Сюнну и их взаимоотношения с Китаем
(Сыма Цянь, «Исторические записки»)
Данная глава, являющаяся частью сочинения китайского историка Сыма Цяня «Исторические записки», представляет собой первое в китайской историографии систематизированное описание сюнну – кочевых народов, населявших во II-I тыс. до н. э. территорию современной Монголии.
ГЛАВА СТО ДЕСЯТАЯ
«Повествование о сюнну»
Родоначальником сюнну был потомок рода Ся-хоу по имени Чунь-вэй. Еще до времени Тана и Юя имелись [племена] шаньжун, сяньюнь, сюньюй, [которые] жили [на землях] северных мань и вместе с пасущимися стадами кочевали с места на место. В их стадах больше всего было лошадей, крупного рогатого скота и овец, а из редких животных – верблюды, ослы и мулы, а также лошаки, низкорослые дикие лошади и куланы. Они передвигались в поисках воды и травы, у них не было обнесенных стенами городов и постоянного места для жилья, они не занимались обработкой полей, однако у каждого имелся отведенный ему участок земли. У сюнну не было письма, и все договоры заключались в устной форме. Мальчики у них умеют ездить верхом на козлах, стрелять из лука в птиц и мышей; юноши постарше охотятся на лисиц и зайцев для употребления их в пищу. Зрелые мужчины, которые в состоянии натянуть лук, все становятся конными латниками. Согласно их обычаям, в спокойное время они следуют за скотом, обеспечивая свое существование охотой на птиц и зверей; в тревожное время [их] люди занимаются военными делами, совершая набеги; [таковы] их природные свойства. Из оружия дальнего боя у них имеются луки и стрелы, из оружия ближнего боя – мечи и короткие копья с железной рукояткой. [Если сражение складывается для них] благополучно, [они] продвигаются вперед, а если неблагоприятно, то отходят, [причем] не стыдятся и бежать. Если видят в чем-то выгоду для себя, то не обращают внимания на правила поведения и приличия. Все они – от правителя до рядового – питаются мясом домашнего скота, одеваются в его шкуры, носят шубы из войлока. Взрослые и сильные мужчины [едят самое] жирное и лучшее, старые едят то, что остается. Они ценят мужество и силу, с пренебрежением относятся к старым и слабым. После смерти отца сыновья берут в жены мачех, после смерти братьев женятся на их женах. Согласно обычаям, они не табуируют имен, у них нет фамилий и прозвищ.
Когда устои дома Ся пошатнулись, Гун-лю лишился должности распорядителя земледельческих работ, перебрался к сижунам [и основал] поселение в Бинь. Через триста с лишним лет жуны и ди напали на Великого вана Дань-фу. Дань-фу бежал к подножию гор Цишань, жители Бинь все как один последовали за ним и [основали там] поселение; [так] создалось Чжоу[ское царство]. Более ста лет спустя чжоуский Си-бо Чан пошел походом на племена цюаньи; а по прошествии десяти с лишним лет [чжоуский] У-ван пошел походом на иньского Чжоу [Синя] и устроил поселение в Лои; затем переносил столицу в Фэн и Хао. Прогнав жунов и и на север от рек Цзиншуй и Лошуй (Лохэ), он заставил их своевременно приносить дань, что именовалось хуанфу. Через двести с лишним лет, когда устои чжоу[ского дома] пошатнулись, Му-ван пошел походом на цюаньжунов, получил от них в дар четырех белых волков и четырех белых оленей, с чем и вернулся. После этого похода хуанфу [от этих племен] перестали поступать. Затем в государстве Чжоу был введен в действие кодекс наказаний Фусин.
Через двести с лишним лет после Му-вана чжоуский Ю-ван рассорился с Шэнь-хоу из-за привязанности к наложнице Бао-сы 16. Шэнь-хоу разгневался и совместно с цюаньжунами напал на Ю-вана у [горы] Лишань и убил его. Затем [цюаньжуны], захватив чжоуские [земли в] Цзяоху, стали селиться между реками Цзиншуй и Вэйхэ и вторгаться в срединные государства. Циньский [правитель] Сян-гун пришел на помощь [дому] Чжоу, тогда чжоуский Пин-ван покинул Фэн и Хао и переселился на восток, в Лои. В это же время циньский Сян-гун начал поход против жунов и дошел до [горы] Ци[шань, за что] впервые получил ранг чжухоу. Через шестьдесят пять лет шаньжуны, пройдя через [княжество] Янь, напали на [княжество] Ци. Ли-гун, правитель Ци, вступил с ними в сражение в предместьях [столицы] Ци. Еще через сорок четыре года шаньжуны напали на княжество Янь; яньцы обратились за помощью к Ци, циский Хуань-гун выступил на север против шаньжунов, и они ушли. Через двадцать с лишним лет [племена] жунов и ди дошли до Лои, напав на чжоуского Сян-вана. Сян-ван бежал в Фаньи в [княжестве] Чжэн. [Дело в том, что] ранее чжоуский Сян-ван, намереваясь напасть на княжество Чжэн, женился на дочери вождя племен жунов и ди, сделав ее хоу. Через какое-то время он отдалил от себя супругу из дисцев, [Ди-хоу], и она озлобилась. Кроме того, Сян-ван [вызвал недовольство] мачехи Хуй-хоу, которая хотела возвести на престол своего сына Цзы-дая. Сговорившись между собой, Хуй-хоу, Ди-хоу и Цзы-дай открыли ворота жунам и ди, дав им возможность ворваться в столицу, разбить и изгнать чжоуского Сян-вана и поставить Цзы-дая на престол Сына Неба. После этого некоторые из жунов и ди поселились в Лухуне и далее на восток вплоть до [княжества Малое] Вэй, откуда они нападали на срединные царства и грабили их, принося беды населению. В срединных царствах это болезненно переживали, и поэты сложили стихи:
Наши войска дали отпор жунам и ди;
Мы напали на [племена] сяньюней и прогнали их до Тайюани;
Выходят ряды боевых колесниц, возводятся стены в северном краю.
Чжоуский Сян-ван, прожив в изгнании четыре года, отправил посла за помощью в [княжество] Цзинь. Цзиньский Вэнь-гун, только пришедший к власти и стремившийся занять господствующее положение [среди чжухоу], поднял свои войска, изгнал жунов и ди, казнил Цзы-дая, вернул чжоускому Сян-вану власть и поселил его [вновь] в Лои.
В это время Цинь и Цзинь стали сильными государствами. После того как цзиньский Вэнь-гун оттеснил жунов и ди, те поселились к западу от Хуанхэ, между реками Иньшуй и Лошуй, и стали именоваться чиди и байди. [Тогда же] циньский Му-гун привлек на службу Ю-юя, [благодаря советам которого] восемь владений сижунов подчинились Цинь. Поэтому на запад от [гор] Лун[шань] стали жить мяньчжу[ские жуны], гуньжуны, ди и хуаньские жуны, а к северу от [гор] Цишань и Ляншань и рек Цзин и Ци поселились ицзюйские, далиские, ушиские и цюйяньские жуны. К северу от [княжества] Цзинь проживали жунские племена линьху и лоуфань, к северу от [княжества] Янь – дунху и шаньжуны. Все они были рассеяны по горным долинам, и каждое имело своих правителей – вождей, и, хотя им время от времени удавалось собрать вместе более ста жунских [племен], объединить их никому не удалось.
По прошествии ста с лишним лет цзиньский Дао-гун послал Вэй Цзяна заключить мир с жунами и ди, и их послы стали являться к цзиньскому двору. Еще через сто с лишним лет чжаоский Сян-цзы перешел через [горы] Гоучжу, разбил царство Дай и присоединил к себе его территорию, приблизившись вплотную к [землям племен] ху [и] мо. После этого он вместе с [домами] Хань и Вэй уничтожил Чжи-бо; [они] поделили цзиньские земли и стали владеть ими. В результате Чжао приобрело земли Дай и район к северу от [гор] Гоучжу, а Вэй овладело землями к западу от Хуанхэ и областью Шанцзюнь, и таким образом они стали граничить с жунами. После этого ицзюйские жуны тоже стали сооружать для своей защиты городки, укрепленные стенами, однако Цинь постепенно, шаг за шагом, захватывало их. Когда подошло время [правления циньского] Хуй-вана, циньцы уже захватили двадцать пять ицзюйских городков. Когда же Хуй-ван напал на Вэй, то вэйцы отдали Цинь все земли к западу от Хуанхэ и Шанцзюнь.
В период правления циньского Чжао-вана правитель ицзюйских жунов вступил в незаконную связь с Сюань-тайхоу и имел от нее двух сыновей. [Затем] Сюань-тайхоу, прибегнув к хитрости, убила правителя ицзюйских жунов в Ганьцюане, а после этого, подняв войска, нанесла серьезный урон ицзюйцам. Тогда Цинь получило земли [областей] Лунси, Бэйди, Шанцзюнь, [где] стало сооружать Великую стену для отпора хусцам. В это время чжаоский Улин-ван, в свою очередь, изменил [существовавшие в его княжестве] обычаи, ввел хуские одежды, стал практиковать стрельбу из лука с лошади [на скаку]. На севере он разбил [племена] линьху и лоуфаней, построил длинную оборонительную стену, которая тянулась от Дай до [гор] Иньшань, доходя до Гаоцюэ, где была построена застава. Он учредил на своих землях области Юньчжун, Яньмэнь и Дай.
Вскоре в [княжестве] Янь появился способный военачальник Цинь Кай. Сначала он был заложником у хусцев, и хусцы очень ему доверяли. Возвратившись [в Янь], он неожиданно напал на племена дунху и обратил их в бегство, вынудив отойти более чем на тысячу ли. Внук этого Цинь Кая [по имени] Цинь У-ян вместе с Цзин Кэ покушался на жизнь циньского правителя [Цинь Ши-хуана]. Княжество Янь также строило длинную [защитную] стену, которая тянулась от Цзаояна до Сянпина. Для отпора ху были образованы области Шангу, Юйян, Юбэйпин, Ляоси и Ляодун. В это время из семи борющихся царств, в которых носили шапки и пояса [установленного образца], три граничили с сюнну, Позднее, при чжаоском военачальнике Ли Му, сюнну не осмеливались вторгаться в пограничные земли Чжао. Затем Цинь покончило с шестью царствами, и император Ши-хуан направил военачальника Мэн Тяня во главе стотысячного войска на север, чтобы ударить по хусцам. Он полностью отвоевал земли к югу от [северной излучины] Хуанхэ, создал вдоль Хуанхэ укрепления, построил вдоль Хуанхэ сорок четыре уездных города, заселив их ссыльными преступниками и осужденными, и проложил прямую дорогу от Цзююаня до Юньяна. Затем от Линьтао до Ляодуна на протяжении более десяти тысяч ли он подготовил для обороны пограничные горные кряжи, проложил дороги через долины, создав благоприятные условия для перехода через них. Кроме того, он с армией переправился через Хуанхэ и занял [район] между горой Яншань и Бэйцзя.
В это время племена дунху усилились, а племена юэчжи достигли своего расцвета. У сюнну шаньюя звали Тоумань. Будучи не в силах одолеть Цинь, он перебрался на север. Прошло более десяти лет. Мэн Тянь умер, чжухоу стали восставать против Цинь, в Срединном государстве воцарилась смута, и люди, поселенные в приграничных городах, вернулись назад. Тогда сюнну, почувствовав себя вольготно, снова переправились на южный берег Хуанхэ и стали соседствовать со Срединным государством по прежней укрепленной пограничной линии…
…После [описанных событий сюнну] на севере подчинили племена хуньюй, цюйшэ, динлин, гэкунь и синьли. С тех пор вся сюннуская знать и высшие сановники покорились Маодуню, посчитав его мудрым правителем.
В этот период ханьский дом только что утвердился в Срединном государстве. Хань-ван Синь был поставлен ваном в [области] Дай с главным городом Маи. Огромные силы сюнну окружили Маи, и Хань-ван Синь сдался им. Сюнну, захватив Синя, двинули свои войска на юг, пересекли [горы] Гоучжу, напали на [область] Тайюань и подошли к Цзиньяну. Гао-ди лично возглавил войска и ударил по сюнну. Стояла зима, сильно похолодало, шли дожди и снега, и в каждой десятке ханьских солдат у двух или трех человек оказались обмороженными пальцы. Тогда Маодунь, притворившись побежденным, стал отходить, заманивая ханьские войска. Ханьцы начали преследовать войска Маодуня, а тот отвел в засаду отборных воинов, выставив слабых и измученных. Тогда все ханьские войска, насчитывающие триста двадцать тысяч воинов, по преимуществу пехотинцев, бросились на север преследовать противника. Император Гао-ди первым достиг Пинчэна. Еще не прибыли все пехотные части, а Маодунь во главе отборных войск из четырехсот тысяч всадников окружил Гао-ди у [возвышенности] Байдэн. В течение семи суток ханьские войска не могли оказать осажденным ни военной помощи, ни помощи продовольствием. Что касается сюннуских всадников, то на западной стороне все они были на белых лошадях, на восточной стороне – на сивых лошадях, на северной стороне – на вороных скакунах, на южной стороне – на каурых. Видя это, Гао-ди тайно отправил гонца с подарками яньчжи, и она тогда сказала Маодуню: «Вы, два правителя, не мешаете друг другу. Если даже вы, шаньюй, захватите ханьские земли, вы в конце концов все равно не сможете на них поселиться. Кроме того, ханьский ван пользуется покровительством духов. Вам, шаньюй, следует об этом подумать».
Маодунь условился с Ван Хуаном и Чжао Ли, военачальниками Хань-вана Синя, о сроках [соединения войск], но ни Ван Хуан, ни Чжао Ли к сроку не прибыли, [и Маодунь] стал подозревать их в том, что они вступили в сговор с ханьской стороной. Он также прислушался к словам яньчжи и снял в одном месте окружение ханьских войск. Тогда император Гао-ди приказал своим воинам, держа в руках натянутые луки со стрелами, нацеленными в сюннусцев, выходить в открывшийся проход. [Так] в конце концов [они] соединились с основными силами армии. Затем Маодунь отвел свои войска. Ханьцы тоже отвели свою армию и прекратили военные действия. [Гао-ди] послал Лю Цзина заключить с сюнну мирный договор, основанный на родственных отношениях.
После этого Хань-ван Синь стал военачальником у сюнну, а Чжао Ли, Ван Хуан и другие неоднократно нарушали договор, вторгаясь и грабя земли [областей] Дай и Юньчжун. Вскоре поднял мятеж Чэнь Си. К тому же [он] сговорился с Хань Синем о совместном нападении на [область] Дай. [Император] Хань послал Фань Куая ударить по ним, и тот освободил уезды в [областях] Дай, Яньмэнь и Юньчжун, не выходя за пределы [ханьских] застав. В этот период многие ханьские военачальники переходили на сторону сюнну, и поэтому Маодунь мог постоянно нападать и грабить земли Дай. Это очень тревожило ханьский дом. Тогда император Гао-ди отправил к сюнну Лю Цзина с предложением пожаловать шаньюю в жены принцессу из императорского рода и ежегодно посылать сюнну определенное количество хлопка и шелка, вина, риса и других продуктов питания и договориться с ними об установлении братских отношений. В результате был заключен договор о мире, основанный на родственных отношениях. После этого Маодунь несколько сократил [свои набеги на ханьские земли]. Позднее яньский ван Лу Вань восстал, с несколькими тысячами сообщников сдался сюнну и стал тревожить набегами ханьские земли к востоку от [области] Шангу.
После кончины Гао-цзу, во времена [императора] Сяо Хуя и [императрицы] Люй-тайхоу, власть дома Хань еще не окрепла, и сюнну относились к ней с высокомерием. В это время Маодунь направил императрице Гао-хоу письмо, в котором было немало безрассудных [и оскорбительных] слов. [Возмущенная] Гао-хоу намеревалась нанести удар по сюнну, но военачальники сказали ей: «Даже Гао-ди, отличавшийся мудростью и военными талантами, попал в трудное положение в Пинчэне». Тогда императрица отказалась [от своих намерений] и стала вновь поддерживать с [сюнну] мир, основанный на родственных отношениях.
Когда на престол взошел император Сяо Вэнь, он вновь стал принимать меры к поддержанию мирных и родственных отношений с сюнну. В пятой луне третьего года его правления (177 г.) сюннуский правый сяньван вторгся в земли, лежащие к югу от Хуанхэ, и поселился там, нападая оттуда на Шанцзюнь, [на стоявшие там] укрепленные пункты, [на племена] мань и и, грабя,] убивая и захватывая в плен население. Тогда Вэнь-ди повелел своему чэнсяну Гуань Ину встать во главе восьмидесяти пяти тысяч всадников и воинов на колесницах, выступить в Гаону и нанести удар по правому сяньвану. Правый сяньван отошел за укрепленную линию. Вэнь-ди удостоил своим прибытием Тайюань. В это время восстал Цзибэй-ван, Вэнь-ди вернулся [в столицу] и отозвал войска чэнсяна Гуань Ина, посланные против хусцев.
На следующий год (176 г.) шаньюй послал ханьскому императору письмо, [в котором] говорилось: «Поставленный Небом Великий шаньюй сюнну почтительно справляется о здоровье императора и желает ему счастья. В прошлые времена император говорил о мире, основанном на родстве, что нашло отражение в письмах, и между нами установилось согласие. [Однако] ханьские пограничные чиновники нанесли оскорбление нашему правому сяньвану. Правый сяньван, не испросив моего разрешения, а прислушавшись к советам Хоу И, Лу-хоу, Наньчжи и других, вступил в противоборство с ханьскими чиновниками, тем самым нарушив договоренности между двумя правителями и отойдя от принципов братских отношений. Я дважды получал от вас, император, письма с упреками и послал гонца с письменным ответом, но [он] еще не вернулся, а ханьский посол также не прибыл. По этой причине Хань стало относиться к нам недружелюбно, и наступило недоверие в отношениях соседних государств. Сейчас, поскольку из-за ошибок мелких чиновников наш договор нарушен, я наказал правого сяньвана, отправив его на запад для борьбы с юэчжи. Благодаря милостям Неба и тому, что командиры и солдаты были на высоте, а лошади в силе, [мы] смогли уничтожить юэчжи, которые были перебиты или сдались. Были усмирены также племена лоуфань, усунь, хуцзе и двадцать шесть соседних с ними владений, и все они подчинились сюнну. Так все народы, натягивающие луки со стрелами, оказались объединенными в одну семью. [Поскольку] северные области уже усмирены, [я] хотел бы прекратить военные действия, дать отдых воинам, откормить лошадей, отринуть прошлое и возобновить наш прежний договор о мире, дабы принести покой населению, живущему на границах, как это было исстари, чтобы малолетние могли достигать зрелого возраста, а старики – жить спокойно на своих местах и чтобы люди из поколения в поколение пребывали в покое и радости. Так как [я] еще не знаю ваших, император, намерений, посылаю ланчжуна Сиюйцяня с личным письмом, а также дарю вам одного верблюда, двух верховых лошадей и две упряжные четверки коней. Если вам, император, нежелательно, чтобы сюнну приближались к пограничным укреплениям, то прикажите своим чиновникам и населению селиться от границы подальше. Как только мой посланец прибудет к вам, сразу отправьте его обратно». В середине шестой луны посланец приехал в район Синьвана.
Получив послание, ханьский император стал обсуждать с приближенными, что предпочтительнее: напасть на сюнну или поддерживать мирный договор, основанный на родственных отношениях. Сановники единодушно сказали: «Сейчас шаньюй только-только разбил племена юэчжи, он воодушевлен этой победой, нападать на него нельзя. Кроме того, даже если мы и захватим земли сюнну, жить среди озер и солончаков все равно нельзя. Предпочтительнее всего поддерживать мир, основанный на родстве». Император согласился с этим.
На шестом году начального периода [правления] Вэнь-ди (174 г.) ханьский дом послал сюнну письмо: «Император почтительно справляется о благополучии Великого шаньюя сюнну. В вашем письме, доставленном нам вашим ланчжуном Сиюйцянем, сказано: «Правый сяньван, не испросив моего разрешения, [а] прислушавшись к советам [своих военачальников] Хоу И, Лу-хоу, Нань-чжи и других, нарушил договоренность о мире между нами, двумя правителями, отошел от наших братских отношений. По этой причине ханьская сторона стала относиться к нам недружелюбно, и между соседними государствами возобладало недоверие. Ныне, поскольку из-за действий мелких чиновников был нарушен наш договор, [я] наказал правого сяньвана, отправив его на запад для борьбы с юэчжи, которые теперь полностью усмирены. Я хотел бы прекратить военные действия, дать отдых воинам, откормить лошадей, отринуть происшедшие события и возобновить наш прежний договор о мире, дабы принести покой населению, живущему на границах, чтобы малолетние смогли достигнуть зрелого возраста, а старые люди спокойно жили на своих местах, чтобы все люди из поколения в поколение пребывали в покое и радости». Мы весьма одобряем это, [поскольку] таковы были и мысли наших мудрых правителей древности. Хань договорилась быть с сюнну братьями, и поэтому мы посылали шаньюю щедрые дары. Нарушение договора и разрыв братских и родственных отношений происходил обычно из-за сюнну. Однако, поскольку правый сяньван совершил свой проступок еще до объявления амнистии 70, то просим шаньюя строго его не наказывать. Надеемся, что шаньюй будет следовать высказанным в послании мыслям, ясно сообщит о них всем [своим] чиновникам, сделает так, чтобы [они] не нарушали заключенный договор, действовали с доверием [к нам] и были почтительны, как это предполагается из письма шаньюя. [Ваш] посланец рассказал нам, что шаньюй лично командовал войсками в походе против [чужих] владений и добился успеха, [а сейчас] очень утомился от военных действий. Дарую [вам, шаньюй], длинный халат на подкладке из шелковой ткани с вышитым цветным узором, теплую короткую куртку с вышивкой, стеганый парчовый халат с узорами – по одной штуке, один гребень, золотой пояс, украшенный раковинами, золотую пряжку для пояса, десять кусков узорчатой ткани для одежд чиновникам, тридцать кусков вышитой парчи и по сорок кусков красного атласа и плотного зеленого шелка. Для вручения всего этого посылаю чжундафу И и порученца Лин Цзяня».
Через какое-то время после этого Маодунь скончался, и на [сюннуский] престол взошел [его] сын Цзиюй с титулом Лаошан-шаньюй («Почтенный шаньюй»).
Как только Лаошан-шаньюй Цзиюй стал править, император Сяо Вэнь отправил ему принцессу из императорского рода в качестве супруги и повелел евнуху Чжунхан Юэ из [княжества] Янь быть при ней наставником. Юэ не хотел ехать, но ханьский двор принудил его. Юэ сказал: «Меня принуждают ехать, и это обернется бедой для ханьского дома». Как только Чжунхан Юэ прибыл в ставку [сюнну], он тут же перешел на сторону шаньюя, и тот приблизил к себе Юэ и стал весьма благоволить ему.
Надо заметить, что сюнну полюбили ханьские шелковые и парчовые ткани и продукты питания. Чжунхан Юэ сказал [шаньюю]: «Численность сюнну не может сравниться с численностью населения одной ханьской области, но сила сюнну состоит в том, что они иначе одеваются и питаются, поэтому не зависят от ханьцев. Ныне вы, шаньюй, изменяя обычаям, проявляете любовь к ханьским вещам, но как только ханьские вещи составят две десятых, сюнну полностью перекинутся на сторону ханьцев. Если в полученных от Хань узорчатых тканях и полотне промчаться по колючим травам ваших земель, то верхняя одежда и штаны порвутся в клочья. Это ясно показывает, что их ткани не так прочны и хороши, как одежда из войлока и сюннуские шубы. Получаемые вами от ханьцев съестные продукты надо выкидывать, показывая этим, что они не так хороши и вкусны, как кумыс и сыры». Тогда же [Чжунхан] Юэ научил приближенных шаньюя вести подробные записи, чтобы оценивать[количество] населения и скота.
Ханьский император посылал шаньюю письма на дощечках длиною в чи с цунем, которые начинались словами: «Император с почтением справляется о благополучии Великого шаньюя сюнну», – а далее перечислялись дары и излагались всякие соображения. Чжунхан Юэ научил шаньюя посылать дому Хань письма на дощечках длиною в один чи и два цуня, на письмах ставить печать и использовать пакет больших размеров по ширине и длине и начинать письма с высокопарных слов: «Небом и Землей рожденный, Солнцем и Луной поставленный, Великий шаньюй сюнну с почтением справляется о благополучии ханьского императора», а дальше [так же] перечислялись [ответные] дары и излагались всякие соображения.
Один из ханьских послов сказал: «У сюнну принято относиться к старикам пренебрежительно». Чжунхан Юэ стал допытываться у ханьского посла, [почему сложилось такое мнение, и] спросил: «Разве по ханьским обычаям при отправке солдат в пограничные гарнизоны их престарелые родители не лишают себя теплых и хороших одежд, жирной и хорошей пищи, чтобы одарить, накормить и напоить [сыновей, отправляющихся на] службу?» – «Да, это так», – ответил ханьский посол. Чжунхан Юэ продолжал: «Сюнну открыто считают войну своим важным занятием, а поскольку старые и слабые не в состоянии сражаться, они отдают крепким и здоровым лучшую пищу и питье и этим как бы защищают себя. Таким путем отцы и сыновья получают возможность долгое время оберегать друг друга. Как можно говорить, что сюнну относятся с пренебрежением к старым людям?» Ханьский посол заявил: «И взрослые и дети у сюнну вместе ночуют в цюнлу, и, когда умирает отец, сыновья женятся на мачехах, а когда умирают братья, берут себе в жены их жен. У них отсутствуют пояса для чиновников и придворный церемониал». [На это] Чжунхан Юэ отвечал: «По обычаям сюнну люди едят мясо домашнего скота, пьют его молоко, одеваются в его кожу. Этот скот питается травой, пьет речную воду, переходя с места на место в зависимости от сезона. В тревожное время сюнну упражняются в верховой езде и в стрельбе из лука, а в спокойное время наслаждаются бездельем. Их законы и установления несложны и легко осуществимы. Отношения между правителем и подданными просты, и поэтому они правят государством, как своим телом. И то, что они берут за себя жен умерших отцов и братьев, объясняется недопустимостью прекращения рода. Вот почему, хотя у сюнну и случаются смуты, к власти приходят люди одного и того же клана. А в Срединном государстве, хотя и не женятся на женах отцов и братьев, родственники в семье отдаляются друг от друга, дело доходит до убийств и даже до смены господствующих фамилий и тому подобного. К тому же понятия о ритуалах и справедливости пришли в упадок, между высшими и низшими царят взаимное недовольство и зависть, а увлечение сооружением зданий и жилищ ведет к истощению средств для существования. [Ваши] люди в поте лица занимаются земледелием и шелководством, чтобы прокормить и одеть себя, строят города, обнесенные внутренними и внешними стенами, чтобы защитить себя, ваш народ и в тревожное время не упражняется в военном искусстве, а в спокойное время все свои силы отдает работе. Вот так! Людям, живущим в насыпных домах, не стоит много рассуждать. И действительно, кому нужны громкая болтовня и шушуканье, да и чиновничьи шапки!» С этих пор, если ханьские послы хотели затеять спор, Чжунхан Юэ сразу обрывал их: «Ханьский посланник! Не нужны пространные разговоры, лучше позаботьтесь о том, чтобы доставляемые сюнну шелковые ткани, пряжа, рис и солод были в достаточном количестве и лучшего качества. К чему тут разговоры? Если все поставляемое вами в достатке и прекрасного качества, то на этом все и кончается. Если обнаружатся нехватки и плохое качество, то осенью, когда урожай созреет, мы пошлем конницу для сбора урожая!» Днем и ночью [Чжунхан Юэ] учил шаньюя находить слабые места у Хань…
Я, тайшигун, скажу так.
Когда Конфуций писал свой труд Чунь-цю, то все события периода правления Инь-гуна и Хуань-гуна он изложил в явном виде, а дела времен [правления] Дин[-гуна] и Ай[-гуна] представил иносказательно. В относящихся к тому времени текстах есть незаслуженные восхваления, содержатся уклончивые формулировки. Когда наши современники рассуждают о сюнну, [они] думают лишь о том, чтобы не потерять власть хоть на время, они озабочены лишь тем, чтобы угодливо представить свои рекомендации, основанные на одностороннем мнении и не учитывающие баланса взглядов. Наши полководцы, полагаясь на обширность территории Срединного государства, проявляют непомерный гонор, а правитель людей (император) определяет политику, опираясь на них, потому и успехи невелики. Хотя правитель Яо был мудр, но свое великое дело подъема государства завершить не сумел, и только когда он обрел Юя, во всех девяти областях утвердилось спокойствие. Если же говорить о претворении великого единения, то оно прежде всего зависит от подбора и назначения военачальников и главных советников! [Поистине все] зависит от подбора и назначения военачальников и главных советников!
ЮГО-ВОСТОЧНАЯ АЗИЯ