Глава 5: История искателя

Глава 3: Мымра

Луна не могла пробиться сквозь гущу леса, и лишь небольшие силуэты лунных зайчиков давали понять направление побега. За спиной уже не слышно было ни выстрелов, ни криков бродяг. И только сейчас Даниил понял, куда он забежал. Лес уже давно перестал быть любимым местом человека для пикника и посиделок у костра. Человеку тут не светило ничего хорошего, только боль и смерть ждали его. Но искателю некуда было бежать. Либо в лес, либо под пули бродягам.

Даниил уже больше часа шел по лесу на запад, так и не увидев ни одного живого, или неживого, существа. Он вышел на полянку, где были несколько разрушенных хибар и каменная водонапорная башня. Здесь когда-то располагался поселок, но уже ничего не осталось от человеческих жилищ. Будда считал, что самое безопасное место – башня, куда он и направился. Подходя к башне, она становилась все ужаснее. Она разрывала небо, затмевая луну и ее свет, погружая пространство под собой в кромешную темноту, где нельзя было увидеть ничего дальше собственного носа. Но ужасающе темнее той черноты был сам вход в башню. Двухметровая кирпичная арка смотрела темнотой прямо на Даниила, отчего тому стало немного не по себе. Но он пошел прямо в арку.

Изнутри башня была другой, он выглядела миролюбивой. Только неизвестные растения пугали Даниила, словно гигантские грибы, они были столбами от пола до крыши и освещали башню приятным голубоватым сиянием. Искатель решил развести костер, но огонь так и не хотел разжигаться, после чего тот и забыл об этом деле. Искатель смотрел в бывшее окно, которое сейчас было лишь дырой в кирпичной стене. А за окном, на холме, освещаемая лунным светом стояла мымра – лесной ужас, увидеть которую не пожелаешь и самому злостному неприятелю. Мымра представляла собой тело человека, но без рук, волосы обдувались ветром, открывая ужасающее лицо монстра. Худощавое иссохшее лицо дополнялось полностью сросшимися губами и огромными глазницами, в которых была темнейшая пустота. Искатель знал, что если отвести взгляд от нее или моргнуть, то человеку кроме смерти это ничего, а на своей жертве мымра оставляла шрам в виде полумесяца, такой же шрам Даниил видел на лице уже почти забытого Крота. И никто не знал, когда она исчезает, оставив человека в покое. Даниил держался, но он человек, и моргнул. Мымра исчезла. Он отходил от окна очень медленно, хотя было уже бессмысленно, мымра вышла на охоту.

Будда потянулся за автоматом, как тот взмыл в воздух и улетел в проем в стене, а в след за ним улетели все вещи. Оглушительный визг пролетел по всему лесу, на мгновение оглушив выжившего. Он побежал на выход, пробегая через светящиеся грибы, он не замечал, что уже попал в ловушку мымры. И бежал на крышу башни. Понять это было уже поздно, Даниил стоял на крыше. Луна скрылась за облаками, и он увидел очертания мымры на другом конце крыши башни.
- Иди ко мне, дорогой! Я согрею тебя, дитя мое!
Голос мымры был хриплым, но женские нотки чувствовались в ее голосе. Кроме холодного ужаса этот голос не мог вызвать никаких других эмоций.
- Иди ко мне! Иди ко мне! Иди ко мне!
Отвечать мымре нельзя было ни в коем случае, тогда она полностью очаровывает жертву, превращая её в марионетку. Она как богомол, своих марионеток-любовников сжирала до костей, а если противника нельзя было очаровать, то мымра просто убивала его. Даниил принял отчаянный шаг, зная, что такого уж точно никто не отвечал мымре:
- Подойди лучше ты ко мне, и я согрею тебя!
Мымра впала в бешенство, она не смогла приворотить выжившего, позитивный ответ являлся самой неприятной для мымры фразой, отчего метнулась к искателю и скинула того с крыши. Даниил полетел вниз, ударившись головой о торчащий из стены кирпич, и упал в кусты. Пронзительный крик разорвал тишину леса, но никто уже не слышал её. Будда лежал в кустах, с окровавленной головой, и красующимся на груди шрамом в виде полумесяца.

Глава 4: Кригель

Уже было за полночь, луна приятно ласкала землю своим светом, пробиваясь через толщу леса. А лес противился этому и старался скрыть с глаз человека звезды и огромный светящийся диск. Этот человек шел через лес очень спокойно. Словно и не бегают здешние мутанты, и не смотрят с веток мутировавшие вороны. Он просто шел, не думая обо всех ужасах. Мысли его прервал лишь крик, пронесшийся по лесу вихрем из звуков боли и ярости. Не задумываясь, человек побежал в сторону звука. Он услышал второй. Еще более душераздирающий крик. И прибежал к башне, высящейся над бренной землей и тянущейся к небу. Лунный диск закрывало очертание лесного ужаса – мымры, стоящей на крыше и смотревшей на человека, испуганного, беззащитного. Неизвестный поднял свою СКВК «облегченную», но какой же силой надо владеть, чтобы держать такое оружие? Поймав в прицел мымру, он не заметил падающего человека с крыши, и сделал выстрел. Мымра пала бездыханной, и в следующий момент хруст ветвей донесся со стороны башни, куда и направился Неизвестный. Прибежав на место звука хруста веток, спаситель не видел ничего кроме метровых кустов, защищенных иглами с опасным ядом. Но спасение человека превыше всего для Неизвестного, и вколов противоядие, он вошел в кусты. Войдя, увидел он человека, в крови, изорванного и потрепанного, еле живого и бессознательного, после чего перевязал ему голову, взял и на плечи.
-Да, парень, невезучий ты.
И спаситель направился в толщу леса, скрываясь во тьме деревьев.

***

Солнце взошло, и лес окрасился нежно-золотыми тонами. Начали щебетать воробьи-мутанты, а вороны жадно клевать всех умерших созданий. Воздух согревался, лес становился все тише, наступал хороший день. В лесу стояла изба, полуразрушенная, но добротно залатанная, туда Неизвестный и привел раненого выжившего, найденного в лесу. Домик раньше принадлежал какому-то криминальному деятелю, на это указывал высокий ржавый стальной забор, массивная входная дверь и кирпичная кладка здания. Все что осталось от этой твердыни, лишь первый этаж, уже начинающий зарастать плющом.

Раненый очнулся только под вечер. Он был перевязан и плотно укутан в одеяло. В доме больше никого не было. Изнутри мало что раненый различил, свет был выключен. Но гладкие стены и удобную койку он приметил сразу. Так же висела стеклянная (или хрустальная) лампа на потолке, лампочек в ней явно не наблюдалось. Единственным источником света являлось уже уходящее за горизонт солнце. Долго раненый не рассматривал хижину, кто-то вошел в дом.
- Уже очнулся? Это хорошо. Ты скажи мне, какого черта ты среди ночи в лесу шастаешь? – Раненый видел перед собой худощавого человека высокого роста, со светло-русыми волосами до плеч. Глаза его сияли, нет, он не напоминал наркомана, скорее мудреца, любящего всех и все вокруг. Что понравилось раненому, так уши незнакомца, они немного торчали, как у знаменитого героя советских мультфильмов.
- Я… Я не помню… Ничего не помню…
Раненому стало страшно, он не помнил ничего, абсолютно ничего.
- Как звать-то тебя, неувязок?
- Я не знаю.
Присвистнув, незнакомец поставил диагноз – амнезия, причем «капитальная, как ремонт в разрушенном небоскребе».
- Тогда представлюсь я, коли память при мне, меня зовут Мурыгой, ты, наверное слышал, но ты нихера не помнишь, поэтому рассказывать о себе смысла не вижу, просто считай меня другом.
- Хорошо. – Почти с безразличием произнес раненый.
- Выпей воду, и ложись спать.
Спорить раненый не стал. Выпив воду, выключился он почти моментально.

«- Шаповал, звали меня?
- Садись, Даня. Тут работка есть для тебя, только что из лагеря бродяг прихвостня Титана, что на юге, трое молодцов вышли к Школе, весточки от родных нести. Ты притормози их, желательно навсегда. Сможешь?
- Не вопрос, только идти далековато, раз только вышли, плату увеличь, золотишка грамм на 300…
- Жлоб ты, Будда, да хер с ним, будет тебе больше золота.
Будда с ехидной улыбкой вышел из кабинета Шаповала и направился к выходу из поста черных. Про себя он думал, что эта миссия будет легкой, что почти на халяву получит лишних 300 грамм и купит новенький ВСС «Винторез» у Компота – местного барыги. Поэтому ничто не омрачало Даниила»

Выживший очнулся засветло, Мурыга стоял у окна и смотрел куда-то вдаль. Искал что-то, так показалось раненому.
- Ты давай лежи часик, потом латать тебя буду, анестезии у меня нет, только водка.
- Зачем меня латать?
- Ты на грудь свою посмотрю, благо бинты снял тебе утром.
Раненый посмотрел на свою грудь, отчего нецензурная брань лишила девственной чистоты этот дом и лес вокруг. На груди красовался длинный шрам от правого плеча до нижних косых мышц пресса в виде полумесяца. Рана была полностью загрязнена, в некоторых местах до сих пор кровоточила.
- Никогда не видел, чтобы Мымра такой след большой оставила, ты что же ей такого сказал?
- А кто такая Мымра?
- Точно, тебе же мозги отшибло напрочь, забыли разговор. Ты лучше поваляйся, я пока за травкой нужной схожу.
И раненый лежал на спине, смотрел в потолок. Только сейчас он заметил, что потолок уложен плиткой, то ли керамической, то ли из мрамора, человек не мог вспомнить материал (а потолок был из мраморной плиты). Сама комната тоже смогла удивить новорожденную память раненого, помимо знакомых окна и гладких стен он увидел картины, висячие на противоположной стене. На одной из картин какую-то женщину на санях в черной шубе везли неизвестно куда, а за санями бежал мальчик. Другая картина скорее пугала, нежели удивляла раненого. На чистом пустынном поле лежала гора черепов, а вороны витали над черепами будто предвестники смерти. Или раненый долго рассматривал картины, или Мурыга бегает со скоростью белки, но искатель вернулся с пакетами различных трав.
- Проникаешься искусством? Это прекрасно, но теперь пора тебя штопать.
Мурыга достает из пакетика неизвестную траву, рвет ее в стакан и заливает водой:
- Выпей, это что-то подобия обезболивающего. Рану ножом чистить придется. Да еще и с водкой, а такого в трезвом уме не выдержит никто.
- Раненый взял стакан и залпом выпил содержимое. Его начало мутить, и выживший бессознательно рухнул на койку.

«Будда сидел на дереве и следил за троицей, шедших мимо деревни «Малиновка». Двое из них были мальцами, что заметно по их поведению. А вот третий, ведущий, был парнем серьезным. Ведущий вел их в лес, что радовало и омрачало Даниила одновременно. Уже смеркалось, и бродяги сделали привал у самой границы леса, глупый, опрометчивый поступок, но гениальный, слишком страшно для зверья, для человека подавно, мало ли тварей в лесу огнедышащих! Да и ясно поле, тихо не подойти, поэтому Даниил решил нагнать их в лесу.
Искатель решил устроить ночлег на дереве, уже и рюкзак положил удобнее, как крик промчался громом по окружающей местности. Даниил сразу достал бинокль и вгляделся в группу преследуемых бродяг, одного из них в лес тащила костлявая рука, мымра выбрала себе жертву. Двое других бродяг открыли огонь, а Даниил просто лег спать, оставляю судьбу будущих покойников на совесть монстру.»

Выживший проснулся поздно ночью, Мурыга стоял в углу и смотрел на картины.
- «Апофеоз смерти». Моя любимая картина, а знаешь почему? Она являлась предостережением смерти человечества, а сейчас является символом разрушений сегодняшнего дня. Самое ужасное, что мы могли это предотвратить. Были в двадцатом веке люди такие, хиппи, сейчас они были бы любимцами этого мира, но их были единицы, а чертовы магнаты испоганили нашу планету. Теперь же мы как крысы, мы лишь выживаем, мы никогда не вкусим все прелести жизни, никогда не посмотрим кино, не зайдем больше в Вконтакте, это была соцсеть такая, ты помнил, должен был. Мы находили друзей на других концах света, теперь же наши друзья – ствол в руке и аптечка в рюкзаке. Но хватит беспечных речей, надо еще латать тебя, ты как кстати?
Раненый сидел и обдумывал слова искателя. Где то в душе отголоски его слов превратились в живые картины, отчего разболелась голова.
- Я нормально.
- Ты пока еще лежи. Раны почти зажили.
- Так меня же еще латать надо, сам сказал?
- Латают не только тело, память то сама не появится быстро, надо подтолкнуть голову к восстановлению.

Раненый снова лег спать, утром Мурыга обещал помочь ему восстановить память, отчего раненый был в хорошем настроении.

«Даниил проснулся еще до рассвета. Бродяг уже не было, но и вещей тоже, следовательно, мымра не забрала их, отчего искатель впал в уныние. Но на месте лагеря еще был дымок. Что означало недавний уход бродяг, и Даниил пошел по следам. Через час Будда нагнал своих жертв, и их было трое.
- Выжить после мымры? Интересные ребята.
Искатель шел по пятам через лес, слушая их разговоры. Они не несли важной информации, поэтому он забросил эту идею.

Уже вечерело, и Будда так и не смог расправиться с бродягами, его настораживал их ведущий. Образ его напоминал Будде одного выжившего, очень авторитетного и опытного, но на сто процентов Даниил не был уверен. Искатель ушел от ночного лагеря бродяг в сторону мельницы, в ста метрах от жертв. Мельница была идеальным убежищем, только если там уже никого не было.

Мельница выглядело скудно. Облезлые деревянные половицы, огромные дыры в каркасе, полностью осыпавшиеся лопасти нагоняли страх и тоску. Осмотрев изнутри мельницу, Даниил улегся на втором этаже, смастерив у входя растяжку, и благополучно задремал.»

- ВСТАВАААААААААААААААААААЙ!
От такого крика раненый вскочил сразу и потянулся к ножу под подушкой.
- Реакция, значит не пропил ты опыт, прекрасно, тогда дойдешь.
Раненый не сразу понял слова Мурыги, и недоумение было явно видно на лице, что искатель не мог не заметить.
- Мне уходить пора, ты взрослый, сам справишься. Здоровье есть, рефлексы остались, памяти нет. И это поправимо, друг мой. Я даю тебе карту, слышишь, КАРТУ! Если с ней что-то случится, ты навеки сгинешь в этих землях… Она покажет тебе путь в Сад.
- Что за Сад?
- Едрить колотить, ладно, усаживайся, расскажу. В библии когда-то было описано место, где возникли первые звери, и появились первые люди. Сад – созерцание вечной мысли, сосредоточение добра и любви, место единения природы и человека, но человек был изгнан оттуда из-за своей алчности и любопытства. Человек съел запретный плод – Яблоко. В наши дни этот Сад нашелся, я знаю где он, но тебя не проведу. Ты сам дойдешь, это твое испытание. В саду растет дерево, на вид оно ужасно, а плоды голубоватого цвета, это то самое дерево. Яблоки, что растут на нем, уникальные артефакты, способные излечить любую болезнь, в том числе и твою. Лишь меня оно не исцелило. ПРЕДУПРЕЖДАЮ, не ешь больше одного Яблока, или сгинешь вовек.
Раненый сидел с широко раскрытыми глазами, он припоминал о Саду, об этом уникальном месте, куда могут дойти лишь самые стойкие искатели. От таких мыслей разболелась голова, но раненый все-таки спросил у Мурыги:
- Если Яблоко лечит любую рану, что же такого произошло с тобой?
- Тебе знать это необязательно, боль душевную не вылечит ничто.
Мурыга поник голову и пошел на выход из дома, сказав лишь одну фразу:
- Теперь звать тебя Кригель, ты искатель, носи гордо это звание, и первая твоя миссия – верни себе чертову память, потом найди меня здесь, пропустим стаканчик-другой. Иди на запад, ориентируйся по звездам, карта поможет, ну удачи, Кригель.
И Мурыга ушел, оставив на столе АК-74, два рожка патронов, аптечку, компас, противогаз и два фильтра. Кригель взял снаряжение и вышел из дома.

Глава 5: История искателя

Искатели Шмель и Мурыга – работники научной лаборатории «Заря», располагающейся в Московской области. Они несли еду, медикаменты и научные приборы, так как ученые нуждались в провизии и приборах для дальнейших исследований, в которые искатели не лезли. Шмель – обычный вышибала, каких было полно в лихие девяностые в советском пространстве: двухметровый шкаф с горой мышц, короткие белые волосы, уложенные назад, как у мексиканских мафиози. Мурыга же являлся абсолютной противоположностью своего напарника: светло-русые волосы средней длины, жилистое и худощавое телосложение, светлые глаза и уши торчком – типичный советский паренек. Только котелок у Мурыги что надо, продумывает все на десять шагов вперед, чем и прославился среди выживших и искателей.

Лаборатория же занималась изучением пыльцы – поэтому и стоит недалеко от Москвы, ведь именно в подвалах зданий, в подворотнях улиц не только высокая концентрация пыльцы, но там изредка появляются Одержимые. Одержимые – человекоподобные существа, бывшие люди, вдохнувшие пыльцу. Но по воле случая оставшиеся в живых. Этим зверям нужна только кровь людская, ибо своя кровь давно исчезла, заменившись желтоватой пылью в венах.

Шмель и Мурыга остановились на ночлег в селе «Топорино». Небольшое село в пять-семь домов в полудне ходьбы до лаборатории являлось прекрасным местом для лагеря. Припасов у искателей было мало, а спальные мешки прохудились во многих местах. Искатели разбили лагерь в одном из домов, максимально сохранившемся в целости. Домик был одноэтажный, с просевшим фундаментом. Полностью сколоченный из толстой осины, аромат древа до сих пор витал внутри. Освещало дом лишь маленькое окошечко, располагавшийся по правую стену от входной террасы. Полностью осыпавшийся потолок, обмокшие и обвисшие некоторых местах обои, покрытые плесенью. В доме располагалась простонародная каменная печь, что согревало душу искателям. В углу хижины находился стеллаж с иконами, над стеллажом висела картина «Бурлаки на Волге».

Мурыга был обрадован печи. И собирался её топить ранее собранным хворостом, надвигался дождь. Бояться разводить костер было глупо, вся территория контролировалась бродяжничими кланами. Через десять минут домик запестрел лучами света, воздух становился теплее. Шмель же отправился в пролеску за пропитанием. В пролесках кроме кабанчиков никто и не водился, поэтому Шмель шел без опаски. Искатель вернулся где-то через час, неся тушу за своей спиной. На первый взгляд – здоровенный волосатый кабан-мутант, однако им оказался волк.

Волчатина считается мясом высокого уровня безопасности и качества. Волки не едят плохую и зараженную пищу, живут далеко от свалок и гербицидовых зон, их мясо нежирное, жилистое. А для Мурыги приготовить такое блюдо считалось честью, он был искусным поваром. Мурыга подхватил тушу и потащил к печи, доставая из-за пазухи мачете. Он начал расправляться с тушей, аккуратно снимая шкуру с мяса. Шмель же вышел на улицу, так как он боялся крови:
- Мурыха, ты там долхо ищо, на улице дубак шо пальцев не чую?
А в ответ тишина…
- Не молчи, хер ты эдакий! – А ответа так и не слышалось.
Шмель заволновался, схватился за ствол и крадучись входил в дом. У печи лежала тушка волка, шкуры не было, впрочем, как и Мурыги. И вдруг Мурыга выскакивает из-за соседней стены, накинув на себя волчью шкуру, отчего искатель всадил половину рожка в пол от ужаса.
- Ты, бл*, шо творишь, кретин?! Я же, бл*, чуть весь рожок не всадил в тебя, идиот!
Акцент Шмеля пропал почти сразу. Но Мурыге было все равно, он просто валялся на полу и от души смеялся, смех уже редкость в современном мире. Порой он нужен, для тела, для души. Шмель обиделся на напарника и вышел на ночное дежурство первым.
***

Уже рассветало, Шмель сладко спал, отсыпаясь от ночного дежурства, Мурыга же стоял и смотрел в окно. Солнце, как младенец, начал выглядывать из леса-одеяла, только дитя это не давало покоя искателю, он не чуял утреннего тепла, лишь холод смерти овеял его. У любого выжившего отлично развита интуиция, пыльца ли постаралась, или условия жизни заставили выработаться рефлексам, но шестое чувство никогда не подводит, не обманет. Вот и сейчас искатель Мурыга был как сам не свой:
- Вставай, жиртрест, пора выдвигаться. Чувство хреновое у меня, валить надо на базу.
Шмель, хоть и выглядит неуклюжим и ленивым, человек пунктуальный. Через несколько секунд уже как огурчик стоял со снарягой за плечами.

Шмель и Мурыга быстро свернули лагерь и решили оставить тушу волка прямо в доме. Мурыга стоял у окна, смотрел в лесную толщу, оттуда веяло холодом, но не мог искатель понять, что это. И в тени деревьев показался волк, гордый, седогривый, метра два в своем естественном положении. Позади него были маленькие волчата, трепетно грызущие друг друга. А волк смотрел на Мурыгу, взглядом полным ненависти прожигал искателя насквозь, отчего тот впал в ступор, ужас понятого испугал закаленного войной, болью и кровью выжившего. Волк, нет, волчица, съеденная искателями – мать тех волчат, а ее супруг жаждал мести. Волк все стоял и смотрел, сжигал ненавистных людишек, он хотел вкусить кровь врагов на своих клыках, отомстить за отсутсвие матери своих детей. И настолько ярость зверя сильна. Что Шмель тоже почувствовал эту агрессию:
- Брат, прости меня, не знаю пошему, но совесть хложит. Зря орал я на тебя вчера.
Эти слова пробежали в голове у Мурыги, как предсмертные слова, отчего искателю совсем стало не по себе. Мурыга оторвал взгляд от леса, но тотчас же посмотрел обратно – волк исчез.

***
- Тебя нишо не тревожит, а то мутный, словно вода в унитазе?
Шмелю и Мурыге нужно было срезать через лес, дабы сократить дорогу до лаборатории. Им надоело это путешествие.
- Хреново мне, Шмель, чую мягким местом быть беде…
На такое заявление Шмель не отреагировал никак, он и сам чувствовал холод, витающий в воздухе. Холод смерти.

Лес сам по себе был уникален. Не покорёженный биокатастрофой, не тронутый человеком он был девственно чист. Здесь ничего не веяло опасность, аномалий не было, зверье не мутировано, бандитов тут подавно нет. Но и птицы не щебетали любовные серенады своим пассиям. Гробовая тишина. И лишь высокие ели и осины разрывали небо своими верхушками. Искателям не нравилась мрачность и тишина этого места. Мурыгу же этот лес вгонял в истерический ужас – он боялся, впервые за столько лет, боялся волка.
- Мне отлить надо, я за то дерево схожу, и бояться не надо, тут никого нет.
Акцент Шмеля исчез полностью, что означало его волнение. Искатель направился к тысячелетнему дубу, который так красиво стоял в недосягаемой для обстрела из-за толстых осин месте, метрах в десяти от Мурыги.

Слова Шмеля не успокоили напарника, но Мурыга словно заворожённый не упрекнул его. Искатель не хотел говорить Шмелю о волке, да и не успел – выживший уже умчался за дерево. За спиной Мурыги буквально через несколько секунд тихо хрустнула ветка, и этот едва уловимый звук уловил искатель. Он развернулся кругом, словно ошпаренный и направил оружие в неизвестность. Забыв о Шмеле. Что было ошибкой. Пронзающий душу крик раздался как раз оподля дуба, где был Шмель, выстрелы прогремели на весь лес, омрачив девственную тишину этого места. Мурыга рванул к напарнику, но было слишком поздно. Напарник лежал с прокушенным горлом, приложив обе руки к ране, словно надеясь остановить кровь и продлить мимолетные секунды жизни. Мурыга в полубредовом состоянии доставал обезболивающее и бинты из аптечки. Стараясь помочь другу. Но взгляд Шмеля обрел смертную пустоту, кровь перестала сползать по его шее, ее просто не было. Сердце Шмеля перестало отбивать ритмы жизни, стучать карданными басами, оно замолкло навеки. Мурыга проронил слезу на напарника, проклиная себя за абсурдное поведение. До лагеря оставалось пару часов пути, так просчитаться, Мурыга наказывал себя. Но в себя уйти выжившему не дал зверь, стоящий за его спиной. И рык пронесся по душе искателя, омрачая все клетки тела человека. Волк стоял в пяти метрах от Мурыги с окровавленной пастью. Зверь смотрел на искателя, глаза пронзали его, отчего тот впал в ступор. В этих кроваво-красных глазах читалось все: упоение местью, незатухающая ярость, печаль, жалость и горечь потери.

Волк перестал скалиться и развернулся к человеку, умчавшись в лес. Он лишь хотел наказать человека. Принеся такую же боль. Оставив Мурыгу один-на-один со своим другом, наедине с печалью и болью. Месть свершилась.

Глава 6: Метро

Через несколько дней, после благополучного ухода из убежища Мурыги, Кригель пришел к первой точке, отмеченной на карте. Первым пунктом в его путешествии стал тоннель в метро в каком-то городе. Кригель, направляясь к городу заметил заброшенную научную лабораторию с кратким названием на дощечке «Заря». Вход в метро располагался у самого края города, в глубь мегаполиса входить было необязательно, чему искатель бы рад. Тоннель находился в центре площадки, образованной из четырех сталинских пятиэтажек, поставленных в форме квадрата. Дома были затхлы и зачуханы. Большинство квартир заросли золотистым плющом и зеленым мхом, в некоторых зданиях первые этажи окутаны корнями неизвестных растений. Кригель долго не рассматривал окрестности и быстро зашел в тоннель.

Изнутри он ожидал увидеть узкий тоннель, но там оказался огромных холл с девятиметровым потолком и красиво описанными сводами. Зал имел круглую форму, по грани круга располагались столбы. Напротив входа в метро была тропинка из облицованного керамического камня, разветвляющая на две противоположные стороны, ведущие на нижний уровень метро. Спускаясь вниз, в метро становилось все темнее, а единственным источником света у Кригеля являлся коробок спичек. Отчего он по одной начал жечь спички. Они давали маленький кругозор, но и его хватало для освещения тропы. Через несколько минут блужданий в кромешной темноте искатель наткнулся на огромную дверь, закрывающую дальнейший путь. Гидрозатвор. И он был затворен, Кригель направился обратно к холлу, в надежде рассмотреть карту – вдруг там был отмечен проход. Но пути назад не было.

Больше суток Кригель блуждал в темноте, каждый раз натыкаясь на закрытый гермозатвор. Припасы быстро кончались, спички давно кончились. Искатель блуждал в темноте. Наполненный отчаянием, он направил автомат в своему подбородку, передернул затвор и… Оглушительный скрип пронесся по тьме, на мгновение оглушив выжившего. Звук напоминал скрип тормозящего на рельсах вагона. Таким характерным звуком метро дало понять, что пропускает искателя, ибо зеленоватый свет осветил дорогу. По которой Кригель и пошел. Шел он недолго, он вышел к лестнице, ненамного ведущую вниз к железнодорожным путям. Все метро освещалось неизвестным источником зеленого света.

Один из путей был завален известняком и кусками бетона. Поэтому искатель пошел по единственно очищенному тоннелю. Слишком очищенному. Блуждал Кригель около суток, тоннель не хотел кончаться, зеленый свет гипнотизировал человека, заставляя на пределе возможного преследовать неизвестную цель, идти в неизвестность. Через некоторое время, незаметно для него, метро начало наполняться едким туманом, окутывавшего все тело. Искатель незамедлительно надел противогаз, как заметил, точнее не заметил части своего тела. Словно туман разъел человека, оставляя лишь пустоту, отчего тот запаниковал и побежал вперед по тоннелю. А тело продолжало исчезать, пока не осталась лишь голова с маской на лице. Но и она летала в одиночестве недолго. Кригель начал боковым зрением замечать исчезающий нос и глазные линзы противогаза. Через минуту противогаз исчез полностью, а за ним и сама голова искателя. Человек исчез, растворился в тумане, став частью этого тоннеля. Но навсегда ли?