающим вечность собы­тиям, готовым вот-вот разразиться, спали. Иисус, обремененный и опечаленный в духе, разбудил Своих спящих учеников и спросил: "Так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною?" (Мат. 26:40).

В той трагической сцене зеркально отражается бед­ственное положение Церкви сегодня. Иисус, наш хода­тайствующий Первосвященник, молится, Его ученики спят, а сатана выигрывает одно состязание за другим из-за их неявки. Невозможно подсчитать неудачи, по­губленные репутации, поражения, развалившиеся се­мьи и другие многочисленные трагедии, которых можно было бы избежать, если бы верующие молились. Невоз­можно измерить разрушение, которое могло бы быть повернуто вспять, и суд, который можно было бы предо­твратить, если бы только Божий народ уделил время молитве. Я виновен в этом, и вы - тоже.

Однако я не написал эту книгу с целью навлечь на кого-либо осуждение. Я написал ее потому, что знаю, что значит быть преследуемым зовом молиться, а так­ же потому, что знаю, что значит дать помехам, усталос­ти и давлению заглушить этот зов. Видите ли, шесть лет Бог преследовал меня зовом молиться, прежде'чем я наконец внял Его мольбе пребывать с Ним в молитве один час каждый день. Но когда я сделал это, в моей жизни и служении произошла революция.

Я хочу заверить вас: когда вы молитесь один час в день, происходит что-то сверхъестественное. Это не случается в два счета, но медленно, почти незаметно, желание молиться становится крепко укорененным в почве вашего сердца Духом Божиим. Это желание вы­тесняет сорняки апатии и небрежности и созревает в дисциплину молитвы. Затем однажды вы обнаруживае­те, что молитва больше не просто обязанность или нуд­ная работа; наоборот, дисциплина молитвы принесла плод удовольствия. Вы найдете в себе пылкое желание к ежедневному времяпрепровождению с Богом.

Сверхъестественная работа молитвы продолжается и начинает заполнять и перековывать каждую сферу ва­шей жизни. Вы замечаете, что ваше сердце больше не лишено присутствия и обетований Бога. Вы обнаружи­ваете, как устанавливать, сохранять и промаливать Бо­жьи приоритеты в вашей жизни, вы учитесь, как полу­чать Божье обеспечение для ваших нужд. Жизнь вступает в новое измерение, когда вы начинаете переживать больше радости во взаимоотношениях с другими людьми. А когда вы начинаете ходить не в сфере плоти, а в сфере Духа, вы выясняете, как дви­гаться в силе Бога и стоять в победе, которую Иисус одержал для вас.

Откуда я знаю? Я знаю, потому что именно это прои­зошло со мной, когда я повиновался призыву молиться. Я знаю, потому что именно это произошло с верующи­ми после вознесения Христа. Подумайте: что преобра­зило дремлющих учеников, приунывших верующих и колеблющихся последователей Христа в последних главах Евангелий в решительное, стремительное, единое войско книги Деяний? Что сделало их мощной духовной армией, которая выявляла трудности и превращала их в возможности; армией, которая характеризовалась ясными, острыми решениями, а не туманным мышлением и замешательством; армией, которая в одном поколении перевернула весь мир вверх тормашками для Иисуса Христа? Молитва. Молитва, которая высвободила силу Божью, подклю­чившись к Его неистощимым ресурсам.

Что же сегодня преобразит дремлющих учеников, приунывших верующих и колеблющихся последовате­лей в мощную, идущую маршем армию с песней осво­бождения и исцелением в руках? Молитва. Молитва, которая выхватывает победы, одержанные для нас Иисусом, из жадных лап сатаны. Молитва, которая штурмует врата ада.

Если вы не молитесь последовательно один полный час каждый день, но хотели бы научиться этому, то при­мите молитвенные тайны, которым Святой Дух обучал меня, когда я стоял на коленях, и начните применять их на практике. Когда вы будете учиться молиться так, как учил нас молиться Иисус, ваша молитвенная жизнь больше не будет расстраивающим вас опытом "попа- ду-промажу"; вместо этого, пребывание с Господом один час в молитве станет в действительности легким и естественным делом.

Пожалуйста, склоните голову и помолитесь: "Иисус, насади в моем сердце желание молиться. Дай мне спо­собность развивать ежедневное, последовательное время молитвы. Преобрази молитву из обязанности в удовольствие. Сделай меня мощным воином в Твоей молитвенной армии".

Вы помолились этой молитвой? Искренне? Тогда вам лучше достать из шкафа свою походную форму, отполи­ровать медные пуговицы и начистить до блеска сапоги, потому что, солдаты, Божья армия готовится к маршу.

Раздел 1

Подготовка

Глава 1

Его зовут не Генри!

Мне было семнадцать лет в 1968 году, когда тяжелые двери психиатрической палаты госпиталя матушки- настоятельницы Фрэнсис в Тайлере, штат Техас, затво­рились и закрылись за мной на замок. У меня был сов­сем новый автомобиль "Oldsmobile convertible" и краси­вая подружка, я был игроком в гольф на уровне своего штата и получал стипендию, я жил в доме площадью 5000 квадратных футов (1 фут - 30,48 см - прим. пе- рев.), весь второй этаж был моим: две спальни, две ван­ных комнаты и кабинет. У меня было много "вещичек", но я окончательно сходил с ума в таком окружении, по­тому что имел снаружи все и внутри - ничего.

За несколько недель до этого я искал помощи у отца, который сделал себе состояние на нефтяном и газовом бизнесе в Восточном Техасе. "Помоги мне, папочка!" - умолял я. Но мой отец был алкоголиком, не знавшим Иисуса, его сердце было таким же пустым, как и мое. Он только и сделал, что на мгновение уставился на меня в неверии, а затем воскликнул в раздражении: "Лэрри, любой ребенок, имеющий все, что есть у тебя, и находя­щийся в депрессии, должно быть, наркоман".

Моя мама, бывшая христианкой, ринулась защищать меня. "Мой сын не стал бы принимать наркотики, - воз­разила она, шокированная обвинением отца. - Навер­ное, у него опухоль мозга или еще что-нибудь".

В это ужасное время депрессии, в одно воскресное утро я пошел в церковь в поисках чего-то реального. Мне так сильно нужна была помощь, что в конце служе­ния я вышел вперед в церкви, пока все мои дружки, си­девшие на последнем ряду, наблюдали. Я сказал пасто­ру: "Сэр, у Вас есть что-нибудь для меня? Я теряю рас­судок и не знаю, в чем дело".

Знаете, что сделал пастор? Он просто похлопал меня по плечу и прошептал доверительно: "С тобой все будет в порядке, сынок. Ты хороший мальчик. Вот, заполни эту карточку".

Все, что папочка мог предложить мне, - это деньги, и все, что церковь имела для меня, - это карточка для за­полнения. Я не знал, куда еще обратиться, поэтому ког­да мать продолжала настаивать на том, что со мной должно быть что-то не ладно физически, я уступил ей и пошел к врачу. После того, как обширные тесты не обна­ружили никакой физической причины глубоких эмоцио­нальных проблем, меня положили в больничную психи­атрическую палату, и начались раунды психологических обследований.

Вскоре врач вошел в мою комнату и понимающим то­ном сказал: "Ты в депрессии, не так ли? Это поможет". Он вручил мне четыре успокоительные таблетки, и за­тем я узнал, что каждые четыре часа кто-то будет при­носить мне четыре маленькие пилюли. Они сделали свое дело: я забылся. Последние проблески действи­тельности померкли, и накатился туман. Врачи называ­ли это нервным срывом, но на самом деле это был "гре­ховный срыв". Я был грешником, не понимавшим Хрис­тово умилостивление за грех. Я не знал, что жизнь мо­жет иметь цель.

В течение шести недель в той палате я даже не видел солнца. Часть времени я лежал в наркотическом оцепе­нении с закатившимися глазами. Приходя в себя, я ду­мал, что темнокожая женщина, мывшая пол, была моей матерью и что пациент на другом конце коридора был врачом. Таким был я: наследник состояния, который по­терял рассудок. Мои убитые горем родители неохотно приготовили мне место в государственной лечебнице для душевнобольных, чтобы передать меня туда.

Но однажды перед тем, как я должен был быть туда переведен, я побрел из своей палаты в коридор, где за­метил распятие. Будучи немного любопытным, я снял его со стены и сумел сфокусировать свои глаза и мысли на достаточно долгое время, чтобы разобрать его ла­тинскую надпись "INRI". В замешательстве я поплелся по коридорам этой католического госпиталя, собирая со стен распятия и раздумывая над теми загадочными буквами. Конечно же, когда монашки выследили меня с прижатыми к груди распятиями, они ринулись вперед, чтобы отобрать их. Скрываясь от преследования сес­тер, я рванул наутек, и мое ошарашенное бормотание переросло в изумленное причитание, достаточно гром­кое, чтобы его услышала вся округа: "Его зовут не Ген­ри... Его зовут не Генри! Его зовут Иисус!"

Спустя несколько дней, в своей комнате, я, казалось, пришел в себя. Я упал на колени и начал взывать: "Иисус! Иисус! Милостивый Иисус!" Это не было очень религиозной молитвой. Я просто взывал к Богу снова и снова, умоляя, плача, в рыданиях произнося Его имя.

Вдруг я услышал, как внутренний голос заговорил в моем духе. Он сказал: "Теперь ты - Мой сын. Ты поне­сешь Мое послание этому поколению. Ты будешь Мои­ми устами и Моим служителем". Потом этот голос ска­зал мне, что я могу встать и пойти домой.

Я был здоров, но не мог уйти, потому что меня дер­жали взаперти. Врач пришел на следующий день и дежурно спросил: "Как твои дела, Лэрри?"

"Сейчас мне лучше", - ответил я.

Озадаченный, врач поколебался, затем сухо спро­сил: "Почему ты думаешь, что тебе сейчас лучше?"

В ответ на его пристальный взгляд, я сказал: "Потому что вчера я разговаривал с Богом".

Врач вздернул бровь и пробормотал скептически: "Да, верно". Но не в состоянии отрицать покой, заме­нивший мою внутреннюю сумятицу, вскоре он выписал меня из больницы.

Та психиатрическая палата была странным местом для начала моего хождения с Господом, но когда я воз­звал к Нему, Иисус прошел сквозь запертые двери и ре­шетчатые окна, Он вошел прямо в мое сердце и помес­тил в мою жизнь призвание служить этому поколению. Как новорожденный жеребенок на слабых, шатающихся ногах, я вернулся из больницы обратно в жизнь. Но в этот раз я не шел один. С того часа я никогда не оста­вался без Его заботы.

Почему я был готов раскрыть пыльные страницы сво­ей жизни и поделиться с вами этой историей? Потому что мое несчастье забыто - прошло, - и на его месте пребывает постоянный мир и божественное предназна­чение. Я верю, что вы - часть этой цели. Бог свел нас вместе, чтобы вы могли приобщиться к благодати, кото­рую Он протянул мне.

Я не знаю, на каком перепутье мой опыт пересечется с вашим или на какой точке слово Господа придет к вам, но это произойдет, - и истина освободит вас. Сдержи­вающие вас привычки, уводящие вас от Божьего самого лучшего, устарелые приемы воззрения на себя или дру­гих людей, безжизненные традиции, контролирующие вас, даже если истина давным-давно пересилила их, - все это будет расстроено Духом Божьим, Который все сделает новым.

Поэтому я приглашаю вас приобщиться к моей бла­годати и извлечь из кроткого, дружеского наставления Святого Духа то, что я извлек из болезненных, однако драгоценных переживаний моей жизни.

А как насчет вас? Ваша ситуация настолько же отча­янная, какой была моя? Вы в таком положении, когда вы не можете разговорами или деньгами найти выход, и нет задней двери? Может быть, вы не там, может быть, вы просто не в духе. Ничто больше не кажется новым. Вы были спасены годы тому назад, и сейчас вы увере­ны, что "все это уже слышали". "С каких пор, - говорите вы скептически, - Бог изрекал что-нибудь новое кому-нибудь?"

Ну, позвольте мне дать вам кое-какой совет: пере­станьте обдумывать вашу проблему или "пережидать" ее. Промолите ее.

Ваша ситуация может быть или может не быть безна­дежной, но только когда вы находитесь в достаточном отчаянии, чтобы опуститься на колени, исповедоваться Ему в своих нуждах и призвать Его имя, тогда Он прине­сет мир для вас и выход из ваших проблем. Это ваш следующий шаг. Сделайте его сейчас, мои друзья. Сде­лайте его сейчас!

И когда вы будете взывать к Нему, помните: Его зовут не Генри. Его зовут Иисус!

Глава 2

Радикальная перемена

Прошло почти два десятилетия с того дня в психиат­рической палате, когда я в слезах вошел в Христово присутствие и Его мир заполнил мое существо. Сейчас я знаю, что исцелило меня. Впервые в жизни я постиг, что Бог видит меня прямо там, где я нахожусь, что Он знает меня, что я нужен Ему, Он имеет цель для моей жизни и что Он нужен мне.

Эти три нужды являются основными для каждого че­ловеческого существа, включая вас. Вам нужен кто-то, чтобы видеть вас, вам нужен кто-то, чтобы вы были нуж­ны ему, вам нужно что-то, чтобы отдать этому свою жизнь. Недостаточно отдать свою жизнь другому чело­веку. "Выплескивание" себя в карьеру или в покупку "всякой всячины" не насытит гложущую нужду в вашем сердце. В окне вашей души всегда будет мелькать вы­веска "вакантное место".

Когда я обнаружил для себя Иисуса, то жизнь, каза­лось, запульсировала целью и смыслом. Я не мог дер­жать ее для себя. Мне необходимо было поделиться тем, что я обнаружил. Но была одна проблема: пасторы ни в какую не хотели позволить мне проповедовать в своих церквах, потому что думали, что у меня "дурдомовская религия", поэтому я проповедовал в местном кафе мороженого, - или где кто-либо желал меня слу­шать. Однако я, наконец, получил свой шанс, когда они согласились позволить мне проповедовать лишь один раз в Первой Баптистской Церкви в Килгоре, моем род­ном городе в штате Техас.

В то воскресенье один хиппи сидел и слушал мою проповедь. По его пустому взгляду я знал, что у него ли­бо не "варит" голова, либо он пришел под кайфом пря­мо в церковь. В какое-то мгновение во время служения я осознал, что этим хиппи был Джерри Хауэлл, клавишник из рок-группы под названием "Мышь и Ловушки" (Джерри был одной из "Ловушек"). В то время группа являлась автором песни под номером один в хит­-парадах города Далласа. У местных ребятишек Джерри был кумиром, но их родители считали, что он - бич все­го мира.

В конце служения Джерри подошел ко мне и небреж­но заметил:

- Я, в самом деле, усвоил то, что ты говорил сегодня.

- Джерри, приятель, что ты делаешь в церкви? - спросил я, пожимая его протянутую руку.

Он вздохнул.

- Видишь ли, мой отец умер шесть месяцев назад, и я пообещал на его смертном одре, что буду приезжать из Техасского университета на каждые выходные и во­дить моего брата в церковь. Я просто держу свое слово перед моим отцом. - Джерри сделал паузу и понизил голос: - Сказанное тобой - это первое, что было хоть как-то понятно мне из услышанного здесь за шесть ме­сяцев.

Позже Джерри не выходил у меня из головы. Я знал, что он тянулся за помощью, поэтому позвонил ему и по­просил его пойти вместе со мной в церковь.

Джерри, - начал я, запинаясь, - гм... это Лэрри Ли. - Мертвая тишина на другом конце провода. - Гм...

Джерри... Я теперь молодежный директор в Первой Баптистской церкви в Нью Лондоне" (я не стал говорить, что это была единственная баптистская церковь в этом маленьком, крохотном городке). - Джерри, - продолжал я более уверенно, - почему бы тебе не прийти и не поиграть для меня на органе? Ты можешь сыграть "О, благодать", ведь можешь? Я спою, а ты сможешь сыграть, и у нас будет церковь со всеми этими молодыми людьми".

- Я? - вопросил он. - Ты хочешь, чтобы я играл на органе в церкви?

Мне мало что было известно о том, что в течение четырех лет Джерри Хауэлл кололся наркотиками. Позднее я узнал, что когда зазвонил телефон, Джерри находился у себя на заднем дворе и подсчитывал травинки, пытаясь удержать голову на плечах.

- Эй, Джерри, мне нужна твоя помощь, - уверял я его. - У тебя великий талант, и Бог может употреблять тебя. Он любит тебя, парень, и у Него есть план для твоей жизни. Я заеду за тобой сегодня вечером. Я даже организую для тебя свидание! - добавил я, ожидая его ответа.

- Свидание! - вырвалось у него. - С девчонкой из церкви?

В семь часов вечера я заехал за Джерри на служение. Он был одет в свои поблекшие голубые джинсы и футболку. У него были белокурые волосы, спускавшиеся до пояса, но лысина на макушке. А его старый фургон - с задернутыми занавесками на окнах и замысловатой стереосистемой, выкрикивавшей рок Джимми Хендрикса и "Лед Зеппелин", - стоял на дороге. А вот сидел я, со своей вычурной стрижкой, кассетой Джима Нейбора, исполнявшего "Отче наш", и семейной Библией наготове. Когда Джерри забрался ко мне в машину, его глаза стрельнули с семейной Библии на меня, опять на Библию, потом прямо вперед. Ребята, он молчал. Мы поехали и забрали девчонок, но Джерри вряд ли - проронил хоть слово.

Когда мы зашли в церковь, я кивнул головой в сторону сцены и сказал: "Джерри, вон там орган. Ты знаешь, что делать". Джерри играл "О, благодать" так, как эту песню никогда не играли ни до того, ни после! Я пел и проповедовал, и у нас состоялась церковь.

Было около 11:30 вечера, когда мы подъехали к его дому, высадив прежде девушек. Джерри заговорил практически впервые за целый вечер.

- Лэрри, есть ли что-то в этом Иисусе? - спросил он искренне.

Я едва ли знал, как ответить, потому что Джерри находился в замешательстве, в плену нервного срыва, повязанный наркотиками, но я на одном дыхании помолился о помощи. Во время первой части нашего разговора тем вечером Джерри задавал множество вопросов, на которые у меня не было ответов. Иногда я честно отвечал: "Я не знаю, Джерри". Но Бог наполнял мои уста, и я просто открывал и открывал ему Иисуса.

Когда мы закончили разговор, было 3.30 утра. Джерри уставился прямо перед собой, глубоко вздохнул и спросил:

- Ну, и как мне это получить?

Итак, будучи "до мозга костей христианином и опытным завоевателем душ для Христа", я сказал:

- Ты делаешь вот что: открываешь свою Библию -Матфея 5, 6 и 7 (потому что это была единственная часть Библии, которую я знал), потом встаешь на колени и начинаешь вопить: "Иисус! Иисус! Иисус!", и когда почувствуешь, что тебя будто ударило, значит, ты получил это.

Что ж, в ту ночь Джерри Хауэлл пошел и сделал именно так, но до того как он успел стать на колени, Бог спас его, освободил от четырехлетнего пристрастия к наркотикам и призвал проповедовать. Когда все закончилось, Джерри отправился домой к своему лучшему другу Максу, ударнику их группы. Было шесть часов утра, четвертое июля, и Макс находился на заднем дворе и кормил своих кроликов (это были довольно странные люди). Когда Джерри завернул за угол дома, Макс взглянул на него и открыл рот от изумления:

- Приятель, что с тобой произошло?

Джерри усмехнулся и объяснил:

- Я встретил этого чудаковатого парнишку по имени Лэрри Ли, и мы всю ночь говорили про Иисуса.

- Эй, приятель, а как мне получить это?

Джерри выложил все напрямую:

- Берешь свою Библию, читаешь Матфея 5, 6 и 7, потом встаешь на колени и...

В 7:30 тем утром зазвонил мой телефон. Это был Джерри:

- Лэрри, я получил это! Я получил это! И вот я пришел сюда и рассказал об этом Максу, и он тоже получил это. Но ты же знаешь, какой он странный. Тебе бы лучше прийти сюда и проверить его!

Это не был единственный телефонный звонок, который Джерри Хауэлл сделал в тот день. Местная парикмахерская была закрыта на выходной, но Джерри позвонил парикмахеру домой.

- Мистер Бакк, - сказал он нерешительно, - это Джерри Хауэлл. Не могли бы Вы подстричь мои волосы?

Мистер Бакк не колебался. Со скоростью молнии он ответил:

- Конечно, сынок. Давай приходи. - Он не мог удержаться и не добавить: - Я давно хотел постричь твои волосы.

Спустя шесть недель чисто выбритый Джерри Хауэлл с вычурной стрижкой отправился в Библейский колледж вместе с чудаковатым парнишкой по имени Лэрри Ли. Однажды Джерри объявил: "Лэрри, Бог призвал меня проповедовать, и я должен пойти осуществить про­буждение". И именно это он и сделал. За шесть месяцев после своего обращения Джерри Хауэлл привел к Богу 1000 человек!

Сейчас Джерри является пастором "Церкви на Ска­ле" в Килгоре, штат Техас, в том самом месте, где он когда-то считался отбросом этого мира. Как произошла эта радикальная перемена? Видите ли, Иисус пришел и сказал: "Я вижу тебя, Джерри Хауэлл, как ты прячешься там за своими стенами, а ты нужен Мне для особой за­дачи. V Меня есть что-то, чему ты можешь отдать свою жизнь. Все, что Мне необходимо услышать от тебя, - это то, что Я нужен тебе".

Теперь я хочу задать важный вопрос. Как насчет вас, мои друзья? Вам необходима радикальная перемена в вашем сердце? В вашем доме? В ваших отношениях? Вы устали от своих сомнений и неверия? Иисус видит вас там, где вы есть. Вы нужны Ему для чего-то особен­ного, что только вы можете сделать. И Он нужен вам.

Иисус изменил Лэрри Ли, семнадцатилетнего маль­чика, запертого в психиатрической палате. Иисус изме­нил восточно-техасского хиппи по имени Джерри Хау­элл. Он может изменить и вас. Вам даже не нужно чи­тать Матфея 5,6 и 7. Просто опуститесь на колени и взы­вайте к Иисусу (и не волнуйтесь: вы будете знать, что вы получили это!)

Глава 3

Читай "красное" и молись о силе

Джерри Хауэлл и я, двое подрастающих, новорож­денных верующих, были товарищами по комнате в Бап­тистском колледже в Далласе. Кроме посещения заня­тий, примерно все, что мы делали в течение трех лет, - это читали "красное" (выделенные красным шрифтом слова Иисуса в англ. переводе Библии - Прим. перев.) и молились о силе. Мы глотали слова Иисуса, напечатан­ные красным шрифтом в наших черных Библиях. Джер­ри и я были захвачены Христовыми чудесами, сострада­нием и силой помогать беспомощным. Мы очень хотели то, что имел Он. Нам не терпелось делать то, что делал Он. Мы испытывали голод и жажду по большему от Иисуса.

Однажды ночью я вышел из общежития и отправился на прогулку. Была тихая, ясная ночь, и вид огней, отра­жавшихся в озере, в долине у подножия колледжа, был безмятежным и убаюкивающим. Я прогуливался вдоль края холма и разговаривал с Богом.

Спустя какое-то время, я замедлил шаг и посмотрел вверх на звезды, но всепоглощающее желание в моем сердце простиралось далеко за пределы этих мерцаю­щих точек света. "О, Бог, - молил я с мокрым от слез ли­цом, - я хочу все, что Ты имеешь для меня. Пожалуйста, Отец, если есть сила в этом Евангелии, дай ее мне! Дай ее мне, Господь..."

Я полагаю, вы знаете, что опасно молиться такой мо­литвой. Вот, что затем произошло: мои изумленные уши услышали, как мои губы, запинаясь, заговорили на язы­ке, который я никогда не изучал. Шокированный, я при­крыл рот ладонью и произнес задыхаясь: "Но, Бог, мы не верим в это!" Это подрывает вашу теологию? Не вол­нуйтесь, это подорвало мою тоже. Я не понял, что прои­зошло, но это ужасно сильно походило на то, что пере­жили ученики в книге Деяний.

На время я не давал этому происходить снова. Но од­нажды вечером я был дома у одного служителя, который помолился за меня. Конечно, мой новый молитвенный язык снова, бурля, вышел наружу. В этот раз я просто позволил ему литься. Я знал, что это Святой Дух и что Он наполнил и затопил мое существо в ответ на ту чест­ную, отчаянную молитву.

Бог крестил Джерри Святым Духом тоже. Хотя мы не пытались вносить разделения или раздувать наши пе­реживания, слух о двух парнях с забавными молитвен­ными языками вскоре дошел почти до четырехсот "вы­лупляющихся из гнезда" баптистских проповедников в нашем общежитии. Их реакции были смешанными: ле­дяная отчужденность, горячий интерес, враждебность до белого каления и все прочее в пределах этого.

Ночью, когда мы вставали на колени у своих кроватей и начинали молиться, мы то и дело слышали скрип от­крывающихся по всему коридору дверей. Мы слышали, как бегущие ноги резко останавливались за нашей две­рью. Однажды ночью Джерри тихонько встал на ноги, крадучись пробрался по полу и распахнул дверь. Там, скрючившись у порога, прильнули к дверям несколько удивленных и смущенных студентов.

Мы все хорошо посмеялись над этим, и ребята узнали, что даже если мы с Джерри в уединении нашей комнаты иногда молились на молитвенных языках, а не только на родном английском, мы не раскачивались на люстре и не катались по полу. Мы просто переживали хвалу и ходатайство в мощном, новом измерении. И ребята, которым было интересно, вскоре обнаружили, что мы готовы поговорить о нашем насыщающем новом переживании, если, конечно, они не боятся рискнуть.

На время казалось, что Джерри и я поладим как надо с большей частью тех остальных баптистских мальчиков-проповедников. Но один из моих профессоров в колледже узнал о моем крещении Духом и попытался уговаривать меня.

- Сынок, - сказал он, - ничего страшного, если ты хочешь говорить на своем молитвенном языке в своих частных молитвах. Просто не ходи и не труби о своем переживании и не рассказывай другим людям, как получить его.

Мои глаза до краев наполнились слезами, когда я тихо ответил:

- Я не могу это сделать, сэр.

Его челюсти сжались, и его осторожные, обдуманные слова нанесли рану моему сердцу, как нож:

- Тогда в таком случае, Лэрри, у тебя не будет служения.

Тот профессор не был единственным, кого обеспокоило мое крещение Святым Духом. Когда отец узнал о моем новом опыте, он предостерег меня: " Лэрри, ты кончишь где-нибудь в палатке с кучей кривозубых людей, которые пускают пену изо рта". Какое-то время все выглядело так, что, казалось, будто он был прав.

Но 1972 год стал знаменательным годом для меня: я закончил колледж, женился на Мелве Джо, и Хауэрд Ко- натсер, пастор Баптистской Церкви Беверли Хиллз в Далласе, удивил меня заманчивым приглашением стать молодежным служителем.

Я ценил его предложение, но на самом деле не хотел быть молодежным служителем. Моим желанием было нести Евангелие, как Джеймс Робисон, и я так и сказал пастору Конатсеру. Он ни мало не расстроился: "Просто молись об этом, Лэрри", - его режущий ухо бас звучал протяжно и уверенно. Итак, я помолился, но, к моему изумлению, Господь направил меня принять предло­женную мне должность.

В то время я был не из тех, кто говорит вокруг да око­ло, когда нужно было решиться на лобовую конфронта­цию. Узнав, что молодежная группа в Беверли Хиллз влачила жалкое существование на неизменной диете из вечеринок на коньках, сосисок гриль, домов привиде­ний и поездок в луна-парк, я предстал перед критиче­скими взорами пятидесяти пар молодых глаз и объявил: "Эй, вы все, мы больше не будем заниматься всеми эти­ми штуками. Мы будем читать "красное" и молиться о силе". Реакция была потрясающей! На следующий день молодежная группа с 50 дошла до 14. Феноменальный рост!

И в довершение ко всему этому одна девушка подо­шла ко мне с натянутой улыбкой на лице и огнем него­дования в глазах и пригрозила: "Послушай, если ты не станешь делать то, что мы хотим от тебя, то мы прого­ним тебя точно так же, как мы прогнали четырех моло­дежных служителей до тебя!"

Я сделал вдох, повелел всему внутри меня перестать трястись, помолился, чтобы она не заметила дрожь в моем голосе, и предложил ей право выбора. "Сестра, - сказал я, в упор глядя ей прямо в зрачки, - вы не можете прогнать меня, потому что не вы меня "загнали" сюда. Я здесь потому, что Бог сказал мне быть здесь, и я не уй­ду. Теперь будет намного легче тебе стать членом дру­гой церкви, чем мне перенести свою мебель!" Это было концом разговора и началом нового дня для многих мо­лодых людей.

Эта группа из 14 начала собираться во вторник, сре­ду, четверг и воскресенье вечером. К концу первого ле­та нас прибыло с 14 до 140. К концу второго года у нас было 1000 подростков на наших молодежных служени­ях, и еще больше толпами ходили на христианские кон­церты, спонсируемые нами. Бог почтил мое послуша­ние Его призыву и ревностное свидетельство тех самых молодых людей (многие из тех же людей сейчас явля­ются членами "Церкви на Скале").

Но одна из самых опасных вещей, которая может по­стигнуть любого служителя, произошла и со мной. Я стал успешным проповедником, не развивая свою лич­ную молитвенную жизнь. Не поймите меня превратно, иногда я молился пылкими, искренними молитвами, но моя молитвенная жизнь была спонтанной и непостоян­ной.

Снаружи все выглядело здорово. Я проповедовал толпам детей каждый месяц. У нас было концертное служение, которое привлекало тысячи подростков каж­дую неделю и в течение пяти лет транслировалось по национальному ТВ. Но что-то происходило внутри меня. Моя собственная проповедь обличала меня. Снова и снова, послужив церкви, я оказывался один в дальней комнате церковного здания, вопия к Богу и раскаиваясь в своей безмолитвенной жизни.

Это были одни из самых несчастных дней на моей памяти. Но Бог уже собирался дать мне шанс послу­шаться другого призвания - наивысшего призвания из всех!

Глава 4

Наивысшее призвание из всех

После смерти Хауэрда Конатсера в 1978 году меня пригласили быть пастором его церкви с 3000 членов. Это было весьма соблазнительное предложение для 28-летнего молодежного служителя, но тотчас же Бог дал мне знать, что это было не для меня. Один человек из церковного совета обратился ко мне с предложени­ем, которое звучало примерно так: "Сынок, мы подни­мем твою зарплату в три раза, выведем тебя на телеви­дение и сделаем богатым и знаменитым. Просто читай проповеди, которые приводят людей к покаянию, и спо­койно играй в свои карты, и мы сделаем тебя успеш­ным".

Это был еще один из тех сердечных разговоров с глазу на глаз, к которым я начинал привыкать, так что я расправил плечи и ответил напрямик: "Сэр, я бросил иг­рать в карты, когда спасся". Что ж, это обеспечило мне билет домой в Килгор.

Хотя я заканчивал семинарию, и у меня и моей жены к этому времени было трое маленьких детей, я вернулся в ту же спальную комнату, в которой спал, когда был подростком и ходил в старшие классы школы. Казалось, мое будущее свалилось в одну славную кучу. Бог знает, как побуждать нас молиться, не правда ли?

Примерно в то же время я встретил Боба Виллхайта, пастора Церкви Первой Ассамблеи Бога в Килгоре, штат Техас, и он пригласил меня провести служение пробуждения в его церкви. Что-то захватило мое внимание в этом мягком, седовласом джентльмене. Я сразу понял, что этот человек должен быть моим пастором, и сказал ему об этом.

Я провел служение пробуждения для него и его молящихся людей. Оно длилось семь недель, и мы увидели, как спаслись 500 подростков. Мы были свидетелями обращения к Богу всего старшего класса одной из местных школ. Но самым великим из произошедшего во время этого пробуждения было мое личное обращение: из проповедующего за кафедрой я превратился в человека, заинтересованного в молитве больше, чем чем-либо другим в жизни.

Это случилось так. Однажды вечером я заметил:

- Пастор Виллхайт, я вижу, что Вы - человек молитвы.

- Совершенно верно, - сказал он. - Я молюсь. Больше 30 лет я встаю рано утром молиться.

Мой пульс участился, и я сказал сам себе: "О, Иисус, это что-то настоящее". Скрывая свой восторг, я спросил:

- Пока продолжается пробуждение, Вы позволите мне приходить молиться с Вами по утрам?

- Почему бы и нет, - согласился пастор Виллхайт. - Я заеду за тобой утром в 5:00.

Я могу тут же признаться, что когда на следующее утро наступило 4:15 и включился пронзительно горланящий будильник, я не почувствовал ни грамма помазания молиться. Ангел не встал рядом и не повелел: "Пойдем, мой сын, отправимся к месту молитвы". Все, что мне хотелось сделать, - это накрыться с головой одеялом, но я умудрился, шатаясь, дойти до душа, затем одеться и прийти в себя, когда Cutlass Oldsmobile (американский автомобиль - прим. перев.) пастора Виллхайта подъехал к моему дому.

Когда мы ехали в церковь тем утром еще до наступ­ления рассвета, я не имел ни малейшего понятия о том, что Бог собирается сделать в моей жизни, но я был аб­солютно уверен в том, что отвечаю на самое жизненно важное призвание моего служения - призвание молить­ся.

Этот призыв будет преследовать нас до тех пор, пока мы не ответим на него. Он преследовал меня шесть лет. Но когда я послушался его, этот выбор отметил поворот-ный пункт в моем служении. С тех самых пор я начал вставать рано утром молиться. Конечно, я искал Божьей руки, молясь: "Господь, сделай для меня это, сделай для меня то". Но все чаще я также обнаруживал, что ищу Божьего лица, жажду Его дружбы и общения, испытывая голод по формированию внутри меня Его святой, любя-щей и сострадательной натуры.

Я чувствовал себя маленьким ребенком, не отличав­шим свою правую руку от левой. Я лишь знал, что есть настолько много, так много того, чему нужно учиться о молитве и общении с моим Отцом. Криком моего сер­дца стало следующее: "Научи меня молиться, Отец! На­учи меня молиться". И однажды утром, во время того двухлетнего периода поездок в качестве евангелиста, пока я находился в молитве, Святой Дух начал откры­вать мне истины о молитве "Отче наш", которыми я и хо­чу поделиться с вами в этой книге.

Я был в Канаде и проводил молодежное пробужде­ние, когда Господь вдохновил меня: "Поезжай в Роквэлл и утверди Мой народ там". Роквэлл, город с населением меньше 11000 человек, расположен высоко на хребте горы, окаймляющей озеро Рэй Хаббард, примерно в 25 милях к востоку от Далласа. Этот маленький городок на­ходится в самом маленьком округе Техаса. Если бы Бог сказал: "Упади с лица земли", то не думаю, что я мог бы изумиться больше. На самом деле, в то время эти два приказа показались бы мне в некоторой степени сино­нимами.