В ярме господ ограбленный народ.

Социализм победами бравировал,

Но сдуру, что ль, иль выбился из сил,

Бездарно как-то вдруг капитулировал,

Как сам себе на горло наступил.

Был коммунизм в социализме верою,

Что Божьи храмы гробил наповал.

Но гордо – в коммунизм, как в Бога, верую! –

Никто в социализме не сказал.

И вот попы -- Осанна! – надрываются,

И Бог в капитализме тут как тут.

И детсады, и школы закрываются,

А Божьи храмы, как грибы, растут.

Капитализм лобзает Богородицу.

А на сердяг-трудяг ему плевать.

И крою я в сердцах за безработицу

И Господа, и Бога Сына Мать.

И сам плююсь под взорами их грозными,

И матерюсь, как будто пьяный вдрызг,

И зло молюсь за то, чтоб рано, поздно ли,

Но снова победил социализм.

ГУЛЛИВЕР

Великий грянул грохот.

-- Да здравствует! Ур-ря!

И лилипуты могут

Свалить богатыря.

Весть злую услыхав ту,

Мир верить не спешит.

Но богатырь взапрвду

Поверженный лежит.

Упал – аж клубы пыли

Над ним, как облака.

Подбили, подкузьмили

Подножкой мужика.

Ну, шушера! Ну, гадость!

Ну, сволочной народ! –

И радость им не в радость,

И оторопь берет.

От страха, фу-ты, ну-ты,

Ничтожества, сморчки,

Таращат лилипуты

Гайдаровы зрачки.

У всех одна мыслишка:

О помоги, Творец,

Чтоб тут ему и крышка,

И амба, и конец!

Казалось, гвозданулся

Аж вусмерть головой,

И вдруг – гляди! – очнулся.

О, черт возьми! – живой.

И вновь в поганом стане

И ужас, и тоска:

А ну, не дай Бог, встанет…

Ух, ну и даст пинка!

ЗАБЫТАЯ ДЕРЕВНЯ

У бурмистра Власа бабушка Ненила

Починить избенку лесу попросила.

Николай Некрасов

Нынче не у Власа, а у Рафаила

Мэра-россиянина бабка попросила.
Тот как заведется:

-- Не смеши столицу!

Лес наш продается только за границу!

Или, может, дура, у тебя валюта?

Крестится старушка:

-- Господи, откуда?

Мэр глядит с ухмылкой:

-- Ну, тогда без взятки,

Без подарка, то бишь, разговоры кратки.

Ух, взвилась Ненила:

-- Не русская рожа!

У меня же с тыла драная одежа!

Что там палки-елки – не купить иголки,

В твоих магазинах втридорога полки.

Иль не знаешь, что ли, нечистая сила,

Не купить ни соли, ни спичек, ни мыла.

У тебя утроба -- что бугор у склепа,

А в деревне русской нету даже хлеба.

Нам его привозят на три дня буханку.

Любят россияне русскую крестьянку!

Как на цены гляну – аж мороз по коже.

А ведь продуктишки что ни день – дороже.

Лишь вздохну, увидев творог и сметану,

Молочко тем боле мне не по карману.

Обошлась бы чаем – сахару ни крохи.

Пенсийка такая, что протянешь ноги.

Да и ту тысчонку, что на смерть копила,

Инфляция рынка в мусор превратила.

Ловко демокрады показали кукиш:

За такие денежки даже гроб не купишь.

Так скажи, с чего мне наскрести на взятку,

Коли пробавляюсь коркой всухомятку?!

-- Перестань трепаться! – мэр вскочил сердито. –

Не с того ль храбра ты, что рыло не бито?!

Ишь она какою госпожою стала,

Мелешь что попало, и все тебе мало!

Словом, хватит вздорить, время нас рассудит.

Горя повидала – то ли еще будет!

Тут уж прямо взвыла госпожа Ненила:

-- У кого я, дура, милости просила!

Клялся, россиянин, быть мне братом верным.

Как избрали мэром – стал ворюгой первым.

Шкурник злей Малюты – требует валюты…

Господи, спаси нас, от падлы Иуды!...

ТОЧУ ТОПОР

Благодарю столицу! --

Мудра качать права:

Лес русский – за границу,

Мне, русскому, -- дрова.

Охота не охота,

Работа – не игра

Тяжелого до пота

Трудяги – топора.

К чертям собачьим –куртку,

Ладонью – пот со лба,

И р-раз! – за чуркой чурку

С размаху – на попа!

Вдруг свыше – треволненье, --

Ах! – ахнул мой топор,

Лес – не для населенья,

Лес – тоже за бугор!

А мне?.. А мне – отходы,

Хоть сдохни к декабрю.

«Спасибо за заботы!»--

Сквозь зубы говорю.

От туч низко висящих

Мрачнеет небосвод.

Хохочет телеящик,

А я – наоборот.

Не то чтоб притомился,

Не то чтоб нечем крыть,

Да вот – подзатупился

Топор – пора точить.

О времени гримасы!

Ну до каких же пор?!

Госдума точит лясы,

А я точу топор.

МЕЧТА РУСОФОБА

Какая гениальность! Графу «национальность»

Из паспортов решили исключить,

Чтоб русские молчали, чтоб их не замечали,

Чтоб русских даже имени лишить.

Как простофиле явному, тем паче – православному,

Так даже в Конституции РэФэ,

Как великодержавному, в веках в России главному,

Народу русскому теперь сказали – «Пфе!»

Зачем? А из резона, чтобы вполне законно

О русских потихоньку позабыть,

Чтоб русских без трезвона поставить вне закона,

И геноцидом напрочь истребить.

Подскажем русским людям: родной язык забудем!

Ну кто ж на чистом русском говорит?

Хотя совсем не близкий, заменим на английский,

А лучше даже сразу на иврит.

Чтоб русских унижали, чтоб их уничтожали,