Явление 6. Речь Анита и реплики

СЕКРЕТАРША. Слово в поддержку обвинения предоставляется товарищу общественного обвинителя Аниту.

Ликон подбегает к секретарше и громким шепотом отчаянно: «Где Анит?! Куда он запропастился?!» Мелет радостно и громко: «А он ушел бухать!» Ликон в ужасе, секретарше: «Придумайте что-нибудь, я приволоку его за шкирку!». Стремительно уходит.

СЕКРЕТАРША. К сожалению, товарищ Анит задерживается, он подойдет чуть позже, а пока перед вами выступит специально приглашенный ансамбль «Золотое рунцо»! Просим!

Выходят четыре музы смерти и Аполлон. Музыка из к/ф «Мастер и Маргарита».

ПЕРВАЯ МУЗА.

Гомер говорит: никто от войны да не думает в дом возвратиться,

Прежде других, малодушный, найдет себе смерть и погибель.

Вот и теперь, как всегда, иеисчетные случаи смерти

Вас окружают, и смертному их ни минуть, ни избегнуть.

Вместе вперед! иль на славу кому, иль за славою сами!

ВТОРАЯ МУЗА.

Вместе смешаются крики победные, смертные стоны

Воев губящих и гибнущих; кровью земля здесь струится,

Словно когда две реки наводненные, с гор низвергаясь,

Обе в долину единую бурные воды сливают,

Обе из шумных истоков бросаясь в пучинную пропасть;

Шум их далеко пастырь с утеса нагорного слышит, -

Так от сразившихся воинств и гром разольется и ужас.

ТРЕТЬЯ МУЗА.

С воплем падут на колена, и падших их Смерть осеняет,

Очи смежает кровавая Смерть и могучая Участь.

Рыщут и Злоба, и Смута, и страшная Смерть между вами:

Держит она то пронзенного, то не пронзенного ловит,

Или убитого за ногу тело волочит по сече;

Риза на персях ее обагровлена кровью людскою.

В битве, как люди живые, они нападают и бьются,

И один пред другим увлекают кровавые трупы.

СТАРШАЯ.

Всем на земле от могучей судьбы не избегнуть;

Смерть – та придет и ко всем поутру, ввечеру или в полдень,

Быстро, и ваши в сражениях души исторгнет ...

Смертные люди! В ничто поставляете дружбу и ближних

Смертные люди с душою бесчувственной!

ПРОИГРЫШ

ПЕРВАЯ.

Знает Эсхил: никаким изобильем не откупится смертный,

Если правду великую он попирает ногами.

Людей, уходящих на верную смерть,

Вы пустыми надеждами тешите...

Здесь жив лишь ветер смерти

Зачем сюда вы привели несчастного?

Чтоб смерть его постигла здесь! Зачем еще?

ВТОРАЯ.

Какой же демон давит грудь неодолимым грузом

О смерти, жалкой доле заставляет петь?

Смерть для всех найдет глоток в смертельной чаше.

Вот сегодня сюда на муку смертную пришел пророк:

Перед ним не жертвенник, а плаха. На нее

Прольется кровь его. Но уж за гибель боги взыщут мзду!

Врагов его, его убийц такая же постигнет участь!

ТРЕТЬЯ.

Кто назвать бы осмелился счастье свое

Неизменным, природным, надежным?

Вот, словно ворон, стоит черный демон меж вами

И звонкую в лад песню заводит, и льется из уст

Гимн торжествующий смерти. Демону, ждущему крови,

Страшному гневу вы славу поете. Скверная слава!

Смертей и смертей демон прожорливый алчет.

Хлынет кровавый дождь: первые капли уж пали.

Вам недовольно горя, ужасов, смертей?!

СТАРШАЯ.

Есть старинный закон: если кровь пролита,

Новой требует крови она, и кричит,

И Эринию кличет, чтобы смертью за смерть,

За убийство убийством и кровью за кровь

Оскорбленная мстила богиня.

О боги! Пусть людей в их цвете сил

Без времени, без срока смерть не косит.

Еще молю о том, чтоб никогда

Здесь не гремели мятежи и смуты

Усобиц ненасытных. Новой крови

Не устает просить земная пыль,

Хлебнув однажды крови. Должен город

Все новыми смертями платить за смерть…

ПРОИГРЫШ

ПЕРВАЯ.

Что знает Еврипид? Когда ни тайна, ни борьба к победе

Не приводят - остается смерть.

Эрот, царь над смертными, сеет смерть и проклятия…

О, страшная сила и сладость! Пчела с ее медом и жалом!

ВТОРАЯ.

На плечи людей нападает несносная тяжесть.

И смерть, только смерть ее снимет...

Но скорбь и боги с нами делят. Печалит

И богов людей благочестивых смерть,

И только злых все с корнем вырвать рады.

ТРЕТЬЯ.

Смерти объятья открылись... О, горе! О, горе, о, смерть!

Увы! Ты, смерть, развяжи этой жизни узлы ...

Взор небесный не должен видеть смерти,

Ты выдержишь... Ты одолеешь смерть.

СТАРШАЯ.

Скажу, что никто не придумал

Гармонией лир многострунных

Печали предел ненавистной,

Печали, рождающей смерти,

Колеблющей ужасом царства,

Печали предел положить...

Музы расходятся и садятся по местам.

Ликон втаскивает Анита за шиворот и толкает вперед. Анит выходит несколько шатающейся поступью человека, привыкшего ходить впереди прочих, гордится дубильным смрадом - нюхает свои руки и радуется негромко:
АНИТ. Вониш-ш-ша! Рабочая!
(Небрежно приподнимает руку в знак приветствия)
Граждане! Товариш-ш-ы! Мое обвинение гласит: Сократ виновен в величайшем преступлении – он подрывает мощь государства! Если б наша дерьмократия не одержала верх над тиранией, Сократ был бы в числе казненных афинян, а не поклонялся солнцу! Но этой кипучей, могучей, никем непобедимой дерьмократии он неблагодарен!
Все граждане негодуют - дерьмократия открыла ему путь к вершинам, создала все условия, а он выступает и действует вразрез с интересами народа и государства!
Щедрая дерьмократия дает не только свободу, но даже деньги неимущим и нуждающимся! А этот Сократ платит подлостью, черной неблагодарностью.
Этот человек порочит честь и достоинство гражданина Афин, собирает толпы, распространяя попросту клевету, со сцены Дионисова театра через Еврипида со своей грязной пахабщиной бращается к тысячам. Он задыхается от ненависти к стране, где родился и вырос, выступая за права женщин, за мытье ног рабов свободными гражданами! Это враг матерый, наглый, ярый, ведущий за собой отщепенцев - это бесспорно и ясно.
С лихостью Сократ обвиняет власть во всех смертных грехах, обвиняет глав общин в том, что они живут в приличных домах и одеваются в приличную одежду.
Он хочет, чтобы мы ходили босиком и питались семечками, как он сам!
Выступая против демагогов, Сократ вбивает клин между народом и его вождями! Но мы неразделимы и солидарны! Сократ лицемерит, мол «я знаю, что ничего не знаю», но нет – он один знает, какими должны быть справедливый правитель и совершенное государство! Он пропагандирует - главой государства должен быть философ! Не иначе, как он сам!!! Он оплевывает святая святых – наш дерьмократический строй!!!
Величайшее достижение - свободу неограниченную он подменяет свободой ложной, стесненной добровольной дисциплиной, якобы избавляющей от духовного рабства! Но это голос одиночки, мысли подобного рода глубоко чужды прогрессивным людям планеты, и от предателя с презрением отворачивается каждый честный человек на земле! Рабочие и колхозники, интеллигенты и бомжи Афин и всех стран, соединяйтесь! Заклеймим позором и презрением грязных и гнусных антидерьмократов.
Этот хулиганствующий элемент, отщепенец, провокатор и подрывник разгулялся, на все помахивает, ни с чем не считается, порочит высокое звание и моральный облик греческого философа! Афины единодушны в святом гневе и оценке Сократа как изменника Родины!
(Немного суетливо, желая поскорее закончить)

Мужи граждане – товариш-шы Афинские! Вы слышали, насколько больше вреда, чем пользы, принесли лясоточения Сократа. Он использует гуманное отношение власти и ведет враждебную злонамеренную работу безнаказанно. Поэтому я присоединяюсь к предложениям товарищей, и призываю осудить его, да покрепче. Я только ставлю вопрос, а вы осудите его без лишней волокиты. Ибо много лишних слов — это прерогатива бумагомарак, вроде Сократа.
Вытирает пот со лба.

СОКРАТ. Как много слов сам ты сказал, Анит. И ни одного – правды.

АНИТ. Много текста! Ещё всякие шелкопёры меня учить будут!

СЕКРЕТАРША. Подсудимый, хотите высказаться, поднимайте руку! Товарищ Анит, прошу садиться.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА ИЗ К/Ф «ФОРМУЛА ЛЮБВИ»

ВСЕ ЗАМИРАЮТ, ВЫХОДИТ ЧЕСТНОЙ

ЧЕСТНОЙ (Аниту)

Ты хорош, старичок!

2-3 жеста мертвого (руки крестом на груди, поникшая голова)

Молнии ярко горящий огонь откуда берется? В тебя

Попадет и живого до смерти спалит или кожу обуглит.

Очень скоро заврался ты в речи своей

И под градом словечек в грязь рожей упал.

Напоследок: еще заикнешься хоть раз,

Налетят на тебя, словно туча шершней,

Мои мысли! Вопьются и насмерть зажалят!

ЧЕСТНОЙ УХОДИТ, МУЗЫКА СМОЛКАЕТ, ВСЕ ПРИХОДИТ В ДВИЖЕНИЕ.

Афиняне аплодируют. Анит с гордым видом идет на свое место, плюхается на него.

ЯВЛЕНИЕ 7. Речь Клитемнестры (Ремневой)д

СЕКРЕТАРША: Переходим к допросу свидетелей. Вызывается свидетель обвинения товарищ Клитемнестра.

Клитимнестра поднимается за трибуну)

КЛИТЕМНЕСТРА (со слащавостью). Ну, здравствуйте. Честно говоря, я не хотела приходить, потому что спать хотелось и лень приходить. Но вы такие все хорошие… А где моя группа? Опять не пришли?!

Музы машут руками.

КЛИТИМНЕСТРА. А, да, вот они. Никак не могу запомнить. Вообще-то я не очень понимаю, что мне тут делать, так как про Сократа никто ничего дельного сказать не может. И я не могу тоже. Разве что кто-то сказал, что он поддельными паспортами торговал. Опять, наверное, Фурсенко со своим ЕГЭ козни плетёт…

ПЕРВАЯ СУДЬЯ. Прошу прощения, а известно ли суду, что свидетельница ранее была привлечена к уголовной ответственности за убийство вышеупомянутого Фурсенко, но была отпущена под залог?

СЕКРЕТАРША(равнодушно). Как вы можете это прокомментировать, свидетель?

КЛИТИМНСТРА. Ну что я могу вам ответить? Да, убила. Отпираться не стану. Прикинувшись врагу первейшим другом и коллегой, ударила я дважды. И, словно ер недоредуцированный, он упал наземь. И не поднялся. Значит, в слабой позиции был, а жалеть таких нечего. Я проверила, может, не безнадежен, ударила ещё раз. Но нет – безнадежен. Не поднялся. Сгинул, как правславянский язык. И не жалко. Он сам свою судьбу предсказал, устроив ЕГЭ, а потом когда к нам нагло заявился. Он нам вдвое больше бед принёс своими новшествами (с презрением).

ВТОРАЯ СУДЬЯ. Дивимся мы речам твоим и наглости. Убила мужа, да ещё и кощунствуешь.

КЛИТИМНЕСТРА. А что он со студентами сделал? Тупеют с каждым годом! Грозить мне пытаетесь, да ничего у вас не выйдет! Против ЕГЭ я буду бороться до конца. А кто из нас победит – Зевс рассудит. Но страха перед расплатой не дождетесь! Фурсенко сам коварством и насилием ЕГЭ учинил! Сколько бед он нам принёс! И вы ещё думаете, что я буду отправдываться и каяться? У нас не судьи в Афинах, а титаны мысли просто!

ТРЕТЬЯ СУДЬЯ (еле выговаривая слова). А вот издеваться над судом не надо! Я никогда, вы слышите, никогда не нарушала указаний начальства!

КЛИТИМНЕСТРА. У нас с вами начальство разное. Не заботьтесь о чужом начальстве. Мы его убили, нам и хоронить. Почета ему не окажем. И не будут рыдать студенты над ним. Довольно от него натерпелись!

ЧЕТВЕРТАЯ СУДЬЯ. Да вы просто хотите занять его место!

КЛИТИМНЕСТРА. Не должно вас это волновать! (обращаясь к музам) Теперь мы устанавливать порядки будем, милые мои. И все пойдет у нас на лад. (к судьям) Задавить таракана – не преступление!

ПЯТАЯ СУДЬЯ. Что говорит она, вы слышите? Ужасны её речи!

ШЕСТАЯ СУДЬЯ. Молчи, молчи, женщина! Демона ты зовешь!

СЕДЬМАЯ СУДЬЯ. О ужас, ужас! Смотрите, демон! Призрак! Он сам!

Активные афиняне испуганно вскрикивают, на экран выводится голова Фурсенко, говорящая:

«Что с тобой, женщина?

То ли тебя ядовитой земля накормила травой?

То ли отравленным зельем волна напоила?

Злобствуешь ты, проклинаема городом,

Отчуждена, ненавистна, отвергнута.

Родина гонит тебя!» л

ПЕРВАЯ СУДЬЯ. Увидите её скорее отсюда! Изгнать!

ВТОРАЯ СУДЬЯ. Лишь так гнев демона мы сможем усмирить!