Июня – День Памяти Лиенца

В январе 1918 года Яков Свердлов подписал Декрет ВЦИК, который поставил казаков вне закона. Во время карательных экспедиций боевики Троцкого разоряли хутора и станицы, вырезая мужское население под корень. Оказавшись в эмиграции, казаки ожидали помощи со стороны и готовы были встать в ряды любого противника большевизма.
Летом 1942 году в германской армии появились первые казачьи полки и батальоны, со временем выросшие в дивизии и корпуса. Костяк этих частей составляли ветераны Белого движения, для которых вторая мировая стала: продолжением войны гражданской.
Война развела казаков по разные стороны, но в результате они оказались между молотом и наковальней. История казачества трагична.
Ко времени капитуляции Германии на территории Австрии в английской зоне оккупации остановился Казачий Стан. На левом берегу Дравы, между городами Лиенц и Одердраубург, разместились 15-й Казачий конный корпус генерала фон Панвица, несколько полков с беженцами, а также до шести тысяч выходцев с Северного Кавказа воевавших на стороне Рейха. Всего по разным оценкам 40-50 тысяч человек.
Решалась судьба белого казачества. Престарелый генерал П.Н. Краснов, бывший атаман Всевеликого Войска Донского, решил использовать свой авторитет, мировую известность и прежнее знакомство с командующим британской армией фельдмаршалом Александером. С этой целью он обратился к нему с письмом, в котором обращал внимание на "особое положение казаков, которых союзники не должны считать ни врагами, ни колаборантами, ни пленными". Ответа на
это письмо не последовало.
20 мая всем рядовым было велено сдать оружие. Генерал П.Н. Краснов снова обратился к фельдмаршалу Александеру, но вместо ответа пришел новый приказ - сдать оружие и офицерам, что они вынуждены были исполнить к полудню 27 мая.
В пять часов вечера британский майор В.Р. Дэвис прибыл на джипе в отель "Голд Фиш". Он доставил генералу Доманову приказ английского военного командования, в котором предписывалось всем казачьим офицерам прибыть на следующий день в австрийский город Шпиталь на конференцию "Общая военно-политическая обстановка и военнопленные казаки". Документ подписал фельдмаршал Гарольд Александер.
Утром 28 мая автобус и четыре военных грузовика тронулись из Лиенца в Шпиталь. Из лагеря "Пеггец" выехало 645 человек и присоединилось к первой колонне. На трассе Лиенц - Никольсдорф к ней присоединились новые грузовики с офицерами-казаками из Атаманского конвойного полка и 2-го казачьего полка, а также юнкерского училища. Всего "на конференцию" отправились 14 генералов, 2359 офицеров, 65 военных чиновников, 14 докторов, 7 фельдшеров и 2 священника.
На двадцатом километре шоссе колонна замедлила ход и на каждую машину забрались английские автоматчики, по два на грузовик.
Как только колонна миновала зону лагерей, из леса внезапно появились легкие английские танки, усиленные моторизованной пехотой. Разворачивая на ходу башни с пушками и пулеметами, они вклинивались между грузовиками из расчета одна танкетка на четыре грузовика. По бокам каравана, состоявшего из 118 машин, тарахтели около сотни тяжелых мотоциклов с пулеметами, впереди и позади следовали грузовики сопровождения, набитые британскими солдатами.
По прибытии в Шпиталь начался обыск. У офицеров отобрали часы, зажигалки, перочинные ножи и фонари, после чего англичане развели казаков по баракам.
В ту ночь генерал П.Н. Краснов вновь написал несколько петицией в адрес английского короля, Лиги Наций, Международного Красного Креста и архиепископа Кентерберийского.
В восемь часов утра 29 мая 1945 года к английскому лагерю в Шпитале подошла длинная колонна грузовиков, крытых брезентом. Неуклюже разворачиваясь, тяжелые машины вползли во внутренний двор лагеря. В отдельную зону, где были отдельно размещены казачьи генералы, ворвалась рота английских солдат со штыками наперевес. Командир роты приказал генералам немедленно грузиться в машины. Но генерал П.Н. Краснов: исчез! Начался обыск барака, и Петра Николаевича обнаружили распростертым на полу - сердечный припадок: Его подхватили британские солдаты и погрузили в машину. "Призываю казакам умереть, но не поклониться Сатане!", - таковы были его последние слова.

Началась свалка. Звучит команда - и британцы кидаются на казаков, избивая их прикладами винтовок. Десять минуть длилось это сражение, затем подоспевшее подкрепление английской пехоты пробило брешь, и людей, хватая за руки и за ноги, принялись швырять в грузовики.
Судьбу казаков разделил и командир Казачьего Резерва генерал-лейтенант А.Г. Шкуро, награжденный в 1919 году королем Георгом V высшей наградой Британской Империи - орденом Бани - за заслуги в борьбе с большевизмом. Теперь ему предстояла другая "баня", кровавая: Казаков везли около 185 километров - в город Юденбург.
Охрана была той же, только теперь колонну сопровождали три самолета. В воздухе
носились бесчисленные клочки бумаги - казачьи офицеры рвали документы. Порой
раздавались выстрелы - то англичане палили по смельчакам, которые выпрыгивали
из грузовиков и пытались достичь спасительного леса.
Колонна подошла к демаркационной линии, разделяющей 8-ю английскую армию и войска 3-го Украинского фронта, и через четыре часа была на месте: река Мур, железный мост на стропилах. У въезда на мост танки образовали полукруг, в который втянулись все грузовики. Машины разворачивались и останавливались впритирку - одна к другой.
Началась выдача. Около часа ушло на соблюдение необходимых формальностей, после чего, как пишут эмигрантские источники, "началась Казачья Голгофа".
Река Мур имеет приблизительно 70 метров в ширину. Мост, состоявший из трех звеньев, растянулся на 150 метров. Последнее звено висело на высоте 25 метров над быстрой и мелководной горной рекой, поверхность которой была усеяна огромными острыми валунами.
Из грузовиков высадили первую группу офицеров, в пять человек, которых построили в шеренгу и в 13 часов 45 минут направили по мосту в направлении советской стороны. Подойдя к последнему пролету, все пятеро подбежали к стропилам и бросились головой вниз.
Выдача была временно прекращена. Теперь через мост двинулись грузовики, очень плотно, чтобы никто не смог выпрыгнуть из кузова. К пяти часам операция была завершена, и британцы отправились восвояси - пьянствовать, топя в вине воспоминания нескольких последних дней.
В то время как англичане обманом обезглавили Казачий Стан, рядовые казаки не растерялись. Когда стал понятен истинный смысл поездки офицеров "на конференцию", казаки провели выборы атамана, назначив таковым подхорунжего Кузьму Полунина.
Одновременно с избранием нового атамана, были произведены выборы всех командиров полков и бригад. Таким образом, единство и управляемость Казачьего Стана были немедленно восстановлены.
Первым делом Полунин распорядился, чтобы писари сожгли все именные списки офицерского и рядового состава. Были преданы огню также и все документы, которые могли компрометировать казаков.
29 мая в 10 утра в лагерь "Пеггец" прибыл майор Дэвис и, уже не стесняясь, официально сообщил о решении английского командования начать с 7 утра 31 мая отправку казаков на родину, в СССР. Казакам с семьями надлежит грузиться в подаваемые железнодорожные составы. Первыми - Донские станицы, затем Кубанские и Терские. Репатриация состоится, и ничто и никто не смогут ее отменить.
Ответом на приказ англичан стала голодовка, объявленная по всему Казачьему Стану. В ней участвовало 38.000 казаков и членов их семей.
Повсеместно висели траурные черные флаги, на которых было написано: "Лучше
смерть от голода, чем возвращение в Советский Союз".
Атаман Кузьма Полунин проявлял большую инициативу, пытаясь вызволить Казачий Стан. Под его руководством были написаны многочисленные петиции к британскому монарху и королеве, Уинстону Черчиллю, Папе Римскому Пию XII, Архиепископу Кентерберийскому, Королю Сербии, Элеоноре Рузвельт.
В "Пеггеце", являвшемся центральным лагерем Казачьего Стана, непрерывно совершались богослужения.
Функции казачьего Штаба приняло на Себя Епархиальное Управление Казачьего Стана в составе тридцати двух священников. На площади был сооружен высокий деревянный помост, служивший амвоном, но котором стоял Св. Престол со Святыми Дарами. В служении принимали участие пять протоиереев, тринадцать священников, один протодиакон и два диакона.
В пять часов утра все обитатели лагеря собрались у походной церкви. Безоружные
солдаты-казаки, взявшись за руки, образовали вокруг женщин, стариков и детей
внешнее оцепление. Они были готовы принять на себя первый удар насилия.
Рев моторов заглушил слова Божественной литургии. Танки и бронемашины двинулись на 40 тысяч молящихся. Английские солдаты, безжалостно орудуя прикладами винтовок и автоматов, пытались сломить сопротивление казаков. Каратели били людей по голове, пока те не теряли сознание. Затем их, истекающих кровью, бросали
вповалку в грузовые машины…
"Люди молились горячо, искренне, и сердце билось надеждой, что услышит Господь молитву и чудо сотворится. Был уже полдень. Вдруг послышался шум, и к лагерю стали подъезжать танки и наполненные вооруженными солдатами грузовики. Плотнее сдвинулись ряды молящихся. На предложение английского офицера разойтись и приготовиться к погрузке, молящиеся ответили преклонением колен перед Святыми Дарами. "Еще верую яко сие есть самая честная кровь Его:", - читает
священник молитву перед причастием. Но молитва не закончилась. Заработали
моторы танков, и они пошли на толпу, ломая ряды людей. Раздались стоны и крики
раздавленных и искалеченных. Под танками рухнуло возвышение алтаря, порвались и
поломались хоругви и утварь. Выпала из рук упавшего священника чаша со Святыми
Дарами и "самая честная кровь Его" пролилась на землю, смешавшись с
казачьей кровью" (Журнал "Кубанец" № 4, 1993 год. Издание
Кубанского казачьего союза в США).
Толпа, отступая в паническом страхе, снесла ограждение и устремилась к мосту через реку Драву.
На противоположном берегу заговорили английские пулеметы, поливая обезумевших
людей смертоносным свинцом.
Весь этот кошмар и полная безысходность привели многих эмигрантов к мысли о
самоубийстве. Чудом уцелевший казак Алексей Фролов позже вспоминал: «Я вошел в
лес и увидел несколько тел, висящих на деревьях…» Но самыми ужасными были
самоубийства на мосту через Драву.
Казаки не только сами прыгали в бурлящую горную реку, но бросали туда и своих детей! Об одном из таких леденящих душу случаев рассказал эмигрантский писатель Федор Кубанский: «На середине моста остановилась молодая женщина с двумя малыми детьми. Она их ласкала и целовала. Затем внезапно бросила одного в пучину. Другой ребенок, уцепившись за подол юбки, жалобно кричал: «Мама, не надо! Мама, я боюсь! Мне страшно! Не делай этого!». А мать в истерике воскликнула: «Не бойся, дитя! Я тебя не оставлю одного! Мы пойдем к Богу вместе!». Рыдающая женщина
перекрестила себя и ребенка, взяла его на руки и со словами: «Господи, прими
мою душу грешную!», прыгнула в реку. Грохочущий водоворот в тот же миг поглотил
обоих…»
Сохранились воспоминания и об одном казаке, застрелившем свою жену и троих детей, а потом застрелившем и себя. Подчиненные майора Дейвиса нашли их около глубокой ямы: женщину и детей, лежавших рядом друг с другом, а напротив мужчину с пистолетом в руке. «Кажется, в тот момент до меня дошел весь ужас происходящего, когда я увидел, что человек мог такое сделать», - вспоминал майор Дейвис. Глядя на тела, английский офицер размышлял над тем, как этот казак мог убить сразу четверых. Собрал ли он их всех вместе, а потом быстро — одного за другим пристрелил? Едва ли: это неизбежно вызвало бы панику и тела не лежали бы в таком порядке. Очевидно, пришел к заключению Дейвис, этот человек привел сюда первого ребенка, застрелил его, потом сходил за другим, застрелил и его и так
далее, пока все четверо не оказались мертвыми и казак не убедился, что никто из его семьи не попадет в руки советских властей.
…Никто точно не знает, сколько людей погибло в долине Дравы. Число утонувших превысило три десятка. Число убитых и самоубийц, возможно, достигло нескольких сотен.
Подлинное количество жертв неизвестно и сегодня также потому, что британским
солдатам было приказано преследовать беглецов в окрестных лесах и расстреливать тех, кто пойман, но отказывается возвратиться в лагерь, или же вновь пытается бежать.
Один австрийский крестьянин, живущий в долине Дравы, рассказывал, что и по сей день ему снятся кошмары. «Мне поручили собрать трупы после депортации казаков. Долина реки напоминала поле боя. Вокруг раздавалось ржание скачущих в испуге коней, бежали и верблюды. Дети в слезах разыскивали своих родителей, женщины истерично выкрикивали имена своих детей. Не читал сам, но слышал об аде, описанном Данте.
Вряд ли фантазия писателя могла представить такое, но я видел это своими глазами…»
Уцелевших в той чудовищной мясорубке загоняли в железнодорожные вагоны и везли в Шпиталь и Юденбург, где передавали конвойным войскам НКВД, занимавшимся отправкой пленных в СССР.
Британский капитан Джордж Бейкер присутствовал при выдаче. В первую неделю июня 1945 года он каждый день получал пропуск в советскую зону и каждый день, незадолго до прибытия поезда из долины Дравы, ездил по дороге через мост к Юденбургу, чтобы доставить провизию казакам: «Поезд останавливался в стороне, и мы встречали его вместе с группой красноармейцев. У меня был список, по
которому делалась перекличка пленных».
По прибытию состава, состоявшего из 30-40 вагонов, советские солдаты выстраивались вдоль него. Звучала команда — и конвоиры отпирали замки и выпускали людей. Бейкер пересчитывал людей, проверял по списку фамилии и выдавал соответствующее количество пайков.
«Поезда отправлялись поздно утром и прибывали в семь-восемь часов вечера, - вспоминал английский офицер. В вагонах были только маленькие окошечки для вентиляции, забранные решетками. В них находились мужчины, женщины и дети, но единственным предметом санитарного обслуживания было оцинкованное ведро».
Массовая насильственная депортация российских эмигрантов из Лиенца проводилась круглосуточно. 7 июня 1945 года британский генерал Ричард Китли отрапортовал наверх: «Выдача казаков завершена, за исключением нескольких десятков беглецов, которых осталось окружить, и тяжелобольных, находящихся на излечении». К слову, депортация проходила и в других странах Европы: Италии, Германии, Франции, Чехии, в лагерях Дахау, Платлинга, Кемптена.
Подробности этих карательных операций не разглашались. И лишь совсем недавно стало известно, что с 1945 по 1948 год было насильственно репатриировано свыше 5 миллионов человек, отказавшихся вернуться в Советский Союз.
…Первые разоблачения депортации белоказаков и членов их семей в СССР стали настоящей сенсацией. Профессор Робин Кемболл, специалист по России и бывший военно-морской офицер Королевского флота, отмечал: «Эта мрачная, несчастливая глава нашей истории слишком тяжела для английского сознания. Попытки оправдаться незнанием последствий или «духом времени» лишь ухудшают дело. Наша политика была совершенно непростительна, и чем выискивать иллюзорные извинения,
достойнее, я полагаю, по-христиански - принять этот факт таким, каков он есть, и нести наш крест в стыдливом молчании».
Кто был действительным инициатором этого мероприятия, - остается неизвестным. Акты и приказы по выдаче казаков хранятся в секретных архивах и не подлежат публикации. Американский исследователь Петер Дж. Гухслей ("Восток пришел на Запад") полагает, что операция в районе Лиенца была проведена по воле командования западных союзников и помимо Ялтинских соглашений. Но это только версия.
Точное количество жертв "Тирольской обедни" не известно. Десятки, сотни? А сколько смогли укрыться от выдачи? Так же не известно и число погибших в советских лагерях.
Зато хорошо известна судьба казачьих генералов. По приговору Военной Коллегии Верховного Суда СССР они были повешены в Москве 16 января 1947 года. Вместе с ними был казнен и командир 15-го Казачьего конного корпуса генерал-лейтенант Гельмут фон Панвиц, кадровый офицер и участник Первой мировой войны. Узнав о репатриации казаков, он обратился к англичанам с вопросом, может ли он разделить с казаками их судьбу. "Как немецкому генералу, выдача Вам не угрожает", - был ответ. "Я пережил с моими казаками много радостных дней, - заявил тогда фон Панвиц, - хочу быть с ними и в тяжелое время. Мы заключили договор дружбы на жизнь и на смерть". 10 июня 1945 года генерала вывезли в Москву, где заключили в Лубянскую тюрьму. Его прах, как и прах казачьих генералов, захоронен на территории Донского крематория.

Использованы материалы:

Михаил Павлов; http://www.ladoshki.ch
Фёдор Бармин (Газета Ассоциации Ветеранов Подразделения Антитеррора «Альфа» № 6)