Все усмехнулись. Сын стоит, понурившись и пряча глаза.

НАЧАЛЬНИК: Ещё спасибо, что они мне в чай масло положили. Они могли бы дёгтю влить. Интересно, как бы я себя чувствовал, если бы это был дёготь... Ну, эти дети доведут меня до сумасшествия.

СОСЕД: А меня интересует совершенно другое! Дети видели, что масло упало в чай, тем не менее, они никому не сказали. Вот в чем главное преступление.

НАЧАЛЬНИК: (подходит к ребятам) В самом деле, гадкие дети, почему вы ничего не сказали об этом масле?

ДОЧЬ: Нам папа не велел ничего говорить за столом.Вот поэтому мы ничего не сказали.

Все смотрят на Владимира.

НАЧАЛЬНИК: Да?...

СЫН: Да, ни одного слова нам папа не велел произносить, а то мы бы рассказали!

ПАПА: (пройдясь вокруг начальника) Это не гадкие дети, а глупые. Конечно, с одной стороны, хорошо, что они беспрекословно исполняют приказания. Надо и впредь так же поступать - исполнять приказания и придерживаться правил, которые существуют. Но всё это надо делать с умом. Если б ничего не случилось — у вас была священная обязанность молчать. Масло попало в чай или бабушка забыла закрыть кран у самовара — вам надо крикнуть. И вместо наказания вы получили бы благодарность. Всё надо делать с учётом изменившейся обстановки.

МАМА: Или, например, я не велю вам выходить из квартиры. Вдруг пожар. Что же вы, так и будете торчать в квартире, пока не сгорите? Наоборот, вам надо выскочить из квартиры и поднять переполох.

ПАП: А хотите – я вам спою?

ДЕТИ: Нет! Папочка у тебя нет слуха.

ПАПА: А я спою!

Все рассаживаются на стульях. Владимир поет.

ДЕТИ: Товарищ, папин начальник, а мы можем сплясать!

Танцевальный номер.

НАЧАЛЬНИК: (выйдя на центр) Какая жизнь впереди выстраивается. Какие милые замечательные люди. Уважение к личности, любовь к ближнему. И нет брани, грубости.

Голос из-за кулис: Варфоломей Ильич! Все оглядываются. Выйдите на минуту. Начальник сник, поворачивается к выходу. Надя подает шляпу.

НАЧАЛЬНИК: Я на минуту. Скоро вернусь.

МАМА: Мы дождемся вас, Варволомей Ильич!

ГОСТЬЯ: И мне пора…Я, кажется, засиделась у вас…Время то уже за полночь…

СОСЕД: Обождите, радость моя... Машенька! Обождите первого трамвая. Куда же вы, ей-богу, в самом деле...

ГОСТЬЯ: Нет уж…Вы что проводите не можете?

СОСЕД: Тут и посидеть-то можно, и обождать, и всё такое… А то и вы, например, вспотевши, и я вспотевши...

ГОСТЬЯ: И какой вы кавалер, который даму не может проводить? Так собирайтесь уже…

Василий и Маша одеваются, выходят на авансцену. Оставшиеся убирают со стола и провожают бабушку.

ВАСИЛИЙ: Ах, какая вы неспокойная дамочка! (с восхищением рассматривая Машенькин профиль) Не будь вы, а другая — ни за что бы не пошёл провожать. Вот, ей-богу, в самом деле. Только из-за любви и пошёл.

Машенька засмеялась.

ВАСИЛИЙ:Вот вы смеётесьи зубки скалите… а я действительно, Марья Васильевна, горячо вас обожаю и люблю. Вот скажите: лягте, Вася Чесноков, на трамвайный путь, на рельсы и лежите до первого трамвая — и лягу. Ей-богу...

МАША: Да бросьте вы… посмотрите лучше, какая чудная красота вокруг, когда луна светит. Какой красивый город по ночам! Какая чудная красота!

ВАСИЛИЙ: Да, замечательная красота... Вот и красота тоже, Марья Васильевна, действует, ежели действительно питаешь чувства... Вот многие учёные и партийные люди отрицают чувства любви, а я, Марья Васильевна, не отрицаю. Я могу питать к вам чувства до самой смерти и до самопожертвования. Ей-богу... Вот скажите: ударься, Вася Чесноков, затылком об тую стенку — и ударюсь.

Подходят к самому краю сцены.

ВАСИЛИЙ: Хотите вот — брошусь в канал? А, Марья Васильевна? Вы мне не верите, а я могу доказать...

Вася сделал вид, что готовится к прыжку.

МАША: Ах! Вася! Что вы!

Какая-то мрачная фигура вынырнула вдруг из-за угла и остановилась у портала сцены

ФИГУРА: (тихо, подробно осматривая парочку) Что разорались?

Машенька в ужасе вскрикнула и прижалась к Василию. Человек подошел ближе и потянул Чеснокова за рукав.

Ну, ты, мымра… Скидавай пальто. Да живо. А пикнешь — стукну по балде, и нету тебя. Понял, сволочь? Скидавай!

Па-па-па…

ФИГУРА: Ну! (потянул за борт пальто)

Вася дрожащими руками расстегнул пальто и снял.

ФИГУРА:И сапоги тоже сымай. Мне и сапоги требуются.

ВАСИЛИЙ: Па-па-па, позвольте... мороз..

ФИГУРА: Ну!

ВАСИЛИЙ: (обидчивым тоном) Даму не трогаете, а мне — сапоги снимай.У ей и шуба...

Человек спокойно посмотрел на Машеньку, которая вся сжавшись, стояла без движения.

ФИГУРА: С её снимешь, понесёшь узлом — и засыпался. Знаю, что делаю. Снял?