Живя в Германии (лагерь Зальцведель), Бермонт часто ездил в Берлин, где

По счастливой случайности встретил офицера Генерального штаба (немецкого),

кап[итана] R-e, который и посодействовал ему в получении разрешительной

Грамоты на организацию отряда в лагере (с тем чтобы потом с ним отправиться

В Прибалтику). Собирая охотников в Зальцведеле, Бермонт не упускал из виду и

Центра: в Берлине в один из своих приездов он познакомился с представителем

ген[ерала] Деникина -- кап[итаном] Непорожным. Последний обещал ему

Сотрудничество.

К началу мая этого года упорно собранный Бермонтом отряд скрепился,

разработан был план будущего разворачивания в "настоящий" отряд, а 14 мая из

Зальцведеля в Митаву выехал первый эшелон.

Митаву избрали потому, что она лежит на кровобьющей артерии, уходящей в

Германию, откуда должно было происходить главное питание, и вполне удобна

Для временной спокойной организации. Впрочем, соображений было много. Таково

начало. Мальтийский крест на белом поле -- это знак "крестоносный", так как

Весь свой путь прошлый (киевский) сочли крестным, и весь будущий (здесь, в

Краях, где когда-то жили рыцари) предполагают пройти под белым ограждающим

Крестом терпения и неутомимой борьбы.

Так было мне нарисовано Бермонтом; если те внутренние теплые тона,

Которые проникали его рассказ, лягут в основу его задач (я отбрасываю все

Другие элементы -- саморисовка, легкомысленный задор и т. п.), дело может

Принять серьезные, ценные формы; и результаты не замедлят сказаться.

Июля.

Осведомительный политический отдел в том виде, как он существует

теперь, учреждение довольно нелепое. Сегодня зашел нарочно и потребовал

Некоторых справок -- видимо, обо мне знали: дали без затруднений. Тут же

Работает и культурно-просветительная секция. Мне любезно предоставили для

Ознакомления отпечатанные воззвания к красноармейцам, которые секция

намеревается в ближайшее время сбрасывать с аэроплана в черте расположения

Красных войск.

Составлены пошло, крикливо, без необходимой серьезности и обоснований.

Я обратил на это внимание сидящего там поручика Гуаданини.

-- Да, да... но ведь это ничего, -- сказал он, -- они все поймут.

-- Поймут-то поймут, но поверят ли?

Гуаданини пожал плечами -- не моя, мол, вина. ...Зашел на минутку к

Реммеру, начальнику осведомительного политического отдела. Поделился с ним

Впечатлениями относительно только что виденных воззваний. Он возражал весьма

Осторожно, видимо, нащупывая мои мысли; при этом хитро поблескивал узкими

Глазками из-за пенсне. Говоря, кривит ехидно рот и насмешливо постукивает

Пальцами по столу. Приглядишься -- и видишь, что это гнутая ящерица.

По-моему, он занимает пост не по себе. Однако я уверен, что при всех

Перемещениях служебных лиц он пойдет вверх, а не вниз.

Завтра я назначаюсь дежурным по гарнизону -- придется объезжать весь

Город, проверяя посты: они раскиданы положительно по всем углам и закоулкам.

Июля.

По городу трубят о счастливой звезде Бермонта: сегодняшней ночью на

Него совершено покушение -- к счастью, неудачное. И надо же этому случиться

-- в мое дежурство!

Вышло это так: около 12 ночи я, подходя к помещению гауптвахты,

Заметил, как в окне при желтом свете лампы метались испуганные лица солдат,

О чем-то горячо переговаривающихся. Услышав мои шаги, они выстроились для

Встречи, и в ту же минуту начальник караула, подойдя ко мне с ночным

рапортом, тревожно стал докладывать: "...Во время дежурства, в половине

Го случилось просшествие: из сквера, расположенного напротив квартиры

Командующего отрядом, брошена в окно его спальни бомба. Упав на мягкую землю

У самого подоконника, она не разорвалась. Часовой Земенко схватил ее и

бросил в канал, после чего сигнальными свистками вызвал караул".

Уже в форме рассказа караульный офицер поведал о том, что еще с вечера

Якобы кто-то из солдат заметил маленького сухопарого господина в худом

Пальто, шагавшего по скверу. Он подозрительно косил глаза на окна Бермонта и

Притворно откашливался, когда мимо него кто-нибудь проходил. Будто видели,

Как он шептался с таким же человеком за церковью (в сквере же); в сумерки он

Куда-то исчез.

-- Когда мы прибежали, -- сказал офицер, -- мы уже никого не нашли.

Около пяти утра я зашел к Бермонту. В легком шелковом халате он уже

Сидел в кресле и чистил ногти.

-- Приветствую, капитан, -- крикнул он беззаботно.