Особенности виртуальной разведки

Во-первых, это все более глубокое взаимопроникновение двух, обычно различа­емых видов деятельности — добывающей и обрабатывающей. Само добывание оказывается органично связанным с анализом и все более глубокой обработкой данных.

Во-вторых, это возрастающая эпистемологизация разведывательной деятель­ности — повышение роли знаний как на начальном, так и на заключительном этапах разведывательного процесса. При этом разведывательный цикл уже не завершается с переработкой исходных разведывательных сведений в некогда бывшую конечной разведывательную информацию. От разведки требуется доведение такой информации до более высокой степени готовности к потреблению в процессе принятия решений, то есть выработка знаний на основе полученной информации.

В американской разведке это сложилось в особую категорию «добывания знаний» (Data Mining), соединившую в себе теорию баз данных, искусственный интеллект и статистику. На ее основе быстро развиваются KDD-технологии (от англ. Knowledge Discovery in Database — обнаружение знаний в базах данных).

В-третьих; виртуальную разведку отличает заметное изменение функции че­ловека как на этапе добывания, так и на этапе обработки. Объем трудозатрат сокращается, а зачастую система виртуальной разведки вообще внешне обхо­дится без участия человека (разумеется, кроме этапа постановки задач). На самом деле роль человека возрастает благодаря соединению интеллектуальных и функциональных возможностей представителей органов государственной власти и управления, командно-штабных кадров различных уровней, людей науки и производства, включая частных лиц.

В-четвертых, изменяется целевое предназначение военной разведки. Из при­оритетной деятельности по своевременному вскрытию признаков подготовки вероятного противника к вооруженному нападению она превращается все боль­ше в деятельность, ориентированную на достижение (или удержание) информа­ционного превосходства над противником.

В-пятых, весьма трудно определить, кто конкретно является противником. От­части это связано с динамично развивающимся процессом становления многопо­лярного мира. Кроме того, в противоборство вступают разнообразные негосудар­ственные образования — сепаратистские группировки, международные наркокар­тели и иные формы организованной преступности, террористы и хакеры-одиночки. У враждебно настроенных государств появляется таким образом множество субституторов, обеспечивающих надежное легализационное прикрытие.

В-шестых, разведывательный процесс развивается в иных пространственно-временных рамках. Он все более приближается к реальному масштабу време­ни. Расстояние до разведываемых объектов оказывается неважным, принципи­ально иначе решается вопрос досягаемости. Временной фактор приобретает особое значение лишь с учетом того или иного быстродействия вычислительной техники, пропускной способности средств передачи данных.

Злокачественные новообразования

По сути, речь идет о возникновении и развитии новой искусственной (интеллек­туальной) внешней среды и реальности, которая ранее была слабо выражена, и которая будет оказывать все большее влияние на эволюционный процесс циви­лизации в будущем. И, в конце концов, может оказаться, что самоорганизовав­шаяся в борьбе с противостоящим ей окружением глобальная искусственно-интеллектуальная среда будет уже вести разведку против изначально породив­шего ее человечества.

Можно предположить, что в ходе эволюции электронно-вычислительных систем, ориентированных лишь на земные условия существования, сложится гипотетическая ситуация структуризации электронных систем на Земле с образованием распределенного искусственного суперинтеллекта и возникновением угрозы глобальной безопасности человека, исходящей из неизбежной конкуренции за общий ресурс существования - Землю.

Угроза, тем не менее, довольно призрачна. Однако не может не настораживать, например, то, что всякая развитая программная система имеет склонность к расползанию, самодеструкции и — как первый признак — к неконтролируемой репликации своих частей.

Это явление имеет фундаментальное математическое обоснование, полученное Дж. фон Нейманом в теореме, которая состоит в том, что конечный автомат, достигший определенного уровня сложности, может воспроизводить себя. Например, в тех самых работающих уже сейчас ноубот-копиях, с помощью которых знаниевый робот развертывает аналог агентурной сети. Вот только от сложной и рискованной вербовочной работы он фактически уже избавлен. Да и проблемы вывода, легализации, связи, обеспечения мобилизационной готовности, локализации в случае провала решаются у виртуальных разведчиков иначе.

Описанный феномен имеет и обратную сторону. Гипотеза, на основании которой фон Нейман сделал свой фундаментальный вывод, выглядит следующим образом: если система достигает определенного уровня сложности, ее описание, а значит, и моделирование на любой машине не может быть проще, чем она сама. Применительно к такой тонкой и богатой личностями и ситуациями материи, как разведка, это означает, что единственный практический способ продемонстрировать или проиллюстрировать процесс решения разведывательной задачи состоит в описании огромного числа связей, существующих в мыслительных аппаратах разведчиков, в аппаратах разведок и контрразведок и т.д. и т.п.

Разумеется, требуется уточнение самого понятия «сложность». Здесь придется иметь дело с такими логиками (алгоритмами), что не может быть полной уверенности, могут ли являться описанием себя реальная ситуация, реальный объект. То есть не приведет ли к чему-то более сложному и запутанному попытка описать его с помощью математической или кибернетической модели. По­пытка применить логику разведки к «виртуальному шпионажу» (и наоборот) может привести к тому, что — сошлемся еще раз на фон Неймана — «логика вынуждена будет претерпеть метаморфозу и превратиться в неврологию».

Разведка, ее проявления так многообразны и столь глубоки, что перевод ее в виртуальное пространство с помощью самовоспроизводящихся автоматов либо других математических объектов все же сомнителен. Попытка создать ноубот-копии Зорге, Абеля или Филби указывали бы либо на разведывательную наивность, либо на математическое высокомерие.

Революционные изменения видны во многих отраслях мировой экономики, в первую очередь это область информатизации общества. Волна «цифровой революции» создала абсолютно новый экономический сектор, которого раньше просто не было. Это провоцирует рост интенсивности конфликтов с целью захвата и удержания превосходства в данном секторе новой мировой экономики. Капиталом, который играет главенствующую роль в «цифровой революции», является интеллектуальный капитал прежде всего в области информаци­онных технологий.

И, наконец, основной продукт этого сектора — информация — обладает уни­кальными свойствами, не присущими другим секторам экономики. Информа­ция в отличие от всех других ресурсов пригодна для многократного использо­вания и для многочисленных пользователей, при этом чем больше она исполь­зуется, тем более ценной становится. То же самое можно сказать о сетях, связывающих различные источники информации.

Трансформация взглядов

Вместе с переходом от постиндустриального к информационному обществу новое прочтение приобретает и извечная борьба щита и меча, брони и снаряда. Поле боя в конфликтах XXI века — это виртуальное киберпространство, в котором разворачиваются действия информационных войн. Без сомнения, процессы гло­бализации накладывают определенный отпечаток и на модернизацию основных концепций военной стратегии XXI века. Это убедительно подтверждает постро­ение новой национальной военной стратегии США, анализ которой в спектре информационного противоборства был блистательно проведен С. Гриняевым.

Ряд официальных документов, таких как доклад Министерства обороны США «Report of the quadrennial Defense Review», концептуальный документ Коми­тета начальников штабов «Joint Vision 2010», доклад комиссии по националь­ной обороне «Transforming Defense National Security in the 21st Century, Report of the National Defense Panel», констатирует, соответственно:

«...Мы признали, что мир продолжает быстро меняться. Мы не в состоянии полностью понять или предсказать проблемы, которые могут возникнуть в мире за временными границами, определяемыми традиционным планированием. Наша стратегия принимает такие неопределенности и готовит вооруженные силы та­ким образом, чтобы справиться с ними».

«Ускорение темпа изменений делает будущие условия более непредсказуе­мыми и менее стабильными, выдвигая широкий диапазон требований к нашим силам».

«Проблемы XXI века будут количественно и качественно отличны от тех, которые были характерны для периода холодной войны, в связи с чем потребу­ются коренные изменения институтов национальной безопасности, военной стра­тегии и подходов к вопросам обороны к 2020 году».

Несмотря на неопределенность встающих угроз и проблем XXI века США намерены и в будущем сохранить роль мирового лидера. Для этого они ориен­тируются на опережающее формирование адекватной их интересам стратеги­ческой среды, а в случае неуспеха — на готовность к силовой нейтрализации неблагоприятных для США процессов.

В этой связи примечателен следующий факт. В августе 1997 года ЦРУ провело брифинг о развитии Каспийского региона как одного из наиболее богатых нефтяными и газовыми ресурсами. Для наблюдения за развитием политических событий в регионе и оценки его потенциала ЦРУ создало специальное подразделение. После доклада представителя ЦРУ присутствовавшая на брифинге госсекретарь США Мадлен Олбрайт заявила, что «одной из самых важ­ных задач... будет работа над формированием будущего этого региона». В этих словах — суть информационного противоборства: создание всеми средствами необходимой, отвечающей глобальной стратегии США, политической атмосферы в тех регионах, которые, как они полагают, входят в сферу их национальных интересов. Характерно, что силовое решение вопроса при этом считается провалом и должно использоваться только в крайнем случае.

Такая концепция может быть реализована, например, как стратегия «управ­ляемого хаоса», построенного, как в случае с Югославией, на межэтнических или религиозных конфликтах.

Выход в киберпространство

Понятие «информационное противоборство» появилось в середине 80-х годов в связи с новыми задачами вооруженных сил США после окончания холодной войны. Оно стало активно упоминаться в прессе после проведения операции «Буря в пустыне» в 1991 году, где новые информационные технологии впервые были использованы как средство ведения боевых действий. Официально же этот термин впервые введен в директиве министра обороны США от 21 декабря 1992 г. и в директиве Комитета начальников штабов вооруженных сил США Т9.3600.1 (декабрь 1992 г.).

В кругах специалистов этот термин трактуется как открытое и/или скрытое целенаправленное информационное воздействие систем друг на друга с целью получения определенного выигрыша в материальной сфере.

Было бы неправильно ограничивать его рамками обычной радиоэлектронной борьбы. В основе такого противоборства лежат прежде всего психологические и мировоззренческие факторы, а также компьютерные технологии. Столь же неверно сводить его к классической спецпропаганде — в это понятие заложен куда более широкий смысл. Так, в конце 1996 года на одном из симпозиумов американский специалист Роберт Банкер представил доклад, посвященный новой военной доктрине вооруженных сил США XXI столетия (концепции «Force XXI»). Ключевым моментом в ней является разделение всего театра военных действий на две составляющих — традиционное пространство и киберпространство, причем последнее имеет более важное значение. Банкер предложил доктрину «киберманевра», которая должна явиться естественным дополнением существующих военных концепций, преследующих цель нейтрализации или подавления вооруженных сил противника. Таким образом, в число сфер ведения боевых действий, помимо земли, моря, воздуха и космоса, теперь включается и инфосфера. Как подчеркивают военные эксперты, основными объектами поражения в новых войнах будут информационная инфраструктура и психология противника (появился даже термин «human network»).

Таким образом, под информационным противоборством (Information Warfare — IW) понимается комплексное воздействие на систему государственного и военного управления противостоящей стороны, на ее военно-политичес­кое руководство. В принципе это воздействие должно еще в мирное время при­водить к принятию благоприятных для стороны — инициатора информацион­ного давления решений, а в ходе конфликта полностью парализовать функцио­нирование инфраструктуры управления противника.

Информационное противоборство состоит из действий, предпринимаемых для получения информационного превосходства в обеспечении национальной воен­ной стратегии. А достигается оно путем воздействия на информацию и инфор­мационные системы противника с одновременным укреплением и защитой соб­ственной информации, и информационных систем и инфраструктуры.

Способность не только реагировать, но и предвидеть проблемы до того, как они достигнут кризисной точки, - та способность, которую стремятся приобре­сти США в ближайшем будущем, При этом они отдают приоритет системам и средствам, позволяющим резко снизить в начальной стадии конфликта (или до его начала) функциональные возможности противодействия государства-противника за счет проведения наступательных информационных операций.

Облава на управление

Информационное превосходство раскрывается как способность собирать, обра­батывать и распределять непрерывный поток информации о ситуации, препят­ствуя противнику делать то же самое. Оно может быть также определено и как способность назначить и поддерживать такой темп проведения операции, кото­рый превосходит любой возможный темп противника, позволяя доминировать во все время ее проведения, оставаясь непредсказуемым, и действовать, опере­жая противника в его ответных акциях.

Такого рода преимущество позволяет иметь реальное представление о бое­вой обстановке и дает интерактивную и высокоточную картину действий про­тивника и своих войск в реальном масштабе времени. Информационное пре­восходство является инструментом, обеспечивающим командованию возможность применять в решающих операциях широко рассредоточенные построения раз­нородных сил, повышать защиту войск и вводить в сражение группировки, со­став которых в максимальной степени соответствует задачам, а также осуществ­лять гибкое и целенаправленное материально-техническое обеспечение.

Информационное противоборство предполагает проведение мероприятий, направленных против систем управления и принятия решений (Command & Control Warfare — С2), а также против компьютерных и информационных сетей и систем (Computer Network Attack - СNА). Деструктивное воздействие на системы управления и принятия решений достигается с помощью психологи­ческих операций (Psychological Operations - PSYOP), направленных против персонала и лиц, принимающих решения и оказывающих влияние на их мо­ральную устойчивость, эмоции и мотивы принятия решений; практических ша­гов по оперативной и стратегической маскировке (OPSEC), дезинформации и физическому разрушению объектов инфраструктуры.

Концепция информационного противоборства предусматривает:

- подавление (в военное время) элементов инфраструктуры государственно­го и военного управления (поражение центров командования и управления);

- электромагнитное воздействие на элементы информационных и телеком­муникационных систем (радиоэлектронная борьба);

- получение разведывательных данных в результате перехвата и дешифро­вания информационных потоков, передаваемых по каналам связи, а также по побочным излучениям и за счет специального внедрения технических средств перехвата информации;

- осуществление несанкционированного доступа к информационным ресур­сам (благодаря использованию программно-аппаратных средств прорыва сис­тем защиты информационных и телекоммуникационных систем противника) с последующим их искажением, уничтожением или хищением, либо нарушение нормального функционирования этих систем;

- формирование и массовое распространение по информационным каналам противника или глобальным сетям дезинформации или тенденциозной инфор­мации для воздействия на оценки, намерения и ориентацию населения и лиц, принимающих решения;

- получение интересующей информации путем перехвата и обработки от­крытой информации, передаваемой по незащищенным каналам связи, циркули­рующей в информационных системах, а также публикуемой в открытом поряд­ке и СМИ.

В качестве основных объектов воздействия при информационном противо­борстве выступают:

- сети связи и информационно-вычислительные сети, используемые государ­ственными организациями при выполнении своих управленческих функций;

- военная информационная инфраструктура, решающая задачи управление войсками;

- информационные и управляющие структуры банков, транспортных и промышленных предприятий;

- средства массовой информации (в первую очередь — электронные).

В принципе о любой системе, способной по входным данным отрабатывать тот или иной алгоритм, можно говорить как об информационной системе - объекте информационной войны.

Ряд специалистов отмечают, что применение информационного оружия это технология, включающая в себя:

- анализ способов и механизмов активизации у конкретной системы противника заложенных в нее программ;

- поиск программы самоуничтожения;

- разработка конкретного информационного оружия;

- применение информационного оружия по заданному объекту.

Поскольку информационное противоборство связано с вопросами информации и коммуникаций, то это есть противоборство за знания — за то, кому быстрее и точнее станут известны ответы на вопросы: что, когда, где, почему и на сколько надежным считает отдельно взятая страна и ее армия свои знания о себе и своих противниках.

При этом средством ведения информационной войны, или «информационным оружием», выступает само использование информации и связанных с ней технологий для воздействия на военные и гражданские системы противника.

***

Информационная операция — это комплекс мероприятий по манипулирова­нию информацией с целью достижения и удержания превосходства через воз­действия на информационные процессы в системах противника. С тем уточне­нием что информационные системы рассматриваются в широком плане, не толь­ко в техническом аспекте, они включают в свой состав и государство, общество в целом.

Упомянутые операции можно назвать нервом информационного противо­борства. Их не зря считают самостоятельным видом оперативного обеспечения, который реализует на поле боя концепцию информационной войны. По целям и задачам они подразделяются на информационное обеспечение, специальные информационные операции и собственно информационное противоборство, а в зависимости от характера применения могут быть оборонительными и наступа­тельными.

Отличительными чертами наступательных операций являются использова­ние таких методов, как стратегическая маскировка; дезинформация; психологи­ческие операции; радиоэлектронное противоборство; физическое разрушение и уничтожение объектов информационной инфраструктуры; атаки на компьютер­ные сети противника.

Доминирующая цель оборонительных операций — обеспечение безопаснос­ти собственных информационных ресурсов. Этому служат оперативная и стра­тегическая маскировка и физическая защита объектов информационной инфра­структуры. Важное значение придается и контрпропаганде, контрдезинформа­ции, контрразведке, радиоэлектронной борьбе.

Все это призвано способствовать успешному выполнению целевых задач информационными и управляющими системами в условиях ведения инфор­мационного противоборства, а также обеспечивать сохранность информацион­ных ресурсов и предотвращать утечки, искажения, утраты или хищения ин­формации в результате несанкционированного доступа к ней со стороны противника.

Ряд экспертов подчеркивают, что эффективность сдерживания, проецирова­ния силы и других стратегических концепций в большой степени зависит от способности США влиять на восприятие и решения правительств других стран, о время кризисов информационные операции могут помочь сдержать против­ника от проведения акций, приносящих ущерб США и их союзникам.

Следовательно, заключают американские специалисты, на национально-стратегических и военно-стратегических уровнях как информационные операции в мирное время, так и информационные боевые действия в кризисные или конфликтные периоды требуют высокой степени координации между правительствен­ными структурами, включая министерство обороны.

Точность прогнозов

Новая проблема заключается в интеграции информационных воздействий в общую стратегию национальной безопасности. Экспертами США отмечается необходимость разработки единой концепции информационной войны, включающей как военный, так и финансовый, торговый, психологический, юридический и другие аспекты.

При этом главная стратегическая цель наступательных информационных действий смещается с активного воздействия на автоматические системы и средства вооружений, на личность, то есть на человека, принимающего решения. По мнению экспертов, такие действия могут быть наиболее эффективными в мирное время и на начальных этапах зарождения конфликта, что хорошо согласуется с основными целями национальной политики безопасности США.

На основе прогноза стратегических условий до 2020 года американские военные эксперты выявили и зафиксировали в официальных документах ряд основных тенденций мирового развития, ставящих перед США потенциальные проблемы. При этом уточняется, что заключения, базирующиеся на прогнозе тенденций развития, могут быть относительно точными только для ближайшего времени (от одного года до трех лет), но точность их теряется по мере удаления в будущее. Вполне понятно, что некоторые тенденции (например, демографические) могут быть отслежены с высокой степенью точности. Другие же (типа геополитических) менее предсказуемы. Они подвержены значительно боле быстрым изменениям под влиянием различных событий.

Военные аналитики США делают общий вывод: государства хотя и остают­ся доминантными единицами международной системы, но в растущей степени будут подвергаться влиянию увеличивающейся мощи многонациональных кор­пораций и международных организаций. Развитие технологий, продолжающая­ся геополитическая трансформация, демографическое «давление», а также уси­ление обозначившихся экономических и социальных тенденций могут ради­кально изменить реалии сегодняшнего времени. Диапазон возможных сценариев широк и их сложно (или невозможно) предсказать. Центральной проблемой для оборонной структуры является, следовательно, развитие в том направлении, которое позволит ей эффективно реагировать на любой вариант событий. Это предопределяет необходимость постоянной адаптации сил к просматривающимся тенденциям.

***

Информационное оружие — это совокупность специально организованной информации и информационных технологий, позволяющая целенаправленно из­менять (уничтожать, искажать), копировать, блокировать информацию, преодо­левать системы защиты, ограничивать допуск законных пользователей, осуще­ствлять дезинформацию, нарушать функционирование носителей информации, дезорганизовывать работу технических средств, компьютерных систем и информационно-вычислительных сетей.

По данным американских экспертов, в настоящее время более чем в 25 стра­нах мира ведутся разработки по созданию средств ведения кибернетических компьютерных войн.

Средства, используемые в качестве информационного оружия, называются средствами информационного воздействия (СИВ) или средствами специально­го программно-математического воздействия (ССПМВ). По цели использова­ния информационное оружие делят на обеспечивающее и атакующее.

Обеспечивающим называется информационное оружие, применяемое против средств защиты информации атакуемой системы. В состав его входят средства компьютерной разведки и средства преодоления системы защиты.

Особая роль отводится использованию атакующего информационного ору­жия, предназначение которого — оказывать воздействия на хранимую, обраба­тываемую и передаваемую в системе информацию. Оно включает в себя четыре основных вида средств информационных воздействий:

- средства нарушения конфиденциальности информации;

- средства нарушения целостности информации;

- средства нарушения доступности информации;

- средства психологических воздействий на абонентов информационной си­стемы.

В совокупности применение этих средств направлено на срыв выполнения информационной системой целевых задач. По способу реализации информаци­онное оружие можно разделить на три больших класса: математическое (алго­ритмическое), программное и аппаратное.

Информационное оружие, относящееся к разным классам, может применять­ся совместно, некоторые его виды могут нести в себе черты нескольких классов.

***

Вопрос вопросов для американских стратегов — как обеспечить «всеохва­тывающее господство» в XXI веке? Попытка ответить на него предпринята в документе Комитета начальников штабов (Joint Vision 2010).

В соответствии с этим документом основной составляющей кардинального повышения боевых возможностей вооруженных сил является достижение ин­формационного и технологического превосходства, которое преобразит совре­менные понятия о маневре, ударах, защите и тыловом обеспечении и приведет к появлению новых оперативных концепций господствующего маневра, высоко­точного сражения, целенаправленного тылового обеспечения и всеобъемлющей защиты. Реализация этих концепций, по мнению экспертов, даст возможность проводить решительные операции в любых условиях обстановки, то есть дос­тичь качества, которое в документе «Единая перспектива - 2010» определяется как «всеохватывающее господство».

Оно выступает, если говорить о США в целом, в качестве национальной цели информационного доминирования по отношению к любой враждебной нацио­нальной или транснациональной общности. Что касается Министерства оборо­ны США, то оно нацеливается на создание мощной информационной системы для театра военных действий (ТВД), которая позволит, по мнению Пентагона, обеспечивать военных информацией такого уровня и качества, которые не были доступны ранее.

Планируемые на уровень 2010 года характеристики информационной систе­мы для театра военных действий дадут потребителям возможность получить намного более качественную его визуализацию (как по времени, так и в про­странстве) и обеспечить концентрацию усилий рассредоточенных подразделе­ний на решаемых задачах. Интегрированная из коммуникационных сетей и сетей датчиков, программного обеспечения и организационных структур, инфор­мационная система предоставит:

- надежную и качественную связь для подразделений;

- оперативную информацию о ходе операции;

- точные и своевременные разведывательные данные о местоположении и действиях противника;

- каталог баз данных, относящихся к зоне операции и способностям против­ника, а также доступ к этим базам;

- точное положение дружественных сил и их боевой статус (в реальном времени);

- способность проведения операций на всем ТВД, выполняемых непрерывно с рассредоточенных мест проецирования силы;

- обработку в реальном времени информации, дающей общую картину ситуации, складывающейся на ТВД;

- встроенные способности самозащиты (с многоуровневой защитой доступа), позволяющие распределять информацию среди организаций, союзников, непра­вительственных организаций.

***

Информационные системы театра военных действий — это совокупность подсистем для сбора, обработки, анализа, архивирования и распределения ин­формации, которые, собственно, и призваны обеспечить достижение информаци­онного превосходства над противником. При сосредоточении на имеющемся или потенциальном противнике информационные системы, собирающие данные, охватывают открытые источники, традиционную разведку, системы наблюдения и обнаружения. Собранные данные становятся информацией после их обработ­ки и приведения к виду, удобному для пользования. Для удовлетворения специ­фических запросов потребителя такая информация может трансформироваться в разведывательную — в случае применения к ней целенаправленного анализа, интерпретации, сличения с относящейся к запросам другой информацией и об­щим информационным фоном.

В эпоху становления информационного общества во многом изменился и характер стратегической разведки. Теперь, в качестве основной обязанности, возложенной на разведывательные службы, кроме опережающего оповещения высшего руководства страны о возможной агрессии возложена и задача дости­жения информационного превосходства над противником. В качестве развития средств ведения компьютерной разведки в последнее время упоминается вирту­альная архитектура объединенной разведывательной информации (Joint Intelligence Virtual Architecture - JIVA). Она дает возможность перераспре­делить технические и программные ресурсы и формировать «виртуальную раз­ведывательную рабочую среду» — особое подпространство в пространстве ин­формационном. В нем осуществляется скоординированный просмотр, согласование, утверждение и распределение конечной разведывательной продукции.

Одной из главных предпосылок реализации своего информационного пре­имущества США считают технологическое опережение в области информатиза­ции. В то же время военные аналитики США констатируют, что современные информационные технологии доступны любому, кто обладает финансовыми воз­можностями. Постоянно увеличивающиеся распространение и доступность информации создают для потенциального противника (при растущей зависимости США от информации и информационных систем) предпосылки достижения временного или локализованного паритета в боевом пространстве или асиммет­ричного преимущества. Быстрое внедрение перспективных технологий делает вероятностным неожиданное появление асимметричных угрожающих способ­ностей у широкого круга потенциальных противников. Ожидается, что уровень интенсивности информационных операций, проводимых противником и в мир­ное время, повысится с эскалацией кризисной ситуации.

Планируется, что к 2010 году вооруженные силы получат в распоряжение интегрированную архитектуру принятия решений, базирующуюся на искусст­венном интеллекте, нанотехнологиях, эффективном синтезе информации, много­функциональных процессорах со способностью поддерживать принятие реше­ний в реальном времени, технологиях сжатия данных для повышения скорости обработки. При этом использование командованием информационных систем с подключением установок искусственного интеллекта в качестве операционных умножителей эффективности боевых действий окажет влияние на доктрину, орга­низацию и обучение вооруженных сил. В частности, моделирующие установки позволят в интегрированном и интерактивном режиме прогнозировать вариан­ты действий, менять их тактику, принимать решения и действовать.

Приобретая эффективные наступательные (как правило, превентивные) и оборонительные информационные способности, США, естественно, стремятся не только защищать свои системы от «кибернетических атак», но и быстро нахо­дить их источник и давать адекватный «ответ» на любом уровне действий, вплоть до его физического уничтожения.

Технологические достижения, дающие многие преимущества, таят в себе так­же и возможную уязвимость — при отсутствии систематических проработок их применения.

Так, растущие возможности систем обработки информации могут вызвать перенасыщенность данными. Чтобы избежать этой опасности, предлагаются тех­нологии искусственного интеллекта, встроенные в системы поддержки принятия решений и помогающие преодолеть информационную перегрузку. Тем не менее американские специалисты отмечают, что способность индивидуального реше­ния является уникальной человеческой чертой, которую не могут заменить даже наиболее совершенные системы поддержки. Ключ к решению — систематичес­ки разрабатывать, используя новые подходы в обучении, способность человека принимать правильные решения в быстро меняющейся компьютеризированной обстановке, отражающей распределенные театры военных действий.

Раздаются предостережения, что чрезмерная надежда на информационные системы может препятствовать принятию решений или сдерживать их, а также увеличивать «время на размышление». Следует также учитывать, что усложненные информационные системы имеют больший риск выхода из строя.

Поэтому подготовка и волевые качества персонала — независимо от технологических улучшений, по-прежнему требуют неослабевающих усилий и продолжают оставаться основой будущих военных операций.

Таким образом, переход информации в разряд важнейших ресурсов человечества и возникновение проблемы обладания этим ресурсом ведут к пересмотру основных стратегических концепций ведения боевых действий в XXI веке. Становится совершенно ясно, что информационное превосходство будет главной составляющей военной стратегии следующего столетия подобно тому, как в в начале XX века такими составляющими явились господство в воздухе и массированное применение бронетанковой техники.

Основу достижения победы в военных действиях в XXI веке будут определять уже не технические средства вооружений, а информация. Это еще раз подтверждает те принципиальные различия, которые предстоит пройти человечеству в переходе от постиндустриального общества к обществу информационному.

В то же время необходимо признать, что решающим все же остается экономический фактор. Не подкрепленная экономикой, средствами, финансами, всякая информационная борьба обречена на поражение. Информационная борьба фактор вспомогательный, подчиненный экономике.

Согласно документам Объединенного штаба Комитета начальников штабов (ОШ КНШ) ВС США, информационная война может вестись как в военное, так и в мирное время, как на государственном (дипломатические, экономические, информационные, специальные и другие силы и средства), так и на военном уровне (силами и средствами борьбы с системами боевого управления). В основных документах вооруженных сил США говорится, что информационное воздействие носит разносторонний характер и изменяется в зависимости решаемых задач и обстановки. Оно может быть информационно-разведывательным (выявление военного, экономического, политического и культурного потенциала); заключаться в противодействии любым видам разведки противника (ОPSEC); искажать, разрушать, нейтрализовывать, уничтожать или, напротив, защищать информацию (СNA, СND); заниматься компьютерным воспроизведением реальной или виртуальной неадекватной обстановки и визуализации поля боя; осуществлять информационно-психологическое (PSYOP) или летальное и нелетальное физическое воздействие на личный состав, объекты, боевую технику, оружие, линии связи и управления; концентрироваться на демонстративных действиях, обмане и введении в заблуждение (Military Deception); получить задачу на радиоэлектронное подавление; применяться для снижения заметности объектов, боевой техники и оружия; защиты личного состава, объектов, боевой техники, оружия, органов управления и различных радиоэлектронных средств от воз