Конец нартовской демократии и переворот аристократов

Вполне уверенно можно говорить о конце скифо-нартской родовой демократии ко времени Геродота: идеология династи­ческой легенды работает на оправдание особого положения племени царских скифов, а идеология нартовского эпоса пове­ряет это особым положением племени доблестных Ахсартаг­гата. Сиятельные аристократы скифо-нартов ksaj, как явствует из этой идеологии, удостоены своего исключительного статуса по промыслу божьему. Очевидно, что геродотовский вариант являет нам официальную разработку скифского "двора", на­правленную на идеологическое обеспечение притязаний воен­ной аристократии, которая поддерживала свои притязания и иными аргументами.

Об иных аргументах скифо-нартской военной аристократии сообщают Диодор и нартовский эпос: дружины профессиональ­ных воинов bal, возглавляемые предводителями batras-ældar, уничтожают строптивую часть нартов с их родовой организа­цией naf, устанавливая гегемонию Палов и Батрас-алдаров над Напами и нартами. И в смысле "политического истребления" Напов Палами Плиний, как выясняется, не "переусердствовал": все то, что противоречило интересам военной аристократии, стремившейся упрочить свое положение, уничтожалось. Родо­вой демократизм отвергался постоянной борьбой аристокра­тов за достоинство, влияние, престиж, размывавшей прежнее равенство, а род naf как самоуправляющаяся социальная еди­ница перестал существовать — именно в этом смысле Напы по­гибли. Разумеется, род и его подразделения еще долго сущест­вовали как культовая общность и как хозяйственная организа­ция родственников — этим объясняется живучесть мифоэпи-ческой традиции, опиравшейся на затухавшие родовые пере­житки.

Чрезвычайный интерес, как показатель аристократического переворота и борьбы за социальные приоритеты, представля­ют социальные, культовые и военно-иерархические термины нартовского эпоса.

Ведущими племенами-сословиями нартов являются Алагата и Ахсартаггата: они названы в эпосе narty sær — "голова нартов"^265а. Алагата отличие от воинов Ахсартаггата, являются отправителями культов на годовых собраниях пиров славы — "afædzy æmbyrd, cyty kwyvd" ²⁷⁷. Ж.Дюмезиль установил, что эпоним племенного названия Алагата — alæg — связан с древнеиранским агуа — "благородный", древнеиндийским arya — "приносящий жертвы, восхваляющий богов"¹⁴⁹. Очевидно, что функция отправителей культов, для проведения которых в Боль­шой дом Алагата собирались нарты, была основанием социаль­ного статуса племени благородных служителей богов. Есть сви­детельство, что племя Алагата представляло верх нартовской иерархии, а воины Ахсартаггата, вместе с производителями и тружениками Бората, составляли нижние разряды общества¹⁴⁰.

Однако в эпосе мы уже имеем ситуацию, когда племя Ахсартаггата является бесспорным лидером нартовского общества. Большой дом ритуальных пиршеств жрецов Алагата многократ­но разрушался Сосланом и затем Батрасом, когда в нем, в со­ответствии с обычаем, вознамерились умертвить одряхлевше­го Урызмага из племени доблестных Ахсартаггата: воины уже жестко корректировали состав празднеств и отвергали те из них, которые противоречили их притязаниям на исключитель­ное достоинство воинского сообщества. Племя воинов Ахсар­таггата все больше влияло на сферу регулирования культов, все­мерно поддерживая те из них, которые работали на поднятие престижа доблестных, и особенно — молодого поколения ге­роев. Главным из них был обряд выявления достойных мужей Нартамонга. Но достойных чего?

Теперь, когда вполне установлено значение термина nart, можно с уверенностью говорить о ритуале Нартамонга как об инициационном действе. Этот обряд был центральным во всей системе родовых культов, составлявшихся чередой найфатов, начиная с весеннего fyccag naf: главное содержание их — перевод юношей и девушек рода в разряд взрослых муж­чин (nart) и женщин (syrt). Нарастающее влияние племени вои­нов сопровождалось военизацией культов Амонга: отбор функ­ционально полноценных для производства и брака юношей сме­нялся отбором и восхвалением совершивших военный подвиг. Победа Палов над Напами, военной организации Bal над родо­вой организацией Naf, была победой профессиональных вои­нов постоянных дружин над сезонно промышлявшими войной нартами — это был стадиальный переход к иным принципам организации основных подразделений общества, когда органи­зующим началом становилась военная сила. Возрастные сою­зы мужчин nart становились основанием для сложения посто­янных дружин, промышлявших войной и набегами, и это нахо­дило отражение в культах.

Соответственно этому, в культах рода Наф все достигшие пол­ноценного для труда и брака возраста юноши удостаивались "мужеуказующей" чаши Nartamongæ , и испитие Чаши было обря­дом причащения к святыням мужчин рода, но в культах племени Ахсартаггата причастия Чашей удостаиваются уже только те юноши, которые участвовали в бою и доказали пригодность к воинской жизни. В связи с этим весьма показательно, что в на­звании обряда термин nart имеет форму множественного числа и это свидетельствует о коллективном, "круговом", испитии Чаши испытуемыми. Более того, эпос еще помнит об этом, и среди нартов еще случаются эксцессы, потому что нарты претендуют поль­зоваться чашей все "в одно и то же время"²⁰⁰, то есть Чашей при­чащались все представители мужского пола, достигшие совершеннолетия. Ж.Дюмезиль отмечал, что до того, как Батрас за­воевал Чашу Нартамонга и стал хранить ее у себя, она принад­лежала всем нартам ¹⁵⁰. Другими словами, из "собственности" старых владельцев — нартов, Чаша перешла в "собственность" нового владельца — Батрас узурпировал ее, отняв у коллектив­ного обряда причащения нартов. Культ Уасамонга принял все черты аристократического культа избранных среди нартов и об этом говорится прямо: нарты даже не показывали чашу Уаса­монга тем, кого считали по положению ниже себя — sæhicæi dældær adæmæn²⁴⁴. В этом состоит различие между чашей Ста­рых Героев Нартамонга и чашей Нового Поколения Героев Уа­самонга: первой удостаивались все мужи, достигшие зрелого воз­раста, второй — только избранные Воины.

Это симптомы времени, когда коллективный и равный для всех мужчин порядок уже неприемлем для культов молодого поколения героев, оно отвергает коллективный обряд группо­вых причастий всех мужчин, для прохождения которого дос­таточно "всего лишь" дорасти до определенного возраста По­коление героев канонизирует индивидуальный ритуал когда претенденты выходят в круг и каждый отчитывается о' своих подвигах: нартовский принцип "как все" заменен воинским принципом "те из всех", кто совершил подвиг. Соответственно этому в термине wasamongæ, обозначающему причастие вои­нов, was(-as) стоит в единственном числе. Личный подвиг мож­но было доказать скальпом или иным трофеем — именно это ' не одно только достижение совершеннолетия, становилось ос­нованием для причастности к славному воинству скифо-нартов и отмечалось испитием чаши Wasamongæ. Показательно что упоминая этот обычай, Аристотель говорит о "круговой чаше" скифов ⁶³ в единственном числе, а Геродот — об одной чаше для совершивших подвиг, и о двух чашах для особо отли-чившихся , что отражает отмеченный выше процесс индиви­дуализации причастия воинов Чашей, который завершился тем, что Батрас забирает не несколько чаш, а только одну — един­ственную для всего воинского братства асов. Эпос дает карти­ну последнего уровня индивидуализации обряда, установлен­ного в культах племени Ахсартаггата, судя по его формам, от­меченным у Аристотеля и Геродота в античное время.

Все декорации сюжета с Wasamongæ просты и ясны: всесиль­ные символы земледельческой магии, общепризнанные в тра­диционных до того верованиях нартов, загнаны на самое дно чаши "булатными усами" испытуемого воина: покровитель зла­ков Хоралдар, змеи, лягушки и прочие ритуальные атрибуты вызываний дождя, произрастания злаков и обеспечения уро­жая — все это низринуто на дно Амонга. Более того, сын по­кровителя злаков, Бурхорали, убит испытуемым воином — а это уже манифестация непочтительного отношения воинов к центральной персоне злаковой магии и всему земледельческо­му культу. Смысл ее состоит в том, что воин "воспрепятство­вал" — "не впустил в себя" и этим отверг носителей силы нартовских земледельческих культов, приняв только напиток тех отделов Чаши, в которых, по логике действий и связанных с ними представлений, располагались волшебные "силы" ското­водческих и других культов, "принятые в себя" Великим Вои­ном. Сюжет в буквальном смысле показывает, как культ подви­гов и воинов "впитал в себя" из Чаши основную часть мужских культов рода и "отсек" остальные булатом. Добавим в этот кон­текст реализованные геральдические притязания Великого Вои­на и сделаем промежуточный вывод: представитель нового по­коления героев-профессионалов, вобрав в себя культы старого поколения — поколения Урызмага, Сослана, Сосрыко, — сам, по существу, сделался Символом Нового Культа — Богом.

Отметим последовательность, по которой профессиональные воины и Герои Нового Поколения доблестных восходят к идео­логической победе над разными атрибутами родовых культов.

Отец Батраса Хамыц был единственным, кто до него испил "все­го три отсека" Чаши из семи²²⁵, и это этап компромисса воин­ского культа с мужскими в эпоху сезонных походов. Сезонный вождь старого поколения Сослан получил от всех отраслевых богов нартов по "подарку" в виде части их божественных функ­ций ^234а, то есть Сослан — полубог, но, в отличие от однофунк-циональных богов старого пантеона, — полубог Универсаль­ный. Таким образом, первый шаг от политеизма к монотеизму сделан сезонным вождем Сосланом и представлен как "Милость Богов, разделивших с Сосланом свои возможности", посколь­ку "милость" — это "компромисс". Но уже Хамыцем и Батра-сом функции получены не в "подарок", а "взяты мужеством", при этом Хамыц "одолел" три отдела Чаши, а его потомок Бат­рас — все семь. Компромисс нарушился в сторону усиления роли воинского культа по мере умножения побед героев Ново­го Поколения: со второй попытки, предоставленной Тотрасу Барасстыром, юный ас одолел оружием магическую силу вол­чьей шкуры и колокольчиков "сезонника" Сослана, то есть асы-герои Нового Поколения Силой повергли действенность кол­довства универсального полубога. И в Новом Поколении Ге­роев Силы колдовство непочетно, недостойно, недейственно, а значит, постыдно. В завершение Батрас выпил все отсеки Уасамонга и играючи поверг весь сонм сил земледельческих куль­тов на дно Чаши, а затем вытряхнул их из нее вовсе: Чаша — это старый Пантеон культа Нартамонга, Юный Герой и Бог "очистил" его для себя, для Бога нового пантеона Уасамонга.

Так Великий Воин вобрал в себя все отсеки-уровни культов вместе с их атрибутами, кроме земледельческих, и сделал ре­шающий шаг к тому, чтобы стать Верховным Универсальным Богом асского культа Амонга, сменив своего стадиального предшественника и конкурента Сослана — универсального полубо­га Старых культов нартов и вождя-колдуна. Батрас воплотил в себе все семь отсеков "Чаши-Пантеона", впитав священный со­став напитка без "гадов" земледельческого культа — змей, ля­гушек. Иллюстрация конкретна — Батрас разделался с гадами не оружием в традиционном смысле, а булатными усами, и эта дистанция, между "сталью воинов" и "плотью нартов", разде­ляет суровость нравственных установок воинов и "родовой де­мократизм" нартов. Кстати, приведенный сюжет корректиру­ет и иллюстрацию осетинского варианта изображений Геор­гия Победоносца, образ которого совместился с образом Бат-раса под влиянием христианства, и не позволяет буквально ото­ждествлять его со святым Георгием, поразившим гада копьем: Батрас, как Великий Воин, не может позволить себе осквернить оружие обращением его против символов земледельческой ма­гии, представлявших по природе женскую сферу культов.

Поскольку каждый отсек-уровень Чаши имел семь своих бо­жеств, расположенных в семиступенную иерархию отсеков от краев до дна, Чаша является собирательным символом хорошо известной идиомы: zædtæ æmæ dawdjytæ avd avdy 'sty ("святых и ангелов семь раз по семь"); wasstyrdjitæ avd avdy'sty ("уас-стырджиев семь раз по семь"). И это тоже свидетельствует о том, что среди значений Чаши одно трактовалось как "пантеон". Следовательно, Батрас "влил в себя всех богов и их куль­ты" — верования Старого Поколения — Нартамонга, чем узур­пировал их и перевел в культ героев Нового Поколения — Уасамонга.

Брачное испытание так же переосмыслено воинами. Способ­ность к "правильному" браку теперь уже не просто естествен­ное вхождение в групповой брак нартов и сиртов с достижени­ем половой зрелости, это "испытание воинским браком", кото­рый отличается индивидуальным отбором брачного партнера с целью воспроизведения воинских качеств в потомках, а также способностью на снисхождение к изменившей мужу жене. Мо­тив снисхождения вполне профессиональный: воины годами отсутствуют в походах и жен "жалко"²⁰¹. По-видимому, "тер­пимость" гордых воинов к трудной судьбе "томящихся жен" не в последнюю очередь диктовалась и неизжитостью норм груп­пового брака, а такое смещение акцента на "терпимость" по­зволяло перевести "неизбежное зло" унижения от супружеских измен в актив воинского благородства.

Напомним, что в эпосе нет случайных сюжетов, и анализи­руемый здесь имеет вполне установочный смысл: испив чашу до дна без вреда для себя, непочтительно "опустив" на самое дно чаши атрибуты земледельческой магии, Воин демонстри­рует свою "неуязвимость" от колдовских средств земледельче­ской магии и самого патрона этих культов, что является выра­жением претензий воинства на учреждение собственного и бо­лее "действенного" культового арсенала. И когда Батрас "за­бирает" выигранную Чашу, то это не получение победителем переходящего приза до следующих состязаний — это узурпа­ция воинами жреческой функции через фактическую конфи­скацию у Алагата главного атрибута мужских культов — чаши Амонга. При этом Батрас "перевернул чашу перед нартами"²⁰², то есть высыпал перед ними развенчанные и побитые булатны­ми усами атрибуты земледельческой магии, затем "надел чашу на голову и унес себе"! Это чрезвычайно значительный акт. В первом приближении он как будто выступает знаком того.что отныне Чаша "достойна головы" Воина — særmæhast. Но это верно только как "внешний смысл", а "общий смысл" в том, что сюжет представляет реминисценцию Акта Инаугурации, в результате которого Великий Воин Нового Поколения Ге­роев "короновался Чашей" и стал Верховным Жрецом культа Уасамонга.

Отныне Чаша будет использоваться в собственном культе асов (жрецов-воинов) Уасамонга, в новоучрежденном молит­венном доме новообразовавшегося племени воинов Асата: унич­тожая молитвенные дома старых культов Нартамонга, воины создавали взамен молельни своего культа, Уасамонга. Это вто­рая сторона войны со старой верой и молитвенными домами конкурентных культов Алагата — последние подлежали мето­дичному разрушению: молельни Алагата были заменены мо­лельнями Асата.

Притязания на Большой дом молитв Алагата (Ærdamongæ hædzar) были начаты воинами еще в цикле Сослана: прерывая обычай убиения стариков своего племени Ахсартаггата, Сослан то занимается членовредительством молящихся²⁰³, то убивает нартов, обрушивая на них кровлю молельни²⁰⁴. Но самый боль­шой урон "традиционалистам", приверженцам старых нартовских обычаев, наносит Герой Нового Поколения и следующего цикла эпоса — аристократ Батрас. Ему приходится включить­ся в борьбу со жрецами Алагата и старыми традициями, что переводит противоборство в самую напряженную фазу проти­востояния консервативной религии нартов с религией Нового Поколения племени доблестных — культом асов (Жрецов-Вои­нов). Убиения стариков — это только раздражающий "ярлык" огромного пласта старых мужских возрастных культов, про­тив которых аристократы создавали свою мораль и нравствен­ность. Они вводили новую историческую форму социального типа личности: вместо nart — "муж-самец", сделали эталоном достоинства was, или as — "Жрец-Воин".

Идейная дистанция между нартовской и асовской система­ми достаточно большая. Мужской культ Нартамонга освящал возрастные переходы из юношей nogquyntæwadzæg в брачный возраст полноценных нартов, а также выход из этого возраста в неполноценный старческий, презрительно называвшийся syrton ("бабский" и "детский" — из-за немощности и иждивен­чества стариков в женско-детских коллективах рода). Эти пе­реходы осмыслялись как необратимые возрастные изменения мужских возможностей, поэтому были отмечены ритуальны­ми символами смерти-рождения. При этом "смерть" детских качеств syrton и рождение мужских nærton представляла как бы идею восходящего возрастания силы и отмечалась как "смерть syrton (детства)" и "рождение nærton (мужества)". Идея имела и нисходящую возрастную проекцию утраты мужской силы: это отмечалось ритуально равноценной "смертью" муж­ских качеств у стариков с переходом "обратно вниз" к немощ­ной ступени syrton: если стариков не подвергали почетному ри­туальному убиению, отправляя их к предкам, то они станови­лись презренны. Само собой разумеется, что юноши только исполняли ритуал "умирания" — это бывал сон, судя по испитиям Чаши, — наркотический, видения которого интерпрети­ровались потом в контексте идеологии племени. Примером та­кого рода инициационных"снов-смертей" является брачный сон Урызмага в "споре за шкуру лисы".

Теперь становится очевидным, что, борясь с ритуальными убиениями стариков, асы замахнулись на культы возрастной системы — самую основу религиозной системы нартов — сою­зов мужчин древности. Этим объясняется крайняя ожесточен­ность сторон в борьбе, принявшей и форму религиозной ре­формы, часто переходившей в религиозную "гражданскую вой­ну".

Батрас крушит всех молящихся в доме Алагата направо и на­лево, не щадя ни мужей, ни вновь посвящаемых, а в довершение всего, обрушивает на полуживых и недобитых почитателей ста­рых "неаристократических" культов и само строение ²⁰⁵. Есть вариант, в котором Сослан и Сосрыко помогают Батрасу в раз­громе молитвенного дома Алагата, перекрыв для староверов возможность бегства через двери и окна ²⁰⁶. То есть Ахсартаггата едины в стремлении уничтожить всех староверов и воюют на полное уничтожение Дома молитв Алагата. Батрас срывает с убитых усы, из которых принуждает жен, невест, сестер и до­черей жертв — страдальцев старой веры — шить шубу для спа­сенного от убиения, дряхлого патриарха своего племени Урыз­мага²⁰⁷.

Этот хорошо рассчитанный и целенаправленно применяемый комплекс мер, включавший психологическое воздействие и уст­рашение, направлен на достижение одной цели — насилием при­нудить общество отречься от старых культов и признать кор­ректировку веры, навязываемую военной аристократией. При этом племя доблестных всегда ставит и вполне предметные за­дачи, как например, уничтожение сооружений для молитв, из которых главное — Большой дом племени жрецов Алагата.

Таким образом, перед нами все признаки аристократическо­го переворота в скифо-нартском обществе: чаша Амонга, ука­зывавшая мужей nart, узурпирована асами-воинами и теперь "указует" воинов was(-as); молитвенный Большой дом нартов Ærdamongæ hædzar, в котором безраздельно властвовали арий­ские жрецы Алагата, настойчиво и методично разрушается ге­роями Нового Поколения племени доблестных Ахсартаггата, начиная с цикла Сослана и завершая циклом Батраса; в довер­шение всего приверженцы старых родовых культов последова­тельно и расчетливо уничтожаются как самые ненавистные ере­тики. Проучив жрецов, пытавшихся осуществить ритуальное убиение дряхлого патриарха племени Ахсартаггата, воины пол­ностью отобрали у Алагата отправление культов, переводя ре­лигиозный потенциал родоплеменных культов на освящение воинской силы и доблести. Соответственно этому все культы переводятся во вновь учреждаемые молитвенные дома племе­ни воинов Асата.

Отдельно должно быть сказано о неточной интерпретации функции чаши Амонга исследователями нартиады. Исходя из этимологии В.И.Абаева, возводящего термин nart к монголь­скому nar ("солнце"), не приняв во внимание тот факт, что сами создатели эпоса видели в Чаше обитель божеств культа Нартамонга, нартоведы оставили без внимания информативность са­мого перехода от nart к was: проигнорирован переход от одной Обители Божеств к другой. Исследователи ошибочно тракту­ют функцию Чаши, сводя ее лишь к отличению правды от лжи, в то время как Чаша — это, прежде всего, Вместилище Богов, Пантеон культов Нартамонга с их богами и химерами: Хорал-даром и его сыном Бурхорали, лягушками, змеями и пр. Невни­мание к главному значению Чаши позволило перевести ее оцен­ку в область абстрактных умозаключений, отвлеченных от пред­метных атрибуций Чаши, и считать вариативность nart и was в сочетаниях с amongæ незначительной деталью, не требующей специального анализа и дополнительных комментариев: дей­ствительно, nart и was либо "правда" и "ложь", либо — посколь­ку они меняются — одно из них меньшая правда, чем другое... и так далее... На самом же деле переход Чаши из собственности нартов в собственность Батраса отражает эпохальный переход от пантеона Нартамонга к пантеону Уасамонга.

В эпосе есть две версии сюжетов с Чашей в молитвенном доме, абсолютно точно раскрывающие суть нартовских всеобщих пиров-молений в доме Алагата: первая — убиение стариков, вторая — посвящение юношей в зрелые мужи, и это суть ри­туалов с чашей — Нартамонга. При новой этимологии ясно, что это не две разные версии мотивов, а две составляющие единого культа мужчин рода: юноши вступали в детопроизводственные и хозяйственные отношения, то есть становились нартами, а старики, ставшие немощными, выводились из разряда полноцен­ных мужчин рода — их убивали, повергая сначала в наркотиче­ский сон (алкоголем, а возможно, и другими средствами).

Различие между культами огромное: Нартамонга — это культ мужчин вообще, всех мужчин общенартовской фазы эпоса, жрецами которого было племя Алагата; но Уасамонга — культ только одного племени — племени воинов, доблестных Ахсар­таггата. Это культ Нового Поколения Героев этого племени: и жрец, и судия культа, и владетель чаши Уасамонга — сам Батрас. Он ведет действо, в котором участвуют только представи­тели племени воинов Ахсартаггата: герои и полубоги Старого Поколения — Урызмаг, Хамыц, Сослан, Сосрыко, сопернича­ют с Героями и Богами Нового Поколения, представленного исключительно юными победителями всех сюжетов соперни­чества с лидерами старого поколения — Батрас, Тотрас, Аса­на, Ацамаз; Батрас и раздает оценки, и забирает Чашу себе²⁰⁸, то есть он и Жрец, и Воин, а выше было показано, что и универ­сальный Бог Новой Веры Нового Поколения Героев.

С полной уверенностью можно заключить, что переход nartamongæ-wasamongæ есть главный и самый явный индика­тор завершения революции у древних ариев примерно трехты-сячелетней давности. Тех, кто совершил "революцию", или про­вел реформу, представляют в концентрированной форме герои Старого и Нового Поколений племени доблестных Ахсартаг­гата — герои двух социальных этапов: первых возглавляет Со­слан, вторых — Батрас. Они разрушали молитвенные дома, уничтожали староверов, они же отняли священную Чашу у жре­цов старых родовых культов. Но Батрас — уже элита доблест­ных, которые представляют собой сословие Жрецов-Воинов-Профессионалов, в то время как Сослан всего лишь воин-се­зонник и вождь-колдун, к которому милостивы старые боги.

Сказанное выдвигает новую задачу — задачу исследования социальных, политических и иных характеристик того, что сто­ит за военными терминами — титулами batras, totras, asana, acamaz и сопряженным с batras иерархическим термином-ти­тулом ældar.

As как "Жрец-Воин" и "племя Жрецов-Воинов";

Batras как As, как Bægatyr и как Ældаг

Исследователи единодушны в том, что имя-титул batras со­стоит из двух компонентов, второй из которых — as (was). Ком­понент as входит и в состав имен безупречных воинов племени Ахсартаггата: Totras, Asana, Acamaz — нет сомнения, что это имена-титулы, поскольку герои представляли военную аристо­кратию племени доблестных Ахсартаггата — Нового Поколе­ния Героев. Эта военная аристократия вполне определенно от­стоит от аристократов Старого Поколения племени Ахсартаг­гата: Урызмаг, Хамыц, Сослан (Сосрыко) когда-то наверняка удостаивались чаши Нартамонга, но Уасамонга — никогда. В предыдущем тексте приводились и "объяснения": Урызмаг с во­инского совета позволил унести себя Орлу — воинскому долгу предпочитает удовольствия; в Сослане (Сосрыко) нет собствен­ных сил побеждать, он малодушно полагается на всякие кол­довские штучки. И "единичные" подвиги Сослана, иногда "в се­зон" случавшиеся, жертвами которых становились "младенцы", приводимые в качестве малопочетной добычи из "ближнего кургана", достойны признания не более, чем подвиги самых юных профессионалов Нового Поколения Героев, один из которых, Тотрас, доказал это всему обществу, победив Сослана уже во втором в своей жизни поединке.

Другой аспект противостояния профессионалов Старому Поколению аристократов внутри своего племени реализован на уровне религиозных представлений. Мы уже отмечали, что Батрас во время обряда с Чашей уничтожил Бурхорали и раз­венчал святого Хоралдара с другими представителями земле­дельческого культа. Отметим, что это достижение Батраса вне племени доблестных, на межплеменной, конфедеративной "по­литической" арене, продолжено внутри самого племени Ахсар­таггата победой юного профессионала Тотраса над Сосланом, а следовательно, и над колдовской силой Сослана, и над изо­щренной в этом искусстве Сатаной, наставлявшей последнего перед боем в колдовском искусстве. При этом победа Тотраса представляет собой своего рода политический акт — повержение сезонного вождя и "полуколдуна" профессионалами Но­вого Поколения.

Смысл поединков Тотраса и Сослана четко обозначен кон­текстом нескольких сюжетов. В соперничестве перед высоки­ми судьями с другим профессионалом Батрасом сезонник Сослан удерживается на паритетном уровне за счет пленников, добытых из кургана — это более чем откровенный намек на то, что пленные добыты не доблестью, а каким-то колдовским спо­собом. Курган, как и заппадз, понимался как вход в царство мертвых и очевидно, что Сослан "сходил в курган" — и это по-ход-балц в Страну Мертвых, а добыча приведена "с того" све­та. Отношение к такой добыче у профессионалов Нового Поколения отрицательное — Сослан способен привести только "мертвяков, не способных к сопротивлению". Но это естествен­но для Сослана — сезонного военного вождя и колдуна, кото­рому приходится бывать в царстве мертвых: один из централь­ных сюжетов эпоса и центральный сюжет цикла Сослана — это путешествие в страну мертвых как особая привилегия. И имен­но эту привилегию Тотрас отбирает у Сослана, победив в поединке, для чего Тотрасу пришлось тоже сходить раз на "тот свет" от руки Сослана и снова на "этот свет". В результате Юный Герой Нового Поколения прервал жизнь Сослана и этим не только прервал эпоху героев Старого Поколения, но еще и ли­шил их монополии на визиты к предкам и обратно. Это был со­крушительный удар по привилегиям Старого Поколения ари­стократов.

Победив Сослана, Тотрас становится привратником Страны мертвых, и Сослан уже не смеет совершать визиты туда ²²⁶, что означает полную катастрофу всего, на чем держалось колдов­ское реноме Сослана в идеологии и религии нартов. Отныне для возможных претендентов из невоинской среды роль колдуна, мага и жреца была закрыта: только погибшие воины, не убитые при бегстве ударом сзади, могли входить и выходить из царст­ва предков, откуда в бренный мир доставлялись подтвержде­ния истинности или ложности жизненных ситуаций. Так воен­ная аристократия Нового Поколения узурпировала функции толкователей и ценителей жизненных правил и устоев, то есть взяла на себя социальное и идейное регулирование в обществе от имени досточтимых предков Нарты. Это внесло изменения и в пантеон: тот, кто разрешает Тотрасу выйти из царства мерт­вых для воинского подвига, назван в эпосе Барасстыр. Его имя содержит тот же композит was-styr, что входит в имя покрови­теля воинов Уасстырджи. А поскольку Тотрас, став приврат­ником страны мертвых, заменил Аминона из мужского культа Амонга — Нартамонга, то это изменение есть один из аспектов реформы Нартамонга-Уасамонга и означает установление в об­ществе идейной и религиозной монополии воинов-асов: при­вратником у входа в воинский рай является юный ас Тотр-Ас, а владыкой — великий Воин Бар-уас-стыр.

Сказанное помогает понять значение компонента bar в теониме Bar-wasstyr — "право, воля, разрешение" на что-либо. Таким образом владыка Страны мертвых предстает Великим Воином Права, Верховным Хранителем Права, Великим Защит­ником Права. Это означает, что Великие Асы —Уасстыр — под­тверждали истинность своих земных судейских решений авто­ритетом предков, ссылаться на которых они имели монополь­ное право, гарантированное Барасстыром. Это свидетельству­ет о составе регулятивных функций военной аристократии в своем обществе: дружины асов могли осуществлять и полицей­ские функции, а Великие Асы вершили праведный суд.

Напряженное противостояние воинских и традиционных культов сплачивало племя доблестных для завоевания гегемо­нии в Нарте, актуализируя идею избранности в практическом и религиозном смыслах внутри самого племени. Даже старый, надежный и "родной" бог-кузнец Курдалагон сделался мише­нью новых оценок и был переведен в разряд неявных недругов профессионалов: он за плату подсказал нартам, как можно по­губить безупречного юного воина Асану, которому "нет смер­ти"²⁰⁹ — превзойти Асану в его профессии и убить в бою нарты не могли. Но нельзя не заметить, что этим предательством Кур­далагон развенчан, и развенчан как бог старого пантеона имен­но воинами — он продажен со всей своей колдовской и магиче­ской силой, а безупречные Батрас, Тотрас, Асана, Ацамаз —нет. Идеология воинов создавала свои идеалы, переоценивая или низвергая старые: Прямота, Надежность, Доблесть — иде­альные качества, колдовство — зло, постыдное и бессильное против доблести.

Доблесть распоряжается всем, в том числе и брачными дела­ми, при ведении которых старые аристократы отошли на вто­рой план: в воинской редакции центрального брачного сюжета эпоса о споре за шкуру лисы представитель нового поколения героев Ацамаз выступает уже и как добытчик шкуры, и как су­дья в состязании за нее выдающихся нартов старого поколения — Урызмага, Хамыца, Сослана (Сосрыко)²¹⁰. Этим сюжетом он представлен и как распорядитель высокого брачного соперни­чества — он добыл предмет спора и поставлен выше старых ари­стократов: герои старого поколения вынуждены выкладывать перед Ацамазом свои аргументы, как перед высшей инстанци­ей. Перед нами сюжет об еще одной победе Нового Поколения над Старым в другой важнейшей сфере социального регулиро­вания — устройстве брачных порядков общества. В этом слож­нейшем вопросе, стоившем жизни учредителям моногамии Ахсару и Ахсартагу, их наследник Ацамаз утверждает за Героями и Богами Нового Поколения приоритет решающего слова.

Ацамаз берется рассудить самых видных нартов Старого Поколения — аристократов одного из ранних сюжетов и цик­лов эпоса, что свидетельствует и о притязаниях новой аристо­кратии на "древние корни и древность статуса". Вместе с моно­полией на свободное посещение Страны Мертвых это обеспе­чивало монополию на толкование прошлого: аристократы Но­вого Поколения — Жрецы и Воины — осуществляли ревизию прошлого, корректируя в своих интересах старые предания и мифы.

Очевидно, что Ацамаз воплощает идеальный облик нового аристократа. Любимец богов, героев и негероев, Ацамаз вобрал в себя самые безупречные черты рыцаря: выдающаяся доблесть, телесное совершенство, искусство общения, несравненный дар музыканта и танцора — это образ изысканного аристократа, который придал притягательный вид притязаниям Нового Поколения претендентов на гегемонию. Если Батрас воплоща­ет малопривлекательную, суровую идею действенности и убе­дительности Силы, то Ацамаз — идею красоты Силы. Это есть завершающая картина борьбы новой аристократии за призна­ние своих притязаний обществом: Батрасу принадлежал этап активного насаждения в обществе новых стереотипов и вытес­нения старых, Ацамаз воплощает саму цель этой борьбы как идею новой общественной и религиозной гармонии, являя ее в прообразах благородного и счастливого будущего в виде эпи­зодов из празднеств и вселенских счастливых свадеб для всех: от аристократов до простых людей, от небесных до земных су­ществ.

Чрезвычайно показательны способы засвидетельствовать особую "древность" и потому "исконность" статуса военной аристократии. Отец Ацамаза носил созвучное сыновнему имя Уаз, но он уже назван старейшим из нартов²¹¹, в другом месте имя отца героя не Уаз, а снова созвучное Аца, и потомки его названы "племенем Ацата", к которым обращаются, когда "ищут воинов" ²¹². Еще один вариант имени предка — Asi³⁴¹, другой — Asa ²⁸⁸, или Was ¹⁶⁹. Причем Ацата — это stur muggag ("великое племя"), или bægatær muggag ("богатырское племя"), которое всегда findzicæwæg — "идет в голове (нартовского войска)" ²⁹⁹. Очевидно, имя первопредка племени профессиональных вои­нов — родоначальника героев Нового Поколения, и уже Ново­го Племени Asatæ было Was(As). Это еще одна иллюстрация из­менения принципа, лежавшего в основании демократического культа всех трех племен нартов — Нартамонга: новый культ Уа-самонга стал внутренним культом одного племени — доблест­ного племени Ахсартаггата, в рамках которого только и мож­но было выбирать воинов, поскольку каждое племя было мо­нополистом своей функции и Ахсартаггата держали воинскую. И именно внутри этого племени образовалась элита безупреч­ных воинов was-as в виде Племени Асов, которое стало чет­вертым и высшим в иерархии трехплеменной конфедерации, встав над иерархией.

Разумеется, в чисто военном отношении культ Wasamongæ служил освящению особого, элитарного воинского братства со своей особой внутренней культурой. Эти элитарные воинские объединения не могли не отличаться от обычных Bal, особенно по подбору воинов (отбор воинов является сутью культа Уаса-монга), их подготовленности, составу и качеству оружия, а так­же по другим характеристикам, в том числе и терминологиче­ским. В самом деле, военная элита ходит в трех-, семилетние и более длительные походы (Батрас), в то время как остальные, сезонники, не более чем в годичные походы, а то и просто "до ближайшего кургана" (Сослан).

Отряды отборных воинов, формировавшиеся в процессе культов Wasamongæ, назывались особым термином — wasdana: was — "ас-воин", dana — "вместилище". Термин wasdana имел два значения: в индивидуальном плане wasdana "вмещает" три основных качества военной элиты, являющихся условиями куль­та Wasamongæ — воздержанность в еде, снисхождение к жен­щине и доблесть в бою; в групповом — дружину асов, отобран­ных в ходе обряда Wasamongæ. Таким образом, этимология wasdan должна исходить не из древнеиранского wazda — "жир"⁵⁸. Первым значением wasdana является то, которое со­хранилось в современном осетинском "уæздан" — "аристократ, благородный", второе стало сословным обозначением элиты, а также идеи "элиты" вообще. Избранные культом Уаса