Проблема возмездия и «границы ненависти» у советского солдата-освободителя.
На протяжении Великой Отечественной войны тема возмездия была одной из центральных в агитации и пропаганде, а также в мыслях и чувствах советских людей. Сегодня непросто представить себе тот накал ненависти к врагу, который буквально клокотал в душах и сердцах людей, прошедших войну и видевших разорённые города и сёла, поруганные святыни, виселицы вдоль дорог, – главного вида казни, применявшейся фашистами к мирному населению, в том числе и к семьям наших солдат. Армейская пропаганда все годы войны называла это чувство «священным»; пелось о «ярости благородной»; в частях проводились митинги и собрания на темы «Как я буду мстить немецким захватчикам».
«За годы войны ненависть к немцам распалилась нешуточная, так что в победном 45-м работникам агитпропа пришлось сделать немалое усилие, чтобы изменить вектор отношения к противнику. В «Правде» была выпущена статья партруководства, разошедшаяся по фронтам, имевшая целью изменить отношение к противнику. Так что с зимы 1945-го в массовое сознание вбрасывается идея разницы между нацистами и народом. На фронтах стали жестоко караться насильники и мародёры. Кстати, сам Сталин ещё 23 февраля 1942 года сказал о том, что «Гитлеры приходят и уходят, а немецкий народ остаётся».
(Мягков М[1]. «Линию обороны планировали неглубокой» : [беседа с историком Михаилом Мягковым] / записала Светлана Сухова // Огонек. –2016. –№ 24. –С. 20)
Полный текст см. : http://kommersant.ru/doc/3012478
«Естественно, что многих те разъяснения о новом чувстве мести не устраивали. В политдонесениях фиксируются разговоры между бойцами, они возмущаются приказами: «сначала одно говорили, теперь другое, и почему мы должны жалеть этих немцев, если они себя вели так на нашей территории».
(Сенявская Е. С.[2] Миф об «изнасилованной Германии» сочинил Геббельс [Электронный ресурс] / Е. С. Сенявская. – Режим доступа: http://www.kp.ru/daily/26073/2979464/ (Дата обращения: 2.04.2017)
Закономерность ненависти к Германии со стороны вступавших на её территорию советских войск, понимали в то время и сами немцы.
«Вот что сказал соотечественникам немецкий солдат, прошедший войну: «…Если русские, поляки, французы, чехи хоть на один процент сделают с нашим народом то, что мы шесть лет подряд творили с ними, то через несколько недель не останется в живых ни одного немца. Это говорит вам тот, кто шесть лет сам был в оккупированных странах!».
(Сенявская Е. Русское воинство: карающее и милосердное / Елена Сенявская // Наука и религия. – 2014. – № 6. – С. 11-12)
Трудно было требовать соблюдения принципов гуманизма от солдат, знавших, что сотворили с их страной фашисты, зверски уничтожавшие миллионы мирных жителей. Армия Гитлера эти принципы решительно отбросила.
«Готовясь к нападению на СССР, 13 мая 1941 года Адольф Гитлер подписал указ «О применении военной юрисдикции и об особых мероприятиях войск», в котором сказано, что военнослужащие вермахта, «совершившие какие-либо действия против гражданского населения вражеской стороны, необязательно привлекаются к ответственности, даже в том случае, если эти действия одновременно являются и военными преступлениями». …В специальных памятках для солдат и офицеров вермахта говорилось: «У тебя нет сердца и нервов – на войне они не нужны. Уничтожь в себе жалость и сострадание – убивай всякого русского советского. Не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик, – убивай».
(Назаров О[3]. Уничтожать вместе с населением / Олег Назаров // Лит. газ. – 2014. – 7-13 мая (№ 18). – С. 1, 3)
Полный текст см. : http://www.lgz.ru/article/-18-6461-07-05-2014/unichtozhat-vmeste-s-naseleniem/
Сталинское руководство и советское командование подобных директив солдатам и офицерам РККА никогда не давали и, в отличие от вермахта, жёстко боролось с проявлениями насилия и мародёрства. Действительно, акты мести и просто случаи девиантного поведения (в многомиллионной армии люди были разные, встречались и подлецы, и уголовники) были неизбежны, но они рассматривались в армии как преступление. На факты насилий и грабежей, советское командование, в отличие от немецкого, реагировало быстро и жёстко.
«Выйдя на земли Восточной Пруссии, 21 января 1945 года командующий 2-м Белорусским фронтом маршал Константин Рокоссовский издал приказ N 006, призванный «направить чувство ненависти людей на истребление врага на поле боя», карающий за мародёрство, насилия, грабежи, бессмысленные поджоги и разрушения. Отмечалась опасность такого рода явлений для морального духа и боеспособности армии. 27 января такой же приказ издал Командующий 1-м Украинским фронтом маршал Иван Конев. 29 января во всех батальонах 1-го Белорусского фронта был зачитан приказ маршала Георгия Жукова, который запрещал красноармейцам «притеснять немецкое население, грабить квартиры и сжигать дома».
Апреля 1945 года была принята специальная директива Ставки Верховного Главнокомандования N 11072 об изменении отношения к немецким военнопленным и гражданскому населению Германии. Так что попытка представить аморальное поведение солдат как одобряемую руководством страны и командованием Красной Армии тактику, чтобы вытеснить немецкое население с территории Восточной Пруссии, не выдерживает никакой критики».
(Сенявская Е. С. Как насилуют историю : [беседа с историком Еленой Сенявской] / записала Елена Новоселова // Рос. газ. – 2015. – 24 марта. – С. 6)
Полный текст см. http://rg.ru/2015/03/24/istoriya.html
Наряду с разъяснительной работой принимались жёсткие карательные меры.
«Как свидетельствуют данные военной прокуратуры, в первые месяцы 1945 года за совершённые бесчинства по отношению к местному населению было осуждено 4148 офицеров и большое количество рядовых. Несколько показательных судебных процессов над военнослужащими завершилось вынесением смертных приговоров виновным…»
(«…Изменить отношения к немцам как к военнопленным, так и гражданским» / публ. О. А. Ржешевского[4] // Военно-ист. журн. – 2003. –№ 5. – С. 31)
Советские солдаты в понимании справедливого возмездия в большинстве своём исходили из принципа, что «не должны уподобляться немцам».
«Примеры такого рода приводятся в дневниках Осмара Уайта[5]: «В Красной Армии господствует суровая дисциплина. Грабежей, изнасилований и издевательств здесь не больше, чем в любой другой зоне оккупации. Дикие истории о зверствах всплывают из-за преувеличений и искажений индивидуальных случаев под влиянием нервозности, вызванной неумеренностью манер русских солдат и их любовью к водке».
(Сенявская Е. Русское воинство: карающее и милосердное / Елена Сенявская // Наука и религия. – 2014. – № 6. – С. 16).
Ненависть, «ярость благородная», справедливая жажда отмщения, – те чувства, что владели солдатами в течение всей войны, сменились великодушием победителей на завершающем этапе сражений и после победы.
«Перешли границу – Родина освобождена, – вспоминает санинструктор Софья Кунцевич. – Я думала, что когда мы войдём в Германию, то у меня ни к кому пощады не будет. Сколько ненависти скопилось в груди! Почему я должна пожалеть его мать, если он мою повесил? Почему я должна не трогать его дом, если он мой сжёг? Почему? Хотелось увидеть их жён, матерей, родивших таких сыновей. Как они будут смотреть нам в глаза?.. Всё мне вспомнилось, и думаю: что же будет со мной? С нашими солдатами? Мы всё помним… Пришли в какой-то посёлок, дети бегают – голодные, несчастные. И я, которая клялась, что всех их ненавижу, теперь соберу у своих ребят всё, что у них есть, что осталось от пайка, любой кусочек сахара, и отдам немецким детям. Конечно, я не забыла, я помнила обо всём, но смотреть спокойно в голодные детские глаза я не могла».
Голодных немецких ребятишек подкармливали многие наши солдаты. И советская военная администрация особую заботу проявляла о детях. Ещё 31 мая 1945 года Военный совет 1-го Белорусского фронта принял постановление о снабжении молоком в Берлине детей до восьмилетнего возраста».
…Случаи мести, конечно же, были. Но они не стали массовыми. Причины этого, на наш взгляд, верно определил прошедший всю войну поэт Давид Самойлов: «Германия подверглась не только военному разгрому. Она была отдана на милость победного войска. И народ Германии мог бы пострадать ещё больше, если бы не русский национальный характер – незлобливость, немстительность, чадолюбие, сердечность, отсутствие чувства превосходства, остатки религиозности и интернационалистического сознания в самой толще солдатской массы. Германию в 45-м году пощадил гуманизм русского солдата».
(Сенявская Е. Русское воинство: карающее и милосердное / Елена Сенявская // Наука и религия. – 2014. – № 6. – С. 15).
