Подпоручик Попов -- Бермонту-Авалову

Берлин, 18 октября [1919 года], 14 часов

В[есьма] секретно и подлежит уничтожению.

Дорогой и обожаемый командир,

С большим волнением и радостью получаю сведения о Вашем первом

выступлении на арену чести и славы, во имя спасения нашей Родины. От всей

души имею честь поздравить Вас с священным походом против врагов Единой и

Неделимой России и молю Бога, чтобы он даровал нам победу и открыл дорогу на

красный Петроград, где нас ждет смерть и счастье Родины...

Сегодня в немецких войсках есть сообщения, что Петербург уже взят

войсками Юденича. Публика к этим сведениям относится сдержанно, считая их

тенденциозными. Так, сегодня распространился газетный слух, что союзный флот

бомбардирует окрестности Риги и нанес чувствительное опустошение в рядах

Ваших войск. Вчера передавали, что союзники поставили ультимативное

требование очищения окрестностей Риги и бомбардировка -- репрессии за

неисполнение ультиматума. Германское общественное мнение на Вашей стороне.

"Поход на Ригу -- поход на Антанту", вот как объясняют немцы Вашу боевую

операцию. Многих удивляет, почему Вы до сих пор не заняли Ригу со своей 120

000 армией. Многие восхищаются полк[овником] Вырголичем, который, заняв

окрестности Шавли, объявил их сразу русской территорией. То же самое ожидают

и от Вас. Тактику германского правительства к прибалтийскому вопросу трудно

выразить точно. Правительство, напуганное блокадой и другими репрессиями

Антанты, мечется и, по-видимому, не знает, что и делать. Левые круги то и

дело осаждают правительство и рейхстаг запросами о принятых мерах для

удаления войск из Курляндии. Также настаивают о закрытии нашего вербовочного

бюро. Правительство, конечно, сулит им обещания и больше ничего... На днях у

нас в бюро был обыск. Три немецких солдата и один австриец донесли в тайную

полицию, что мы вербуем немцев и отправляем их в советскую Россию. По этому

доносу полиция и сделала "поверхностный" обыск и, конечно, ничего

существенного не нашла, а на прощание заявили: "Все же мы докажем, что

вербуете немцев". Относительно вербовки русских они не заикнулись и

устраивали вид, что это их не интересует.

Много шумихи подняла история с ген[ералом] Бискупским. Его имя и

образование в Берлине "Западного русского правительства" ставят в связи с

Вашим именем. Короче говоря -- дескать, генерал Бискупский Ваш ставленник и

"Западное правительство" в Берлине сформировано по Вашему приказанию.

Следовательно, торговая конвенция с каким-то представителем фирмы Морган

произведена по Вашему указанию. Особенно вычислением виновности занимались

газеты -- "Фрейгейт" и "Голос России"98.

В последнее время в Берлине существовал "политический салон" во главе с

г[осподи]ном Реммер[ом]. Вокруг имени этого "салона", в частности -- о

г[осподи]не Реммер[е], создавались целые легенды. Насколько правдоподобны

они, я не смею указывать их в том виде, в каком они муссируются в различных

кулуарах. Некоторые лица, состоящие близко у Реммера, передают, что

г[осподи]н Реммер не только "покровительствовал" ген[ералу] Бискупскому в

его проделках, но и тайно поддерживал связь с ген[ералом] Юденичем, которому

периодически писал доклады и посылал через какого-то офицера высокого роста.

В докладах он подчеркивал "недостатки" курса Вашей политики и обрисовывал

"настоящее положение вещей".

В его "салоне" часто бывали Бискупский, Зякин, др[угие] члены

пресловутого "Западного правительства". Все действия и распоряжения были

"секретные". Бумаги не зарегистрировались и отсылались без копии. Даже очень

близкие Ваши друзья не имеют никакого доверия к особе г[осподи]на Реммера, а

другие открыто говорят, что он большой руки "авантюрист", которому

безразлично, какому Богу служить, и который меняет свои привязанности так же

легко, как перчатки. Лично я г[осподи]на Реммер[а] не знаю и не берусь

судить о его действиях. Жили в "салоне" больше чем с комфортом. Уверяют, что

даже личные счета на костюмы оплачивались из казенных сумм и т.д.

Некоторые Ваши друзья не находят целесообразным опровержение графа фон

дер Палена о непричастности к "Берлинскому Западному правительству", чем

ген[ерал] Бискупский как будто бы ставится вне закона за свои "торговые"

операции, и, возможно, германское правительство найдет нужным задержать

ген[ерала] Бискупского, что якобы поставит Вас в щекотливое положение, т[ак]

к[ак] у генерала есть бумага с Вашей подписью, разрешающая формирование

Западного правительства, каковую генерал всегда может предъявить в

доказательство законного формирования правительства.

Поручик Савченко, который с настоящим транспортом едет в Митаву,

передает, что против капитана Непорожнего, против меня и др[угих] лиц в

Берлине существует какой-то заговор, [устроенный] якобы латышами,

правдоподобность чего пока остается в неизвестности. Меры к выяснению

приняты. Лично поручик Савченко не внушает доверия, возможно, что он

латышский наемник и едет в Митаву с целью разведки. Н[ачальни]ка

контрразведки армии я ставлю в известность для наблюдения за ним.

Податель письма -- поручик князь Ухтомский, н[ачальни]к эшелона. Из

военнопленных, кадровый офицер, с женой. Долгое пребывание в плену, скитания

и всякие унижения подорвали его здоровье. Особенно несчастна его жена. Если

дольше здесь еще они побудут, то обречены на гибель. Было бы преступлением и

позором, если бы допустить их к преждевременной смерти, постольку посылаю их

к Вам, зная Ваше отзывчивое сердце. Для строя князь пока не годен и, кроме

того, имеет некоторые странности, но со временем они пройдут, все это

налетное, плоды пребывания в плену.

Вербовку продолжаю по-прежнему. Делаю все возможное для большого

транспортирования. Немцев и австрийцев больше не вербую, иначе погибнет все

дело. Посылаю исключительно русских.

Шлю искренний привет, да хранит Вас господь Бог.

Да здравствует наше Святое дело, да здравствует наш великий

отец-командир.

С нами Бог и восьмиконечный крест 99, эмблема славного корпуса.

Подпоручик кн[язь] Попов-Эрбэктэйский

Копия