Сравнение города и римской военной организации.

Соотношение между civis(город) и miles(военный лагерь) является исходной основой римской военной организации на разных этапах ее исторической эво­люции[35]. Ибо военная система Рима изначально формировалась и разви­валась на полисной основе — как ополчение граждан, которые только и обладали почетным правом-обязанностью служить в войске, занимая в соответствии со своим цензом место в военной иерархии и боевых по­рядках. Лишь полноправные граждане могли пользоваться и связанны­ми с военной службой привилегиями, получая соответствующую долю в добыче (включая наделы на завоеванных землях), почести и славу[36]. С гражданско-общинным и сословным характером римской государ­ственности были связаны, таким образом, и сами принципы комплекто­вания войска, и организация высшего военного командования, структу­ра и боевое построение армии[37].

JI. Кеппи, подчеркивая, что римский профессиона­лизм в военной сфере связан не только с определенными институтами, но и с соответствующими взглядами римлян на военное дело. «По су­ществу, — пишет он, — римская армия Ранней и Средней республики представляла собой совокупность вооруженных граждан, которых вели в бой их избранные магистраты. Но описывать эту армию как опол­чение — значит понимать ее состав и недопонимать склад ума ее лидеров и отдельных членов. Дисциплина и тренировка были ее отличительными признаками, тщательность, с какой возводился ла­герь, обнаруживает отнюдь не просто объединение воинов-любителей. Римляне усвоили профессиональное отношение к военному делу задол­го до того, как армия приобрела профессиональные институты»[38]

Получается, что постоянная профессиональная армия в общественном мнении воспринималась как некий обособленный мир, особая социально-политическая сила, все бо­лее отчуждающаяся от «цивильного» общества и противостоящая тра­диционным элементам социальной структуры.

В литературе при характеристике этого процесса уже давно об­щим местом стало указание на развитие в римской армии особой корпоративности и корпоративного духа. Т. Моммзен, говоря об армии Поздней республики, подчеркивал: «Гражданское и даже национальное чувство исчезло у войска, и только корпоративный дух остался внутренним связующим звеном»[39].

В оценках современных историков, пишущих о римской армии, под корпоративным духом подразуме­ваются приверженность солдат своим частям и подразделениям или армии в це­лом, ее традициям и вождю, воинской чести, а также профессиональная солидарность военных, их «замкнутость» на собственных узкогруппо­вых интересах, обособление от гражданского населения[40].

Чтобы нагляднее представить в этом плане отличительные осо­бенности воинского сообщества, уместно, наверное, сопоставить их с характерными чертами civitas. Для профессиональных солдат, проводивших на службе не один де­сяток лет (вопрос о продолжительности службы солдат императорской армии не так прост, как может показаться на первый взгляд. Официальный срок службы зависел прежде всего от рода войск. В конце правления Августа теоретически срок службы легионеров составлял 20 лет, но на практике мог доходить и до 40 (Tac. Ann. I. 17.3; Tac. Ann. I. 35. 2). Впоследствии, во II в., он составлял от 23 до 26 лет. Воины вспомогательных частей в среднем служили от 25 лет при Августе до 27 начиная с правления Каракаллы [41]). военный лагерь становился действительно настоящим род­ным домом, второй родиной. Подтверждение этому видно в «Истории» Тацита (III. 84. 2). Флавианцы во время штурма преторианского лагеря в Риме восклицают: «честь воина— в лагере: там его родина, там его пенаты». В другом месте Тацит замечает, что солдаты расположенных в Сирии войск после многолетней службы смотрели на свой лагерь как на род­ной дом (Tac. Hist. II. 80. 3; так же: V. 16. 4).

Другие античные авторы подчеркивают, что прямые улицы, центральное расположение палаток военачальников, площадь, кварталы ремесленников, места для судейских кре­сел, где начальники разбирают возникающие споры, — все это дела­ет лагерь очень похожим на город. Действительно, как и любой анти­чный город, лагерь имел свой форум, претории, знаменные святилища (aedes), где хранились штандарты части, стояли алтари и статуи богов[42]. Постоянный лагерь (castra stativa), помимо жилых помещений и собственно военных соору­жений, ремесленных мастерских и госпиталя, имел также различные непременные атрибуты благоустроенного античного города, включая и такие достижения римской цивилизации, как бани и общественные уборные[43], а кроме того, такие сооружения, как палестры и амфитеатры. Следует также учи­тывать, что вокруг постоянных легионных лагерей вырастали посел­ки, где жили ремесленники, торговцы и конкубины воинов и часто селились после отставки ветераны[44].

Кроме того, к дислоцированному в постоянном лагере легиону были приписаны зе­мельные территории — prata legionis (cohortis) или territorium legionis (territorium militare), которые имели особый режим землепользования и на которых силами самих солдат или арендаторов производилась не­обходимая сельскохозяйственная продукция либо добывались полезные ископаемые[45].

Военный лагерь сходствовал с civitas не только своей простран­ственной и сакральной структурой, но также сословно-классовой, ибо через армейскую иерархию в военном сообществе так или иначе были представлены все регионы, классы и слои Римской империи: структура армии (по крайней мере, до начала III в.) соответствовала сословно-правовому делению римского общества[46].

Все эти моменты, делавшие легион и лагерь подобием civitas, позво­ляли воинскому сообществу сравнительно легко и безболезненно транс­формироваться в настоящую гражданскую общину, как это происходи­ло при выведении ветеранских колоний, когда, по словам Тацита (Ann. XIV. 27. 3), легионы направлялись на поселение в полном составе, со своими центурионами и трибунами и сослуживцы составляли общину, жившую в добром согласии. Не удивительно поэтому, что во многих местах Империи на основе военных лагерей и прилагерных поселков формировались настоящие города, получавшие соответствующий юри­дический статус и игравшие важную политическую роль как опорные пункты императорской власти и оборонительной системы Империи. Эту политику вместе с тем можно, наверное, рассматривать как про­должение — на качественно новом уровне — старой республиканской традиции награждения ветеранов землей и создания колоний в качестве опоры римского государства.

Дружба

«… в большинстве они (ветераны) разбрелись по провинциям, в которых закончили срок своей службы; не привыкшие к брачным союзам и воспитанию рожденных от них детей, они оставляли свои дома безлюдными, без наследников. К тому же теперь выводились на поселение не легионы в полном составе, со своими центурионами и трибунами, – как в былые времена, когда каждый воин вместе со своими товарищами составляли общину, живущую в добром согласии, – но воины, друг друга не знавшие, из различных манипулов, без руководителя, без взаимной привязанности, наскоро собранные все вместе как бы из разноплеменных людей, – скорее какое то сборище, чем колония.» (Tac.Ann. XIV. 27. 3)

Внутри воинского сообщества важнейшая роль принадлежала тем това­рищеским узам и дружеским объединениям, которые возникали среди солдат в ходе совместной службы как результат тесного повседневного общения, общих опасностей и интересов и которые определенным об­разом компенсировали отсутствие в жизни военного сообщества (почти исключительно мужского по своему составу) родственных и граждан­ских связей. Эти взаимодействия продолжали существовать и после отставки война, то есть в то время, когда он превращался в ветерана. Являясь одним из проявлений характерной для античных обществ структуры, это воинское товарищество, как показал Р. МакМаллен, обусловливало сплоченность воинских частей и представляло собой существенный фактор боеспособности[47]. Вместе с тем отношения воин­ского товарищества, несомненно, осознавались как одна из основопо­лагающих военно-этических ценностей. Именно в феномене воинского товарищества, как ни в каком другом, обнаруживается теснейшее пере­плетение социальных, военно-психологических и военно-этических ас­пектов армейской жизни[48].

Примечательно в этом плане сообщение Тацита (Hist. I. 32. 1) о том, что Отон во время похода из Испании в Рим, стремясь тайно обеспе­чить себе поддержку воинов, обращался к старейшим из них по имени и, вспоминая время, когда они вместе состояли в свите Нерона, назы­вал их своими contubernales. В данном контексте такое обращение ука­зывает скорее на дружеский тон, а не просто на совместную службу в свите императора. Contubernales обычно называлась группа солдат (как правило, из 8 человек), живших в одной палатке или блоке казармы — contubernium, или группа новобранцев, вместе записанных на службу [49].

Ответом на насущную потребность военнослужащих в объединени­ях, которые давали бы им возможность внеслужебного общения и чув­ство определенной защищенности, стали, очевидно, коллегии младших командиров и специалистов, официально разрешенные в вой­сках при Септимии Севере, но возникшие, вероятно, еще при Адриане. Во многом аналогичную роль играли коллегии ветеранов, которые ста­ли создаваться в городах еще с середины II в. ^[50].

Анализ эпиграфических данных подтверждает су­ществование в рамках воинских частей различных неформальных общностей, основанных на дружеских, земляческих, религиозно-культовых и других связях.[51]

Обратим внимание на одну из причин, по которой можно было покинуть строй — спасение в бою. Это награждалось особым венком из дубовых лис­тьев. Этот подвиг всегда почитался как один из самых выдающихся. Тацит, рассказывая о борьбе римлян с Такфаринатом в Африке, счел необходимым упомянуть о такого рода подвиге, совершенном рядовым воином Руфом Гельвием (Ann. III. 21. 3). О конкретных обстоятельствах этого деяния историк, правда, ниче­го не сообщает. Корбулон, как передает Тацит (Ann. XV. 12. 3), воодушевляя своих солдат, идущих на выручку двум осажденным легионам, говорил им, что «если отдельным солдатам за спасение гражданина... императором дается венок, как знак наилучшего отличия, то какова должна быть и как велика честь, когда представится глазам одинаковое число как при­шедших на помощь, так и получивших ее!». Рассказывая о битве при Бедриаке, Тацит пишет, что каждый солдат, сражаясь на глазах у всех против людей, которых он знал издавна, вел себя так, будто от его мужества зависел исход войны (Tac. Hist. II. 42). К числу важнейших мотиваций солдатского поведения в бою следует от­нести не только и, может быть, не столько страх наказания или упо­вание на награды, сколько мнение собственных товарищей.

Следует подчеркнуть неоднозначность фено­мена армейской корпоративности, товарищества, в которой отража­ются как сильные стороны, так и слабости войска. Корпоративность императорской армии, имела, с одной стороны, несомненный позитивный характер, основанный на лучших традициях воинского товарищества, сплачивавшего воинов перед лицом многочисленных опасностей и невзгод военного бытия и способствовавшего поддержанию высокого уровня боеспособности во­инских частей. Без такого сплочения, очевидно, были немыслимы вы­сокие качества римской армии, не раз проявленные в многочисленных войнах. Необоснованно поэтому звучит утверждение о том, что после реформ Августа армия все более превращалась в образование, внутренне ничем не связанное[52]. С другой стороны, эта же корпоративность и связанная с ней отчужденность вооруженных сил от гражданского общества в определенных условиях превращали армию в разрушительную для политической стабильности силу, корыстную и своевольную[53].

Заключение

В Древнем Риме статус гражданина предполагал воинскую службу. Однако с превращением Рима-полиса в мировую державу на смену ополчению граждан приходит постоянная профессиональная армия, которая в значительной степени отделяется от общества и образует особую корпорацию с собственными интересами, идеологией, моральными обязательствами и нормами поведения. Этот процесс находит свое отражение в литературе поздне-республиканского и императорского времени, в которой появляется новый образ римского солдата, отражающий общественное мнение образованной части общества об армии.

Римская история необычайна богата. Римские ветераны представляют крошечную часть неохватной державы. Но они необычайно важны и в наше время. Как взаимосвязь влиятельной группы с государством, как проблему людей, прошедших войну. Ведь и в наше время люди возвращаются после службы, после войны, и их обеспечение – прямая задача государства. Необходимо знать, как эти проблемы решались в прошлом.

Римские ветераны существовали долгое время, параллельно развиваясь с государством. В своей работе я попыталась показать это развитие, взаимосвязь с властью. Что могло быть предложено ветеранам, что они принимали и как они реагировали на ту или иную политику в отношении к ним. Это было необходимо, чтобы попытаться на долю понять их, узнать, каков же их социально-психологический тип.

Так же была предпринята попытка заглянуть в их мир. Узнать их со стороны менталитета, выяснить насколько они сотрудничали друг с другом, как их воспринимали в обществе. Так, в конце концов, и создается полная картина.