Нам надо стремиться помочь людям сделать этот мир лучше, а не тратить время на разговоры о каком-то другом мире, как это происходит при проповеди о Втором пришествии

Никто не станет спорить, что мир стал бы намного лучше, если бы из него были изгнаны болезни, а наша жизнь приблизилась бы к идеалу, если бы людские сердца были освобождены от эгоизма, зависти, ненависти и вожделения.

Однако можно ли утверждать, что проповедь, призывающая людей приготовиться к жизни в другом мире, каким-то образом мешает бороться с первой из названных бед, то есть с болезнью? Конечно, нет. Христос уделил много времени тому, чтобы служить больным, и в то же время Он проповедовал: "Не собирайте себе сокровищ на земле... но собирайте себе сокровища на небе... ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше" (Мф. 6:19-21).

Христос заповедал Своим ученикам идти к людям и исцелять больных. Они так и поступали, но в то же время учили о Втором пришествии, готовя людей к Небу, и это было основной темой их проповеди. Всем известно, что адвентисты седьмого дня в своих проповедях довольно сильно заостряют внимание на Втором пришествии, но в то же время, благодаря целой сети санаториев и бесплатных аптек, имеющихся на каждом континенте, совершают служение больным.

Это на самом деле примечательно, если вспомнить, в чем нас обвиняют в данном возражении. И тем не менее это не просто примечательный, но вполне естественный результат адвентистского вероучения. Любовь Христа, вошедшая в сердца тех, кто верит, что Он придет снова, заставляет их уделять время и средства для помощи больным.

Проповедуя о том, что вознесшийся Христос придет опять, ученики делали этот мир более пригодным для проживания, не только исцеляя больных, но и помогая бедным. Те, кто внимал их проповеди, имея деньги, добровольно жертвовали их, дабы облегчить страдания неимущих (см. Деян. 4:32-37). Сколько голодных и нуждающихся обрели бы помощь, если бы тот же самый дух безраздельно властвовал в современной христианской Церкви!

Чему же следует уделять больше времени - искоренению пороков человеческого сердца или учению о Втором пришествии? Совершенно очевидно, что все мудрецы этого мира не сумели разрешить все более обостряющуюся проблему преступности и нравственного разложения. Быть может, наш критик хочет, чтобы вместо проповеди о Втором пришествии мы посвящали время созданию какой-нибудь комиссии по борьбе с преступностью или комитета по социальным исследованиям? Если так, то какой бы комитет он предложил и как доказал, что мы действительно потратили свое время не зря?

Люди изобретают цепи для тела, но не могут изменить сердца, и, выходя из тюрьмы, преступник готов снова совершить преступление и, быть может, даже худшее. Страх перед законом может удержать грешника от явного насилия, но в душе он все равно остается преступником и ждет подходящей возможности, чтобы осуществить свои злые замыслы.

Когда же мы проповедуем величественное учение о том, что Христос вернется зримо и лично, люди, погрязшие в грехах, начинают живо ощущать (и эта яркость восприятия не достигается иным способом), что однажды им придется встретиться с Богом и дать Ему отчет за свои дела. С Божьей помощью эта величественная истина способна заставить людей взывать о духовной помощи, благодаря которой они могут приготовиться к этой встрече. Тот, кто допускает, что религия несет какую-то весть человеку, должен признать, что весть об ответственности перед Богом, изложенная в учении о Втором пришествии, является одной из самых значительных среди тех, которые когда-либо были возвещены человеческому сердцу.

У каждого, кто принимает учение о Втором пришествии и живет надеждой встретить Христа лицом к лицу, в сердце всегда таится сильное стремление к тому, чтобы жить свято: "И всякий, имеющий сию надежду на Него, очищает себя так, как Он чист" (1 Ин. 3:3). Человек с чистым сердцем - добрый гражданин, и чем больше таких людей в этом мире, тем лучше в нем жить.

Возражение 64

Христос Сам сказал, что Он придет, как тать ночью. То же самое говорил и апостол Павел. Таким образом, адвентисты седьмого дня неоправданно заявляют, что знают нечто определенное о времени пришествия Христа.

Мы признаем, что не можем знать, когда именно придет Христос. На протяжении всей истории нашего существования как отдельной религиозной деноминации, мы буквально принимали слова Христа о Его пришествии: "О дне же том и часе никто не знает" (Мф. 24:36). "Итак, бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш приидет" (Мф. 24:42). Дальше Христос использует образ неожиданного вторжения вора.

Однако, беседуя о Втором пришествии, мы не ограничиваемся только этими двумя высказываниями Христа. Мы верим всему, что Он говорил. Мы верим всей Библии. Говоря о Своем пришествии, Христос не сводил все к тем высказываниям, которые мы привели. Эти тексты - всего лишь часть длительного разговора на данную тему. Ученики, зная, что Он скоро покинет их и надеясь на скорую с Ним встречу, спросили Его: "Какой признак Твоего пришествия и кончины века?" (Мф. 24:3). Ответ Христа примечателен прежде всего тем, что Он даже не намекнул, что такой вопрос может быть неуместным.

Совершенно очевидно, что, считая его вполне уместным, Он превратил Свой ответ в настоящую беседу. Описав различные признаки, которые будут заметны на небе и на земле, Он добавил: "От смоковницы возьмите подобие: когда ветви ее становятся уже мягки и пускают листья, то знаете, что близко лето; так, когда вы увидите все сие, знайте, что близко, при дверях" (Мф. 24:32, 33).

Ранней весной нежные листья деревьев ясно говорят нам о том, что лето близко, однако мы все равно не можем со всей точностью сказать, когда оно наступит. Благодаря этому простому примеру, Христос согласовал два Своих высказывания: о том, что мы можем знать о близости пришествия, и о том, что "о дне же том и часе никто не знает".

Говоря о пришествии Христа, Павел подчеркивает, что для тех, кто станет ошибочно предсказывать "мир и безопасность", оно будет совершенно неожиданным и похожим на вторжение ночного вора (см. 1 Фес. 5:3). Павел добавляет, что убаюканные обманчивым чувством собственной безопасности, они будут застигнуты "внезапной пагубой". Однако что можно сказать о тех, кому Павел пишет свое послание и кто знает "времена и сроки"? Прислушаемся к его словам: "Но вы, братия, не во тьме, чтобы день застал вас, как тать. Ибо все вы - сыны света и сыны дня: мы - не сыны ночи, ни тьмы. Итак, не будем спать, как и прочие, но будем бодрствовать и трезвиться" (1 Фес. 5:4-6).

Но каким образом можно узнать эти "времена и сроки"? Исследуя пророчества Божьей книги. Вавилонскому царю Навуходоносору, которому не давал покоя вопрос о том, "что будет после сего", пророк Даниил сказал: "Есть на небесах Бог, открывающий тайны; и Он открыл царю Навуходоносору, что будет в последние дни" (Дан. 2:28, 29). Вся Книга пророка Даниила исполнена пророчеств о грядущем пришествии Христа в славе.

Отвечая ученикам на вопрос, когда наступит конец мира, Христос сослался на предсказание "пророка Даниила" и добавил, что "читающий да разумеет" (Мф. 24:15).

В 1-й главе Книги Откровение содержится такое благословение: "Блажен читающий и слушающие слова пророчества сего и соблюдающие написанное в нем; ибо время близко" (Откр.1:3).

Говоря о том, что нам ничего не известно о времени пришествия Христа, мы просто бросаем вызов этим и подобным текстам и утверждаем, что Бог пророков сокрыл от них всякое знание о кульминационном событии земной истории.

Возражение 65

Никто не может знать, придет ли Христос завтра или через тысячу лет, - и одним из веских доказательств этого является заблуждение апостолов, считавших, что Он придет уже при их жизни. Все они ошиблись, и то же самое произойдет с адвентистами седьмого дня.

Да, обращаясь к верующим, апостолы говорили о Втором пришествии Христа как о важном событии, которое произойдет в будущем. Христос был средоточием и основной темой их проповеди. Оглядываясь назад, они видели Христа распятого, а затем воскресшего из мертвых. Возводя взоры к небу, видели Христа - великого Первосвященника, совершающего Свое служение за людей, а глядя вперед, видели, как Он возвращается на облаках небесных. Земные события они не принимали во внимание. Все осмыслялось в контексте соотношения деятельности Христа с их жизнью: что Он для них сделал, что делает и каким образом однажды придет, чтобы взять их к Себе. Их мысли были поглощены одним-единственным грядущим событием, и у того, кто невнимательно читает Библию, может сложиться впечатление, будто бы все апостолы учили, что Христос вернется уже при их жизни. Однако такой вывод является неоправданным.

Есть несколько конкретных высказываний, которые, если их рассматривать изолированно, могут привести к такому выводу. В качестве примера рассмотрим наиболее характерный.

В Первом послании к Фессалоникийцам Павел говорит об умерших, которые воскреснут, а также о том, что "мы, живущие, оставшиеся до пришествия Господня, не предупредим умерших" (1 Фес. 4:15). Не только наши современные критики приходят к выводу, что апостолы якобы ожидали пришествия Господа уже при своей жизни, но и, по-видимому, некоторые фессалоникийцы полагали, что Павел хочет дать им понять, будто день пришествия Христа застанет их в живых.

Однако такое истолкование не имеет под собой никаких оснований, потому что в своем Втором послании Павел, пользуясь случаем исправить сложившееся впечатление, призывает "не спешить колебаться умом и смущаться ни от духа, ни от слова, ни от послания, как бы нами посланного, будто уже наступает день Христов" (2 Фес. 2:2). Затем он говорит, что этот день не наступит, пока не исполнится одно великое пророчество, а оно не исполнится до тех пор, пока "не придет прежде отступление" (ст. 3). Старейшинам Ефесской церкви Павел сказал, что это произойдет после его "отшествия", то есть после его смерти (см. Деян. 20:28-30; 2 Тим. 4:7, 8).

Из своей смертной камеры в Риме Павел писал духовному сыну Тимофею: "И что слышал от меня при многих свидетелях, то передай верным людям, которые были бы способны и других научить" (2 Тим. 2:2). Совершенно очевидно, что Павел обращал свой взор к событиям, которые совершатся через много лет после его кончины.

Если мы всегда будем помнить, что богодухновенные тексты Библии предназначались не только для тех, кто был ее первым читателем, но и для нас с вами, слова Павла из упомянутого Послания к Фессалоникийцам (1 Фес. 4:15), а также подобные высказывания других апостолов не покажутся обескураживающими.

Быть может, Бог считал некоторых апостолов не совсем готовыми к тому, чтобы правильно воспринять предшествующие Второму пришествию события, и потому полностью не открывал их всем так полно, как например Павлу, - в этом случае апостолы поступали наилучшим образом, просто призывая верующих всегда быть готовыми к явлению Христа.

Читая Ветхий Завет, можно заметить, что пророки часто не понимали возвещаемых ими пророчеств - настоящее понимание ожидало тех, кто будет жить в эпоху, более близкую к их исполнению. Об этом говорил Петр, обращаясь к новозаветной церкви (см.1 Петр. 1:9-12) и напоминая: "И притом мы имеем вернейшее пророческое слово; и вы хорошо делаете, что обращаетесь к нему, как к светильнику, сияющему в темном месте, доколе не начнет рассветать день и не взойдет утренняя звезда в сердцах ваших" (2 Петр. 1:19).

Быть может, сам апостол Иоанн далеко не до конца понимал пророчества Книги Откровение, и тем не менее богодухновенно возвещал: "Блажен читающий и слушающие слова пророчества сего и соблюдающие написанное в нем; ибо время близко" (Откр.1:3).

Мы уже говорили, что Бог мог не давать всем апостолам одинакового знания о будущем, однако такое допущение не предполагает, что о Втором пришествии вообще ничего не было известно. Оглядываясь на I столетие христианской эры, мы удивляемся тому, что далеко не все евреи были готовы принять Христа, несмотря на ясность и недвусмысленность пророчеств о характере и времени Его пришествия. Тогда лишь немногие изучали эти пророчества, и когда время приблизилось, Бог по Своему милосердию наделил ищущих истину более глубоким познанием. Если сегодня, вместо того чтобы высмеивать пророчества, мы станем исследовать их, разве не может произойти так, что Бог позволит нам понять их еще полнее? Таким образом, относительно Второго пришествия мы сумеем узнать что-нибудь вполне конкретное.

Мы согласны с тем, что человек "не может знать, придет ли Христос завтра или через тысячу лет", однако пророчество содержит такую информацию. Мы хотим спросить нашего критика - исследовал ли он эти богодухновенные сочинения? Принял ли повеление Самого Христа о необходимости читать и понимать пророчества Даниила? (См. Мф. 24:15.) Исследовал ли пророчество Самого Христа о Его возвращении? (См. Мф. 24 и Лк. 21.) Может ли он причислить себя к тем, кто претендует на блаженства, потому что усердно и молитвенно читал Книгу Откровение? (См. Откр.1:3.) И наконец, допустимо ли заявлять, что о Втором пришествии нельзя ничего узнать? Библия ясно говорит, что во все века Бог неизменно предупреждал о приближении какого-нибудь великого события. "Ибо Господь Бог ничего не делает, не открыв Своей тайны рабам Своим, пророкам" (Ам. 3:7). Готовы ли вы заявить, что Бог, вопреки Своему обыкновению, ничего не сообщит нам о наступлении события, которое своим величием превзойдет все, когда-либо происходившее на земле?

В Библии есть целые книги, посвященные пророческому рассмотрению Второго пришествия Христа в соотнесении с великими пророческими периодами и историческими событиями. Можем ли мы игнорировать эту часть Священного Писания? Вправе ли утверждать, что эти книги лишены смысла? Если нет, то, быть может, нам надо приступить к их исследованию, и они прольют свой свет на великое событие - приближающееся Второе пришествие?

Возражение 66

Проповедуя о скором пришествии Христа, адвентисты седьмого дня возбуждают в людях обманчивую надежду и тревогу. На протяжении веков введенные в заблуждение люди не переставали думать, что пришествие Христа близко. Это лучше всего видно на примере Европы 1000-го года новой эры, когда повсюду взволнованные толпы людей с фанатичной горячностью ожидали Второго пришествия.

Самый расхожий прием, позволяющий оттеснить на второй план логику и доказательства, - насмешка и презрение. Есть много людей, называющих себя христианами, которые непрестанно высмеивают учение о буквальном скором пришествии Христа, полагая, что это свидетельствует об их более глубоком понимании религиозных проблем. Такие люди уверены не только в том, что это учение проповедуют сбитые с толку фантазеры, но и в том, что все, кто их слушает, безусловно превращаются в нелепых фанатиков. Пытаясь это доказать и не желая вступать ни в какие обсуждения, они делают широкомасштабное заявление, которое приведено в этом возражении, подчеркивая, что история (и особенно 1000-й год) свидетельствует о достойных сожаления и преисполненных фанатичного волнения событиях, связанных с этим учением.

Факты говорят о том, что в течение долгих, покрытых мраком веков огромные массы народа совершенно не знали Писания и даже не догадывались о содержании этих богодухновенных страниц, рассказывающих о Втором пришествии. Да, иногда находились ученые, которые на основании исследования Библии выражали определенные мнения относительно близости Второго пришествия. Однако обычно такие воззрения не были четко сфрмулированы. Кроме того, за исключением редких случаев они имели хождение только в пределах монастыря, где, как правило, и пребывали средневековые ученые-богословы.

История о том, что по мере приближения 1000-го года Европа находилась в чрезвычайном возбуждении, предвосхищая Второе пришествие Христа, представляет собой совершенно безосновательную легенду. Людям, критикующим учение о Втором пришествии, она очень нравится. Они любят эту легенду так же сильно, как историю о том, что в 1844 году миллериты, фанатично ожидавшие Второго пришествия, якобы облачились в одежды вознесения. По сути дела, обе истории представляют собой главное "доказательство" того, что проповедь о скором пришествии может возникнуть только в результате ложной надежды и фанатичного возбуждения. Нелепые рассказы о событиях, происшедших в 1844 году, были опровергнуты (см. Возражение 57), и также можно поступить с историями о 1000-м годе. Тем, кто хотел бы обратиться к краткому изложению свидетельств, показывающих надуманность этих историй, советуем прочесть статью Джорджа Линкольна Барра (Burr) "1000-й год и предпосылки крестовых походов", напечатанную в журнале "American Historical Review" за апрель 1901 года, с. 429-439 (этот журнал является официальным печатным органом Американского исторического общества). Кратко охарактеризовав некоторые исследования выдающихся историков прошлого века, анализировавших события 1000-го года, Барр отмечает: "Итак, единственным современным свидетельством панических настроений, начавшихся в 1000-м году, оказалось высказывание, сделанное за 40 лет до конца тысячелетия одним парижским проповедником, который объявил эту дату концом мира; впрочем, пророчество это было тотчас опровергнуто и, насколько мы знаем, позабыто" (с. 434). Далее Барр с одобрением цитирует следующие слова одного историка, занимавшегося этим вопросом: "Паника, якобы начавшаяся в 1000-м году, - всего лишь легенда и миф" (с. 435).

Гораздо важнее заметить, что на протяжении многих веков большинство христиан почти не испытывало никакого интереса к учению о непосредственном Втором пришествии Христа. Для этого есть две причины.

1. В течение всего периода мрачного Средневековья и фактически вплоть до Реформации только духовенство и немногие интеллектуалы располагали копиями Писания. Таким образом, в своей основной массе христиане едва ли могли специально интересоваться этим учением. Это был долгий период папского владычества в духовной сфере.

2. В XVIII веке некоторые протестантские лидеры начали учить о том (и их взгляды получили распространение), что пришествие Христа будет духовным, незримым, что это будет сошествие Божественного Духа в сердца людей, для того чтобы постепенно наставить всех на путь праведности. Таким образом, ни у кого не было повода с острым нетерпением ожидать наступления определенного кульминационного события в будущем (относительно того, что пришествие Христа будет духовным, см. Возражение 61). Кроме того, необходимо также отметить, что внимательное изучение многовекового периода истории не позволяет огульно обвинять всех, кто верит в личное пришествие Христа, в безрассудных и фанатичных поступках.

Возражение 67

Адвентисты седьмого дня заявляют, что большой метеоритный дождь, который происходил 13 ноября 1833 года, стал исполнением пророчества о падении звезд с неба как одном из признаков близости пришествия Христа. Однако для объяснения этого события не надо ссылаться на что-то сверхъестественное и чудесное. Астрономы сообщают, что существует огромный поток метеоритов, известный под именем Леониды. Он, по-видимому, является рассеянными остатками какой-то кометы. Примерно каждые 33 года Леониды входят в орбиту вращения Земли. В 1866 и в 1899 году наблюдались метеоритные дожди, хотя и очень незначительные, потому что, как объясняют астрономы, Юпитер отклонил метеоритный поток от орбиты Земли. Вероятно, этим можно объяснить тот факт, что в 1933 году метеоритного дождя не было.

Изначальная ошибка, лежащая в основе такой аргументации, заключается в том, что явление, получившее то или иное объяснение, уже более не анализируется. Но разве изумительное Божье действие, проявившееся во Вселенной, становится менее величественным только потому, что немощный ограниченный человек смог что-то раскрыть в замысле Бесконечного?

Однажды некий благочестивый астроном, вычерчивая траекторию движения звезд, воскликнул, что следил за Божьей мыслью. Но разве от этого она стала менее Божественной?

Если кто-то, исследовав устройство, сделанное каким-нибудь умельцем, заявляет, что и сам мог бы такое изобрести и что здесь нет ничего особенного, мы не сомневаемся в слишком высоком самомнении этого человека. Но что мы скажем о том, кто, сумев постичь крупицу Божьего замысла, претворившегося в чудесном действии, с насмешкой заявляет, что в этом нет ничего примечательного и что это всего лишь "природный феномен"? Мы не игнорируем достижение какого-нибудь изобретателя, если он использовал элементарный естественный закон, как это свойственно почти всем изобретениям. Напротив, мы считаем, что если человек сумел разглядеть скрытые возможности такого простого закона и использовал его для достижения столь чудесных целей, то это признак превосходного ума. И разве у нас нет никаких оснований заключить, что какое-нибудь небесное явление, в котором были использованы "естественные" законы, красноречиво свидетельствует о превосходстве того Разума, Который это явление породил?

Если Бог считает возможным использовать установленные Им законы движения для того, чтобы разрушилась какая-нибудь комета и ее куски, как горящие звезды, разлетелись над Землей, то разве вправе человек нечестиво утверждать, что следовало использовать какой-то другой метод? Или, сумев отчасти объяснить законы, породившие это звездное знамение, заявлять, что знамением его можно вовсе не считать? И если Бог сделал так, что кометы разрушаются достаточно часто, дабы до последнего дня через определенные интервалы мы могли вспоминать о великом знамении, происшедшем раньше, может ли человек упрямо заявлять, что в силу этого он вообще не видит здесь никакого знамения?

Однако давайте посмотрим на эту проблему под другим углом зрения. Когда Иисус возвестил это чудесное пророчество, намечающее вехи между его Первым и Вторым пришествиями, Он предвидел то, что произойдет на земле и на небе. Он предвидел, например, что по мере развития истории Земли война станет обычным явлением, что одновременно люди будут весьма озабочены созиданием мира. Зная, что это будет происходить незадолго до Его пришествия, Он предупредил: такая ситуация означает, что конец близок. Утверждение, согласно которому парадоксальная ситуация войны и мира представляет собой "естественный" результат тех сил, которые последнее время играют на человеческой природе, ни в коей мере не отнимает у этого парадокса качество признака или знамения. Только Бог мог заранее знать, что через две тысячи лет эти конкретные силы особым образом станут воздействовать на сердца людей. Состояние войны и особая забота о мире, исполнение других пророчеств, возвещающих о том, что "время конца" близко, доказывают, что Предсказавший это обладал Божественной природой и что Он выполнит Свое обещание вернуться.

Равным образом, Христос предвидел, что незадолго до Его возвращения множество метеоритов пересечет траекторию вращения Земли, в результате чего возникнет явление, которое будут называть звездным дождем. Почему же Ему, зная об этом явлении, не объявить, что данное явление свидетельствует о приближении конца? Разве существует более внушительное и недвусмысленное зрелище?

Если предвидение того, что совершается на земле, является доказательством Божественности Христа, то разве предвидение событий, происходящих на небе, не является таковым в гораздо большей степени? Посоветовав Своим последователям "уразуметь" Книгу пророка Даниила, в которой содержатся конкретные предсказания о времени конца, Христос спокойно возвестил, что когда это "время" наступит, начнется большой звездопад. Сын Человеческий предсказывает это событие почти за 18 веков до его наступления, тогда как самые мудрейшие из сынов рода людского не могли предсказать его и за день.

Он предсказал это потрясающее небесное событие в его соотнесении со множеством знамений, которые произойдут на земле и на небе. Когда мы читаем Его пророчество в связи с теми пророчествами, на которые Он вдохновил Даниила и Иоанна, то обнаруживаем целую плеяду признаков, которым надлежало заявить о себе в течение очень короткого и четко ограниченного периода времени. Захватывающий звездопад 13 ноября 1833 года наверняка является знамением, потому что только Бог, определяющий траекторию движения звезд, мог сделать так, чтобы этот звездопад произошел как раз тогда, когда это было необходимо, чтобы стать частью предсказанной Им картины.

Возражение 68

Идея о том, что Христос появится на небе в пламенеющей славе, для того чтобы внезапно изменить существующий миропорядок, уничтожить грешников и взять на небо праведников, целиком и полностью принадлежит к области суеверий. Живя в современную эпоху, мы знаем, что все это неправдоподобно и противоречит законам природы.

По-видимому, нет смысла отвечать на это возражение, потому что люди, делающие такие заявления, настолько уверены и в своей правоте, и в предполагаемом ими действии законов природы, что им просто трудно воспринять какие-либо иные аргументы, которые противоречат их точке зрения. Однако ради тех, кто готов поверить учению о Втором пришествии, но кого пугают или сбивают с толку подобные рассуждения, мы предлагаем в ответ несколько соображений.

Во-первых, хотелось бы спросить: как наш критик предлагает разрешить долгую трагедию погрязшего в хаосе умирающего мира? Еще несколько лет назад он, наверное, с непринужденной уверенностью ответил бы, что состояние мира постепенно улучшается, потому что во всей Вселенной действует великий закон прогресса и, следовательно, в конечном счете все будет хорошо. Если бы он был человеком религиозным, то, наверное, добавил бы, что такое улучшение происходит в результате медленного, но постоянного воздействия Духа Божьего на сердца людей.

Однако теории, согласно которой мир постепенно улучшается, нанесен смертельный удар. Гора оружия двух мировых войн, увенчанная атомной бомбой, совершенно уничтожила эту теорию. Даже великое множество служителей, которые прежде весьма решительно заявляли, что мы приближаемся к тысячелетнему царству, полностью утратили свою уверенность. Спросите их, как они теперь пытаются решить трагедию мира, какой путь предлагают к новой земле, где будет царить праведность, и они почти в один голос начнут смутно и неопределенно говорить о Божественном решении, которое возможно за пределами нашей истории. Тем не менее они не объясняют, что подразумевают под такой фразой: для них все это довольно ново и странно.

Если же вы обратитесь к человеку нерелигиозному и спросите, каково его решение проблемы нашего мира, он, вероятно, посмотрит на вас с изумлением. Он всем своим видом продемонстрирует чрезвычайное удивление тем, что вы предполагаете у него наличие какого-либо ответа. Он совсем забыл о своей недавней уверенности в существовании такого ответа, о своей уверенности в непогрешимости законов природы.

Что касается нашего оппонента, то ему мы сказали бы так: если вы признаете (как мы все должны это делать), что не знаете, возможно ли спасти мир с помощью законов природы, то допустимо ли с убежденностью утверждать, что пришествие Христа противоречит этим законам? Как можно говорить о том, что не знаешь первого, и утверждать, что знаешь второе?

Но, быть может, он перейдет к общим рассуждениям и станет утверждать, что сама по себе идея сверхъестественного пришествия Христа, Который якобы придет для того, чтобы положить конец этому миру, неразумна и неправдоподобна. В таком случае зададим ему еще один вопрос: если он верит в Бога (как большинство из нас), то может ли показаться разумной ситуация, когда Бог позволил бы вечно длиться трагедии нашего мира, в котором невинные так часто страдают от рук виновных и в котором мучения и смерть преследуют все человечество? Нам думается, что он конечно же ответит отрицательно.

В результате мы не находим никаких точек соприкосновения. Если все мы верим в Бога и, следовательно, допускаем, что Он положит конец этому несчастному миру, то невольно возникает вопрос: как, по мнению нашего критика, это произойдет? Он будет вынужден признать, что от концепции о широкомасштабном законе неуклонно восходящего развития мира теперь надо отказаться или в лучшем случае отнестись к ней с глубоким подозрением. Иными словами, несмотря на все, что можно сказать или узнать о тайнах законов природы и способах отношения Бога с человеком, нашему миру по-прежнему суждено вечно утопать в крови и слезах. Нет ничего, чем можно было бы защититься от отчаяния, кроме веры в то, что исполненный доброты Бог конечно же не позволит миру страдать вечно.

Однако если, несмотря на всю смутность и неопределенность вашей надежды, вы возлагаете ее на Бога, то разве тем самым вы не допускаете, что сверхъестественное может вторгаться в дела этого мира, который, согласно возражению, полностью контролируется законами природы? По всей вероятности, допускаете. Но если вы допускаете сверхъестественное, то, быть может, надо отважиться на следующий шаг и сказать, каким образом Бог позволит состояться заключительному акту мировой трагедии? Разве Божественный Законодатель является рабом законов, которые Он сотворил?

И еще: если все мы считаем, что у Бога есть основания положить конец несправедливости и жестокости, то разве не является вполне обоснованным и то, что Он как Божественный Судья призовет всех на Свой суд и открыто определит наказания и награды? Разве не должны представшие перед вечным судом встретить своего Судью лицом к лицу?

Однако в результате всего этого мы приходим к учению о буквальном Втором пришествии Христа.

И еще: разве вера в Бога, Который в конечном счете обратит Свой праведный суд на всех людей, не предполагает уверенности в том, что этот Бог, желая быть честным по отношению ко всем и каждому, даст людям откровение Своей воли, чтобы они могли знать, как правильно вести себя в преддверии великого дня суда? Ответ конечно же может быть только утвердительным.

Однако утвердительный ответ означает, что мы признаем Библию книгой Божьей, так как верующие в истинного Бога всегда считали ее откровением Его воли. Открыв эту книгу, мы находим ясно изложенное учение о конце нашего грешного мира и сотворении нового - лучшего. Мы обнаружим в ней возвещение о том, что в кульминационный момент мировой истории, когда Бог начнет Свой суд, Христос придет в пламенеющей славе, неся радость праведникам, которых Он возьмет с Собой, и ужас и смерть грешникам (см., например, 1 Фес. 4:16, 17; 2 Фес. 1:7-10; Откр. 1:7). В этот величественный и грозный момент никому из людей не придет в голову протестовать против такого события, поскольку оно противоречит законам природы! Все предстанут пред Богом природы!

Смертный человек

Возражение 69

Во время преображения Христа, рядом с Ним на горе появились "Моисей и Илия, с Ним беседующие" (Мф.17:3). Появление Моисея доказывает, что человек обладает бессмертной душой: ведь Моисей умер и был похоронен во времена исхода.

Преображение можно рассматривать двояко: как видение и как буквальное событие. Если мы рассматриваем его как видение, то в таком случае выдвинутое возражение представляется бессмысленным, так как в видении пророк способен созерцать каких-нибудь людей или события, хотя в данный момент это может и противоречить действительности. Если же рассматривать это событие как реальное (а мы считаем, что оно на самом деле было таковым), тогда выдвинутое возражение по-прежнему остается бессмысленным, поскольку в рассказе о преображении ничего не говорится о том, что какой-то нематериальный дух или душа, названная Моисеем, парила где-то рядом со Христом. Мы читаем, что Христос реально присутствовал, а рядом с Ним были "Моисей и Илия". Мы знаем, что Христос присутствовал реально, так как "слово стало плотию". Мы знаем также, что Илия был вознесен на небо, оставаясь в теле, и поэтому с полным основанием можем предположить, что и он присутствовал реально. Что касается Моисея, то в повествовании нет ничего такого, что позволяло бы считать его менее реальным. Мы еще раз повторяем (поскольку это принципиально важно для поставленного перед нами вопроса), что в истории ничего не говорится о том, будто там присутствовал дух Моисея: присутствовал сам Моисей.

Кроме того, ученики, по-видимому, считали Моисея таким же реальным, как и двух остальных, потому что Петр предложил сделать три кущи: "Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии" (ст. 4). Как известно, кущи не строятся для бестелесных духов.

В хорошо известном библейском комментарии методистский исследователь Адам Кларк, разделяющий учение о бессмертии души, делает следующее ценное пояснение относительно упомянутого отрывка: "Илия спустился с неба в том же самом теле, какое было у него на земле, потому что он был перенесен на небо и не видел смерти (см. 4 Цар. 2:11). Моисей, вероятно, воскрес в теле как залог воскресения, а так как Христос должен прийти на землю, чтобы судить живых и мертвых (ибо "не все мы умрем, но все изменимся") (1 Кор.15:51), Он, по-видимому, полностью показал это на примере Моисея, который умер и был воскрешен к жизни (или появился в тот момент так, как он появится, когда воскреснет из мертвых в последний день), и в лице Илии, который не вкусил смерти. Их тела свидетельствуют об одном и том же явлении - тела прославленных святых остаются прежними, независимо от того, был ли человек перенесен на небо или умер".

Сам факт присутствия Моисея на горе Преображения, который Кларк рассматривает как воскресение, помогает нам понять подлинный смысл довольно неясного отрывка из Послания Иуды: "Михаил Архангел, когда говорил с диаволом, споря о Моисеевом теле, не смел произнести укоризненного суда, но сказал: "да запретит тебе Господь"" (Иуда 9).

Повествование о преображении подтверждает не учение о бессмертии души, освобожденной от телесной оболочки, а учение о воскресении.

Возражение 70

Христос сказал: "И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в геенне" (Мф.10:28). Это доказывает, что душа отлична от тела, что тело можно уничтожить, а душа сохранится, и что, следовательно, душа представляет собой обособленную реальность, которая продолжает вечно существовать после смерти тела.

Те, кто придерживается учения о бессмертии души, учат не только тому, что души праведников продолжают жить, но и тому, что души грешников тоже не подлежат смерти. Они учат о том, что душа продолжает существовать, несмотря на разрушение тела. Однако данный текст говорит о том, что можно "и душу и тело погубить в геенне", то есть, иными словами, можно "убить душу". Ясно, что данный текст - менее всего подходит для обоснования тезиса о бессмертии души.

Тем не менее верящий в бессмертие души может сказать, что этот текст, по крайней мере, четко показывает, что тело и душа - это разные сущности, и, следовательно, душу надо рассматривать как обособленную реальность. В данном случае словом "душа" переведено греческое слово "psuche", и это довольно распространенный перевод в Новом Завете Библии короля Иакова. Однако можно привести почти столько же примеров, когда "psuche" переводится как "жизнь". Переводчики, которые не были богодухновенными людьми, верили в бессмертие души и переводили это слово так, как им казалось наилучшим в ракурсе своего богословия. Мы сомневаемся не в их честности, но в их компетентности.

Обратите внимание на то, как следующие слова Христа переведены в Библии короля Иакова: "Ибо кто хочет душу (жизнь, "psuche") свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу (жизнь, "psuche") свою ради Меня, тот обретет ее; какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе ("psuche") своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу ("psuche") свою?" (Мф. 16:25, 26).