Чеченцы? Сколько было российско-чеченских войн? Кто за что

Воевал и воюет?

Сначала несколько объективных характеристик. Чеч­ня — небольшая территория, расположенная на северо­восточных склонах Главного Кавказского хребта. Чечен­ский язык относится к восточнокавказской (нахско-дагестанской) языковой ветви. Сами себя чеченцы называ­ют нохчами, чеченцами же их нарекли русские, предпо­ложительно в 17-м веке. Рядом с чеченцами жили и жи­вут ингуши — народ, очень близкий им и по языку (ин­гушский и чеченский ближе, чем русский и украин­ский), и по культуре. Вместе эти два народа именуют себя вайнахами. Перевод означает «наш народ». Чеченцы — самый многочисленный этнос Северного Кавказа.

Древняя история Чечни известна довольно плохо — в том смысле, что осталось мало объективных свидетельств. В Средневековье вайнахские племена, как и весь этот регион, существовали на путях перемещения огромных кочевых тюркоязычных и ираноязычных племен. И Чин­гисхан, и Батый пытались покорить Чечню. Но, в отли­чие от многих других северокавказских народов, чечен­цы все равно держали вольницу вплоть до падения Золо­той Орды и не подчинялись никаким завоевателям.

Первое вайнахское посольство в Москву состоялось в 1588 году. Тогда же, во второй половине 16-го столетия, на территории Чечни появляются первые небольшие ка­зачьи городки, а в 18-м веке российское правительство, приступая к завоеванию Кавказа, организовывает здесь специальное казачье войско, ставшее опорой колониаль­ной политики империи. С этого момента начинаются рос­сийско-чеченские войны, длящиеся до сих пор.

Первый их этап относится к концу 18-го века. Тогда, в течение семи лет (1785—1791 гг.), объединенное войско многих северокавказских народов-соседей под предводи­тельством чеченца шейха Мансура вело освободитель­ную войну против Российской империи — на террито­рии от Каспийского до Черного морей. Причиной той войны стала, во-первых, земля и, во-вторых, экономи­ка — попытка российского правительства замкнуть на себя многовековые торговые пути Чечни, проходившие через ее территорию. Это было связано с тем, что к 1785 году царское правительство завершило строитель­ство системы пограничных укреплений на Кавказе — так называемой Кавказской линии от Каспия до Черно­го моря, и начался процесс, во-первых, постепенного отнятия плодородных земель у горцев, а во-вторых, взи­мания таможенных пошлин с перевозимых через Чечню товаров в пользу империи.

Несмотря на давность этой истории, именно в наше время невозможно пройти мимо фигуры шейха Мансура. Он — особая страница чеченской истории, один из двух чеченских героев, имя, память и идейное наследие кото­рого использовал генерал Джохар Дудаев для свершения так называемой «чеченской революции 1991 года», при­хода к власти, объявления независимости Чечни от Мос­квы; что и привело, среди прочего, к началу десятиле­тия современных кровопролитных и средневеково-жестоких российско-чеченских войн, свидетелем которых мы являемся, и описание чего и стало единственной при­чиной появления на свет этой книжки.

Шейх Мансур, по свидетельству видевших его людей, был фанатично предан главному делу своей жизни — борьбе с неверными и объединению северокавказских народов против Российской империи, за что и воевал вплоть до взятия в плен в 1791 году с последующей ссыл­кой в Соловецкий монастырь, где и умер. В начале 90-х годов 20-го века во взбудораженном чеченском обществе, из уст в уста и на многочисленных митингах, люди пере­давали друг другу следующие слова шейха Мансура: «Для славы Всевышнего я буду являться в мир всякий раз, ког­да несчастье станет опасно угрожать правоверию. Кто за мной пойдет, тот будет спасен, а кто не пойдет за мной.

против того я обращу оружие, которое пошлет пророк». В начале 90-х оружие «пророк послал» генералу Дудаеву.

Другим чеченским героем, также поднятым на знаме­на в 1991 г., был имам Шамиль (1797—1871), лидер сле­дующего этапа кавказских войн — уже 19-го века. Имам Шамиль считал шейха Мансура своим учителем. А гене­рал Дудаев в конце 20-го века, в свою очередь, причис­лял уже их обоих к своим учителям. Важно знать, что выбор Дудаева был точен: шейх Мансур и имам Шамиль именно потому являются непререкаемыми народными авторитетами, что боролись за свободу и независимость Кавказа от России. Это — принципиально для понима­ния национальной психологии чеченцев, поколение за поколением считающих Россию неиссякаемым источни­ком большинства своих бед. При этом и шейх Мансур, и имам Шамиль — совсем не декоративные и вытащен­ные из нафталина персонажи далекого прошлого. До сих пор оба они настолько почитаемы в качестве героев на­ции даже в молодежной среде, что о них слагают песни. Например, самую свежую, только что тогда записан­ную на кассеты автором, молодым самодеятельным эс­традным певцом, я услышала в Чечне и Ингушетии в апреле 2002 года. Песня звучала из всех машин и торго­вых ларьков...

Кем же был имам Шамиль на фоне истории? И поче­му он сумел оставить столь серьезный след в сердечной памяти чеченцев?

Итак, в 1813 г. Россия полностью укрепляется в За­кавказье. Северный Кавказ становится тылом Россий­ской империи. В 1816г. наместником Кавказа царь назна­чает генерала Алексея Ермолова, все годы своего намест­ничества проводившего жесточайшую колониальную по­литику с одновременным насаждением казачества (только в 1829 г. на чеченские земли было переселено более 16 тысяч крестьян из Черниговской и Полтавской губер­ний). Воины Ермолова немилосердно сжигали чеченские аулы вместе с людьми, уничтожали леса и посевы, уце­левших чеченцев изгоняли в горы. Любое недовольство горцев вызывало проведение карательных акций. Самые яркие тому свидетельства остались в творчестве Михаила Лермонтова и Льва Толстого, поскольку оба воевали на Северном Кавказе. В 1818г. для устрашения Чечни была сооружена крепость Грозная (ныне город Грозный).

На ермоловские репрессии чеченцы отвечали восста­ниями. В 1818 г., в целях их подавления, и началась Кав­казская война, длившаяся более сорока лет с перерывами. В 1834 г. наиб Шамиль (Хаджи-Мурад) был провозглашен имамом. Под его руководством началась партизанская война, в которой чеченцы сражались отчаянно. Вот сви­детельство историка конца 19-го века Р.Фадеева: «Гор­ская армия, многим обогатившая русское военное дело, была явлением необычайной силы. Это была сильней­шая народная армия, с которой встретился царизм. Ни горцы Швейцарии, ни алжирцы, ни сикхи Индии ни­когда не достигали в военном искусстве таких высот, как чеченцы и дагестанцы».

В 1840 г. происходит всеобщее вооруженное чеченское восстание. После него, достигнув успеха, чеченцы впер­вые пытаются создать свое государство — так называе­мый имамат Шамиля. Но восстание подавляется со все нарастающей жестокостью. «Наши действия на Кавказе напоминают все бедствия первоначального завоевания Америки испанцами, — писал в 1841 г. генерал Николай Раевский-старший. — Дай Бог, чтобы завоевание Кавка­за не оставило в русской истории кровавого следа исто­рии испанской». В 1859 г. имам Шамиль терпит пораже­ние и оказывается в плену. Чечня — разграблена и разру­шена, однако еще около двух лет отчаянно сопротивля­ется присоединению к России.

В 1861 г. царское правительство наконец возвестило о завершении Кавказской войны, в связи с чем упразд­нило Кавказскую укрепленную линию, созданную для покорения Кавказа. Чеченцы сегодня считают, что в Кавказской войне 19-го века они потеряли три четверти своего народа; с обеих сторон тогда погибло несколько сот тысяч человек. По окончании войны Империя при­ступила к переселению выживших чеченцев с плодород­ных северокавказских земель, отныне предназначавших­ся казакам, солдатам и крестьянству из глубинных рос­сийских губерг.ий. Правительство образовало специаль­ную Комиссию по переселению, которая выдавала де­нежное пособие и транспорт переселенцам. С 1861 по

1865 г. в Турцию было так перевезено около 50 тысяч че­ловек (это цифра чеченских историков, официальная — более 23 тысяч). Одновременно на присоединенных чечен­ских землях только с 1861 по 1863 г. было основано 113 станиц и в них расселено 13 850 казачьих семей.

С 1893 г. в Грозном начинается добыча большой нефти. Сюда приходят иностранные банки и инвестиции, созда­ются крупные предприятия. Начинается бурное развитие промышленности и торговли, принесшее взаимное смяг­чение и лечение российско-чеченских обид и ран. В конце 19-го — начале 20-го века чеченцы активно участвуют в войнах уже на стороне России, их покорившей. Никакого предательства с их стороны нет. Наоборот, существует много свидетельств об их беспремерном мужестве и само­отверженности в боях, об их презрении к смерти и уме­нии терпеть боль и лишения. В Первую мировую этим прославилась так называемая «Дикая дивизия» — чечен­ский и ингушский полки. «Они идут в бой, как на празд­ник, и также празднично умирают...» — писал современ­ник. Во время Гражданской войны большинство чеченцев тем не менее поддержало не Белую гвардию, а большеви­ков, полагая, что это борьба с Империей. Участие в Граж­данской войне на стороне «красных» для большинства современных чеченцев является и сейчас принципиаль­ным. Характерный пример: спустя десятилетие новых рос­сийско-чеченских войн, когда любовь к России потеряли даже те, кто ею обладал, сегодня в Чечне можно встре­тить такие картины, как видела я в селении Цоцан-Юрт в марте 2002 г. Многие дома не восстановлены, следы разрушений и горя повсюду, но памятник нескольким сотням воинов-цоцан-юртовцев, погибших в 1919 г. в боях с армией «белого» генерала Деникина, отреставри­рован (был неоднократно обстрелян) и содержится в пре­красном состоянии.

В январе 1921 г. была провозглашена Горская совет­ская республика, в которую вошла и Чечня. С условием: чтобы чеченцам были возвращены отобранные царским правительством земли и был признан шариат и адаты, древние правила чеченской народной жизни. Но уже че­рез год существование Горской республики стало сходить на нет (полностью она ликвидирована в 1924 г.). А Чеченскую область вывели из нее в отдельное административ­ное образование еще в ноябре 1922 г. Впрочем, в 20-е годы Чечня начинает развиваться. В 1925 г. появляется пер­вая чеченская газета. В 1928-м начинает работать чечен­ская радиовещательная станция. Потихоньку ликвидиру­ется безграмотность. В Грозном открываются два педаго­гических и два нефтяных техникума, а в 1931-м — пер­вый национальный театр.

Однако одновременно это годы и нового этапа госу­дарственного террора. Первой его волной смыло 35 тысяч наиболее авторитетных к тому времени чеченцев (мулл и зажиточного крестьянства). Второй — три тысячи пред­ставителей только-только нарождавшейся чеченской ин­теллигенции. В 1934 г. Чечня и Ингушетия оказались объединены в Чечено-Ингушскую автономную область, а в 1936 г. — в Чечено-Ингушскую автономную респуб­лику со столицей в Грозном. Что не спасло: в ночь с 31 июля на 1 августа 1937 г. были арестованы еще 14 ты­сяч чеченцев, хоть чем-то выделявшихся (образованием, социальной активностью...). Часть была расстреляна по­чти сразу, остальные сгинули в лагерях. Аресты продол­жались до ноября 1938 года. В результате была ликвиди­рована почти вся партийно-хозяйственная верхушка Чечено-Ингушетии. Чеченцы считают, что за 10 лет по­литических репрессий (1928—1938 гг.) погибло более 205 тысяч человек из самой продвинутой части вайнахов.

При этом в 1938 г. в Грозном открывается пединсти­тут _ легендарное учебное заведение, кузница чеченской и ингушской интеллигенции на многие десятилетия впе­ред, прерывавший свою работу лишь на период депорта­ции и войн, чудом сохранивший в первую (1994— 1996 гг.) и вторую (с 1999 г. до сих пор) войны свой уникальный педагогический коллектив.

Перед Великой Отечественной войной уже только чет­верть населения Чечни оставалась неграмотной. Работали три института и 15 техникумов. В Великой Отечественной участвовало 29 тысяч чеченцев, многие из которых ушли на фронт добровольцами. 130 из них были представлены к званию Героя Советского Союза (получили только во­семь, из-за «плохой» национальности), а более четырех­сот погибли, защищая Брестскую крепость.

23 февраля 1944 г. произошло сталинское выселение народов. Более 300 тысяч чеченцев и 93 тысячи ингушей депортировали в Среднюю Азию в один день. Депорта­ция унесла жизни 180 тысяч человек. На 13 лет был за­прещен чеченский язык. Лишь в 1957 г., после развенча­ния культа личности Сталина, выжившим было разре­шено возвратиться и восстановить Чечено-Ингушскую АССР. Депортация 44-го года — тяжелейшая травма на­рода (каждый третий живущий чеченец, считается, про­шел через ссылку), и народ до сих пор панически боится ее повторения; стало традицией всюду выискивать «руку КГБ» и признаки нового готовящегося переселения.

Сегодня многие чеченцы говорят, что самым лучшим временем для них, хоть они и оставались нацией «небла­гонадежных», были 60—70-е годы, несмотря на проводи­мую в отношении них политику насильственной руси­фикации. Чечня отстроилась, опять стала промышлен­ным центром, многие тысячи людей получили хорошее образование. Грозный превратился в самый красивый город Северного Кавказа, здесь работали несколько те­атральных трупп, филармония, университет, знамени­тый на всю страну нефтяной институт. При этом город развивался как космополитический. Здесь спокойно жи­ли и дружили люди самых разных национальностей. Эта традиция была настолько крепка, что выдержала испыта­ние первой чеченской войной и сохранилась до сих пор. Первыми спасителями русских в Грозном выступали их соседи-чеченцы. Но и первыми их врагами были «новые чеченцы» — агрессивные захватчики Грозного времен при­хода к власти Дудаева, маргиналы, пришедшие из сел для реванша за прошлые унижения. Однако бегство рус­скоязычного населения, начавшееся с «чеченской рево­люции 91-го года», большинство грозненцев восприняли с сожалением и болью.

С началом перестройки и тем более с развалом СССР Чечня опять становится ареной политических дрязг и про­вокаций. В ноябре 1990 г. собирается Съезд чеченского народа и провозглашает независимость Чечни, прини­мая Декларацию о государственном суверенитете. Актив­но дискутируется идея о том, что Чечня, добывающая 4 млн. тонн нефти в год, спокойно выживет и без России.

На сцене появляется национальный лидер радикального толка — генерал-майор Советской армии Джохар Дуда­ев, который на пике повсеместных постсоветских суве­ренитетов становится главой новой волны национал-осво­бодительного движения и так называемой «чеченской ре­волюции» (август—сентябрь 1991 г., после путча ГКЧП в Москве — разгон Верховного Совета республики, пере­ход власти к неконституционным органам, назначение выборов, отказ войти в Российскую Федерацию, актив­ная «чеченизация» всех сторон жизни, миграция русско­язычного населения). 27 октября 1991 г. Дудаев был из­бран первым президентом Чечни. После выборов он по­вел дело к полному отделению Чечни, к собственной государственности для чеченцев как единственной гаран­тии, что колониальные замашки Российской империи в отношении Чечни больше не повторятся.

В это же время «революцией» 91-го года с первых ро­лей в Грозном был практически сметен небольшой слой чеченской интеллигенции, уступивший место, в основ­ном, маргиналам, более смелым, жестким, непримири­мым и решительным. Управление экономикой переходит в руки тех, кто не знает, как ей управлять. Республику лихорадит — не прекращаются митинги и демонстрации. И под шумок чеченская нефть уплывает неизвестно куда... В ноябре—декабре 1994 г. в результате всех этих событий начинается первая чеченская война. Ее официальное на­звание — «защита конституционного строя». Начинаются кровопролитные бои, чеченские формирования дерутся отчаянно. Первый штурм Грозного длится четыре месяца. Авиация и артиллерия сносят квартал за кварталом вмес­те с гражданским населением... Война перекидывается на всю Чечню...

В 1996 г. стало ясно, что число жертв с обеих сторон перевалило за 200 тысяч. А Кремль трагически недооце­нил чеченцев: пытаясь сыграть на межклановых и меж­тейповых интересах, вызвал лишь консолидацию чечен­ского общества и невиданный подъем духа народа, а зна­чит, превратил войну в малоперспективную для себя. К концу лета 1996 г., усилиями тогдашнего секретаря Со­вета Безопасности России генерала Александра Лебедя (погиб в авиакатастрофе в 2002 году) бессмысленное

кровопролитие удалось прекратить. В августе был заклю­чен Хасавюртовский мирный договор (подписаны «За­явление» — политическая декларация и «Принципы опре­деления основ взаимоотношений между Российской Фе­дерацией и Чеченской Республикой» — о не-войне в те­чение пяти лет). Под документами — подписи Лебедя и Масхадова, начальника штаба сил чеченского сопротив­ления. К этому моменту президент Дудаев уже мертв — он уничтожен самонаводящейся ракетой в момент теле­фонного разговора по спутниковому аппарату.

Хасавюртовский договор поставил точку в первой вой­не, но и заложил предпосылки для второй. Российская армия посчитала себя униженной и оскорбленной «Хаса­вюртом» — так как политики ей «не дали довести дело до конца», — что и предопределило беспримерно жесто­кий реванш в ходе второй чеченской войны, средневе­ковые методы расправы и с гражданским населением, и с боевиками.

Впрочем, 27 января 1997 г. вторым президентом Чеч­ни становится Аслан Масхадов (выборы прошли в присутствии международных наблюдателей и признаны ими) — бывший полковник Советской армии, с нача­лом первой чеченской войны возглавивший сопротивле­ние на стороне Дудаева. 12 мая 1997 г. президентами Рос­сии и самопровозглашенной Чеченской республики Ичке­рии (Борисом Ельциным и Асланом Масхадовым) был подписан «Договор о мире и принципах мирных взаимо­отношений» (полностью забытый сегодня). Управлять Чеч­ней «с отложенным политическим статусом» (согласно Хасавюртовскому договору) стали полевые командиры, выдвинувшиеся на лидирующие позиции в ходе первой чеченской войны, большинство из которых были людь­ми хоть и отважными, но необразованными и малокуль­турными. Как показало время, военная элита Чечни про­израсти в политическую и экономическую не смогла. На­чалась невиданная грызня «у трона», в результате летом 1998 г. Чечня оказывается на пороге гражданской войны — вследствие противоречий между Масхадовым и его про­тивниками. 23 июня 1998 г. на Масхадова происходит по­кушение. В сентябре 1998 г. полевые командиры, возглав­ляемые Шамилем Басаевым (на тот период — премьер-

министр Ичкерии), требуют отставки Масхадова. В январе 1999 г. Масхадов вводит шариатское правление, начина­ются публичные казни на площадях, но и это не спасает от раскола и неповиновения. Одновременно Чечня стре­мительно нищает, люди не получают зарплат и пенсий, школы работают плохо или не работают вообще, «боро­дачи» (исламисты-радикалы) во многих районах нагло диктуют свои правила жизни, развивается заложничес-кий бизнес, республика становится мусоросборником рос­сийского криминала, а президент Масхадов ничего с этим поделать не может...

В июле 1999 г. отряды полевых командиров Шамиля Басаева («герой» рейда чеченских бойцов на Буденновск, с захватом больницы и роддома, результатом чего стали начавшиеся мирные переговоры) и Хаттаба (араба из Са­удовской Аравии, умершего в своем лагере в горах Чечни в марте 2002 г.) предприняли поход на дагестанские гор­ные села Ботлих, Рахата, Ансалта и Зондак, а также рав­нинные Чабанмахи и Карамахи. Россия должна чем-то отвечать?.. Но в Кремле — нет единства. И результатом чеченского рейда на Дагестан становится смена руковод­ства российских силовых структур, назначение директо­ра ФСБ Владимира Путина преемником дряхлеющего президента Ельцина и премьер-министром РФ — на том основании, что в сентябре 1999 г., после августовских взрывов жилых домов в Москве, Буйнакске и Волго­донске с многочисленными человеческими жертвами, он согласился начать вторую чеченскую войну, отдав при­каз о начале «антитеррористической операции на Север­ном Кавказе».

С тех пор многое поменялось. 26 марта 2000 г. Путин стал президентом России, на полную пиаровскую ка­тушку использовав войну как средство создания образа «сильной России» и «железной руки» в борьбе с ее вра­гами. Но, став президентом, он так войну и не остано­вил, хотя после своего избрания имел для этого несколь­ко реальных шансов. В результате кавказская кампания России теперь уже 21-го века вновь превратилась в хро­ническую и выгодную слишком многим. Во-первых, во­енной верхушке, делающей себе блестящие карьеры на Кавказе, получающей ордена, звания, чины и не желающей расставаться с кормушкой. Во-вторых, среднему и низовому военному звену, имеющему стойкий доход на войне за счет разрешенного сверху повального мародер­ства в селах и городах, а также массовых поборов с насе­ления. В-третьих, и первым, и вторым, вместе взятым — в связи с участием в нелегальном нефтяном бизнесе в Чечне, который постепенно, по мере войны, перешел под совместный чечено-федеральный контроль, осенен­ный государственным, по сути, бандитизмом («крышу-ют» федералы). В-четвертых, так называемой «новой че­ченской власти» (ставленникам России), нагло наживаю­щейся на средствах, выделяемых госбюджетом на восста­новление и развитие экономики Чечни. В-пятых, Крем­лю. Начавшись как стопроцентно пиаровская акция под выборы нового президента России, война впоследствии стала удобным средством лакировки реальной действи­тельности вне территории войны — или увода обществен­ного мнения от неблагополучного положения внутри ру­ководящей элиты, в экономике, политических процессах. На российских штандартах сегодня — спасительная идея о необходимости защиты России от «международного тер­роризма» в лице чеченских террористов, постоянное по­догревание которой позволяет Кремлю манипулировать общественным мнением как заблагорассудится. Что ин­тересно: «вылазки чеченских сепаратистов» теперь возни­кают на Северном Кавказе всякий раз «к месту» — когда в Москве начинается очередной политический или кор­рупционный скандал.

Так воевать на Кавказе можно десятилетия подряд, как в 19-м веке...

Остается добавить, что сегодня, спустя три года пос­ле начала второй чеченской войны, опять унесшей мно­гие тысячи жизней с обеих сторон, никто точно не зна­ет, сколько людей живет в Чечне и сколько вообще че­ченцев на планете. Разные источники оперируют цифра­ми, отличающимися в сотни тысяч человек. Федераль­ная сторона преуменьшает потери и масштабы бежен­ского исхода, чеченская — преувеличивает. Поэтому един­ственным объективным источником остаются результа­ты последней переписи населения в СССР (1989 г.). Че­ченцев тогда насчитали около миллиона. А вместе с чеченскими диаспорами Турции, Иордании, Сирии и некоторых стран Европы (в основном это потомки переселенцев времен Кавказской войны 19-го века и Гражданской войны 1917—20 гг.) — чеченцев было чуть больше миллиона. В первую войну (1994—1996 гг.) погибло око-то 120 тысяч чеченцев. Число погибших в ныне продол­жающуюся войну неизвестно. Учитывая миграцию после первой войны и в течение нынешней (с 1999 г. и до сих пор), ясно, что произошло повсеместное увеличение численности чеченских диаспор за рубежом. Но до каких размеров, вследствие распыленности, — тоже неизвестно. По моим личным и необъективным данным, основан­ным на постоянном, в течение всей второй войны, обще­нии с главами районных и сельских администраций, в Чечне сегодня остается от 500 до 600 тысяч человек.

Многие населенные пункты выживают как автоном­ные, перестав ожидать помощи как из Грозного, от «но­вой чеченской власти», так и с гор, от масхадовцев. Ско­рее, сохраняется и укрепляется традиционное социаль­ное устройство чеченцев — тейповое. Тейпы — это родо­вые структуры или «очень большие семьи», но не всегда по крови, а по типу соседских общин, значит, по прин­ципу происхождения из одного населенного пунта или территории. Когда-то смыслом создания тейпов была со­вместная защита земли. Теперь смысл — физическое вы­живание. Чеченцы говорят, что сейчас существуют более 150 тейпов. От очень больших — тейпы Беной (около 100 тысяч человек, к нему принадлежит известный чечен­ский предприниматель Малик Сайдулаев, а также наци­ональный герой Кавказской войны 19-го века Байсан-гур), Белгатой и Гейдаргеной (к нему принадлежали многие партийные руководители советской Чечни) — до маленьких — Туркхой, Мулкой, Садой (в основном это горные тейпы). Некоторые тейпы играют сегодня и по­литическую роль. Многие из них продемонстрировали свою общественную устойчивость и в войнах последнего десятилетия, и в короткий промежуток между ними, когда существовала Ичкерия и действовал шариат, от­рицающий такой тип образований, как тейпы. Но за чем

будущее, пока неясно.

Июнь 2002 г.