Преждевременной старости

Теперь я начал понимать, о чем речь. Даже в своем совсем молодом возрасте я уже знал, что такое усталость, не столько физическая, сколько душевная. Я все чаще чувствовал себя обессиленным, выжатым, как лимон, хотя особых причин для этого вроде бы и не было. Хуже всего, что в такие минуты я полностью терял ощущение смысла жизни. Все вокруг становилось пресным, скучным, неинтересным. Я тратил силы на то, что мне казалось важным, даже необходимым! Учеба, работа, любовь, друзья. Другое дело, что в итоге и работа перестала радовать, и любовь предала, и друзей в нужный момент рядом не оказалось. Получается, что все то, во что я вкладывал силы, не оправдало моих надежд. Но неужели это означает, что теперь я должен стать эгоистом, жить только для себя, никому и ничему не отдавая силы?

Когда я задал этот вопрос вслух, лама Чен ответил мне:

– Становиться себялюбцем – это неправильно. Так ты тоже только зря потратишь силы на потакание своим мелким капризам и прихотям. Этого делать не нужно. Что тебе нужно сделать – так это научиться держать свою силу. Тогда ты сам будешь решать, когда удерживать силу при себе, когда накапливать ее и пополнять, а когда делиться. А иначе – ты не накапливаешь, а лишь тратишь. Причем тратишь не только тогда, когда хочешь этого, но и тогда, когда не хочешь. Потому что кто угодно может придти и отобрать у тебя силу. И ты даже не поймешь, что именно с тобой сделали. А потом будешь удивляться: почему я чувствую себя таким усталым и беспомощным?

Я молчал, вспоминая свою жизнь. Только сейчас я начинал понимать, сколько в самом деле в ней было пустого, ненужного. Я разбрасывал свою силу направо и налево, ввязываясь в какое-то пустое времяпрепровождение, в ненужные разговоры и споры, в отношения, которые ничего мне не давали, а лишь истощали. Я суетился, гнался за какими-то мечтами, которые в итоге оказывались иллюзиями. И к чему я пришел? К опустошению, к краху. К ощущению, что я вовсе не хозяин своей жизни.

Ю и Чен пристально смотрели на меня, видимо понимая, что творится в моей душе.

Коврик уединения

Наконец я спросил:

– Как я могу научиться держать свою силу?

Чен и Ю одновременно довольно кивнули головами, и я понял, что задал правильный, ожидаемый ими вопрос. Чен сказал:

– Ты хорошо научился выполнять первое упражнение. Значит, ты почувствовал энергию и даже придал ей импульс для движения. Ты стал сильнее. Но твоя сила по-прежнему (и даже более активно, чем раньше) будет выплескиваться наружу, если ты не стабилизируешь ее внутри себя. Этому способствует второе упражнение. Но прежде чем приступить к его освоению, тебе нужно очень пристально осмотреть коврик, на котором ты сидишь.

Я посмотрел на коврик – в нем не было ничего особенного. Обычная циновка. Чен опять говорил загадками.

Это коврик для медитаций, – продолжил Чен. – Медитация предполагает уединение. Следовательно, это коврик уединения. Пока ты сидишь на нем, ты сконцентрирован на себе. Внешний мир отодвигается настолько, что почти перестает существовать. Значит, никто и ничто извне не способно отобрать твою силу.

Вот оно что! В моей голове опять что-то начало проясняться.

– Волшебный коврик! – невольно воскликнул я.

– Почти, – улыбнулся Чен. – На самом деле волшебство – в тебе. Коврик – лишь помощник. И первая задача, в которой он тебе поможет – научиться оставаться в уединении.

– Но мне кажется, я это умею, – ответил я, вспомнив мои одинокие вечера и ночи в китайской гостинице.

– Только кажется, – с улыбкой сказал Чен. – Если ты один в своей комнате, это еще не значит, что ты в уединении. Большинство людей в такой ситуации все равно продолжают взаимодействовать со всем миром и отдавать ему силу. Даже сидя в одиночестве, ты продолжаешь взаимоотношения. Ты продолжаешь общаться даже с теми людьми, с которыми судьба тебя давным-давно развела.

Это было правдой. Физически я мог быть один, но в мыслях никогда не оставался в уединении.

Я готов учиться удерживать свою силу

– Но что плохого в общении? – все же спросил я.

– В общении нет ничего плохого, – сказал Чен. – Общение может быть величайшим благом. Но оно же может стать и величайшим наказанием – если в твоей жизни нет ничего, кроме общения. Если, даже оставшись один, ты не можешь находиться в уединении. Если, по сути дела, ты оказываешься не способным к самому главному общению в своей жизни – к общению с самим собой.

Я все-таки не понимал, в чем отличие такой сосредоточенности на себе от эгоизма. Тогда Чен объяснил мне:

– Представь себе кувшин, из которого выпили всю воду. Чтобы утолить еще чью-то жажду, кувшин сначала должен наполниться снова. А теперь представь, что этот кувшин стал живым, научился говорить, и заявляет: «Но это будет эгоистично с моей стороны – если я потрачу время на то, чтобы наполняться. Я должен отдавать и только отдавать!» Как ты думаешь, какова будет участь такого кувшина? Она, несомненно, будет плачевной. Однажды его за ненадобностью бросят на обочину дороги и оставят там лежать, расколовшимся на черепки, и уже окончательно бесполезным.

Если ты хочешь делиться – научись сначала наполняться. Если ты хочешь помогать другим, слабым – стань сначала сильным. А для этого тебе придется, хотя бы на время, уйти от этих других, и посвятить свое уединение самому себе.

Этот пример прозвучал для меня убедительно. И я изъявил готовность тут же продолжить мое обучение.

УПРАЖНЕНИЕ 2