Что сделали марсиане за две недели

Несколько минут я стоял, пошатываясь, на груде мусора и обломков,совершенно забыв про опасность. В той зловонной берлоге, откуда я толькочто вылез, я все время думал лишь об угрожавшей мне опасности. Я не знал,что произошло за эти дни, не ожидал такого поразительного зрелища. Я думалувидеть Шин в развалинах - передо мной расстилался странный и зловещийландшафт, словно на другой планете. В эту минуту я испытал чувство, чуждое людям, но хорошо знакомоеподвластным нам животным. Я испытал то, что чувствует кролик,возвратившийся к своей норке и вдруг обнаруживший, что землекопы срыли дооснования его жилище. Тогда я впервые смутно ощутил то, что потом сталомне вполне ясно, что угнетало меня уже много дней, - чувстворазвенчанности, убеждение, что я уже не царь Земли, а животное средидругих тварей под пятой марсиан. С нами будет то же, что и с другимиживотными, - нас будут выслеживать, травить, а мы будем убегать ипрятаться: царство человека кончилось. Эта мысль промелькнула и исчезла, и мной всецело овладело чувствоголода: ведь я уже столько времени не ел! Невдалеке от ямы, за оградой,заросшей красной травой, я заметил уцелевший клочок сада. Это внушило мненекоторую надежду, и я стал пробираться, увязая по колено, а то и по шею вкрасной траве и чувствуя себя в безопасности под ее прикрытием. Стена садабыла около шести футов высоты, и когда я попробовал вскарабкаться на нее,оказалось, что я не в силах занести ногу. Я прошел дальше вдоль стены доугла, где увидел искусственный холм, взобрался на него и спрыгнул в сад.Тут я нашел несколько луковиц шпажника и много мелкой моркови. Собрав всеэто, я перелез через разрушенную стену и направился к Кью между деревьями,обвитыми багряной и карминовой порослью; это походило на прогулку средикровавых сталактитов. Мной владела лишь одна мысль: набрать побольшесъестного и бежать, уйти как можно скорей из этой проклятой, непохожей наземную местности! Несколько дальше я нашел в траве кучку грибов и съел их, затемнаткнулся на темную полосу проточной воды - там, где раньше были луга.Жалкая пища только обострила мой голод. Сначала я недоумевал, откудавзялась эта влага в разгаре жаркого, сухого лета, но потом догадался, чтоее вызвало тропически-буйное произрастание красной травы. Как только этонеобыкновенное растение встречало воду, оно очень быстро достигалогигантских размеров и необычайно разрасталось. Его семена попали в водуУэй и Темзы, и бурно растущие побеги скоро покрыли обе реки. В Путни, как я после увидел, мост был почти скрыт зарослями травы; уРичмонда воды Темзы разлились широким, но неглубоким потоком по лугамХэмптона и Туикенхема. Красная трава шла вслед за разливом, и скоро всеразрушенные виллы в долине Темзы исчезли в алой трясине, на окраинекоторой я находился; красная трава скрыла следы опустошения,произведенного марсианами. Впоследствии эта красная трава исчезла так же быстро, как и выросла. Еепогубила болезнь, вызванная, очевидно, какими-то бактериями. Дело в том,что благодаря естественному отбору все земные растения выработали в себеспособность сопротивляться бактериальным заражениям, они никогда непогибают без упорной борьбы; но красная трава засыхала на корню. Листья еебелели, сморщивались и становились хрупкими. Они отваливались при малейшемприкосновении, и вода, сначала помогавшая росту красной травы, тогдауносила последние ее остатки в море. Подойдя к воде, я, конечно, первым делом утолил жажду. Я выпил оченьмного и, побуждаемый голодом, стал жевать листья красной травы, но ониоказались водянистыми, и у них был противный металлический привкус. Яобнаружил, что тут неглубоко, и смело пошел вброд, хотя красная трава иоплетала мне ноги. Но по мере приближения к реке становилось все глубже, ия повернул обратно по направлению к Мортлейку. Я старался держатьсядороги, ориентируясь по развалинам придорожных вилл, по заборам и фонарям,и наконец добрался до возвышенности, на которой стоит Рохэмптон, - янаходился уже в окрестностях Путни. Здесь ландшафт изменился и потерял свою необычность: повсюду виднелисьследы разрушения. Порою местность была так опустошена, как будто здесьпронесся циклон, а через несколько десятков ярдов попадались совершеннонетронутые участки, дома с аккуратно спущенными жалюзи и запертымидверями, - казалось, они были покинуты их обитателями на день, на два илитам просто мирно спали. Красная трава росла уже не так густо, высокиедеревья вдоль дороги были свободны от ползучих красных побегов. Я искалчего-нибудь съедобного под деревьями, но ничего не нашел; я заходил в двабезлюдных дома, но в них, очевидно, уже побывали другие, и они былиразграблены. Остаток дня я пролежал в кустарнике; я совершенно выбился изсил и не мог идти дальше. За все это время я не встретил ни одного человека и не заметил нигдемарсиан. Мне попались навстречу две отощавшие собаки, но обе убежали отменя, хотя я и подзывал их. Близ Рохэмптона я наткнулся на двачеловеческих скелета - не трупа, а скелета, - они были начисто обглоданы;в лесу я нашел разбросанные кости кошек и кроликов и череп овцы. Но накостях не осталось ни клочка мяса, напрасно я их глодал. Солнце зашло, а я все брел по дороге к Путни; здесь марсиане, очевидно,по каким-то соображениям, действовали тепловым лучом. В огороде заРохэмптоном я нарыл молодого картофеля и утолил голод. Оттуда открывалсявид на Путни и реку. Мрачный и пустынный вид: почерневшие деревья, черныезаброшенные развалины у подножия холма, заросшие красной травой болота вдолине разлившейся реки и гнетущая тишина. Меня охватил ужас при мысли отом, как быстро произошла эта перемена. Я невольно подумал, что все человечество уничтожено, сметено с лицаземли и что я стою здесь один, последний оставшийся в живых человек. Усамой вершины Путни-Хилла я нашел еще один скелет; руки его были оторваныи лежали в нескольких ярдах от позвоночника. Продвигаясь дальше, ямало-помалу приходил к убеждению, что все люди в этой местностиуничтожены, за исключением немногих беглецов вроде меня. Марсиане,очевидно, ушли дальше в поисках пищи, бросив опустошенную страну. Можетбыть, сейчас они разрушают Берлин или Париж, если только не двинулись насевер...