Творческий подход к жизни

Что такое творчество?

Главные темы этой книги — удовольствие и творчество. Обе тесно связаны друг с другом, поскольку удовольствие обеспечивает мотивацией и энергией творческий процесс, который, в свою очередь, усиливает удовольствие и радость жизни. Жизнь с удовольствием становится творческим приключением, без удовольствия она превращается в борь­бу за выживание. В предыдущих главах мы рассмотрели, в чем сущность удовольствия и какова его роль в детермина­ции поведения. Эту главу я хочу посвятить обсуждению роли творчества в жизни человека.

Творческий подход к жизни предполагает нахождение новых, нетривиальных, изобретательных решений разно­образных ситуаций, возникающих ежедневно в жизни любого человека. Насущная потребность в новых решени­ях вызвана тем, что ценности и социальный этикет, кото­рые определяли отношения и регулировали поведение лю­дей предыдущих поколений, уже не удовлетворяют усло­виям современной жизни. Это очевидно, рассматриваем ли мы явления личной и семейной жизни или обращаемся к более широкой социальной или политической сфере. Но­вые решения, которых мы ищем, не могут быть сведены к отрицанию существующих концепций. Банальный протест не является творческим подходом и может привести лишь к хаосу, при котором поиск удовольствия и смысла чаще всего заканчивается страданием и отчаянием.

Крушение традиционных норм и моделей несет в себе обещание новых, более возвышенных удовольствий и ра­дости, но при этом является серьезной опасностью. Обе­щание заключается в том, что открываются более широ­кие возможности для творческого подхода в любых сфе­рах жизни; опасность — в недостатке понимания того, что представляет собой творчество. В состоянии замешатель­ства люди склонны принимать любые популярные идеи, которые предлагают решение, наивно полагая, что попу­лярность служит своего рода гарантией их обоснованнос­ти. Поскольку популярность часто определяется притяга­тельностью для масс и действиями средств массовой ин­формации, то она противоречит представлению о творчестве, подразумевающем нахождение особого реше­ния уникальной проблемы. Две картины кисти разных художников никогда не будут идентичными.

Другая опасность, которая нас подстерегает, состоит в заблуждении, что опыт является единственной подлинной ценностью в жизни. Очень многие люди, следующие это­му убеждению, попадают в ситуации, оказывающиеся де­структивными для их здоровья и благополучия. В пользу употребления наркотиков часто выдвигается аргумент, что человек не должен ограничивать свой опыт. Неразбор­чивость в сексуальных отношениях оправдывается подоб­ным же образом. Опыт сам по себе совсем необязательно способствует росту и развитию. Для этого он должен быть интегрирован в структуру личности. Он должен быть твор­чески ассимилирован, то есть должен расширить пред­ставление человека о себе, его способностях испытывать удовольствие и, по ассоциации с физическим ростом, спо­собствовать росту личности. Опыт, который не был твор­чески ассимилирован, лишь усиливает замешательство и ослабляет чувство идентичности.

Что значит быть творческим человеком? У творческого человека самобытный, свежий взгляд на мир. Он не пыта­ется решать новые проблемы старыми методами. Он ис­ходит из того, что у него нет готовых решений. Поэтому он смотрит на жизнь широко раскрытыми глазами и с любо­пытством ребенка, мышление которого еще не закосте­нело, а взгляд на мир еще не утвердился. Если личность человека еще не стала жестко фиксированной, он может свободно использовать свое воображение при встрече с постоянно меняющимися обстоятельствами жизни.

Быть творческим — значит иметь развитое воображе­ние, однако не всякий акт воображения является творчес­кой деятельностью. Мечты, фантазии и иллюзии, которые наполняют ум и занимают мысли многих людей, нельзя назвать выражениями творчества. Тип воображения, ха­рактерный для Уолтера Митти, становится ментальной компенсацией неспособности человека разрешать свои внутренние конфликты*. Такие компенсаторные образы слабо связаны с реальностью, и поскольку они не могут быть реализованы, то оставляют человека в состоянии по­вышенного напряжения. Творческое воображение начи­нается с тонкого восприятия и принятия реальности. Оно не пытается трансформировать реальность, чтобы приве­сти ее в соответствие с существующими у человека иллю­зиями, но становится средством более глубокого постиже­ния реальности, позволяющим человеку, столкнувшему­ся с этой реальностью, обрести более интенсивный и богатый опыт. Творческий импульс начинается с вообра­жения ребенка, но направленного при этом на реализа­цию потребностей взрослого.

Синтез реализма взрослого человека и детского вооб­ражения является ключевым моментом любого творчес­кого акта. В этом воплощен базовый принцип творчества, заключающийся в том, что творческий акт — это слияние двух, кажущихся несовместимыми взглядов в единое ви­дение. Артур Кестлер, автор книги «Акт творчества», всвоем исследовании сосредоточил основное внимание на этой идее и подтвердил ее многочисленными примерами. Он пишет: «Творческий акт, в котором происходит соеди­нение ранее несвязанных аспектов опыта, позволяет ему [человеку] достичь высшего уровня ментальной эволюции. Это становится для него актом освобождения, — победой оригинальности над привычкой»**[26]. Слияние и интеграция противоположных подходов как творческий принцип не ограничено сферой искусства или науки, но применимо к любым формам творческого выражения в жизни. Я про­иллюстрирую его применимость к обычной ситуации со­временной жизни.

Большинство нынешних родителей испытывают зат­руднение в подходе к воспитанию своих детей, выбирая между дисциплиной и дозволенностью. У них нет уверен­ности в том, что авторитарный подход, которым успешно пользовались в прошлом их родители, будет работать се­годня. Несмотря на благие намерения, использование ав­торитета власти лишь провоцирует детей на сопротивле­ние и неповиновение. Однако исключение авторитарно­сти и вытекающая из этого установка дозволенности, по-видимому, также приводят к довольно печальным ре­зультатам. Вседозволенность для многих молодых людей сегодня становится скорее источником замешательства, чем свободы, и, как правило, способствует еще большей разобщенности поколений.

Вопрос не в том, чтобы выбрать между авторитарнос­тью и вседозволенностью. Ни то, ни другое не является творческим подходом к построению взаимоотношений, которые должны строиться на любви. Родитель, любящий своего ребенка, желает ему счастья; он хочет, чтобы его ребенок радовался жизни. Хорошее самочувствие и удо­вольствие ребенка имеют для него первостепенное значение. Поддерживая стремление ребенка к удовольствию, он проявляет не вседозволенность, а любовь. Ребенок, в свою очередь, будет уважать такого родителя и будет об­ращаться к нему за советом из уважения, а не в силу роди­тельского авторитета.

При этом любящий родитель действительно обладает ав­торитетом. Это не деспотизм, основанный на силе и на по­зиции «мне лучше знать». Это авторитет, основанный на ответственности родителя за благополучие ребенка. Подоб­ная ответственность дает родителю все полномочия для того, чтобы установить правила для нормального функцио­нирования семейной жизни. Эти правила всегда налагают определенные дисциплинарные обязательства на всех чле­нов семьи, однако дисциплина, подобно авторитету, не является подавляющей. Ее главное назначение — способство­вать получению удовольствия каждым членом семьи, и она становится необоснованной, если перестает отвечать этой цели. Таким образом, любящий родитель является родите­лем ответственным, не являясь сторонником ни наказаний, ни вседозволенности.

Воспитание становится творческой деятельностью, если мы стремимся к тому, чтобы ребенок чувствовал себя лю­бимым, уважаемым и защищенным. И как любой творчес­кий акт, такое воспитание не может следовать какой-то определенной формуле. Стремление ребенка к удоволь­ствию и потребность в самовыражении должны находить понимание у его родителей. А это возможно лишь в том слу­чае, если сами они свободны от чувства вины относительно удовольствия и могут выражать свои чувства искренне и открыто. Если для родителя удовольствие связано с чув­ством вины, его отношение дозволенности будет омрачено тревожностью, которую обязательно ощутит ребенок. Тре­вожность подрывает удовольствие ребенка и превращает его в беспокойное и раздражительное существо, которое нельзя успокоить расширением границ дозволенного или применением дисциплины.

Воспитание ребенка с любовью и уважением к его ин­дивидуальности требует творческого отношения со сторо­ны родителей. Они не могут следовать тем воспитательным моделям, которыми пользовались их родители, в силу отли­чающегося образа жизни. Современные родители отлича­ются большей искушенностью в психологии, и многие из них сознают ошибки, допущенные при их воспитании. Од­нако психология предоставляет не готовые решения, а пре­достережения. Следовательно, каждый родитель сталки­вается с необходимостью развития новой, уникальной фор­мы детско-родительских отношений. Это требует от него чувствительности, воображения, развитого самосознания и адекватной самооценки, всех тех качеств, которые харак­теризуют здорового человека и творческого индивида.

Потребность в творческом подходе актуальна не только для детско-родительских отношений, но для других сфер жизнедеятельности. С похожим замешательством мы стал­киваемся в сексуальной сфере, где обнаруживаем две аль­тернативы: либо старомодная мораль, либо отсутствие мо­рали вообще. Двойной стандарт, веками определявший сек­суальные отношения и поведение, рухнул под влиянием психоанализа, антибиотиков, противозачаточных таблеток, автомобилей и других сил. Отказ от него не привел, как надеялись, к сексуальному удовлетворению, а обратился сексуальным хаосом и страданием. В полной мере разви­тие этих событий изложено в моей книге «Любовь и оргазм». Ни старые моральные традиции, ни новый амо­ральный кодекс с его принципом веселья не дают внятного ответа на проблему сексуального поведения в сегодняш­нем мире. Очевидно, этого ответа в них нет. Каждый инди­вид должен выработать личный моральный кодекс, поло­жив в его основу творческое отношение к любви и сексу.

Важный вопрос заключается в следующем: как нам уз­нать, является наше отношение креативным или деструк­тивным? Творческий подход соединяет противоположные аспекты и потребности личности в одно действие, в едином ответе. Деструктивное отношение расщепляет единство личности, противопоставляя одну потребность против дру­гой. Рассмотрим, к примеру, конфликт между удовольстви­ем и достижением.

Несмотря на моем акцентировании удовольствия, чело­век не может сделать преследование удовольствия главной целью своей жизни. Природа удовольствия такова, что чем сильнее человек стремится к нему, тем дальше оно усколь­зает от него. Удовольствие неразрывно связано с достиже­нием, и жизнь, в которой нет достижений, в той же степени лишена и удовольствия. Однако каждому из нас знакомы люди, чье навязчивое стремление к достижению и успеху лишило их всяческого удовольствия и сделало их неспособ­ными наслаждаться жизнью. Между удовольствием и дос­тижением существует антитеза, возникающая из того фак­та, что достижение требует самодисциплины. Посвящение себя определенной цели или задаче обязательно подразу­мевает пожертвование какими-либо сиюминутными удо­вольствиями. Человек, неспособный отсрочить немедлен­ное удовлетворение своих желаний, уподобляется младен­цу, чьи достижения равны нулю и чье удовольствие значимо только для него самого.

Конфликт между удовольствием и достижением нельзя решить, распределяя время между этими двумя потребно­стями. Такая попытка решения лишь усиливает конфликт: с напряжением ожидая приближения работы, человек не сможет в полной мере насладиться часами досуга. Если от­сутствует удовлетворение от работы, а удовольствие не свя­зано с творческими шагами, вместо чувства радости возни­кает фрустрация. Даже творческий процесс требует опре­деленных усилий или упорного труда, чтобы принести плоды в виде обещанной радости.

Любая работа должна обеспечивать человека возмож­ностью использовать творческое воображение. Нет такой работы, которую нельзя выполнить лучше, легче или при­ятнее. Для этого просто требуется немного творческого во­ображения. Однако творчество расцветает только в атмосфере свободы, с удовольствием в роли движущей силы. Если производительность в виде количества выпускаемой продукции или заработанных денег является единствен­ным вознаграждением и результатом рабочего процесса, то вовлеченные в такой процесс люди превращаются в че­ловекоподобных роботов, неспособных к творческой дея­тельности. Такова нынешняя ситуация в нашей экономике, и единственное, что она ясно демонстрирует, — ни произво­димые товары, ни зарабатываемые деньги не способствуют радости жизни.

Противоположные стремления, подобные упомянутым выше, представляют собой феномен полярности. Внут­ри структуры личности каждое стремление дополняется своей полярной противоположностью. Таким образом, чем больше удовольствия испытывает человек, тем боль­ше могут быть его достижения. С ростом достижений уси­ливается и чувство переживаемого удовольствия. Поляр­ные стремления вступают в противоречие друг с другом лишь тогда, когда они диссоциированы от функциониро­вания человека в целом. Гонка за удовольствием обора­чивается разочарованием. Еще никому, кто искал удо­вольствие, не удалось найти его. Аналогичным образом, достижение, не имеющее связи с жизнью человека, яв­ляется напрасной тратой сил.

В здоровой личности потребность в защищенности и пот­ребность в принятии вызова дополняют друг друга. Инди­вид, принимающий вызов, которыми насыщена любая фор­ма активной жизнедеятельности, чувствует себя более за­щищенным, чем человек, изолирующий себя от трудностей. Уверенный в себе человек выходит в мир и тем самым ук­репляет чувство внутренней защищенности, тогда как ис­пуганный человек, который изолирует себя и воздвигает защиту от собственных страхов, усиливает свое чувство неуверенности.

Полярные стремления и потребности биологически свя­заны ритмическим или пульсирующим движением чувства между этими двумя полюсами. Простейшей иллюстрацией этой концепции может послужить взаимосвязь сна и бодрствования. Каждую ночь происходит погружение в сон, каждое утро — восхождение в сознание. От этого рит­мического колебания зависит здоровье человека. Без дос­таточного количества сна сознание человека притупляет­ся и его активность снижается. Без активной и энергичной деятельности в течение дня сон имеет склонность нару­шаться. Одно стремление способствует движению по на­правлению к противоположному. У здорового индивида эти две полярные потребности сбалансированы и гармониру­ют со стилем жизни. Сон доставляет человеку такое же удо­вольствие, как и бодрствование.

Пульсация, которая объединяет полярные силы и созда­ет движение чувства между ними, также очевидна во взаи­мосвязи любви и секса. Любовь и секс отражают потреб­ность в близости и интимности с другим существом. Лю­бовь, однако, занимает антитетическую позицию по отно­шению к сексу. Чувство любви течет вверх по телу, когда человек стремится к контакту. Во время секса чувство те­чет вниз, заряжая половые органы. Любовь увеличивает напряженность отношений посредством повышения уров­ня возбуждения. Секс ослабляет напряжение посредством разрядки возбуждения. Любовь вдохновляет, ее удоволь­ствие в предвкушении. Секс выполняет, его удовольствие связано с получением удовлетворения. С логической точки зрения может показаться, что сексуальное удовольствие является актом, завершающим чувство любви, однако на самом деле верно обратное. Точно так же, как возвышен­ное чувство любви усиливает сексуальное удовольствие, так и удовольствие от сексуальной разрядки усиливает любовь, которую человек испытывает к своему сексуаль­ному партнеру. Вильгельм Райх заметил, что при оргазме происходит обратное течение, энергия и чувство, которые были сосредоточены в гениталиях, заполняют все тело. Та­ким образом, биологическая пульсация между любовью и сексом является постоянным процессом, обеспечивающим развитие отношений.

Секс без любви доставляет минимальное удовольствие, которое может быть получено от сексуального партнера. Этот опыт не дает возможности для творческого развития. Любовь, которая не реализована биологически в сексе или какой-нибудь другой форме приятного контакта, является иллюзией, мечтой или фантазией. Мать, которая говорит о любви, но не кормит своего ребенка, не берет на руки и не ухаживает за ним с нежностью, — притворщица. Любов­ник, который не дарит ничего любимому человеку в каче­стве выражения своего чувства, нечестен. Муж, который громко провозглашает свою любовь к жене, не испытывая к ней сексуальных чувств, лжет. Любовь — это обещание, которое должно быть реализовано в действии. Секс явля­ется той самой формой реализации, которая служит про­должением обещания.

Диссоциация любви от секса и секса от любви происхо­дит вследствие прерывания пульсирующего движения, объединяющего разные аспекты личности человека. Ре­зультатом становится разделение единой сущности чело­века на противоположные категории, — душа и плоть, при­рода и культура, интеллектуальное и животное начало. Эти разграничения существуют, но только как рациональные концепции. Когда они становятся структурированными в теле и поведении, они вызывают шизоидное состояние. В шизоидной личности поток чувства между верхней и ниж­ней половинами тела блокируется напряжениями в облас­ти диафрагмы. Более полное исследование этой проблемы можно найти в моей книге «Предательство тела». Любовь и секс могут противостоять друг другу только ценой удо­вольствия и радости.

Объединенные ритмичным течением чувства в теле, лю­бовь и секс образуют творческий потенциал. По-настояще­му любящие люди не удовлетворяются своим статус-кво, они чувствуют побуждение помогать друг другу, украшать и об­лагораживать свое окружение и строить совместное буду­щее. Безусловно, частью такого будущего становится созда­ние новой жизни, воплощающей в себе радость, которую они познали друг с другом. Эта радость распространяется на их окружение и обогащает любого, кто попадает в него. В такой атмосфере, созданной союзом любви и секса, дети растут красивыми и сильными, поскольку их родители как личности становятся более мудрыми и понимающими.