Борьба ахмад шаха с талибами
Вооруженные отряды, поддерживавшие Раббани, во главе с Масудом закрепились в своих традиционных районах. Талибы, овладев стратегической инициативой, попытались их оттуда выбить. В этот момент Ахмад Шах проявил себя зрелым военачальником: перегруппировав силы, заключив союз с Дустомом и хазарейцами против экспансии пуштунов, нанес контрудар и остановил продвижение талибов. Хазарейцы выступили с явно антиталибских позиций, обвинив своих противников в геноциде против них. Руководство исмаилитов-хазарейцев тоже вошло в антиталибский альянс. Российское руководство, рассматривая успехи талибов как угрозу для своих интересов в Средней Азии, установило связи с бывшими противниками — афганскими моджахедами во главе с Ахмад Шахом. Россия стала представлять «Северному альянсу» военно-техническую помощь, инициировала антиталибские санкции в ООН, а также оказывала другую поддержку Масуду.
В течение зимы–весны 1997 года бои носили очаговый характер, велись с переменным успехом. Обстановка в ИГА резко обострилась 19 мая 1997 года в результате вооруженного мятежа на севере страны, поднятого под руководством начальника управления по международным связям Национального исламского движения Афганистана (НИДА) генерала Абдул Малика Пахлавана против лидера этого движения Абдул Рашида Дустома. Войска Малика открыли талибам западный фронт в провинциях Бадгис и Фарьяб, вынудив к капитуляции формирования, верные генералу Дустому. Малик подло нарушил кодекс чести горцев, арестовав гостившего у него в доме бывшего губернатора Герата Исмаил-хана (позже ему с большим трудом удалось бежать из тюрмы в Кандагаре).
24 мая отряды Малика заняли Мазари-Шариф. Воспользо-вавшись этим, вооруженные отряды ИДТ развернули широкомасштабное наступление, захватив северные провинции Фарьяб, Джаузджан, Балх и Кундуз. Поддержку генералу Малику оказали отряды партии НИДА, контролирующие стратегически важный перевал Саланг. Это сделало возможным переброску через Саланг в город Мазари-Шариф крупного формирования талибов численностью до 3 тысяч бойцов во главе с командующим северным фронтом движения Талибан муллой Абдул Раззеком и министром иностранных дел в правительстве талибов муллой Гоусом. Дустом вынужден был бежать из страны через Узбекистан в Турцию.
Падение режима генерала Дустома на севере Афганистана в результате мятежа генерала Малика фактически поставило под сомнение существование антиталибской коалиции, созданной осенью 1996 года. Для Афганистана переход узбекской общины на сторону движения Талибан не выглядел чем-то необычным. В условиях гражданской войны в Афганистане смена союзников была обычным явлением. Союзы в гражданской войне, как правило, носят временный характер, когда каждая сторона руководствуется своими сиюминутными интересами.
Президент ИГА Бурхануддин Раббани перебрался в таджикский Куляб и обратился к руководству Таджикистана с просьбой о создании на таджикской территории афганского правительства в изгнании. Но ему в этом было отказано.
25 мая талибы вошли в Мазари-Шариф, но при попытке разоружить отряды Абдул Малика Пахлавана и силой установить жесткий исламский порядок в северных провинциях, формирования НИДА, восставшее местное узбекское население, увидевшее в талибах завоевателей-пуштунов, несущих исламский радикализм и межэтническую рознь, нанесли поражения отрядам ИДТ и вынудили их уйти из захваченных провинций.
Буквально через три дня в результате ответных действий 27–28 мая отрядам ИДТ было нанесено поражение, освобождены провинции Кундуз, Балх, Джаузджан и Фарьяб. В ходе боев талибы понесли потери: 1500 убитых, около 3000 человек захвачены в плен, в том числе командующий вооруженными формированиями ИДТ моулави Абдул Раззек, командующий гератской группировкой ИДТ мулла Абдул Вахид, а также граждане Пакистана. В последующие дни вооруженные формирования НИДА овладели Бадгизом и частично Гератом, придя на помощь восставшему населению провинций.
На кабульском направлении отряды талибов сделали попытку продвинуться на север через перевал Саланг, но были атакованы отрядами Ахмад Шаха и, понеся большие потери, были остановлены. Крупная группировка талибов, переброшенная ранее через Саланг для наведения порядка в северных провинциях, попала в окружение возле Пули-Хумри. Ахмад Шах перехитрил талибов, специально пропустив их через перевал, а затем отрезал пути снабжения, изолировав эту группу от основных сил, и разгромил ее по частям.
Формирования Масуда под командованием генерала Мухам-мада Фахима и лидера исмаилитов Саида Мухаммада Надери после захвата Пули-Хумри преследовали оставшиеся разрозненные отряды талибов в направлении Баглана и Кундуза. Часть группировки талибов сдалась в плен полевому командиру Баширу (ИПА), а остальные во взаимодействии с вооруженными отрядами проталибовской ориентации захватили аэродром и город Кундуз.
Вооруженные отряды Ахмад Шаха Масуда, удерживая Панджшерское ущелье и главный перевал Саланг, захватили важные административные центры Махмудраки, Джабаль-ус-Сирадж, Чарикар, а также авиабазу «Баграм». В последующем они также овладели районами Тагар и Ниджраб, а затем и Суруби, перерезав тем самым стратегически важную магистраль Кабул – Джелалабад. Талибы, получив подкрепление из Пакистана, восстановили свой контроль над магистралью. Но вскоре Масуду опять удалось овладеть Суруби. К тому же вооруженные отряды бывшего губернатора Нангархара Кадыра, выступающего на стороне антиталибовской коалиции, взяли под контроль участок магистрали Джелалабад – Пешавар, овладели Норангом. Масуд работал на износ. Вспоминает Фахим Дашти: «Однажды был такой эпизод. Я приехал на встречу с Масудом в Панджшер, где его отряды отбивались от наступающих талибов. Амир саиб (главнокомандующий — Прим. авт.) встретил меня с телефонной трубкой, спросил: “Ты можешь настроить связь и соединить меня с Бисмилла Ханом?” Я взял трубку, присоединил провода к батарее, вызвал Бисмиллу Хана. На это ушло минуты три – четыре, но Масуд за это время успел уснуть!
Когда Бисмилла ответил, я разбудил Масуда, он с удовольствием потянулся и сказал: “Как хорошо я сегодня поспал!” Такое было время.
Помимо газеты у нас в Панджшере была небольшая киностудия под названием “Ариана”. Ею заведовал мой друг Юсуф Джан Несар. Мы понимали, что Ахмад Шах играет в Афганистане историческую роль, и решили день за днем снимать о нем фильм. Мы снимали его дома, на линии фронта, с друзьями, во время переговоров, переходов — всюду, где это было возможно».
Наиболее ожесточенные бои велись в районах Чарикара, Джабаль-ус-Сирадж, Гульбахара, Пули-Хумри и Кундуза. В итоге над ними был установлен контроль войск Ахмад Шаха. После того как талибы были вытеснены из Майданшахра, Кабул оказался в полуокружении.
В то же время некоторые северные провинции (Балх, Фарьяб, Джаузджан, Бадгиз и Саманган) перешли под контроль генерала Абдул Малика Пахлавана. Другие провинции были у Ахмад Шаха Масуда. Провинция Бамиан и частично Гур находились под контролем шиитских формирований Карима Халили (ПИЕА). На западе Афганистана, в районе афгано-иранской границы, велись боевые действия между талибами и сторонниками Исмаил-хана. Остальную территорию Афганистана контролировали талибы. Таким образом, афганские северные провинции вновь перешли под контроль формирований национальных меньшинств. Бои приняли позиционный характер.
Лидер талибов мулла Мухаммад Омар провел в Кабуле совещание с руководством движения, где предложил пересмотреть свой жесткий курс, проводимый на подконтрольных территориях, ввиду того, что продолжение прежней политики может привести к дальнейшему росту антиталибовских настроений. Он также предпринимал попытки начать переговоры с лидерами Объединенного национально-освободительного фронта Афганистана (ОНОФА) Ахмад Шахом Масудом и Абдул Маликом Пахлаваном.
Одновременно руководство ИДТ, не отказавшись от планов захвата всей территории Афганистана, в экстренном порядке стало перебрасывать на северо-западное направление резервы из южных районов страны, с пакистанской территории. Ежедневно в Кабул авиацией ВВС Пакистана перебрасывалось до 600 учеников медресе, наемников из исламских государств. К середине июня 1997 года военная группировка талибов насчитывала в общей сложности около 70 тыс. человек. Несколько тысяч их попали в плен к сторонникам ОНОФА, включая 700 пакистанских военнослужащих.
В этих условиях Пакистан выступил с инициативой проведения региональной конференции по афганской проблеме с участием пяти стран, граничащих с Афганистаном (Иран, Пакистан, Таджикистан, Узбекистан и Туркменистан). Однако президент ИГА Бурхануддин Раббани отверг это предложение.
После проведения мобилизационных мероприятий в северных и северо-восточных провинциях страны Масуду удалось значительно усилить свои войска, ведущие боевые действия в районе Кабула. Одновременно он договорился с АбдуломСайафом о направлении формирований ИСОА в Панджшер, с последующей их переброской в провинции Парван и Кабул для создания оперативных резервов. Руководство талибов обратилось в ООН с просьбой разместить своих наблюдателей в аэропортах Афганистана с целью контроля и пресечения поставок оружия группировкам Масуда.
Ахмад Шах мог использовать в летнем наступлении примерно одну треть сил антиталибской коалиции. Формирования узбеков и шиитов-хазарейцев держали пассивную оборону в западной провинции Фарьяб и горном Хазарджате, одновременно ограничивая возможное давление со стороны изолированного северного анклава талибов в провинции Кундуз на основные коммуникационные линии антиталибского альянса.
Следуя достигнутым договоренностям, 20 августа 1997 года войска, лояльные Ахмад Шах Масуду, предприняли наступление на Кабул, закончившееся неудачей. На следующий день, 21 августа, в авиакатастрофе в горном Хазарджате погиб вновь избранный премьер-министр правительства Афганистана этнический пуштун Абдур Рахим Гафурзай. Его гибель нанесла серьезный удар по планам антиталибской коалиции. Тем не менее отрядам Ахмад Шаха Масуда удалось развернуть активные боевые действия против талибов сразу по двум стратегическим направлениям. Наряду с активизацией усилий формирований Масуда под Кабулом его войска развернули наступление на позиции талибов в восточной провинции Кунар, где 30 августа им удалось захватить административный центр провинции город Асмар, что дало возможность частично отрезать движение Талибан от Пакистана, нарушив основные коммуникации талибов.
1 сентября в Тегеране специальный представитель Генера-льного секретаря ООН по Афганистану Ибрахими встретился с Мохсени (ИДА) и Хекматиаром (ИПА), предложив им создать при содействии ООН и ОИК коалиционное правительство и руководящий совет из представителей всех партий и движений Афганистана. Они бы обеспечили изъятие оружия у населения и незаконных вооруженных формирований, провели демократические выборы в стране. Но это опять было только декларацией.
Однако в начале сентября 1997 года неустойчивое равновесие в Афганистане оказалось нарушено. Изолированный на севере страны отряд движения Талибан начал наступление с захваченного ранее плацдарма в провинции Кундуз в направлении на Мазари-Шариф. 8 сентября талибы захватили город Ташкурган в провинции Саманган всего в 50 километрах от Мазари-Шарифа. Отрядам движения Талибан с помощью перешедших на их сторону местных пуштунов удалось окружить Мазари-Шариф. При этом немаловажную роль сыграл этнический фактор, приобретший доминирующее значение во внутриафганском противостоянии. Полевые командиры пуштуны в провинциях Саманган, Балх и вокруг Мазари-Шарифа в массовом порядке стали переходить на сторону движения Талибан. Фактор пуштунского национализма получил практическую реализацию в ходе событий на севере.
Руководители антиталибской коалиции создали Совет обороны и активизировали боевые действия с целью освобождения захваченных талибами населенных пунктов на севере страны. С целью оказать поддержку своим союзникам на севере, Ахмад Шах атаковал плацдарм талибов в провинции Кундуз с юга из провинции Тахар. Однако военные возможности Масуда были не безграничны. Он держал фронт против талибов под Кабулом и на востоке страны в провинциях Лагман и Кунар. Соответственно выделить серьезные дополнительные формирования для военных операций на севере Масуд был явно не в состоянии. Ситуация приобрела угрожающий характер для антиталибского альянса. Все успехи Ахмад Шаха и достигнутые летом 1997 года результаты оказались потерянными. В середине сентября талибам удалось захватить Хайратон, вытеснив оттуда части 70-й пехотной дивизии. 12 сентября из Турции вернулся Дустом. Авиация талибов 13–17 сентября перебросила туда около трех тысяч боевиков. В то же время в Кабул из Пакистана прибыли 1100 пакистанских военнослужащих. Формирования ИПА взяли под контроль магистраль Мазари-Шариф – Шибарган.
Лидеры ОНОФА провели ряд совещаний в Пули-Хумри и Кулябе (в том числе с участием президента Республики Таджикистан Имомалли Рахмонова, министра безопасности Хухуроева) по преодолению разногласий и выработке совместной линии на продолжение борьбы. Было принято решение, что пост председателя НИДА останется за Абдул Маликом Пахлаваном, а вернувшийся в Афганистан Абдул Рашид Дустом станет его заместителем.
К концу сентября подразделения ОНОФА овладели частью прибрежной зоны термезской излучины Амударьи, но Хайратон по-прежнему оставался в руках талибов. В Мазари-Шариф поступали значительные партии боеприпасов, материально-технических средств из Ирана, руководство которого официально заявило о поддержке антиталибской коалиции...
В начале октября от талибов полностью была освобождена провинция Балх, взяты в плен около тысячи человек, воевавших на их стороне. Причем боевики - граждане Афганистана расстреливались на месте, а пленные пакистанцы отправлялись в специальные лагеря. Жестокие бои развернулись в районах Кундуза, Хайратона, Ташкургана и на кабульском направлении. Подразделения правительственных войск начали теснить талибов, а ряд пуштунских племен, первоначально поддерживавших их, прекратили участие в боевых действиях. Антиталибские выступления отмечались даже в Кандагаре. В итоге правительственным войскам удалось освободить Кундуз и Хайратон, талибов стали изгонять из северных провинций. Руководство ОНОФА возложило ответственность на генерала Абдул Малика за поражение правительственных сил в сентябре–октябре в районах Мазари-Шарифа и Хайратона. Его обвинили в расколе руководства ОНОФА, предательстве интересов движения. Абдул Малик Пахлаван сначала отошел в Фарьяб, а затем вынужден был покинуть северные провинции Афганистана. Генерал Дустом быстро восстановил свое положение в НИДА, обосновался в Шибаргане, а в Мазари-Шарифе усилились позиции хазарейцев.
Возвращение генерала Дустома и появление узбекских формирований на фронте в очередной раз изменили расстановку сил на севере Афганистана. Талибы не имели возможности оказать широкомасштабную поддержку своей северной группировке. Изолированная на севере группировка талибов и местных пуштунов располагала только одной коммуникационной линией — аэропортом в городе Кундуз. Возможности транспортной авиации талибов все же были весьма ограниченны. Соответственно попытка талибов воспользоваться разногласиями в антиталибской оппозиции между узбеками и шиитами закончилась в целом неудачно. Талибы фактически вернулись на исходные позиции в провинции Кундуз, откуда они в то же время продолжали создавать угрозу с тыла как войскам Ахмад Шаха Масуда под Кабулом, так и Дустому и шиитам-хазарейцам в Мазари-Шарифе. Формирования Ахмад Шаха Масуда сохранили свои позиции к северу от Кабула на расстоянии 20–25 километров от столицы Афганистана и теоретически имели возможность для штурма.
Вместе с тем военно-стратегическое положение талибов, даже несмотря на сохранившуюся угрозу Кабулу со стороны отрядов Ахмад Шаха Масуда, осенью 1997 года все равно было предпочтительнее, чем в мае этого же года. Несмотря на решительное наступление отрядов Ахмад Шаха Масуда в июне-июле 1997 года в направлении на Кабул и огромные потери их лучших боевиков в ходе неудачной акции в Мазари-Шарифе, талибам удалось удержать позиции к северу от афганской столицы. Кроме того, отряды движения Талибан сохранили за собой основные позиции в провинции Бадгис, а также приобрели стратегически важный плацдарм в районе северных провинций Талукан и Кундуз. Правда, у талибов возникли трудности в комплектовании новых отрядов, так как отсутствовали подготовленные в военном отношении людские ресурсы, поэтому формировать новые подразделения они начали из послушников пакистанских медресе, а также из иностранных наемников, в том числе пакистанцев, чеченцев, арабов, уйгуров из КНР и других.
Россия — союзник Масуда
Летом 1998 года талибы вновь активизировались в северных провинциях Афганистана. На этот раз их вооруженные формирования овладели важными административными центрами на севере страны (Мазари-Шариф, Меймене, Шиберган, Ташкурган, Пули-Хумри, Джаузджан, Балх, Бамиан и др.) и вытеснили силы ОНОФА в горные районы. Талибы вышли на границы стран СНГ, в захваченных ими районах стали насаждать жесткий исламский порядок и проводить этнические и религиозные чистки. В Мазари-Шарифе они взорвали могилу шиитского святого Али Мазари. Вооруженные формирования ОНОФА, фактически без боя сдав контролируемую ранее территорию, укрепились в Панджшере, Хазараджате и перешли к излюбленным партизанским методам ведения борьбы.
Талибы захватили родовое гнездо пиров исмаилитов Кайана Имам-Сахиб — административный центр провинции Баглан. Они убили большое количество мирных жителей-исмаилитов, разрушили их селения, культурно-просветительские учреждения и школы. Саид Мансур Нодири (Кайан) и другие руководители исмаилитов эмигрировали из страны.
По сути дела, единственной организованной силой, выступающей против движения Талибан в северном Афганистане, к октябрю 1998 года остались только вооруженные формирования таджиков Ахмад Шаха Масуда. Однако способность его вооруженных отрядов вести активные боевые действия в Афганистане напрямую зависела от возможности получать оружие и боеприпасы. Здесь Россия стала выдвигаться на первый план. Ахмад Шах активизировал контакты с российскими представителями. Он направил в Москву министра иностранных дел ИГА доктора Абдуло Абдуло, который провел там серию переговоров по вопросам военно-технического сотрудничества и оказания Россией военной помощи силам Масуда. С Ахмад Шахом вели перговоры российские представители, в том числе и посланец Президента РФ Б.Н.Ельцина Евгений Севостьянов.
Первое благоприятное впечатление о талибах быстро сменилось у афганского населения глубоким разочарованием. Ус-танавливаемый ими порядок — смесь архаизма с нетерпимостью — был неприемлем для Афганистана. Сквозь показной исламский фундаментализм просматривалось стремление восстановить доминирующее положение пуштунов в стране.
На международной арене позиции талибов все время ухудшались. В связи с отказом талибов признать «линию Дюранда» в качестве официальной границы между Афганистаном и Пакистаном пакистанские власти испытывали разочарование. Началось отчуждение между Кабулом и Исламабадом. Соединенные Штаты тоже стали отказываться от поддержки ИДТ, что ими было продемонстрировано нанесением в августе 1998 года ракетных ударов по базам вооруженных формирований талибов с целью разгрома баз и лагерей подготовки террористов Усамы бен Ладена. В этом плане у России и Соединенных Штатов наметились общие интересы.
В течение 1999–2000 годов существенных изменений в расстановке сил внутри Афганистана не произошло. Талибы и формирования ОНОФА удерживали контролируемые зоны, хотя ситуация внутри антиталибского альянса характеризовалась рецидивами взаимного недоверия между лидерами основных военно-политических группировок вплоть до открытых вооруженных столкновений местных полевых командиров. Главной фигурой, которая цементировала этот союз, был Ахмад Шах Масуд. Отошел от активной борьбы с талибами и вновь эмигрировал в Турцию Абдул Рашид Дустом, а Абдул Малик — в Иран. После занятия талибами в сентябре 1998 года Бамиана эмигрировал в Иран один из лидеров ПИЕА Абдул Карим Халили48, другой — Мухаммад Акбари — перешел на сторону талибов. От хазарейцев союзниками Масуда тогда выступали только вооруженные отряды Хаджи Мухаммада Мохаккика.
Обстановка в Афганистане по-прежнему характеризовалась продолжающимся вооруженным противостоянием между Объединенным Национально-освободительным фронтом Афганистана и Исламским движением Талибан. Несмотря на проведение обеими сторонами ряда переговоров и консультаций по вопросу мирного урегулирования ситуации в стране, руководство ИДТ проводило активные мероприятия по созданию условий для решения внутриафганской проблемы вооруженным путем. Ахмад Шах проявлял в этих условиях выдающиеся качества дипломата и стратега, умело сохраняя и распределяя свои силы для решающего удара.
Вместе с тем все более очевидным становилось, что американцы разочаровались в талибах, так как они показали, что слабо поддаются контролю, а их действия получили негативную оценку в мире со стороны многих государств и международных организаций. На наш взгляд, американцы, затевая этот проект, допустили явный просчет, недооценив свободолюбие пуштунов, хотя мотивация их поддержки талибов была понятна: таджик Бурхануддин Раббани за годы правления не смог консолидировать населяющие Афганистан национальности, в первую очередь пуштунов, и остановить хаос, препятствующий распространению американского влияния на регион и осуществлению экономических проектов по переброске туркменского газа в порты Пакистана в обход России; талибы менее опасны, чем иранские фундаменталисты, «экспортирующие» ислам; талибы обещали организовать борьбу с наркотиками и терроризмом; они гарантировали американцам возможность занять доминирующие позиции в Центральной Азии; с победой талибов США могли бы разыграть исламскую карту в Китае; поддерживаемый Пакистаном режим талибов более предпочтителен, чем союз Ирана, Индии и среднеазиатских государств, отягощенный все усиливающимся влиянием Тегерана на администрацию Раббани.
Талибы, по сути дела, поставили США в весьма щекотливое положение, а первоначально выбранный американцами путь обратился для региона во всеобъемлющее зло. Мало того, что талибы стали культивировать терроризм как основное средство достижения своих целей, они еще и поощряли производство наркотиков. При них поизводство опиума, облагаемое талибами официальным десятипроцентным налогом, оказалось рекордным в мире, экстремистские методы борьбы за чистоту ислама отбросили принципы прав человека, а их правительство отказывались признать даже ближайшие союзники Вашингтона. Свою варварскую сущность талибы продемонстрировали всему миру, приступив к разрушению на территории Афганистана всех доисламских исторических памятников, имеющих мировое значение, например, статуй Будды в Бамиане. В этих условиях трудно стало применять даже двойные стандарты.
Военные успехи вскружили голову лидерам ИДТ, решившим, что пришла пора во что бы то ни стало не только «дожать» «Северный альянс», но и активно распространять свои идеи в центрально-азиатских государствах. В новые независимые государства Азии под видом бизнесменов, беженцев, туристов, проповедников устремился поток идеологических диверсантов. И хотя в принципиальном плане непосредственной угрозы национальной безопасности России и ее союзников (массового перехода их границ) талибы не представляли, косвенно в перспективе они могли довольно существенно повлиять на дестабилизацию обстановки путем подрывных действий, а также оказания помощи и поддержки исламским экстремистам и террористам в Узбекистане, Таджикистане, Туркменистане, Киргизии.
Присутствие в рядах талибов большого количество арабов-ваххабитов способствовало усилению крайне радикальных взглядов в руководстве движения. Талибский режим превратился в базу, пособника и укрывателя международных террористов, способствовал их деятельности в других странах.
Гражданская война тогда вышла на новый виток и приобрела затяжной характер. В последующем ситуация могла развиваться по различным сценариям: переговоры между лидерами ОНОФА и ИДТ по вопросам раздела зон влияния и создания коалиционного правительства; эскалация вооруженного конфликта, в ходе которого противоборствующие стороны, поддерживаемые различными политическими силами и иностранными государствами, попытаются разгромить противостоящие друг другу вооруженные группировки и захватить власть в стране вооруженным путем. Ко второму варианту склонялись лидеры талибов. Они намеревались развернуть широкомасштабные боевые действия с целью окончательного разгрома антиталибской коалиции. В этом случае продолжительность гражданской войны определялась характером иностранной военной и политической поддержки.
В мае–июне 2000 года в ИГА возобновились крупномасштабные боевые действия. Весь июнь и первую половину июля в стране шли тяжелые бои (в основном в районе перевала Саланг и авиабазы «Баграм»). Талибы нанесли массированный удар с применением авиации и бронетехники по силам антиталибской коалиции, но Масуд выстоял и нанес талибам серьезный ущерб. Однако в вооруженных формированиях «Северного альянса» стала ощущаться хроническая нехватка вооружения, боеприпасов, продовольствия и другого снаряжения. Помощь, поступавшая из Узбекистана и Таджикистана, была явно несопоставима с тем, что получали талибы от своих покровителей из Пакистана, Саудовской Аравии и США.
26 октября 2000 года в Душанбе состоялась встреча Ахмад Шаха Масуда с министром обороны России маршалом И.Д.Сергеевым, на которой обсуждались ситуация на севере Афганистана и пути противодействия угрозе, исходящей от движения Талибан. И хотя мероприятие носило неофициальный характер, этой встрече придавалось большое значение. В ходе беседы обсуждались конкретные пути противодействия угрозе, исходящей от исламских радикалов, а также речь шла о военной поддержке вооруженных отрядов Ахмад Шаха Масуда, представляющих собой единственно действенную оппозиционную группировку в стране. По итогам встречи Россия приняла решение об увеличении поставок вооружения и боеприпасов для формирований Масуда. На следующий день руководство движения Талибан выступило с угрозами в адрес России. По словам высокопоставленного представителя талибов Абдула Мутмаена:«России следует прекратить “вмешательство во внутренние дела Афганистана”, иначе для нее это может создать много опасных проблем и тяжелых последствий».
По предложению США и России в декабре 2000 года Совет Безопасности ООН ввел дополнительные санкции против Исламского движения Талибан: запрет на поставки вооружения и химических веществ, используемых для производства героина. В ответ на это 20 декабря 2000 года талибы закрыли в Афганистане специальное представительство ООН, а также заявили о бойкоте американских товаров.
«Северный альянс» стремился активно противодействовать осуществлению планов талибов и удерживать контролируемые им районы. Талибов не останавливали тяжелые потери в живой силе и технике. Они пытались удержать вновь захваченные территории и заблокировать пути, по которым Масуду поступала помощь с севера, а также запереть его отряды в панджшерском ущелье и постепенно взять измором или склонить Ахмад Шаха к «почетной капитуляции». Хотя ранее отряды талибов штурмовали Панджшер трижды, но ни разу не смогли в него даже войти и несли огромные потери. Очередная попытка по захвату Панджшера была предпринята талибами в конце 2000 года, но вооруженные отряды под руководством Ахмад Шаха Масуда дали им решительный отпор.
В апреле 2001 года по приглашению председателя Европар-ламента Николь Фонтен Ахмад Шаха Масуд, вице-президент и министр обороны Исламского государства Афганистан, побывал в Европе, где ему был оказан подчеркнуто теплый прием. Масуду была предоставлена возможность обстоятельно обсудить проблемы Афганистана во время встреч с высокопоставленными сотрудниками Еврокомиссии, председателями и членами сената и парламента Франции, министрами иностранных дел Франции и Бельгии, представителями английского МИД и выступить на многочисленных пресс-конференциях.
Ахмад Шах говорил, что против Афганистана, по сути, развязана агрессия, так как на стороне талибов воюют террористические группировки Усамы бен Ладена, пакистанские талибы и другие иностранные наемники. Масуд выражал свое отрицательное отношение к наркотикам и терроризму, выказывал уважительное отношение к декларации прав человека, прежде всего женщин. Возложив всю ответственность за сложившуюся в Афганистане обстановку на Пакистан и его армию, Масуд высказал ряд конкретных предложений по обеспечению афганского урегулирования и установлению мира в Афганистане.
Европейцы заинтересованно выслушали эти предложения и обещали Ахмад Шаху, что окажут гуманитарную и иную помощь, назначили ответственных лиц для изучения этой проблемы. Касаясь позиции США, на одной из пресс-конференций Масуд сказал, что если американцы не предпримут усилий для установления мира в Афганистане, то пламя войны охватит не только Америку, но и другие страны.
Однако в США не услышали этих слов. Ряд американских политиков во главе с конгрессменом Роурбекером встретились с представителями талибов в Катаре, несмотря на то что ООН объявила о введении политических и экономических санкций против талибского правительства муллы Омара. После этой встречи Усама бен Ладен был назначен главнокомандующим вооруженными формированиями талибов, а полевой командир Исламского движения Узбекистана Джума Намангани — его заместителем. Как оказалось, двойная игра американцев обернулась трагедией не только для афганцев, но и для них самих.
Ожидалось, что европейцы окажут помощь «Северному альянсу» в его борьбе с талибами. Тем более что летом войска Масуда развернули успешное наступление на талибов, и несколько их отрядов перешли на его сторону. Возможно, намечался определенный перелом ситуации в Афганистане. Однако события здесь стали развиваться совсем иначе.
Гибель Ахмад Шаха Масуда
Существенное влияние на расстановку сил в Афганистане оказал террористический акт, совершенный 9 сентября 2001 го-да против Ахмад Шаха Масуда двумя исламскими смертниками-марокканцами, которые под видом журналистов проникли к нему в резиденцию и во время интервью привели в действие взрывное устройство. Выдающийся теоретик и практик партизанской войны Ахмад Шах был смертельно ранен. Он умер от полученных ран и 16 сентября похоронен как шахид и национальный герой Афганистана на высоком холме Сарича, вблизи кишлака Джангалак в Панджшере. Тысячи людей пришли проводить в последний путь человека, посвятившего свою жизнь борьбе за свободу и процветание афганского народа.
Генерал Мухаммад Шариф Акрам:«Об Ахмад Шахе Масуде мне трудно говорить обычными словами. Он великий человек, искусный военачальник и выдающийся исламский гуманист. В Афганистане фигуры такого масштаба не было уже давно и вряд ли скоро появится. Он очень любил свою страну. Хотел, чтобы гордый афганский народ жил свободно, независимо и достойно. Он был плоть от плоти афганцем и готов был принести себя в жертву во имя счастья своей страны. Очень хотел, чтобы все люди в Афганистане жили ничуть не хуже, чем в соседних странах, чтобы каждый молодой человек мог получить хорошее образование и найти достойную работу, чтобы все жители Афганистана, независимо от национальности или принадлежности к тому или иному сословию, включая женщин, имели бы равные права. Борьбу за достижение этих великих идеалов он начал с ранней молодости и продолжал ее до самого последнего дня».
В очередной раз подтвердилась аксиома, что у террористов нет ни национальности, ни веры. Террористы, прикрываясь знаменем ислама, подло убили Ахмад Шаха Масуда, истинного мусульманина, неукоснительно соблюдавшего исламские каноны и традиции. На его могиле воздвигнут мавзолей. Так на Востоке отмечают могилы святых.
Вячеслав Некрасов: «Мне довелось встречаться с Ахмад Шахом пять раз, и каждый раз он удивлял открытостью, простотой общения, смелостью, глубиной и даже парадоксальностью мышления.
Впервые это произошло в полевом штабе командующего неподалеку от Джабаль-ус-Сираджа в 1996 году. Тогда на мой вопрос: “Господин Масуд, Вы провели множество успешных боевых операций. Наверное, Вы всю жизнь мечтали стать военным?” Он, слегка улыбнувшись, ответил: “Вы знаете, я не хочу воевать, я ненавижу войну. Я мечтаю ее закончить быстрее и начать экономическое возрождение нашего единого, неделимого и независимого Афганистана. Когда-то я хотел стать инженером, даже поступил в Кабульский политехнический институт. Я хочу привозить из России не военную, а строительную технику, чтобы восстанавливать дороги, мосты, предприятия”.
Позднее общение стало более доверительным. Однажды он произнес слова, которые, наверное, удивят многих: “Вы совершили ошибку, введя в Афганистан войска. Но еще большую ошибку вы сделали, когда так вышли. Вы просто бросили Наджибуллу на произвол судьбы...”
На последней встрече в своей резиденции в Панджшере, буквально за несколько дней до своей гибели, он говорил о преступности и чужеродности талибов, о стремлении построить в Афганистане такое общество, которое смогло бы плодотворно сочетать светские общечеловеческие ценности и исламские традиции, о необходимости развития современной системы образования, выборности власти, предоставлении широких прав женщинам, гарантии свобод каждому отдельному человеку.
Мне кажется, что полной картины покушения на лидера «Северного альянса» Ахмад Шаха Масуда еще не представляет никто, но я попытаюсь воссоздать наиболее важные ее компоненты. Может быть, они пригодятся кому-то из коллег для дальнейшего расследования весьма далеко от Афганистана.
Имена террористов мне были названы службой безопасности «Северного альянса» — Мухаммад Касим и Мухаммад Карим. Их словесный портрет дала Бриджит Бролт, корреспондент одной из французских провинциальных телерадиокомпаний, неплохо говорящая по-английски. Она, дожидаясь аудиенции с Масудом, наблюдала их в Ходжа-Багауддине в течение шести дней. По ее словам, это были рослые, крепкие парни арабского происхождения в возрасте 30–35 лет, представившиеся свободными корреспондентами, снимающими фильм об Афганистане. Причем “оператор” на 3–4 года выглядел младше “репортера”, был чуть пониже, полнее и молчаливее, его интересы внешне не простирались далее поглощения пищи и сна.
Оба одевались по-европейски — светлые рубашка, футболка, легкие брюки с множеством карманов. Держались особняком. Особой словоохотливостью не отличались. Крайне энергичной Бриджит удалось лишь вытянуть, что ранее они проживали в Марокко, потом переехали в Бельгию, где получили гражданство. Поначалу в безмятежной Европе они предались многим светским грехам: вино, зрелища, девушки. Но потом, непонятно по каким причинам, обратились (или их обратили) к исламу. Изучение мудростей Корана, изречений пророка стало смыслом их жизни. Далее оба переехали в Лондон (там легально находятся штаб-квартиры многих радикальных исламистских организаций, представитель одной из них даже занял место в палате лордов), где прожили более года. На просьбу дать номер телефона долго не реагировали, мотивируя это п<