Публикации (интернет-сайты katyn.Ru и katynbooks. Narod.Ru).
На данный момент самыми крупными достижениями «Правды о Катыни» по данному направлению деятельности можно считать перевод в электронный вид и публикацию в 2005 г. в свободном доступе на сайте «Правда о Катыни» документов «закрытого пакета № 1» Политбюро ЦК КПСС по Катынскому делу. Не менее важным результатом мы считаем также перевод в электронный вид и последующее размещение в Интернете немецкого сборника 1943 г. «Amtliches material zum Massenmord von Katyn» («Официальные материалы о массовом убийстве в Катыни»), поскольку данная книга является раритетной, до недавнего времени хранилась в спецхранах в единичных экземплярах и весьма труднодоступна даже для профессиональных историков. Обе эти публикации привлекли пристальное внимание специалистов по Катынскому делу как у нас в стране, так и за рубежом.
Из других публикаций на интернет-ресурсах «Правда о Катыни», вызвавших большой интерес у читателей, следует отметить впервые выложенные в открытый доступ в Интернете сборники документов «Катынь. Пленники необъявленной войны» (М., 1999) и «Катынь. Март 1940 — сентябрь 2000 г.» (М., 2001), книгу Францишка Гаека «Катынские доказательства» (Прага, 1946) (переведена участниками проекта на русский язык) и монографию Фрэнка Фокса «Глаз бога» (Вестчестер, 1999), содержащую уникальные трофейные материалы немецких аэрофотосъемок территории Козьих Гор и прилегающих районов 1941–1944 гг.
В планах редакции «Правды о Катыни» — публикация русского перевода «Официальных материалов массового убийства в Катыни», немецких материалов 1939–1943 гг. о «Бромбергской резне», немецкого сборника 1943 г. «Amtliches material zum Massenmord von Vinniza», сборника документов «Польское подполье на территории Западной Украины и Западной Белоруссии. 1939–1941 гг.» и др.
Свидетельства.
Вот несколько примеров наиболее содержательных свидетельств об истинных обстоятельствах Катынского дела, выявленных участниками независимого расследования:
Илья Кривой, 1921 г. р. В 1939–1941 гг. — курсант Смоленского стрелково-пулеметного училища. Летом 1940 г. и в начале лета 1941 г. неоднократно встречал группы подконвойных польских офицеров на дорожных работах по ремонту Витебского шоссе в районе дер. Дубровенка и во время их перевозки по Витебскому шоссе на автомашинах в направлении Смоленска и обратно. По его словам, офицеры и политработники училища категорически запрещали курсантам общаться с пленными поляками и даже просто близко приближаться к работающим на Витебском шоссе группам польских пленных.
Ксенофонт Агапов, 1922 г. р. Бывший спектрометрист металлургического завода № 95 в Кунцево. С 31 октября по 26 ноября 1941 г. ехал из Москвы до г. Верхняя Салда Свердловской области в одном эвакуационном эшелоне вместе с примерно 80 пленными польскими офицерами, сумевшими уйти из лагеря под Смоленском. Пленные поляки были сильно истощены, поскольку, по их рассказам, около двух месяцев пешком выходили из района Смоленска за линию фронта в советский тыл. В результате три польских офицера за время пути от Москвы до Свердловской области умерли от голода и болезней, их трупы были сняты с поезда и захоронены где-то на пристанционных кладбищах.
Кристина Щирадловская-Пеца (Krystyna SzczyradlowskaPeca), 1927 г. р., дочь польского полковника Бронислава Щирадловского из «украинского» катынского списка. В мае 1946 г. репатриировалась из СССР в Польшу. Во время длительной остановки поезда с репатриируемыми поляками вблизи станции Катынь посетила вместе с другими пассажирами эшелона раскопки большой братской могилы с телами расстрелянных польских офицеров, расположенной к северу (!) от железной дороги Смоленск — Орша. Напомню, что Козьи Горы находятся к югу от железной дороги, за Витебским шоссе. Смоленскими участниками проекта «Правда о Катыни» был выявлен живой свидетель, житель пос.
Катынь, который будучи подростком наблюдал в мае 1946 г. эксгумацию этого захоронения. По его словам, трупы после той эксгумации никуда не вывозили, а перезахоронили на прежнем месте.
Дарья Иванова, 1914 г. р. В 1930–1940 гг. — работница Смоленского льнотреста. В 1943–1946 гг. проживала вблизи смоленского льнозавода в пос. Серебрянка. Летом 1944 г. лично присутствовала при начале эксгумации массового захоронения польских военнослужащих, расстрелянных немцами в августе 1942 г. Могила располагалась рядом с северной обочиной Витебского шоссе в 1–1,5 км западнее льнозавода. По словам Д. Ивановой, трупы из этой могилы после эксгумации перевезли и перезахоронили рядом с «общим большим захоронением на правом берегу Днепра» (так жители Серебрянки называли тогда урочище Козьи Горы).
Вацлав Пых (Wadaw Pych), 1906 г. р. С 18 сентября 1939 г. по июль 1941 г. находился в советском плену. Содержался в Ровенском и Львовском лагерях для военнопленных, сотрудничал с лагерной администрацией. Весной 1940 г. был завербован НКВД. По его словам, летом 1941 г. после окончания конвоирования военнопленных поляков из Львовского лагеря в Старобельск, был командирован в польские офицерские лагеря под Смоленск для организации их эвакуации. Прибыл в лагерь № 2-ОН за несколько часов до захвата его немецкими войсками. Вместе с другими польскими заключенными этого лагеря попал в немецкий плен. Через некоторое время был расстрелян немцами в Козьих Горах, но случайно остался жив, сумел выбраться из общей могилы и, несмотря на огнестрельное ранение головы, добрался до расположения советских войск. Служил в армии Андерса. Утверждает, что в 1944 г. в Италии польские контрразведчики застрелили как нежелательного свидетеля катынских событий его коллегу по лагерю № 2-ОН Роланда Мерского, попытавшегося сообщить английским властям об истинных обстоятельствах захвата немцами лагеря № 2-ОН, и пытались убить самого Пыха. Показания В. Пыха требуют критического отношения, поскольку через несколько недель после написания они были переписаны «задним числом», предположительно с целью исключения из них имен конкретных сотрудников НКВД и фактов, выходящих за рамки версии комиссии Бурденко.
Валентин Свидерский. Подростком пережил немецкую оккупацию. Когда в 1943 г. немецкие оккупационные власти демонстрировали местным жителям пропагандистский фильм о Катыни, Свидерский, до войны увлекавшийся филателией, обратил внимание на попавший в кадр почтовый конверт, найденный в кармане трупа одного из польских офицеров, якобы расстрелянных весной 1940 г. На конверт этого письма была наклеена советская юбилейная почтовая марка, выпущенная в ноябре 1940 г. к 20-летию штурма Перекопа Красной Армией. Рассказал о данном факте своим друзьям и знакомым, вместе с которыми потом много раз ходил на показы этого фильма, внимательно рассматривая вместе с ними марку и обсуждая увиденное. Слух о марке широко распространился среди местных жителей и стал известен немецкой полиции, после чего показы пропагандистских фильмов о Катыни сразу же прекратились.
Александр Богатиков. В 1943 г. отбывал наказание в исправительно-трудовом лагере НКВД на Дальнем Востоке. По его словам, вместе с ним в этом же исправительно-трудовом лагере сидел поляк из Осташковского лагеря для военнопленных, рассказавший, как в начале 1940 г. среди поляков в Осташкове отбирали специалистов по радиоделу, а остальных весной 1940 г. отправили в Мурманск.
Нина Воеводская, 1927 г. р. В 1930–1940 гг. проживала в пос. Катынь Смоленской области. В апреле 1940 г. наблюдала на станции Гнездово эшелон из 15 тюремных вагонов с польскими военнопленными, улыбавшимися и махавшими ей рукой из зарешеченных окон. Весной 1943 г. лично видела на улице в дер. Борок огромные металлические чаны, в которых местные жители под руководством немцев вываривали на кострах кости расстрелянных польских офицеров. По ее словам, найденные на трупах предметы и личные вещи в Борке складывали не в бумажные конверты, как в Козьих Горах, а в небольшие деревянные ящички с надписями на немецком языке. По словам Н. Воеводской, тела возили в дер. Борок из Козьих Гор на телегах. Трупы были хорошо сохранившимися, одежда целой, сукно не разложилось, особой белизной поражали шарфы на шеях погибших.
Теофил Рубасиньский (Teofil Rubasinski), 1922 г. р. В настоящее время считается в Польше первооткрывателем катынских могил. В 1941–1942 гг. служил кузнецом в немецком ремонтно-восстановительном поезде № 2005 («Bauzyg 2005»), дислоцировавшемся в Смоленской области недалеко от станции Гнездово. В конце марта 1942 г. к работавшим в поезде полякам подошла местная жительница и сообщила, что в Козьих Горах захоронены 3500 расстрелянных польских офицеров. Беседой поляков с местной жительницей немедленно заинтересовался немец, с которым они работали. Велев полякам перевести содержание разговора на немецкий язык, он поспешил их успокоить, заявив, что рассказ местной польки о расстрелянных польских офицерах — «ерунда» и что «ваши офицеры сидят в немецких офлагах и вернутся домой, когда кончится война». В качестве доказательства своей правоты женщина на следующий день принесла полякам офицерскую фуражку подпоручика пехоты по фамилии Качмарек (Kaczmarek) из Владимира-Волынского, которую тот выбросил в момент пересадки из поезда в машину. Эту фуражку поляки отдали начальнику поезда немцу Заунеру, который отнес ее в штаб немецких железнодорожных войск на станции Гнездово. Заунер вернулся из Гнездово с информацией от своего начальства, что на самом деле это Советы возили оттуда заключенных на расстрел в лес. Часть поляков, работавших в «Bauzyg 2005», в виновность СССР не поверила, и из-за этого между поляками даже начались ссоры. Рубасиньский и Ваховяк (еще один поляк из этого поезда) в ближайший выходной день взяли лопаты и кирку и пошли искать трупы расстрелянных польских офицеров. Указанная местной жительницей территория была огорожена, но со стороны Гнездово Рубасиньскому и его коллегам удалось проникнуть за ограждение. На огороженной территории они почти сразу наткнулись на хорошо заметную четырехугольную насыпь, оказавшуюся братской могилой. В этой могиле на небольшой глубине лежали трупы, но не польские, а в каких-то других мундирах. Рубасиньский и его спутники по каким-то признакам пришли к выводу, что там были захоронены румыны, латыши и эстонцы. Вышли из леса обратно и встретили местного жителя Парфена Киселева, который за сигарету показал им «польскую» могилу, находившуюся на огороженной территории примерно в 800 метрах от «румыно-латышско-эстонской». Показанная Киселевым «польская» могила была больше по площади и тоже возвышалась над окружающей местностью. Земля на «польской» могиле еще не до конца оттаяла — пришлось воспользоваться киркой. Трупы и здесь лежали совсем не глубоко — буквально через пару ударов киркой наткнулись на тела польских майора и капитана. Рубасиньского удивило, что мундиры и знаки различия на трупах польских офицеров были «в очень хорошем состоянии».
Лазарь Каганович, 1893 г. р. Член Политбюро ЦК ВКП(б) с 1930-го по 1952 г., член Президиума ЦК КПСС с 1952-го по 1957 г. В 1985 г. рассказал военному историку А.Н. Колеснику об истинном количестве польских граждан (3196 чел.), направление уголовных дел которых в советские суды и военные трибуналы с вероятным приговором к ВМН весной 1940 г. было санкционировано решением Политбюро. Также сообщил, что большинство расстрелянных в Катыни польских граждан были не поляками, а польскими этническими евреями, привезенными немцами под Смоленск с территории генерал-губернаторства.
Михаил Горбачев, 1931 г. р. Генеральный секретарь ЦК КПСС с 11 марта 1985-го по 23 августа 1991 г. Написал в своих официальных мемуарах «Жизнь и реформа» и неоднократно повторял позднее в публичных интервью, что впервые увидел документы «закрытого пакета № 1» о расстреле польских граждан лишь в декабре 1991 г. По его словам, до декабря 1991 г. в «закрытом пакете» Политбюро ЦК КПСС по Катыни лежали совсем другие документы, подтверждающие виновность немецкой стороны в катынском расстреле.
В ближайшей перспективе участники проекта «Правда о Катыни» намерены продолжать уделять особое внимание поиску живых свидетелей Катынского дела и документированию их показаний, поскольку через несколько лет проводить эту работу будет уже не с кем.
Участники проекта «Правда о Катыни» обращаются ко всем читателям с просьбой присылать в редакцию любые свидетельства и рассказы очевидцев о Катынском деле, а также любую другую содержательную информацию об этом деле.
Поиск документов.
Входе независимого расследования была получена информация о наличии в ряде российских архивов на секретном хранении огромного количества архивных документов об истинных обстоятельствах Катынского дела.
Самый крупный массив таких документов, наиболее полно отражающих все основные аспекты Катынского дела, находится на спецхранении в Архиве Президента Российской Федерации. Второй по важности является коллекция документов, в первую очередь трофейных немецких, в 1987 г. изъятая группой военных архивистов под руководством бывшего начальника Военно-научного управления МА Гареева из ЦАМО (г. Подольск) и других архивов и помещенная по инициативе М.С. Горбачева на спецхранение в Особый архив Генерального штаба ВС СССР. Исчерпывающая информация об истинных обстоятельствах Катынского дела имеется также в фондах Центрального архива ФСБ.
Крупные массивы архивных документов об истинных обстоятельствах Катынского дела находятся на спецхранении и в некоторых других ведомственных и государственных архивах России. Среди них наибольший интерес представляет массив документов межведомственной Координационной комиссии по Катынскому делу, работавшей при МИД СССР в 1952–1952 гг., и подлинные статистические данные о репрессиях в отношении польских граждан за период с 17 сентября 1939 г. по 30 июля 1941 г., хранящиеся в ведомственном архиве Генеральной прокуратуры РФ и Государственном архиве Российской Федерации.
12 мая 2009 г. на плановой встрече представителей думской фракции КПРФ с Президентом Российской Федерации руководителем фракции Г.А. Зюгановым было лично передано Д.А. Медведеву официальное письмо с просьбой о рассекречивании архивных документов, содержащих сведения об истинных обстоятельствах Катынского дела, в первую очередь коллекции документов, помещенной в 1987 г. на спецхранение в Особый архив Генерального штаба ВС СССР. Через несколько дней состоялась личная встреча Г.А. Зюганова и Д.А. Медведева. На этой встрече Президент РФ продемонстрировал свою осведомленность об истинных обстоятельствах Катынского дела, однако заявил, что политическое решение по данной проблеме в прошлом уже было принято и что радикальное изменение этого решения в настоящее время представляет определенные сложности для официальных российских структур. В ответ Г.А. Зюганов предложил поручить выявление истинных обстоятельств Катынского дела общественности. Д.А. Медведев согласился с этим предложением.
В конце мая — начале июня 2009 г. письмо с просьбой о проведении рассекречивания документов Катынского дела и положительной резолюцией Д.А. Медведева было разослано в соответствующие российские архивы. Однако руководители архивов по политическим мотивам уклонились от исполнения просьбы Президента РФ. Единственным реальным результатом стало рассекречивание по инициативе начальника военно-научного управления РФ генерал-полковника Анатолия Ноговицина двух второстепенных документов Политуправления 1-го Украинского фронта, содержащих свидетельства граждан Германии, косвенно доказывающие виновность немецкой стороны в Катынском расстреле.
В сложившихся условиях, при отсутствии содействия независимому расследованию истинных обстоятельств Катынского дела со стороны высшего политического руководства России, руководства Росархива и руководителей российских архивов единственным легальным методом поиска документов по Катыни остается самостоятельный поиск их исследователями в открытых фондах общедоступных российских архивов.
Однако при проведении этой работы приходится учитывать то обстоятельство, что архивы СССР, Польши и других стран неоднократно подвергались политическим кампаниям по дополнительному засекречиванию и изъятию документов, имевших какое-либо отношение к Катынскому делу. Поэтому при поиске в архивах документов по Катыни мы вынуждены руководствоваться принципом: «Отсутствие информации само по себе является информацией». Параллельно с поиском конкретных документов по теме приходится также выявлять подозрительные «лакуны» в массивах рассекреченных документов.
К примеру, по неизвестной причине в фонде Главного управления аэродромного строительства НКВД в ГАРФе отсутствуют объяснительные записки от начальников трех лагерных отделений Вяземлага — Смоленского, Купринского и Краснинского асфальто-бетонных районов — об обстоятельствах эвакуации летом 1941 г. личного состава и техники. По всем остальным девяти АБР Вяземлага такие записки есть, а по трем указанным — нет! С учетом точного совпадения мест дислокации Смоленского, Купринского и Краснинского АБР с указанными в материалах комиссии Бурденко местами дислокации «лагерей особого назначения» № 1-ОН, № 2-ОН, № 3-ОН, изъятие объяснительных записок начальников этих АБР из общего массива документов Вяземлага следует признать косвенным доказательством факта содержания «катынского» польского контингента в этих трех АБР.
Аналогичная «лакуна» выявлена в Российском государственном военном архиве в фонде 136-го отдельного батальона конвойных войск НКВД. Из массива рассекреченных документов батальона изъят архивный том с проектами приказов по данной воинской части за период с 15 марта по 12 июня 1941 г. Предположительной причиной изъятия именно этого тома (так называемой «книги проектов приказов») является перевод бойцов 2-й роты 136-го батальона с внешней охраны Козельского лагеря НКВД для военнопленных на внешнюю охрану Катынского исправительно-трудового лагеря Вяземлага («лагеря № 2-ОН», по терминологии комиссии Бурденко). Изъяты также многие оперативные приказы по 136-му отдельному батальону за 1940–1941 гг., причем именно за те периоды, когда батальон занимался конвоированием польских военнопленных или внешней охраной Катынского лагеря.
Депутатом Государственной Думы РФ В.И. Илюхиным выявлен факт изъятия в 1964 г. из хранящихся в Информационном центре УМВД по Пензенской области архивных фондов Вяземского исправительно-трудового лагеря НКВД всех документов, касающихся заключенных, содержавшихся в 1940–1941 гг. в Смоленском, Купринском и Краснинском асфальто-бетонных районах Вяземлага. Документы были вывезены из Пензы в Москву, где их следы затерялись. По некоторым данным, вывезенные в 1964 г. из Пензы документы о польском контингенте Вяземлага периода 1940–1941 гг. были помещены на спецхранение в Центральный государственный архив народного хозяйства СССР (ныне — Российский государственный архив экономики), откуда они были вторично изъяты в 1996 г. и направлены на спецхранение в Архив Президента Российской Федерации.
Доктором исторических наук Ю.Н. Жуковым в АПРФ при просмотре подборки документов, подготовленных в 1992 г. для «дела КПСС» в Конституционном суде, была обнаружена ксерокопия подлинного письма Берии в ЦКВКП(б) с предложением о расстреле 3196 польских преступников. К сожалению, Ю.Н. Жукову не удалось тогда получить копию этого важнейшего документа.
Одной из самых интересных документальных находок, сделанных участниками проекта «Правда о Катыни», является обнаружение независимым исследователем Г. Спаськовым в Российском государственном военном архиве двух рассекреченных оперативных сводок за 1941 г. 55-го полка войск НКВД по охране особо важных объектов. Из содержания этих сводок частично прояснилась судьба примерно 6000 военнопленных полицейских из Осташковского лагеря. Выяснилось, что в январе — феврале 1941 г. их перебросили в район Беломоро-Балтийского канала (предположительно в Маткоженский исправительно-трудовой лагерь НКВД на строительство Маткоженской ГЭС), а в первых числах июля 1941 г., уже после начала войны, стали небольшими партиями конвоировать через Пудож в направлении Архангельска.
Также весьма интересной находкой следует признать циркуляр НКВД СССР № 245сс от 18 сентября 1941 г. «О порядке освобождения польских граждан». Данный циркуляр доказывает, что амнистия 12 августа 1941 г. не была всеобщей и существовал контингент польских граждан, вообще не подлежавший освобождению, — осужденные по «бытовым» статьям УК польские уголовники, родственники находившихся на нелегальном положении членов ОУН, провокаторы в польской компартии и комсомоле. Весьма ограниченно (лишь при наличии персонального заключения ГУГБ НКВД СССР о целесообразности освобождения) освобождались по амнистии от 12 августа 1941 г осужденные за шпионаж и подследственные по статьям о шпионаже. Кроме того, в этом циркуляре есть ссылки на три директивных письма НКВД от 19 августа 1941 г., имевших прямое отношение к «катынским» полякам, — № 429 «О порядке освобождения польских военнопленных» и №№ 430, 431 «О порядке освобождения польских граждан». С учетом свидетельства А. Богатикова, можно предположить, что одним из этих подзаконных актов НКВД могло быть отсрочено до 1945 г. освобождение осужденных польских полицейских из Осташковского лагеря.
Доктор исторических наук Н.К. Петрова выявила в Государственном архиве РФ в фонде Совинформбюро поразительный документ — показания военнопленного немецкого унтер-офицера, участника расстрела польских офицеров в Катыни. В этих показаниях впервые называется номер немецкой части, непосредственно занимавшейся расстрелами в Катыни. Копия этого документа будет вывешена на сайте «Правды о Катыни», и документ будет введен в свободный научный оборот.
Собственное журналистское расследование истинных обстоятельств Катынского дела начала также редакция журнала «Международная жизнь». Поводом к этому расследованию послужила находка в Архиве внешней политики РФ неизвестных архивных документов 1945 — 1946 гг., связанных с заявлением польского гражданина, работавшего осенью 1941 г. шофером в немецкой айнзатцкоманде, расстреливавшей поляков, русских и евреев в населенных пунктах вблизи Смоленска. Будучи в Германии после окончания войны, этот польский гражданин опознал двух офицеров-эсэсовцев из своей айнзатцкоманды и написал письмо в советское представительство с просьбой об их аресте. Данное обращение вызвало обширную переписку между внешнеполитическими ведомствами СССР и ПНР. В итоге советская сторона посоветовала автору письма обратиться в польскую дипломатическую миссию, поскольку в тот период расследованием Катынского дела занималась польская сторона и соответствующие документы хранились в Польше.
К настоящему времени на основании выявленных рассекреченных документов ГАРФ составлены списки советских вольнонаемных работников трех «лагерей особого назначения» под Смоленском, а на основании аналогичных документов РГВА — списки военнослужащих 2-й роты 136-го отдельного батальона конвойных войск НКВД, осуществлявших внешнюю охрану Катынского лагеря. В перспективе планируется провести изучение архивных личных дел указанных советских граждан и опрос их родственников с целью возможного получения информации о деталях Катынского дела.
Ближайшими направлениями работ по поиску архивных документов Катынского дела планируются исследования в несекретных фондах Архива внешней политики РФ, а также в фондах «Комиссии Бурденко» и Наркомата внутренних дел СССР в ГАРФе.
Кроме того, необходимо выяснить современные места хранения личных архивов Л.В. Котова и М.Э. Бурденко, в которых содержатся множество подлинных документов Катынского дела.