Не жизнь, а праздник, в каждом миге дня
Но мир качается, качается, качается
Доска, как водится, кончается, кончается
И всё хорошее когда-нибудь кончается
с доской той вместе всё тоской кончается
И начинается хуйня
Армия
Изобилье веселья и мата,
Не к добру нас загнали сюда.
За порогом мы - военкомата.
«Не беда, пара лет – ерунда».
Мы вчера ещё, как на поминках
Прошлой жизни – глушили вино,
И дарили всем вещи, пластинки,
(раз уходим - не всё ли равно? ) –
А с утра ещё мучила жажда…
Похмелившись, с больной головой
И простившись, в отдельности, с каждым,
Кто явился проститься с тобой,
Прячем страх мы за пьяным весельем
Чересчур говорливы, шумны…
Нам два года всего-то, до цели!
Две зимы, паренёк, две весны!
Ох, блин!… Куда нас занесло!
Для нас теперь все кошки серы-
Всех нас, по первое число,
Гнобят «деды» и офицеры!
Не до вина нам, не до баб.
Куда там! Выспаться хотя б!
Мы месим грязь. Рытьё канав
Ещё продолжится доколе?
«Плохая им досталась доля» -
Поэт был прав.
Идут осенние дожди.
Не верь. Не бойся. И не жди.
3
какая прекрасная осень
Какой изумительный вид
как будто легчайшая проседь
Сплошной паутинкой висит
Над лесом, полями, садами,
Скопленьем голицынских дач.
Весь мир у тебя под ногами
Стоишь ты чумазый как грач
На самой высокой тут крыше
Втащивший раствора мешок
И волосы ветер колышит
и, в общем, тебе хорошо.
***
От холода, от ветра, от тоски
деревенели пальцы и мозги.
Фальцетом тонким старшина орет
(стремительно кружится он, зараза,
оправдывая кличку "вертолёт")
Психованный урод. Не любит нас он.
Откуда столько злобы? Может, часом
Жена ему, все время не дает?
Мне девятнадцать. Голоден и зол
На белый свет, что хлещет мне по рылу
Стучит башкой, об стену и об пол,
И сделает законченным дебилом,
И скажет после: так оно и было.
Но он меня ещё не поборол.
Я, в очередь, в котельную пошел,
чтобы погреться и зашел недаром:
Там печка, там тепло, там хорошо
Перекурить, болтая с кочегаром.
"Как служба?»-
-»Все нормально, все ништяк,
За родину вам можно не бояться,
граница на замке". И я размяк:
"А мне сегодня, кстати, девятнадцать».
-«В натуре, парень? Пять держи, братан!
Мужик ко мне отнесся благосклонно -
В честь дня рожденья - вот, прими стакан!...
Во имя жизни, мира, обороны!"
Одеколон? Ну да, одеколон.
Не шерри-бренди, ангел мой, не шерри
Но всё ж пошёл не хуже шерри он
Вернув свободы вкус, по крайней мере
Я вышел за флажки и липкий страх
Весь растворился в лёгком опьяненье
И завертелись стрелки на часах
Чуть- чуть быстрее, с этого мгновенья.
***
Мне пишет старый друг: «такие, брат, дела
НН мне не дала, зато НН дала
жизнь, в целом – лабуда. Живём довольно кисло.
нет времени, вообще – вот сессия повисла
как туча надо мной. И судя во всему
обзавожусь семьё». - Как объяснить ему,
что мне та «лабуда» - как некий райский сон
и вижу я в том сне, не то что видит он?
***
Наряд по кухне. Три часа на сон.
Идти ли спать, или забить на это?
пока ещё есть время до рассвета
пока ещё не начат марафон
с тарелками и прочей ерундой
пока ещё ты в силах, и живой
так важно дочитать роман в журнале!
так важно написать ещё стишок!
так важно доказать – не отобрали
твоей свободы, до конца, дружок!
Вот крепкий чай. Вот ручка, вот тетрадь
и рядом – никого. И – благодать.
А.Т. испоняющий песенки Б.Г. "Козлы" и "Мочалкин блюз".
по моему, это 7 ноября 88-го. Праздничный концерт. Если мне не изменяет память, я спел тогда "Мочалкин блюз" и "Козлов"
Мама присылала мне журналы
«юность» и чего-то там ещё
Там тогда печатали, навалом
Тех, кто был недавно воспрещён
И смешные всякие поэты
Некие «иртемьев», «степанцов»
Как же напечатали всё это?
Что за беспредел, в конце - концов
На свободе? – видно, что свобода
Наступает всё-таки в стране
На свободу наступает мода
Только вот меня, увы, там нет
Время убиваю я в казарме
В кухонных нарядах, чёрт - те где
До чего обидно – так бездарно
Захлебнуться в этой ерунде
ничего, вернусь я на гражданку
Не сочтите, люди, что в бреду
Выпью водки, взлезу на гражданку
Отосплюсь, немного отойду
а потом , как ураган бушуя
Ярко проживу я жизнь свою
и таких стишков понапишу я!
И таких вам песенок спою
что аж, вздрогните
***
очень кстати этот грипп
в феврале ко мне прилип
в холода-метели
я в тепле, в постели
так бы я сейчас, как пёс
где-нибудь на стройке мёрз
или мыл посуду
пусть уж три- четыре дня
обойдутся без меня
я лечу простуду
мне же выпала, друзья
козырная карта!
«Тихий Дон» читаю я
дожидаясь марта
1985
Я оказались в диком переплёте
кошмар кошмарней всех фантазий Гёте
никак себе представить я не мог
что гвоздь такой вонзится в мой сапог
вернее - в сердце, в мозг. И бедный разум
преследуют две-три случайных фразы
о тщетности всего. Я, как морской прибой
витийствую, перед самим собой
***
Каждый день вспоминаю,
От тоски - волком вою -
Как в пленительном мае
я встречался с тобою:
Твои яркие губки
Для меня - как Цусима.
Ты была в мини-юбке
просто неотразима!
Твои дивные ножки-
Нет, ну это уж слишком!
Грациознее кошки
Меня сцапав, как мышку
Ты ж разбила мне сердце!
Безнадежно влюбила!
Я не мог наглядеться
Превратился в дебила.
Много ль нужно солдату?
Я в Москве, в самоходе!
Шастал я по Арбату,
Всем доволен был, вроде
Помнил я, даже спьяну
Пока служба, дружочек –
Никаких, блять, романов!
Никаких заморочек!
Так и было сначала,
Но потом-то, что вышло? -
Ты меня повстречала,
и поехала крыша...
Осень. Падают листья.
До приказа - дней двести.
Я пишу тебе письма -
Нет ответа, хоть тресни.
