Условия содержания военнопленных

Иногда их размещали на скотных дворах, складах, фермах, стадионах, в разбитых казармах и церквях. В холодное время в некоторых лагерях они ночевали в отрытых в земле норах. И лишь с возросшей потребностью Германии в рабочей силе с 1942 г. положение оставшихся в живых несколько улучшилось, их стали переводить в неотапливаемые бараки с нарами.

Общую картину нечеловеческих испытаний дополняла ужасная антисанитария, царящая в лагерях. Советские военнопленные жили в переполненных бараках, которые буквально кишели вшами, клопами и блохами. Узники по 3 – 4 месяца не имели возможности помыться, продезинфицировать одежду, а вернее те лохмотья, которые от неё остались. Вместе с крайним истощением всё это создавало благоприятные условия для распространения опасных болезней, большинство из которых оканчивались летальным исходом. Уже с сентября 1941 г. в лагерях наблюдались массовые желудочно-кишечные заболевания, преимущественно дизентерия. А с октября набрала обороты эпидемия сыпного тифа, люди умирали целыми бараками. Распространёнными были также дифтерия, цинга, туберкулёз.

Принудительный труд военнопленных на территории Германии

На каждого поступившего в лагерь заводилась личная карточка, содержавшая все основные личные и военные данные. На обратной стороне имелось место для записей о переводе в другой лагерь, трудовом использовании, болезнях и дисциплинарных наказаниях. Эти же карточки свидетельствуют и о том, что советских офицеров вплоть до ранга капитана, вопреки конвенциям международного права, привлекали к принудительным работам. Так как карточки заполнялись в основном очень подробно, то сегодня они являются одним из важнейших источников, помогающих установить условия жизни военнопленных в лагере и причины их смерти.

Пример учетной карточки узника лагеря в Германии

3. 1945-1946 гг.: проверочно-фильтрационный пункт НКВД, служба в военно-строительном отряде.

В августе 1941 года Сталин издал приказ № 270, согласно которому, все военнослужащие, попавшие в плен, объявлялись изменниками и дезертирами. «Командиров и политработников, сдавшихся в плен врагу, считать дезертирами, семьи которых подлежат аресту, как семьи нарушивших присягу и предавших родину дезертиров. Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на месте подобных дезертиров. Семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи».

Специальной директивой Сталина были созданы особые фильтрационно-проверочные лагеря, в которые помещали бывших советских военнопленных. Всего было создано больше 100 таких лагерей, и к 1 декабря 1946 г. «спецпроверку» прошли 1834 тыс. военнопленных.

Освобожденные военнопленные с территории Германии направлялись через сборно-пересыльные пункты под конвоем в специальные лагеря НКВД для проверки. Условия содержания бывших военнопленных в них были установлены такие же, как для преступников, содержащихся в исправительно-трудовых лагерях. В обиходе и документах их именовали «бывшими военнослужащими» или «спецконтингентом», хотя в отношении этих лиц никаких судебных и административных решений не принималось. «Бывшие военнослужащие» лишались прав и преимуществ, полагавшихся за воинские звания, выслугу лет, а также денежного и вещевого довольствия. Им запрещалась переписка с родными и близкими.

Пока проводились проверки, «спецконтингент» привлекался к тяжелому принудительному труду на рудниках, лесозаготовках, в строительстве, в шахтах и металлургической промышленности. Им устанавливались предельно высокие нормы выработки, формально начислялась незначительная зарплата. По итогам фильтрации в отношении каждого проверяемого выносилось соответствующее заключение, на основании которого он либо ставился на учёт в органах государственной безопасности, либо арестовывался, либо его проверка прекращалась с направлением фильтрационного дела для постановки на оперативный учёт в областном управлении НКВД-МВД.

Последнее означало благополучное завершение проверки. Личное фильтрационное дело репатрианта (ЛФД), включавшее документы первичной и вторичной фильтрации, его личные документы, изъятые при фильтрации (например, документы, выданные немецкими властями) и данные агентуры сдавалось в архив управления НКВД-МВД. Взамен временного удостоверения личности (с которым репатриант не мог выехать за пределы района) ему выдавался сначала временный, затем постоянный паспорт, оформлялась прописка. Бывшие военнопленные после завершения проверки переводились в военкоматах со специального на общий учёт, получали военные билеты и статус участника Великой Отечественной войны (время их пребывания в плену как участие в войне не учитывалось).

Сразу же после войны возникла острейшая необходимость в рабочих руках для восстановления разрушенного народного хозяйства. В 1945 году красноармейцы тех возрастов, на которые распространялся приказ о демобилизации, были отпущены по домам. Остальных военнопленных, сверстники которых продолжали служить в армии, следовало восстановить на военной службе. Однако война уже кончилась, и теперь стране были нужны рабочие, а не солдаты. Поэтому часть из них была зачислена в рабочие батальоны, в том числе и мой прадед.

Таким образом, после почти 4 лет тяжелейших испытаний в плену, Иван Тимофеевич продолжил срочную службу и в течение еще 1,5 лет служил в военно-строительном отряде, который занимался восстановлением жилых домов на территории Белоруссии.

По директиве Генерального штаба Вооружённых сил СССР от 12 июля 1946 года эти батальоны, являвшиеся аналогом современных стройбатов, были расформированы, а их личный состав получил статус «переведённые в постоянные кадры промышленности». По Постановлению Совета Министров СССР от 30 сентября 1946 года на них было полностью распространено действующее законодательство о труде, а также все права и льготы, которыми пользовались рабочие и служащие соответствующих предприятий и строек. Они сохраняли статус полноправных граждан СССР, но без права покинуть установленное государством место работы.

В 1946–1948 гг. из Советской Армии были демобилизованы военнослужащие ряда возрастов. Соответственно их ровесники, ранее зачисленные в рабочие батальоны, получили разрешение вернуться в места, где они жили до войны. Мой прадед был демобилизован в 1946 году с формулировкой «для продолжения учебы в техникуме» и вернулся в город Томск, откуда и был призван.