Глава 18: Звезды мертвые и живые

Поджав под себя одну ногу и устало качаясь с боку на бок, я лениво заплетала прядь шейтаровой гривы в косичку. Мелкая ручная работа отвлекала и от неизменно унылых и застывших картин равнинной временной тропы, и от желания лечь, обняв шею жеребца, и уснуть. Еще преодолению последнего пока способствовала гордость, но и она уже давно клевала носом. Мрачно поглядывая на неизменно яркую Красную звезду, знаменующую середину ночи, я тщетно пыталась сориентироваться во времени. Ночь в пути – точно.

«Размякла в городе».

Я хмыкнула и пожала плечами:

– А много и часто ли я прежде путешествовала? Сначала до Облачных гор, а потом – до Аджита. И все, – и зевнула в кулак.

«И так ни о чем и не спросишь? Рвалась задавать вопросы, а теперь молчишь?», – Шейтар повернул голову.

Доплетя косичку, я задумчиво посмотрела вперед и вздохнула. Все мысли – в Аджите вместе с душой и сердцем... И что мне теперь эти дороги и «ритуалы»?..

– Давай ты мы сам что-нибудь расскажешь, – предложила я, выбирая из густой гривы новую прядь. – А то я вечно не те вопросы задаю, и вечно один ответ получаю – не знаешь, и хорошо, что не знаешь... А это надоедает.

«Лекс, мне щекотно».

– А я усну иначе!

– Скоро привал, – хмуро вставил Ярт, не оборачиваясь.

Я иронично улыбнулась, но промолчала. Эти слова я слышала уже раз десять, но «скоро» в «сейчас» превращаться не спешило. И я не спешила верить очередному обещанию. Только уныло покосилась на спину Вэла. Кажется, он мне мстил за набитые накануне шишки и синяки. А заодно и за мою язвительную радость. Хотя я честно старалась сдерживаться. Но не получалось. Столько он мне крови попортил, столько у меня оказывается злобы скопилось... Вэл переносил мои насмешки стоически. Только мрачно смотрел да кулаки сжимал. Но и слова не проронил. А я поддевала его на каждом шагу, «жалея» и «предлагая помощь». И замолчать меня заставила лишь усталость. Временно.

«Лекс, прояви к человеку хоть каплю понимания».

– За что?

«Он не раз спасал тебе жизнь».

– Ему за это платили, – шепотом возразила я. – А за околорабочее отношение... Имею право на месть!

Ярт обернулся, недоуменно подняв брови.

«Опять сама с собой разговариваешь».

– Это не тебе, – пояснила я неловко, отводя глаза. – Это я с Шейтаром разговариваю. Тяжело мысленно... – и смутилась под хмурым взором.

«Он сердит. Очень. Думал встретиться с другом, а увидел незнакомку, которой до него нет дела».

– Знаешь, у меня такое же ощущение, – тихо ответила я.

Вэл, хотя я его на дух не переносила, казался ближе, чем Ярт, которого я знала всю свою жизнь «до». И всю дорогу я собиралась с духом, чтобы заговорить с другом, но «дух» упрямо обходил меня стороной, наотрез отказываясь общаться. Я не знала, как начать разговор, о чем спросить, что сказать... Встречала хмурый взгляд исподлобья и отворачивалась в растерянности. И масла в огонь подливала проклятая подозрительность, кажется, прочно ставшая частью меня. Кто знает, почему он дружил со мной... Ведь до побега из дома он был единственным посторонним человеком, с которым я общалась. И это – да – подозрительно! Почему именно его ко мне подпустили?..

«Знаешь, ты задаешь очень верные вопросы».

– И надеюсь, ответы на них однажды найдутся, – уныло отозвалась я и полезла по карманам сумки в поисках запасенных Ифом пряников. Есть не хотелось, но уснуть посреди временной тропы не хотелось еще больше.

«Тебя не волнует, что они приготовлены на основе яиц?»

– Нет, а тебя? – я обгрызла глазурный уголок.

Кажется, Элвин ухитрился притупить мою неприязнь к поеданию всего животного... Так, посторонние мысли – в сторону. И никаких соплей. Как разбежались – так и встретимся. Обязательно. Никуда он от меня не денется. Слишком крепки связи.

Да, морально готовясь очередному витку непредсказуемой «воспитательной работы», я решила провести детальное изучение собственных способностей. И для начала изучила собственную тьму. В рассеянном состоянии она напоминала изменчивый и подвижный клубок нервов. И, беспокоясь, то в тоску вгоняла, в лютую злобу, то в беспричинную ненависть. А в спокойном – занозу в душе: сидела болезненно где-то внутри и зудела, зудела, зудела, не позволяя забыть о своем присутствии...

Следующим открытием стали связи. Прежде я лишь чувствовала их, а теперь смогла и рассмотреть. Они напоминали тропы, ведущие к теням близких мне существ, и когда я закрывала глаза, то видела себя на перекрестке разноцветных дорожек. Кроваво-красные и в клочья изодранные – семейные: две толстые – родительские, две тонкие – у меня теперь есть братишки. Одна витая, лунная и взъерошенная – бабушкина. Сколько раз я пыталась их порвать, но безуспешно... Огненно-багряной искрилась тропа к Ифу, рыжее пламя вело к Чудику, седой туман по колено – к Шейтару, темно-золотая цепь событий – к Элвину, беззаботно-радужная – к Ярту, черная и змеино-скользкая, к моей вящей досаде, – к Вэлу. И когда в душу пролезть умудрился?.. Плюс – светлые тонкие тропки мэтра Звездочета и Калле. И следами в пустоте – случайные знакомцы по Аджиту.

И, как мне объяснил Шейтар, именно эта связь с мамой помогла мне избавиться от зеркального наваждения, дотянувшись до нее. Связи, заметил он, есть между всеми живыми существами – как на уровне оболочки, так и на уровне духа, но вот пользоваться ими – умение особенное и кому попало не дающееся. И приходящее с опытом. Сам Шейтар играл на связях, как на струнах, напоминая о себе, подзывая, а мне пока довольно и того, что я их вижу. А я после его объяснений лишний раз убедилась – мы точно существа одного порядка, темные души.

– Шейтар, ты хотел поговорить, – напомнила я.

«А ты готова к разговору о вечном?»

– О погоде, что ли?

«О свете и тьме».

– Вещай, – и я вплотную занялась пряником.

«Как сказывал мне мой отец, а моему отцу – его отец, а его отцу – его отец…»

– Шейтар!..

«Что? Я серьезен. А ты проснулась».

– Давай без этого... без прелюдий. Сразу к делу.

Вэл почему-то сдавленно фыркнул. Пошляк.

«Двоемирие существовало всегда, с зари времен. Сначала обособленно жили люди и существа природы. А потом на наш мир обратили внимание звезды».

– И появились маги? – рассеянно предположила я, с сожалением рассматривая последний кусочек пряника и размышляя о следующем.

«Да, но не чета нынешним. Эти умеют пользоваться лишь тем, что на ауру налипают. А древние не только приносили силу с собой для других, но и сами умели ее вырабатывать. Их называли живыми и мертвыми звездами – светлыми и темными. Сейчас они – большая редкость, и опознать их можно по одному цвету ауры. К ним липнет только родная сила».

Я невольно посмотрела на напряженно ссутуленную спину Вэла.

«Да, Лекс, тебе повезло познакомиться и с мертвой звездой, и с живой».

– Калле?.. – я вспомнила сияющую белизной ауру дочки его милости.

«Как и в стародавние времена, они рождаются только у людей. И драка за них идет, почти как за вас. Обычный маг использует то, что на ауру налипнет, и сидит сложа руки, ждет следующего дара от звезд. А мертвые и живые всегда при силе, как и ты».

– Эмоции...

Ах, сволочь сероглазая, м-магию его, почти год за счет меня кормился... И еще имел наглость заявить, что я – никчемное существо!..

«Вокруг мертвых и живых постепенно сложилось двоемирие. Но мир никого просто так не принимает, и обе стороны трудились на его благо. Светлые берегли оболочку мира, изменяя и исцеляя, темные хранили живую душу мира и его творений».

– А природа?

«А природа дает жизнь: плодородную землю и богатые леса, пищу и воду, воздух и силу инстинктов. Природа порождает новые форму жизнедеятельности и убирает мусор».

– Не надо об этом... – я скривилась. – Из-за чего начались трения, если, как я понимаю, прежде они мирно жили бок о бок?

«Из-за земель».

– Так просто и банально? – я достала второй пряник. Оба моих сопроводителя почему-то дружно хмыкнули. И тьма с ними...

«Лекс, ты выросла в богатом и щедром Лесном краю. А как ты себе представляешь жизнь в Болотном краю – среди ядовитых испарений? Или в Пустынном – в невыносимой жаре? Или в Горном – среди ледяных перевалов? Или в Речном – на крошечных подтопляемых островках суши?».

– Никак, – призналась я.

«По сути, для проживания больших общин магов пригодно лишь три края – Лесной, Равнинный и Озерный. Прежде в этих краях жили люди, но светлые вытеснили оттуда сначала их – в приграничные земли, а затем, с помощью двуликих, и темных – куда придется. Сейчас они обитают в Пустынном и Болотном краях, но не теряют надежды вернуться».

Я невольно посмотрела на неестественно прямую спину Ярта. Светлая где-то у темных, а мой старый друг – загорелый, словно в Пустынных землях работал, как тот хаши, которому Элвин свернул нос... Да что ж такое, все мысли вокруг да около...

«Я могу подождать».

– Нет, продолжай, – спохватилась я, уныло потирая затекшую поясницу. Ночь явно кончилась, да и утро, чудится, – тоже...

«Прежние дела были заброшены, и все цели сосредоточились на переделе земель. Бешеные выбросы магии, искалеченная природа, жуткие ритуалы темных и опыты на детях природы – ради долгожительства, смерть и боль, голод и болезни – это лишь то немного, что сопровождает войны, Лекс. И понадобились те, кто сможет…»

– …убрать мусор? – я снова скривилась.

«Поддерживать жизнедеятельность мира. А заодно и напомнить магам об их истинных обязанностях – хранить мир, а не разрушать».

– И один рождался у темных, а второй – у светлых, – вспомнила я бабушкины слова.

«Да толку от этого не было. Обе стороны использовали детей магии в своих целях. Твой замечательный предок-охранитель, бывшее дитя Двойной звезды, вырос у темных и во всем им потакал. И это он закрыл порталы во Внутренний мир, перекрыв поступление необходимой нам силы природы».

Я не упала только потому, что с Шейтара невозможно упасть, если он сам того не желает. Невидимая сила крепко прижала меня к широкой спине.

– Иф?.. – я недоверчиво смотрела на длинное шейтарово ухо.

«В те времена его звали Мофрин дей Нор. Трусливое, недалекое и глупейшее создание, напичканное ненавистью к свету. Он даже со своим напарником не смог найти общий язык, и возрождения стертого в пыль Речного края так и не случилось. И когда темные велели ему закрыть портал, он радостно их требование исполнил».

– Зачем?.. – потрясенно спросила я. – Шейтар, зачем?.. Он мне не говорил ни слова...

«Этот трус никогда не признается, что сглупил. Лекс, порталы были закрыты из-за нас. Нам нужна природная сила для подпитки, а если ее перекрыть – мы либо вымираем, либо ищем источники».

– И вы тянетесь к живым и мертвым звездам, – сообразила я. – Или к таким, как я...

«Но такие, как ты – редкость. А живые и мертвые звезды в большинстве своем давно найденные и при деле, занимая соответствующую сторону. И если светлые и сумеречные существа выживали под боком у светлых, то мы потянулись к темным. Желанная добыча».

– Для зелий долгожительства и увеличения силы... Преимущество перед следующей войной за земли?..

«Огромное. Если, например, твоего друга из кошачьих должным образом принести в жертву…»

– А давай-ка на себе! – резко перебила я, содрогнувшись.

«На себе нельзя показывать. Но раз я старый бродяга и бесчувственное млекопитающее... Лекс, я очень стар, и моя тень давно и крепко срослась со шкурой. И если ее должным образом снять, моя тень выживет и будет верно служить владельцу шкуры. У мага будет две ипостаси, две тени и все мои способности. А ты видела лишь одну грань моего дара».

Я пожалела о съеденных пряниках. О рассказанного стало и тошно, и больно, и страшно. Очень страшно. Я отшвырнула огрызок пряника и нервно потерла виски. Ну, Иф, ну, удружил...

– А как он ухитрился стать моим предком?

«Когда сообразил, что натворил, побежал каяться к светлым. Там его пристроили в хорошие руки, и тогда же появилась цель – вырастить на его опыте темного, пойти против природы появления Двойных, ради блага мира. Испокон времен, Лекс, в том роду, где рождалась одна Двойная, появлялась и следующая. Он не прямая родня тебе, но все часть семьи».

– А мое благо или благо светлой, конечно же, не волнует... – съязвила я, горько улыбнувшись.

«Лекс, а что ты такое рядом с тысячами жизней детей природы?»

Действительно... Больно, но... Вредная эгоистичная личность и ее крошечная жизнь – на одной чаше весов, а на другой... Не просто жизни – поколения будущих жизней. Проклятье, угораздило же меня... Я уныло смотрела перед собой. В окружающей пустоте безвременья, где не было ни запахов, ни цветов, ни прикосновений ветра, ни сырой прохлады осени, я как никогда остро почувствовала себя... незначительной и никому не нужной. Только моя сила и важна, а моя личность, моя жизнь... Да кого волнует человеческая сторона меня и то, что от нее останется после всех «воспитательных» постановок?..

«Лекс, прекрати. И глупостей не выдумывай. Вся твоя беда – от больной головы. Сама придумала – сама поверила, а потом – в страдания. Тебе эта сила дана – значит, только ты и сможешь с ней справиться. Как и со своими обязанностями. И не смей сморкаться в мою гриву».

– Тебе жалко, что ли? – хлюпнула носом я.

«А тебя пожалеть?»

– Не надо... – пробурчала сварливо.

«То-то. Могучий дух тьмы-защитницы ревет дитем и тайком сморкается в гриву дряхлого найтанна – как ты говоришь, картину мы с тобой являем выдающуюся».

– Это ты-то дряхлый? – я хмыкнула и неловко отерла слезы обиды.

«Я еще дей Линнару, твою почтенную бабушку, ребенком видел».

– Правда? – я выпрямилась, цепляясь за меняющуюся тему разговора.

«Жутким сорванцом росла».

Я усмехнулась.

«Лекс, все, что сейчас происходит, спланировано больше сотни лет назад, задолго до рождения твоих родителей, теми, кто поклялся сберечь мир».

– А заодно – и свои земли! – фыркнула я зло. – Лучше бы драться перестали! И в детях магии бы нужны не было, и мы бы нормальными родились!

«Лично я считаю тебя нормальной. Конечно, когда ты не бегаешь за мной по всему городу в одной рубашке и босиком».

Я невольно улыбнулась. Да, тот день был странным, познавательным, поучительным и полезным... Да что ж я опять...

– Кстати, а Иф где?

«Думаю, трусливо сидит в своем кувшине. А оттуда его ни ты не призовешь, ни дей Линнара не вытянет – он заговоренный. Знает, что теперь ты все о нем знаешь. А вскоре узнаешь еще больше».

– Чего?.. – содрогнулась я.

«Лекс, есть очень хорошее выражение: знание – свет, а незнание – тьма. Подумай об этом, пока мы съезжаем с тропы».

Я обернулась. Однообразное марево рассеивалось, словно дым под резкими порывами ветра, и сквозь него проступали заснеженные горные вершины, залитые желто-розовым светом. Рассвет или закат?

«Поздний рассвет. Полдня на передышку, а после – на дело».

– На какое? – встрепенулась я. – Мы ведь далеко от Мертвого леса! Я больше десяти дней добиралась!.. – и то, Шейтар под конец разлетался.

– От Аджита от Мертвого леса – дня три-четыре по временной тропе, – неожиданно заметил Вэл, повернувшись в седле. – Мы сейчас идем через перевал, а не в обход, как шла ты.

– Правда? – удивилась, обернувшись на пустую равнину, тающую под холодным осенним солнцем.

– Временная тропа обходит любые препятствия. Она имеет свое собственное «пространство».

Кажется, мне стоит продолжить учебу... О себе ничего нового не узнаю, так хоть перестану глупо удивляться чужим возможностям... Я вспомнила Облачные горы и учебу у мэтра Звездочета. А почему бы и нет? Он ведь предлагал остаться... Все равно, чувствую, в мир людей, к обычной жизни, меня уже никто никогда не отпустит. Так почему бы и нет?.. А Элвин... А договоримся! Хотя о чем договариваться, если уже скучаю?..

Со спины Шейтара я свалилась. Присела несколько раз, морщась от боли, потянулась с хрустом, пропуская насмешливые взгляды своего сопровождения. Да, я не путешественница. К тому же с весны, когда Шейтар от меня удрал, – без верховых прогулок. И вообще, можно было бы заранее предупредить, а не перед фактом ставить...

Размявшись, я уныло изучила наш временный приют. Узкое ущелье подковой, окруженное неприступными стенами серых скал. Единственный выход (или вход?) – рваная щель, из которой и виднелась цепь рассветных вершин заснеженных гор. Единственная растительность – серо-синий мох на скальных выступах да несколько пламенеющих корявых кустиков. Единственное разнообразие – живописно разбросанные по всему ущелью сыпучие камни. Единственное желание – лечь и уснуть, хоть на камнях... Хотя, перед сном до щели бы сходить и поискать удобное место, ночь в дороге все-таки...

Я сняла со спины Шейтара сумки, оставив их лежать на земле, достала яблоко и молча отправилась на поиски укромного места. Ветер завывал за стенами ущелья, не проникая внутрь, легкий морозец щипал нос и щеки, и дышалось с большим трудом. Высоко забрались... Узкая каменистая тропка выводила из ущелья на широкий карниз, усыпанный тяжелыми валунами, и обрывалась в пропасть. И с карниза меня чуть не сдуло: здесь ледяной ветер злобно рвал полы плаща, срывая капюшон и расплетая косу.

Быстро сделав все дела и дрожа от холода, я поспешила к спасительной щели, но подходе наткнулась на хмурого Ярта.

– Лекс, – он крепко ухватил меня за предплечье, – не спеши. Надо поговорить.

– З-з-здесь?.. – зубы стучали от холода. – С-с-сейч-ч-час?..

– Другой возможности уже не будет, – негромко ответил друг.

Я плотнее запахнулась в плащ, натягивая на лицо капюшон. Хочу есть и спать, до разборок ли?.. Но Ярт был настроен серьезно. Утащил меня за нагромождения валунов, найдя тесный закуток, и накрыл его сверху сияющей «крышей», отрезая злобный вой ветра и холод сквозняков. Ладно, не простужусь, у меня плащ волшебный... Я села валун, устало вытянув ноги, и проронила:

– Слушаю.

– Нет, это я тебя слушаю, – он сел на корточки передо мной и внимательно посмотрел в мои глаза. – Что происходит, Лекс? Откуда такое отношение?

В другое время я бы устроила скандал. Да и сейчас хотелось, но усталость, и не столько физическая, сколько эмоциональная – от расставния, от недомолвок, от незнания... Усталость тяжелым мокрым плащом лежала на плечах, придавливая к земле. Я спрятала ладони в широких рукавах плаща и тихо спросила:

– А чего ты ждал, Ярт? Я тебя знаю и... не знаю. Ты незнаком мне. Мне казалось, что честность – основа дружбы, но ты рос магом и молчал о волшебном мире, – я упрямо смотрела на свои коленки. – И то, что только с тобой мне позволили дружить... Это подозрительно. И здесь... Зачем ты здесь? Опять вокруг меня собираются только те, кому однажды бабушка, – и я скривилась, – вела за мной присматривать. И никого постороннего. Как мне к тебе относиться, Ярт? Ты всегда знал, кто ты и кто – я, а... – и запнулась под угрюмым взглядом.

Он несколько мгновений смотрел на меня, не мигая, а потом зажмурился и зашевелил губами. Считает... Считать про себя и рвать бумагу в моменты злости или раздражения, когда нужно сохранить лицо, – наша общая привычка. У нас вообще было много общего. И в нас – много похожего, в мимике, в выражении глаз и лица... Мы и рожицы учились корчить одинаковые перед зеркалом, и подстраивались друг под друга. И нам нравилось, что нас считают родственниками, нравилось обманывать, путать и сбивать с толку... Это было увлекательной детской игрой. Игрой. Постановкой...

Теперь уже я закрыла глаза, считая про себя. Как же легко складывается дважды два, когда знаешь, что на месте двойки – определенное, а не неизвестное... Светлая, сказала бабушка, сама придет, нужно только указать путь и помочь открыть дверь. И вот он, «путь», сидит напротив – загорелый после работы в Пустынных землях, с хлопьями тьмы в ауре и поразительно в основных привычках на меня похожий. А к кому еще ей идти, если не ко мне? И кому доверять, если не похожему на меня?.. И найти ее – несложно. В той семье, где однажды появилась Двойная звезда, она появится вновь, сказал Шейтар. А Иф оставил в землях темных свою первую семью – родителей, братьев или сестер. И найти его потомков, имея под рукой мертвую звезду – Вэла то есть, думается, проще, чем всем светлым миром искать некую девицу с неопределенными способностями среди болот и песков. Один – «дверь», второй – «путь». А теперь оба, сменив костюмы и маски, вертятся рядом со мной. Зачем?..

Кажется, я спросила вслух. Ярт перевел дух, посмотрел на меня выразительно и попытался что-то сказать. Но не смог. По смуглому лицу прошла судорога боли, и он снова зажмурился, считая. Я криво улыбнулась. Ну, конечно... Он бы сказал... Нет, нет так. Он бы – сказал! Но... Незнание – это тьма. Клокочущая злобой, исходящая ненавистью к «воспитателям», мечущаяся в страхе неизвестности. Поднимающая голову и уже расправляющая неокрепшие крылья.

– Прости... – тихо сказал Ярт.

Я молча кивнула, и он добавил:

– Лекс, верь мне, – и крепко сжал мои предплечья, – пожалуйста, верь. Или ты думаешь, когда мы в пять лет корчили рожицы у зеркала, я знал, что ты – дитя магии? Или когда мы за яблоками лазили в сад к твоей бабушке, я знал – что ты не маг?

Мне стало неловко.

– Мы не видим ауру друг друга, – продолжал Ярт, не сводя с меня пытливого взгляда. – И не знаем, кто на что способен до начала учебы. И если чувствуем приток сил, то не используем хвастовства ради. Я ни разу не использовал магию при тебе. И до окончания учебы не знал о тебе ничего. Кроме того, что ты как сестра мне.

Первым порывом – обнять, но проклятая подозрительность...

– У Дуба-прародителя использовал, перед тем как... – я поежилась, вспоминая побег из дома. – Ведь использовал же что-то?

Он кивнул и вновь поморщился, как от зубной боли. И я поняла. Прямо не ответит – что-то ему запрещает, а если, по примеру Шейтара, вокруг да около походить... И если запрет стоит на слова... то мне надо сказать все за него.

– Ярт, а есть заклятья, отводящие глаза? Чтобы человек смотрел и не видел очевидных вещей?

Друг одобрительно улыбнулся и кивнул.

– А... затыкающие рот?.. Чтобы не говорил лишнего?..

Снова подтверждающий кивок.

– А можно... – я сосредоточилась, подбирая слова. – Можно… стать мной? По ощущениям, по... по ауре, что ли?

Он снова кивнул. И вот зачем нужна была эта встреча... В тот момент, когда, как показалось, замерло время и застыл закат, он творил подобие меня. Приманку для той, что очень нужна здесь.

– Ты уходишь, да? Сейчас? Оставляешь меня с... этим?.. – я кивнула в сторону щели. – За светлой?

– Умница, – Ярт улыбнулся.

Значит, она где-то поблизости. И значит, что с сущностью мне знакомиться не в одиночку. И значит – одно дело на двоих, даже убирать мусор. И бабуля, как всегда, напустила туману, преследуя свои собственные цели. Видимо, ей очень нужно, чтобы я как можно скорее хотя бы полетела. Ведь сначала – вторая ипостась, и лишь потом она становится тенью…

– Прости... – я неловко улыбнулась, выуживая ладони из рукавов, потянулась к нему, обнимая.

Ярт сел рядом, обнял меня за плечи и тихо сказал:

– Лекс, это выпускное испытание. Мы много лет учимся – и владеть магией, и лгать, и изворачиваться, и уживаться со своими же, и выполнять сложные задания в одиночку – ради того, чтобы потом за час получить разрешение на волшебство и пойти своей дорогой. Понимаешь, о чем я?

Я кивнула. Да, эта встреча с сущностью во многом станет поворотной. Если получится выпустить тьму, если я обрету вторую ипостась и смогу сделать ее тенью... Нет, от меня не отстанут. От меня никогда не отстанут. Но у меня появится на руках крупный козырь, и я смогу ставить условия. И перевести «воспитание» в другое русло – в получение знаний, исключив слепое повиновение. А если вернусь к Звездочету и получу «карту жизни», то смогу и свою судьбу взять в собственные руки... Небо, до этого еще далеко, но уже так хочется закончить с ритуалами, и чудится, вот он, конец испытаний – дразнится из-за поворота дороги, только руку протяни, быстро сделай...

«Не успела толком проснуться и уйти по делам, а уже хочется ночи, чтобы домой вернуться и спать лечь?»

Я слабо улыбнулась. Да, очень похожее ощущение...

Шейтар заглянул в щель меж камнями. Конечно же, уходить – либо волшебной тропой, либо по воздуху...

«Косички расплети».

– И не подумаю! Будешь знать, как бросать меня!

«Лекс, у тебя нет совести».

– Есть, – признала я со вздохом, вставая с камня. – И понимаю, что если надо – то надо...

«Жизнь с умным мужчиной определенно пошла тебе на пользу», – Шейтар низко наклонил голову и весело сверкнул задорным взглядом.

Я грустно улыбнулась:

– Зараза ты бесчувственная... – но, подойдя, быстро расплела косички и пригладила волнистую гриву. – Удачи. Вам обоим. Всем вам... – и ей – тоже.

– Встретимся у Мертвого леса, – Ярт ободряюще улыбнулся.

Шейтара окутал туман, меняя знакомый силуэт, и вой ветра прорезало громкое хлопанье мощных перепончатых крыльев. Я с интересом наблюдала за перевоплощением. Бабушка с Ифом говорили, что с первой сменой ипостаси обретаешь крылья, но крыльями ли обернется моя тьма?.. Я поежилась на ледяном ветру. И вновь стало страшно выпускать то, что порой так упрямо просилось наружу.

Ярт быстро поцеловал меня в щеку, попросив позаботиться о Рыжем, угнездился на широкой спине найтанна, и тот с разбега сорвался в полет. Стоя на краю карниза и придерживая края капюшона, я несколько мгновений всматривалась в черный силуэт. Плавно пролетев над снежными вершинами, мои недавние спутники нырнули в серую облачную хмарь и пропали из виду. И с новой силой взвыл ледяной ветер, холодя даже сквозь волшебный плащ, а я все не решалась отойти от края и вернуться в ущелье.

Я достала забытое яблоко. Хотя – возвращаться надо. И перекусить, и поспать, и с отношением к Вэлу определиться. Вряд ли нынешняя наша встреча будет долгой, но вот плодотворной – наверняка. При одном воспоминании о той твари, что гоняла меня по замку, тьма воинственно взъерошивалась и рвалась в бой. А еще мне не понравилось, как он на меня смотрел. Как на дичь. Интересно, чем бабушка так крепко его привязала? И так ли крепко?.. Неужели мы все же родственники?.. Но мертвые звезды рождаются у обычных людей, а у нас в роду вроде бы все волшебники. За исключением меня и случайно прибившегося к свету темного дитя Двойной звезды, а мы, как ифрил заметил, – недомаги. И родственник-то Иф мне – седьмая вода на киселе, а вот Вэл...

– А что я? – заинтересованно переспросили рядом.

Выронив недоеденное яблоко и вздрогнув, я резко обернулась, шарахнулась в сторону и... полетела. Но даже испугаться не успела. Мгновение свободного падания и свист в ушах, резкий рывок, и я повисла над пропастью. И инстинктивно вцепилась в свое спасение руками и ногами.

– Держу, – обозначил свое присутствие в воздухе Вэл.

Я испуганно моргнула и недоуменно посмотрела на щербатую стену скалы. Крепче вцепилась в плечи и подняла нерешительно взгляд. До спасительного карниза – шагов десять... вверх. И если он держит меня, то кто держит его?..

– Вэл, а как обратно?..

– А зачем обратно? – хмыкнул он. – Здесь интереснее, чем в ущелье.

И тогда-то я почувствовала, за что и как он меня, м-магию его, держал.

– Руки убрал!.. – зашипела, ощетинившись.

– Уверена? – весело переспросил он.

– Нет!..

– Милая, будь последовательной, – хмыкнул Вэл, ненароком изучая то мое, до чего добирался.

Обойдешься, плащ длинный и плотный... Я глянула вниз, судорожно сглотнула, оценив расстояние до... облака, ощутила прилив тошноты и уткнулась носом в напряженное плечо, сипло сообщив:

– Мне плохо...

– Лекс, ты унылое и скучное существо, – вздохнул он.

– А ты – ненормальный!.. – огрызнулась в ответ. – И шутки у тебя поганые!.. – и запнулась, закашлявшись.

Вокруг нас сгустился едкий черный дым, похожий на шейтаров туман, и Вэл серьезно предупредил:

– Не смотри, спать плохо будешь.

Да больно надо... Хотя – интересно, я ведь только бабушкину вторую ипостась видела... Но сон дороже. Резкий рывок, несколько шагов, и подо мной наконец оказался знакомый камень. И Вэл принялся отцеплять от ткани своего плаща мои судорожно сжатые пальцы. А после отступил и ухмыльнулся:

– Чудно выглядишь!

– Наслаждайся, – разрешила угрюмо, нервно оправив плащ, и прижала ледяные ладони к замерзшим ушам.

– На ощупь ты интереснее, – поведал он доверительно.

Тьма распахнула крылья, поднимая волны ненависти. Я вскинула на него злой взгляд:

– Если ты, скотина, еще хоть раз...

– И что будет? – заинтересовался Вэл.

Я действовала инстинктивно. Вскочила на ноги, вытянула дрожащую руку и молча метнула в него кинжал, в последний момент заставив острое лезвие замереть в опасной близости от издевательски прищуренного серого глаза. Вэл не дрогнул, лишь ухмылка стала шире.

– Убью, – пообещала тихо.

– Что ж, это будет приятная смерть... – протянул многозначительно.

Выругавшись, я отозвала кинжал и отвернулась, а Вэл рассмеялся мне в спину. Я закатила глаза. Небо, за что?..

– У тебя вкусная сила, – заметил он весело. – Не мертвая едкая гниль звездной тьмы, нет... – и втянул носом воздух, точь-в-точь как Элвин. – Дождь и горькие осенние яблоки.

И подавись... Но лишнего не дам!..

Вот и определились с отношениями...

Глава 19: Замкнутый круг

По временной тропе мы ехали бок о бок еще два дня. Два бесконечно тоскливых и долгих дня. Вэл, на удивление, вел себя прилично, даже не язвил, только молча наблюдал. Но мне и этого молчаливого бдения хватало с избытком. Под конец второго дня я напоминала кипящий котел, только что дым из ушей не шел. Кажется, еще несколько мгновений – и пар вырвется на свободу, срывая крышку. И в моменты таких точек кипения Вэл смотрел на меня еще пристальней, но я справлялась с собой, удерживая тьму за распушившийся хвост. Помогал страх. Безумный страх неведомого. И Вэл разочарованно хмурился, отворачиваясь, а я переводила дух. И умом понимала, что вот она, моя ипостась, рвется наружу... Наверно, если бы объяснили, что она может собой представлять, как с ней справляться, я бы выпустила ее на волю. И одним делом меньше. Но Вэл молчал. И я ничего не знала. И тьма крепла, подпитываясь моим страхом. И пугала еще больше.

Когда мы вновь сходили с тропы, я ожидала привала, а получила косой взгляд через плечо и сухое:

– Приехали. Будь готова.

– К чему? – я недоуменно уставилась на очередную скалу без признаков растительности. – А Мертвый лес где?..

– Лес будет позже. Сначала дело.

– Вэл, хватит загадок! Куда ты меня притащил?

– В «гнездо» твоего нынешнего охранителя.

Я подняла голову, посмотрев в указанном направлении. И верно, «гнездо»... В нависающем над ущельем скальном выступе я не без труда опознала башню – низкую, неприметную, заброшенную, мрачную. Вокруг, насколько хватало глаз, неприступные стены скал, у ног – сырой туман, обнимающий колени лошадей, над головой – низкая хмарь тяжелых рваных облаков. И скользящую вдоль скалы козью тропу, и ведущие к «гнезду» ступени я скорее угадала, чем увидела. Седой туман, подгоняемый ледяным ветром, поднимался со дна ущелья, растекаясь по каменной пустоши, невесомым дымом заполняя трещины скальной стены и скрывая острые выступы. Мне стало не по себе. Кем надо быть, чтобы жить в столь угрюмой местности?..

– Зачем нам туда?

– А ты знаешь, как справиться с сущностью? – Вэл спешился, по пояс утонув в тумане.

– Понятия не имею, – я с опасением посмотрела вниз, не торопясь покидать насиженное седло.

– А Мофрин знал. И нам необходимы его знания.

– И вы, зная о «гнезде», до сих пор не сунули нос в его тайны? – не поверила я.

– Лестницу видишь? – вопросом на вопрос ответил Вэл.

Я нахмурилась, присматриваясь, и на мгновение туманная хмарь расступилась, показывая лестницу с неровными низкими ступеньками, вырезанными... нет, скорее, выплавленными в отвесной стене скалы. И кивнула.

– А я не вижу. И никто, кроме тебя, носительницы необходимого дара, не увидит. Все, кто находил башню, пропадал в тумане, не дойдя даже до подножия лестницы, – и он бесцеремонно стянул меня с лошадиной стены, поставив на землю. – Дальше идем пешком.

– А тебя что пропустит через защиту? – я успокаивающе погладила по шее дрожащего Рыжика и решилась: – Родственная кровь?..

Вэл вдумчиво изучил пугливо уползающие от нас щупальца тумана и небрежно уточнил:

– Давно догадалась?

– Еще до Облачных гор. Кто ты мне?

– Три капли крови из десяти по линии твоей матери, – он отвернулся, открывая узкую временную тропу, – но Мофрин – да, мой предок, девять капель. Туман не навредит, но мысли запутает, – и хлопнул по крупу своего коня, отправляя в путь по тропе, а Рыжик поспешно потрусил следом.

Десять капель – это родные, девять – двоюродные, восемь – троюродные... Тьфу, дебри эти родственные... Хуже лесной чащи.

– Куда?..

Я отвлеклась от подсчета капель, но Вэл уже закрыл за лошадьми проход и на удивление терпеливо объяснил:

– На тропе безопаснее, чем здесь, и мой найдет путь до замка мэтра. Облачные горы – в долине, за этой скалой, и мы к лесу пойдем от башни напрямую, пешком, подземным проходом. Что? – он поднял брови в ответ на мой выразительный взгляд. – Ходу до леса – часа три, так зачем попусту силу переводить? Я – не бездонная бочка, милая, а тропы жрут немало.

– Но на лошадей – не пожалел, – я не сводила с него изучающего взгляда.

– Обратно пешком идти не намерен. Далеко до лестницы?

– Нет, шагов пятнадцать, – туман послушно расступался, открывая неровную тропу.

– Проведешь до башни. Я вижу только пропасть под ногами, – и Вэл крепко взял меня за предплечье.

Я невольно дернулась, вспоминая другую пропасть, и смутилась под пристально-холодным взглядом:

– Лекс, хватит от меня шарахаться. Ты мне и даром не нужна, как и все твои дела.

– Да неужто? – буркнула в ответ, но к лестнице повела.

– Разве что позлить и до белого каления довести, силой подпитаться... – протянул Вэл мечтательно, вздохнул и добавил удовлетворенно: – Но раз ты знаешь, что мы родня, то приставание больше не сработает, и хорошо. Минус одна глупая роль.

– Зачем вообще меня доводить? – я остановилась у подножия узкой лестницы, нерешительно изучила гладкие, скользкие на вид ступеньки и начала подниматься.

– Сила – это огонь, – он чутко повторял каждое мое движение, ступая след в след. – Хочешь, чтобы светила и грела, – не забывай подкармливать. Не хочешь – за огнем присмотрят те, кто хочет. И так, как у них это получится. Основа любой тьмы – страх, злость, обидчивость, завистливость, ненависть. Твои выводы, милая?

– Тьма бывает и другой, – я неторопливо поднималась по ступенькам, ежась под порывами сырого ветра. – Это тепло летней ночи, это уют и возможность спрятаться от окружающего мира, это спокойствие и ощущение безопасности... – и это звездная ночь, это светотень... – А все, что ты перечислил, – это суть твоей мертвой звезды. И чем умеешь, тем и пытаешься довести меня до срыва и смены ипостаси, – и, озвучив вывод, улыбнулась, успокоившись.

Да, знание – свет... И, наверно, глупо верить в то, что в его отношении ко мне нет ничего личного, но почему-то хочется. Как и в то, что он не такая уж сволочь. Это все постановки, маски и роли... А кстати! Мы же сейчас, в кои-то веки, поменялись местами – я его веду, беспомощного, к цели, и грех этим не воспользоваться, задав нужны вопросы! А попробует уйти от темы – встану посреди лестницы и откажусь идти дальше.

– Вэл, а что происходит со сменой ипостаси?

– Сужение сознания, – мой спутник был на удивление покладистым. Вероятно, очень хотел добраться до тайн предка. – Бешеный выброс силы обостряет инстинкты – поскольку смена ипостаси завязана на самосохранение, но затмевает сознание – порой до потери себя. Долго еще?

– Мы на середине, – я устала, запыхалась, но упорно топала вперед, к приближающейся с каждым шагом башне. Туман боязливо следовал за нами, отставая на пару шагов. – И что, так всегда?..

– Чем дольше ходишь – тем шире тропа, – отозвался он, слепо спотыкаясь и крепче сжимая мои плечи. – Постепенно привыкаешь контролировать инстинкты и перестаешь делать глупости. То же самое – когда сбрасываешь ипостась в тень. Сначала поддаешься ее влиянию, а потом