Глава двадцать четвертая 17 страница

— Восемнадцать.

Его глаза сверкнули.

— Совершеннолетие? Можно забыть семнадцатилетие, девятнадцатилетие, но уж точно не восемнадцатилетие.

— Да, наверно… — я была немного смущена таким поворотом событий.

Вдруг Зак соскочил со своего места и куда-то ушел. Он вернулся через пару минут, бодрый и сверкающий, и подошел ко мне.

— Держи, — он протянул руку, в которой сжимал кредитную карточку.

— Что это? То есть… зачем мне это? — не понимала я.

— Отправляйся в магазин и купи себе что-нибудь.

Его заявление вызвало во мне дикий смех.

— Я серьезно, Наоми, — Зак прокашлялся и нахмурился. — Бери под руку Шепли, и пройдитесь по магазинам. Пусть она поможет выбрать тебе самое дорогое и красивое платье, какое вы только найдете.

— Я не понимаю…

— Я кое-что придумал.

Что бы это ни было, я не согласна брать его карточку.

Я замотала головой.

— Я не возьму ее, Зак.

— Наоми.

— Нет. Даже не думай. Ты сошел с ума?!

Он вздохнул и подошел ко мне ближе. Не сводя с меня глаз, Зак взял мою руку и развернул ее ладонью вверх, а затем вложил карточку.

— Пожалуйста, прими ее. Считай, это мой подарок.

— Нет, — я была настроена решительно. — Это слишком.

— Ничего не слишком, — улыбнулся Зак. — Я хочу сделать тебе приятное. И… у меня есть планы на этот вечер, поэтому мне нужно, чтобы ты выглядела сногсшибательно. Конечно, ты всегда так выглядишь, — его свободная рука легла на мою щеку, и я покрылась мурашками, — но все же…

Говорить Роджерсу «нет», когда он прикасался ко мне, было невозможно.

— Я не могу, Зак, — прощебетала я.

— Пожалуйста? — попросил он, пытаясь заглянуть мне в глаза. Мне было опасно поднимать голову и смотреть на него в ответ, но я не удержалась от столь огромного соблазна. — Я хочу, чтобы ты запомнила этот день надолго.

О, я запомню. Достаточно хотя бы того, что Зак Роджерс ведет себя со мной так заботливо.

— Хорошо, — сдалась я, приняв карточку.

Я не собиралась тратить много денег.

Черт, мне было ужасно, ужасно неловко.

На лице Зака расплылась победная улыбка.

— Отлично.

Когда я позвонила Шепли и позвала ее прогуляться по магазинам, она обрадовалась так сильно, что разбила вазу (это я услышала по телефону). Когда я сказала, что сегодня мой день рождения, Шепли ответила, что задушит меня в объятиях, когда увидит.

Зак вышел со мной на улицу, и он остановил меня, когда я направилась к «Минивэну».

— Возьми мою машину, — сказал он.

Воу. Воу. Воу.

Округлив глаза, я устремила на него изумленно вопросительный взгляд.

— Прости? Я не ослышалась? Твою машину? Твою?

Зак закатил глаза, и я усмехнулась.

— Ты же, цитирую: «Не даешь свою малышку малознакомым людям», — напомнила я.

— Ты не чужая, — серьезным, глубоким голосом ответил он. — Больше нет. Поэтому, будь добра, бери «Феррари».

— Ты не перестаешь меня удивлять, — пробормотала я свои мысли вслух.

Зак неуверенно улыбнулся.

— Я сам себя удивляю.

***

— Погоди, погоди, погоди. Мой мозг просто не может связать эти слова: Зак Роджерс, твой день рождения, его щедрость, — протараторила Шепли. — Он дал тебе свою карточку, чтобы ты сделала себе подарок на день рождения, потому что между вами, вроде как, что-то происходит, — пробормотала Шепли. — Я все правильно понимаю?

Да, согласна. Для меня это не менее необычно, чем для нее.

— Все так, — смущенно улыбнувшись, подтвердила я.

Шепли нахмурилась и покачала головой.

— Я все равно ничего не понимаю…

— Согласна. К этому трудно привыкнуть.

Девушка обратила на меня свои огромные голубые глаза.

— Он дал тебе свою машину, — произнесла она так, словно пыталась убедить в этом саму себя.

Я кивнула.

— И он не ведет себя с тобой, как козел.

Я снова кивнула.

Шепли поправила очки и вздохнула.

— Мы точно говорим о Заке Роджерсе? О том самом Заке Роджерсе?

Я рассмеялась.

Мы подошли к бутику с вечерними платьями, и я остановилась, так как выставленные на витринах вещи привлекли мое внимание.

— Зайдем сюда, — предложила я.

— Не-а, не вариант. Здесь просто дьявольские цены, — недовольно проворчала Шепли.

Я достала из кармана карточку и потрясла ею перед лицом девушки.

— Думаю, Зак ясно выразился, когда говорил, что я могу побаловать себя.

Шепли изобразила коварную улыбку.

— Предлагаю разорить его и скупить полгорода.

Я издала громкий смешок, и несколько прохожих обернулось в нашу сторону.

Мы зашли в бутик… и понеслось.

Я перемерила, наверно, все, что было в магазине. Шепли не упустила возможности поиздеваться над консультантками, когда я разрывалась между несколькими платьями.

А потом я увидела его.

Платье, о котором мечтала.

Оно было темно-синего, почти черного оттенка, короткое и облегающее. И стоило оно дешевле остальных.

— Я хочу его, — сказала я Шепли.

Она с видом профессионала обошла вокруг манекена, на котором было это платье, и вынесла свой вердикт:

— Мне нравится.

Мой образ не ограничился одним платьем. Я не могла пройти мимо салона красоты. Я не планировала проторчать в нем весь день, однако получилось именно так. Шепли извелась, ожидая меня.

Когда мы вышли на улицу, солнце начинало садиться.

— Подбросишь до дома? — спросила девушка.

— Без проблем. Только будешь говорить, куда ехать, потому что я не знаю, где ты живешь.

Она улыбнулась мне.

— Договорились.

Мы сели в тачку Зака и тронулись с места.

— Так что? Ты и Зак Роджерс… вы вместе? — поинтересовалась сестра Джейсона.

Раньше бы я посмеялась над этим вопросом.

— Не знаю, — ответила я.

Пока не знаю.

Я довезла Шепли и поехала к дому Роджерсов, который стал и моим домом.

Глава двадцать шестая

Когда я въехала на территорию дома, то обомлела.

Повсюду были развешаны разноцветные воздушные шары, и из глубин особняка доносилась приятная музыка. Но моя челюсть отвисла тогда, когда у входных дверей я увидела Зака Роджерса в официальном костюме, в котором он выглядел просто чертовски сексуально. Этот парень идеален.

Я остановила «Феррари», и Зак, высунув руки из карманов брюк, расслабленной походкой направился ко мне.

Я заглушила мотор, не переставая смотреть на Роджерса, который остановился рядом с дверцей с моей стороны. Он открыл ее и протянул мне руку. Вложив в нее свою ладонь, я вышла из автомобиля.

Крепко сжимая мою руку, Зак жадно осматривал меня с ног до головы и восхищенно улыбался. Моему удивлению не было предела — ему нужно чаще носить такие вещи, потому что они делали его таким… брутальным, сильным и серьезным. Когда его сверкающие, словно бриллианты, глаза остановились на моем лице, внутри меня все затрепетало от предвкушения этого замечательного вечера. Интересно, что Зак приготовил для меня?

— У меня нет слов, — ошеломленно произнес Роджерс, сделав небольшой шаг назад, чтобы ему удобнее было разглядывать меня. — Ты невероятно красивая, Наоми. Черт! Я не могу передать, насколько ты прекрасна в этом платье…

О, боже.

Комплименты в сочетании с такой умопомрачительной внешностью…просто убийственно хорошо.

На моих щеках был слой тонального крема и пудры, но я была уверена, что даже через косметику было заметно, что я покраснела.

— Спасибо, — запоздало отозвалась я. — Ты тоже… потрясающе выглядишь.

Улыбнувшись шире, Зак подошел ко мне ближе и бережно обнял за талию.

— Я готов смотреть на тебя хоть всю ночь, — сладким, как мед, голосом произнес он.

Его глаза проникали вглубь меня, делая мою кожу гусиной. Я невольно сконцентрировала свое внимание на знакомом жаре внизу живота, разрастающемся с каждой секундой и становящемся невыносимым.

Может быть, к черту все условности?

Мне хотелось впиться в Зака Роджерса страстным поцелуем и отправиться в спальню.

Я чертова извращенка.

— Ладно, — первым из нас отвлекся Зак. — Пойдем, — он потянул меня за руку, которую все еще сжимал, к дому.

Я послушно поплелась за ним.

Когда мы подошли к входным дверям, Роджерс остановился и обошел меня, встав за спиной. Я собиралась спросить, что он делает, но Зак закрыл своими ладонями мои глаза, и я поняла, что он просто не хочет, чтобы я увидела его обещанный сюрприз раньше времени.

— Иди вперед, — сказал он мне на ухо.

Я очень старалась не споткнуться и не упасть. Платье, которое было на мне, стоило бешеных денег, и просто не дай бог, если с ним что-нибудь случится. И эти туфли…

— Поверни направо, — подсказал Зак.

Я так и сделала.

Мы сделали еще несколько шагов, и Зак сказал мне остановиться.

Затем он убрал руки с моих глаз, и я открыла их.

— С днем рождения, Наоми.

Вся гостиная была обставлена красными ароматическими свечами, и они являлись единственным источником света. У панорамных окон приютился круглый, накрытый фруктами и прочими блюдами столик. Где Зак взял его?

Атмосфера была пропитана романтикой. У меня возникло такое ощущение, что пол под ногами завертелся с сумасшедшей скоростью, и мне с трудом удавалось сохранять равновесие. Я была изумлена. Потрясена. Я была счастлива. Мое сердце колотилось в груди с такой силой, с какой птица рвется из клетки на волю.

Слезы радости подкатили к глазам. Я прижала руку ко рту, чтобы не запищать от восторга.

Мне первый раз устраивают романтический ужин. Раньше я не видела в этом ничего особенного. Просто свечи, бутылка вина и много вкусностей. Но дело было вовсе не в этом. Фишка заключалась в том, что человек, делающий это для тебя, вкладывает душу, старается сделать приятно. Дело в том, что даже в этих простых вещах ты видишь смысл, видишь волшебство.

— Это… — прошелестела я.

Безумно красиво.

— Это… — повторила я.

— Тебе нравится? — поинтересовался Зак, выходя из-за моей спины.

Я с трудом перевела обескураженный взгляд со столика на него.

— Да! Да! — воскликнула я. — Зак, мне очень нравится.

Он скромно улыбнулся и, положив руку на мою поясницу, жестом второй руки указал на столик.

— Прошу.

Мы подошли к нему, и Зак отодвинул для меня стул. Я села и кивнула в знак благодарности. Роджерс занял стул напротив и наклонился вперед. Я с ошеломленным видом осматривала представленные блюда. Ризотто с курицей, равиоли с сыром…

— Ты сам это приготовил? — спросила я.

— Ну-у-у, — протянул он, вытянув губы в трубочку, — у меня было время, хоть и немного. Я старался, как мог.

Я обратила на него не верящий взгляд.

— Что? — шутливо оскорбился Зак. — Я умею готовить. Да.

Я изумленно приподняла брови и покачала головой. Улыбка расползлась на моем лице.

— Невероятно…

— Я не такой уж и зацикленный на себе кретин и козел, каким ты считала меня, — без толики обиды проговорил Роджерс, сверкая в тусклом освещении белыми и ровными зубами.

— У меня были все основания, чтобы так думать о тебе, — поджав губы, пробормотала я и принялась разглядывать название вина.

Зак кратко кивнул. Я заметила, что он нахмурился.

— Я понимаю и не могу обвинять тебя в этом.

Я подняла на него глаза.

— Обвинять меня в чем? — уточнила я.

— В том, что ты ненавидела меня.

Я не знала, что ответить.

Мне не хотелось возвращаться к тем… непростым временам, но я понимала, что разговор состоится в любом случае. Произойдет это сейчас, или через год… мы должны поговорить и разобраться в том, что происходит между нами, и кто мы в итоге друг другу.

Зак, увидев нерешительность на моем лице, виновато опустил глаза.

— Я знаю, что заслужил это, — глухо проговорил он. — Я знаю, что вел себя отвратительно.

Часть меня хотела ответить ему, чтобы он не говорил так, но я должна услышать его раскаяние. Я должна поверить в то, что он способен измениться.

— Прости меня, Наоми, — сказал Зак и обратил на меня полный мольбы взгляд. — Я так виноват перед тобой. Я хочу все объяснить. Я хочу, чтобы ты поняла, что сейчас все по-другому. Пожалуйста, — он протянул ко мне руку через стол и перевернул ее ладонью вверх, — позволь мне все тебе рассказать?

Он ждал, что я вложу свою руку в его и поддержу. Я должна это сделать.

И я сделала.

Неуверенно, медленно, но наши руки соединились, и пальцы Зака мягко сжали мои.

— Конечно, — ответила я. — Конечно, ты можешь мне рассказать. Обо всем.

Благодарность мелькнула в его аквамариновых глазах, и он громко выдохнул, опустив плечи.

Ему было нелегко, но он собрался с силами, чтобы открыться мне.

Я ждала этого с рвущим душу трепетом.

Зак начала свою историю неуверенно.

— Все изменилось, когда моя мать ушла от отца и бросила меня. Она променяла свою семью на временную интрижку. Она даже не попрощалась со мной… Я вернулся домой со школы и увидел отца, сидящего в гостиной. Он не шевелился. Смотрел в одну точку и молчал. А потом я узнал от него, что мама уехала со своим любовником, и она больше не вернется.

Зак закрыл глаза и напрягся, словно погружаясь в свое непростое прошлое.

— Мой мир рухнул, — продолжил он. — Все, что было важно до этого, перестало иметь какой-либо смысл. Я больше не доверял людям, потому что все до единого они представлялись мне лицемерами и лжецами, не способными быть искренними и преданными. Я был уверен, что все в этом мире временно, и нет настоящей любви. Нет ничего настоящего.

— И я стал таким же. Я впитал в себя то дерьмо, которым был окружен, и утонул в нем. Я стал им. Мой отец справился с уходом мамы, а я — нет. Мне было тринадцать лет, когда она ушла, и, черт подери, я был подростком. Я был просто ребенком, которого оставили, и это сломало меня.

— Чем старше я становился, тем больше понимал, что делаю правильно, ведя себя жестоко со всеми, потому что люди заслуживают этого, Наоми, — Зак открыл глаза и устремил на меня полный мрачности взгляд, от которого все внутри заледенело. — Не все, конечно же, но… тогда я не понимал этого. Я просто хотел, чтобы люди страдали так же, как страдал я, когда меня бросила собственная мать.

Он сделал глубокий вдох и перевел взгляд к окну.

— Я знакомился с девушками. Я спал с ними и бросал их на следующий день. Я даже не пытался сделать вид, что хоть одна сумела меня заинтересовать. Я был переполнен ненавистью к матери. Я мстил за ее поступок окружающим, хотя в этом не было их вины. Когда я осознал это, было поздно. Я уже не мог остановиться. Эта тьма, которую мама оставила после себя, стала частью меня, и пытаться избавиться от нее было бы равносильно тому, если бы я оторвал от себя кусок. Я превратился в монстра, которому было плевать на чувства других людей. Но… почему я должен быть справедлив к миру, если он не справедлив ко мне?

Я не могла передать словами, как сильно мне было жаль Зака Роджерса. Я видела его боль — она поглотила его глаза, сделав их почти синими. Я так крепко сжимала его пальцы, что мне казалось, будто я могу сломать их.

— Это нечестно, — прошептала я.

Зак подавленно кивнул и вернулся к своей истории.

— Моя жизнь потерпела еще один переворот, когда я узнал, что отец собирается жениться, — он горько усмехнулся. — За все те годы после ухода матери папа не подпустил к себе ни одну женщину. И для меня стало настоящим шоком, когда я увидел Линдси в нашем доме. Я был взбешен, и это еще мягко сказано, — его глаза виновато припаялись к столу. — Я ушел, и единственный, кому удалось успокоить меня, был Джейсон. Он сказал мне остыть и просто поговорить со своим стариком. Преодолев свой гнев, я прислушался к нему, так как среди этого безумия Джейсон был тем, кому я мог доверять, в ком я был уверен.

— Отец сказал, что в скором времени Линдси со своей дочерью собирается переехать к нам, и все уговоры Джейсона о том, чтобы я не кипятился, перестали иметь место в моей голове. В тот вечер я сильно поругался с папой и не появлялся в доме почти неделю. Я не мог смириться с тем, что мой старик решил жениться на ком-то. Ведь я думал, что он всегда будет любить маму, даже если она предала его. Я видел его боль, и, черт, она была такой, словно он утратил желание жить, словно он потерял смысл…

— Отец сказал мне смириться, потому что он не собирался отступать. Он сказал, что полюбил Линдси так же, как мою маму, и он устал быть один. Но что бы он ни говорил мне, я точно для себя решил, что эта Линдси и ее дочь ни за что и никогда не станут моей семьей. Я помнил то, что сделала моя мама, и ненавидел ее за это всей своей душой, но ни одна женщина, — даже самая замечательная, — не смогла бы занять ее место. В моем сердце, по крайней мере, точно.

— Влюбиться и жить с новой семьей — выбор отца. Но не мой. И я решил для себя, что не буду делать вид, будто счастлив этому.

— А потом я увидел тебя, — Зак осторожно поднял на меня полные печали глаза и выдавил крошечную улыбку. — Тогда я не знал, что ты и есть та самая Наоми Питерсон — дочь Линдси Питерсон. Ты мне понравилась. Очень, — его улыбка стала шире, и мое сердце забилось чаще. — А когда ты назвала свое имя, я возненавидел тебя. Я позволил гневу контролировать собой, и это нельзя было исправить.

— Я стал вести себя, как придурок, хотя… нет, — он ухмыльнулся. — Я всегда вел себя так. Но это меня не волновало даже тогда, когда я грубил Джейсону иногда. Я был уверен, что он навсегда останется моим другом, каким бы придурком я ни был, потому что он знал меня. И на тот момент я не сомневался, что ты такая же, как все. Лживая и лицемерная. Но, слушая тебя, наблюдая за тобой, я невольно приходил к осознанию, что ты отличаешься. Ото всех. И не думай, пожалуйста, сейчас, что я пытаюсь подмазаться к тебе.

У меня и в мыслях такого не было.

Но, не сказав этого вслух, я лишь кивнула.

— У тебя есть собственное мнение, — Роджерс стал перечислять вещи, делающие меня уникальной. — Поверь, это действительно редкость, так как меня всегда окружали люди, готовые сказать что угодно, лишь бы стать ко мне ближе. Особенно это касалось девушек. Даже если я оскорблял их, они продолжали строить из себя ничего не понимающих хороших дурочек. И все ради того, чтобы я затащил их в постель и использовал, чтобы потом выбросить. Им нравилось быть мусором. Я всего лишь относился к ним так, как они этого заслуживали.

— Меня хоть и раздражало, но приятно удивляло, что ты не боишься говорить мне в лицо то, что ненавидишь меня. Тебе было все равно, как я отреагирую. Ты с хладнокровным спокойствием выслушивала все мои нападки. И ты не пыталась соблазнить меня. Ни разу, — он говорил и улыбался так, словно гордился мною. — Признаю, твоя независимость и дерзость раздражала меня и порой вводила в приступы безумного гнева. Ты заставила меня усомниться в том, в чем я убеждался на протяжении нескольких лет.

Зак замолчал, поглощая меня влюбленным взглядом.

— Ты сломала мою систему, Наоми Питерсон, — беззащитным голосом произнес он. — Ты другая. Я понимал это все больше с каждым днем. И я ненавидел тебя за то, что ты не слушаешь меня, игнорируешь и грубишь мне. А так же я ненавидел и себя, потому что был настоящим ослом. Мое сердце шептало мне быть с тобой мягче, но я упорно игнорировал это.

— Но как бы я ни пытался убедить себя, что мне на тебя плевать, иногда мои чувства зашкаливали.

— В тот вечер на вечеринке у озера, когда к тебе начал приставать тот парень, я не мог спокойно сидеть на месте. Я врезал ему, потому что чертовски разозлился из-за того, что он посмел притронуться… вообще подойти к тебе. Я давал себе обещание, что не стану лезть, буду держаться от тебя как можно дальше, и что мне плевать на все, что происходит в твоей жизни. Но я не мог проигнорировать то, что тебя пытались обидеть. Я эгоист, знаешь, — Зак невесело рассмеялся. — Я решил, что только я могу причинять тебе боль. Идиот.

— Я так же не понимал, какого черта творю, когда говорил тебе держаться подальше от Джейсона. Я отталкивал от себя мысль, что просто ревную тебя к нему и не хочу, чтобы ты сближалась с ним, потому что… потому что ты принадлежишь мне, Наоми. Ты всегда была моей. Я просто этого не понимал.

— В какой-то момент я не удержался и поцеловал тебя. Ты была так прекрасна в том платье. Я не мог насмотреться на твои губы. Мне хотелось запутаться пальцами в твоих волосах. Я просто чертовски хотел тебя тогда. Мой мозг отключился, когда ты ответила на поцелуй. Голос разума внутри кричал, что я должен остановиться, так как мы совершаем ошибку. Я совершаю ошибку, целуя тебя, но твои губы были такими сладкими, и я послал куда подальше свою ненависть к тебе. Я просто хотел целовать тебя.

— Я чувствовал к тебе влечение. Непреодолимое влечение. Но я твердил себе, что это не приведет ни к чему хорошему. Я не мог никому доверять, — его голос снизился до шепота. — Только необратимый процесс был запущен, когда ты заявила, что совершенно не удивительно, почему мама бросила меня. Твои слова выбили меня из колеи. Я растерялся. Я был удивлен, потому что все жалели меня, и никто, даже если люди так считали, не решался сказать мне об этом в лицо. Поэтому для меня стало полной неожиданностью, когда ты сделала это — раздавила меня, причинила боль.

— Мне до сих пор очень стыдно за это, — подавленным голосом проговорила я.

Зак накрыл мою ладонь второй рукой и ласково улыбнулся.

— Я знаю, — мягко сказал он. — Я видел раскаяние в твоих глазах, я слышал, как ты извинялась, но ярость ослепила меня. Я пытался выместить свою боль на очередных девушках, с которыми знакомился. Но я злился не только на тебя и на свою мать, которая не вспомнила обо мне ни разу после того, как уехала со своим любовником. Я презирал себя за то, что так жалок и ничтожен. Ведь мое поведение — лишь прикрытие. Я был трусом, потому что боялся открыться кому-то, но отчаянно хотел этого в душе. Я надеялся, что найдется кто-то помимо Джейсона, кто сможет разглядеть во мне сквозь тьму что-то хорошее.

— Я поступил подло, когда сорвал ваше с Джейсоном свидание. Но ты поцеловала его, прямо на моих глазах, и я просто перестал отдавать отчет своим действиям. Я изо всех сил старался задержать его, чтобы ты разочаровалась в нем. Хотя бы на толику. Я жаждал быть не единственным, кто вызывал у тебя отвращение. И это было по-настоящему эгоистично. Это было чудовищно несправедливо по отношению к тебе и к Джейсону. Но я не мог контролировать свои эмоции.

— И я не должен был целовать тебя, зная, что ты нравишься Джейсону. Но в тот вечер ты смотрела на меня как-то по-другому. Я не мог дать этому объяснение, но я чувствовал взаимное желание. Я поцеловал тебя, чтобы убедиться в этом. И я оказался прав. Ты хотела меня. Хотела так же сильно, как я тебя. Ты целовала меня, несмотря на то, что я обижал тебя и наговорил кучу гадостей. Я видел, как твои глаза искрились, когда ты смотрела на меня, и это было по-настоящему.

— У меня сорвало голову, и я наплевал на все. Честно говоря, я не ожидал, что наш поцелуй выльется во что-то большее, но я хотел этого. Я был готов к этому. Уже давно.

Зак склонился над столом, чтобы быть ко мне ближе.

Он заглянул мне прямо в глаза и сказал:

— Это была самая лучшая ночь в моей жизни, Наоми. Еще ни с кем и никогда мне не было так хорошо. Я был счастлив, засыпая рядом с тобой. А когда я проснулся утром и посмотрел на тебя, то представил, что ты могла бы просыпаться со мной в одной постели каждое утро. И я понял, что хочу этого. Безумно. И я был готов сделать все, чтобы воплотить свои мысли в реальность. Но не подумай, что это только из-за секса. Да, — он кивнул, — секс сыграл немаловажную роль. Но дело было в другом. Твои глаза, Наоми. Они не лгали, когда мы занимались любовью.

— Я допустил до себя мысль, что у нас есть шанс… а потом ты заявила, что эта ночь была ошибкой.

Глаза Зака перестали блестеть. Он поджал губы и немного отодвинулся назад. На секунду я испугалась, что эти воспоминания заставят его передумать. Но он по-прежнему сжимал мою руку, и это даровало спокойствие.

— Твои слова очень быстро вернули меня с небес на землю. И я подумал: неужели, я ошибся? Неужели, мои глаза меня обманули, ведь, клянусь, я видел то, что ты испытывала той ночью, как ты смотрела на меня.

— Когда ты ушла из моей комнаты, я растерялся. Снова. Ты заставила меня почувствовать себя идиотом.

— Я разрывался, не знал, что делать. Внутри меня шла борьба. Сердце против убеждений. Чему довериться? — Зак покачал головой. — Я не знал этого. Но я знал, что то, что ты отвергла меня, причиняло боль. Да и плюс это удар по самолюбию, ведь я Зак Роджерс, — он наполовину фыркнул, наполовину усмехнулся. — Это я бросаю и разбиваю сердца, а не наоборот.

— Я пытался злиться на тебя, но ничего не получалось. Я понимал, что ты поступила правильно, отвергнув меня. Одна ночь, хоть и потрясающая, не изменит твоего отношения ко мне. Я должен заслужить это. Я должен показать тебе, что ты можешь мне довериться, чтобы и я мог довериться тебе.

— Я замечал, что игнорировать меня тебе стало труднее. Ты постоянно осекала себя, но искры в твоих глазах, когда ты смотрела на меня, были такими яркими, что их просто невозможно было не заметить. Это вселило в меня надежду.

— Когда я пришел к тебе, чтобы расставить, наконец, все точки над «и», твоя твердая решительность избегать меня ослабла. Это наблюдалось в твоих действиях, в твоем голосе. Ты так же, как и я, проигрывала своим чувствам.

Зак замолчал ненадолго, а потом нерешительно спросил:

— Знаешь, в какой момент я окончательно понял, что сдался?

— Когда? — вопросила я, негромко сглотнув.

— Когда мы были в клубе, и ты вдруг исчезла из поля моего зрения. Я испугался. Просто чертовски сильно. Я обыскал весь клуб, но не нашел тебя. Я стал звать тебя и услышал твой голос. Ты кричала. Ты просила о помощи. Когда я увидел тебя, лежащую на асфальте, а рядом с тобой были те… уроды, — Зак стиснул зубы от злости, — во мне что-то оборвалось, и я отключил голос разума, твердившего, что я должен оставит их в живых. Я бы ни за что не прекратил, если бы не ты. Мысль о том, что тебе нужна помощь — моя помощь — вернули меня в реальность.

Зак, сжимая мою ладонь, поднес ее к своим губам и поцеловал. Я слабо задрожала.

— Ты была такой беззащитной… — его голос сорвался. — Взглянув в твои большие, испуганные до смерти глаза я понял, что хочу защищать тебя. Всегда. Я хочу, чтобы по твоим щекам больше никогда не текли слезы. Я хочу, чтобы ты улыбалась. Я хочу, чтобы ты смеялась. И я хочу стать причиной твоего счастья.

Он, не отрывая от меня глаз, стал по очереди целовать каждый палец на моей руке.

— Если понадобиться, я буду просить у тебя прощение хоть всю жизнь, потому что мне очень жаль, что я так вел себя. Ты не заслужила этого. Ничего из того, что я наговорил тебе. И я искренне надеюсь, что ты сможешь простить меня. Я надеюсь, что ты чувствуешь ко мне хоть что-то, потому что я влюблен в тебя, — его голос дрожал от волнения, но он улыбался. — Я влюблен в тебя, Наоми Питерсон. Я не испытывал ничего подобного прежде, поэтому чертовски волнуюсь, — Зак нервно засмеялся и громко выдохнул. — Сейчас я буду смелым. Я не буду бояться. И я готов услышать любой твой ответ. Если он будет отрицательным, то я сделаю все для того, чтобы заставить тебя передумать. Только дай мне понять, что тебе это нужно, и клянусь, я пошлю все к чертям. Я изменюсь. Ради тебя. Стану лучше. Я стану… сносным. Обещаю. Только скажи мне, чего ты хочешь.

Зак Роджерс был влюблен в меня.

Он признался мне в этом и теперь ждал ответа.

Мысли разрывали мою голову, но я не могла начать говорить. Я терялась среди потока слов, произносимых моим сердцем. Оно пело, оно отплясывало победный танец. Оно готово было вырваться из груди и упасть прямо в руки Заку. Оно доверяло ему.

И я.

Только я не могла сказать об этом вслух, так как растерялась.

Черствый, невоспитанный, эгоистичный мерзавец — это не Зак Роджерс. Точнее это он, но не настоящий.

Милый, заботливый, добрый и понимающий — настоящий Зак Роджерс. Только его хорошей стороне нужно помочь выбраться и поглотить тьму в его душе, которая, я теперь в этом не сомневалась, существовала.

Сморгнув слезы, я приподняла дрожащие уголки губ вверх, изображая подобие улыбки. Ничего не говоря, я встала со своего места и направилась к Заку. Он с искренним любопытством наблюдал за мной. Я остановилась рядом с ним и наклонилась вперед. А затем поцеловала его.

Вот мой ответ.

Отстранившись, я выпрямилась и послала ему уверенную улыбку.

— Вау, — выдохнул Зак. — Это значит: «Да»?

Я засмеялась и кивнула.

— Ага.

Широко и ослепительно улыбнувшись, Роджерс притянул меня к себе и усадил на колени. Его руки образовали кольцо вокруг моей талии, а губы прижались к шее.

— Ты восхитительно пахнешь, — прошептал он, целуя меня ниже.

Я боялась, что потеряю сознание, или мое сердце остановится. Было очень жарко.

Я знала, чем закончится этот вечер, но мне не хотелось торопить события.

— Я собираюсь попробовать одно из блюд, — пробормотала я, стараясь не терять самообладание.

Зак поцеловал мою ключицу и отстранился, чтобы посмотреть на меня.

— Это съедобно? — в шутку поинтересовалась я. — На вид выглядит изумительно, но… не всегда то, что прекрасно снаружи, так же прекрасно и внутри.