Правовая антропология и правовой экзистенциализм.

Правовая антропология.

Антропология права (юридическая антропология) - отрасль социо-гуманитарного научного знания, имеющая объектом своего изучения правовую действительность, обращенную к человеку, его правовой жизни (правовому бытию). Это наука, изучающая взаимосвязь человека и права, можно сказать, что она изучает правовую жизнь общества или жизнь человека в ее правовых проявлениях на разных этапах человеческой истории - от древности до наших дней. Объектом юридической антропологии является право, но в его "человеческом измерении". Цель данной науки - посредством изучения правового бытия человека на разных исторических этапах получение истинных представлений о современном homo juridicus. Человек в системе права - главный объект изучения юридической антропологии.

Историческими предпосылками возникновения является структурный кризис классических гуманитарных наук XX века. Следствием этого возникает постмодернистская научная проблематика, которое оказало значительное воздействие на правопонимание и оценку современного мира.

1960-е гг. происходит антропологический "переворот" в науковедении, в связи с чем одним из ведущих направлений в философии становится антропология, одно из течением которой становиться философская антропология, одним из основателей которой является немецкий филосов и социолог Арнольд Гелен. Ещё одним течением является культурная антропология - наука о культуре .

В рамках философско-антропологического направления особый интерес представляет постулат немецкий философ и социолог, один из основателей философской антропологии, представитель технократического консерватизма Арнольд Гелена о том, что все социальные институты (в том числе и право) вытекают из несовершенства природы человека в качестве компенсации этой биологической ущербности. Именно социальные институты обеспечивают распределение прав и обязанностей, социокультурную идентичность и гарантируют тем самым стабильность общества. Единственным критерием их оптимальности является самосохранение социума.

Здесь достаточно последовательно эксплицируется трансцендентальный критерий права. Однако при этом вне научного анализа остается механизм функционирования социальных (и правовых) институтов. Складывается впечатление, что для сторонников Гелена это происходит само по себе.

Подвергая критике умозрительность прежних учений о человеке, Гелен подчеркивал эмпирический характер своих исследований: философская антропология должна выдвигать лишь такие гипотезы, которые можно проверить посредством сопоставления с фактами, а их дают только конкретные науки о человеке. Гипотезы такой философской антропологии отличаются от гипотез конкретных наук более общим характером, поскольку в них синтезируются данные множества научных дисциплин, занятых теми или иными аспектами человеческой реальности. Возможность такой науки -это единственная метафизическая предпосылка, которая далее не обсуждается.

Из нее вытекают два следствия:

) существует единство человеческого рода, поверх всех расовых, национальных, племенных и т.п.;

) имеется целостное единство человеческого индивида.

Первое следствие, по мнению Гелена, легко подтверждается опытом ряда наук, тогда как второе сталкивается с долгой традицией дуалистического видения человека. С метафизическим дуализмом нет смысла вести полемику, поскольку на уровне научных понятий она и невозможна. Но имеется и эмпирико-методологический дуализм, говорящий о существовании, как минимум, двух методов и двух групп наук о человеке. Гелен считает, что своим учением он преодолевает и такого рода дуализм, поскольку в своем учении использует исключительно "психофизически нейтральные" понятия. Главным среди них является понятие действия: в действии совпадают "внешнее" "внутреннее", "физическое" и "психическое", "телесное" и "душевное". Человек определяется Геленом как "действующее существо", т.е. "так физически устроенное, что оно способно выживать только действуя". Природа человека уже на уровне морфологии принципиально отличается от организации всех прочих животных. Биология помогает нам понять условия человеческого существования и иной, чем у животных, принцип организации. Именно особая биологическая форма делает необходимыми интеллект, труд, язык и прочие свойства человека.

Задачей философской антропологии является строгое описание этой организации, которая представляет собой систему, а не набор отдельных характеристик, одни из которых произвольно выбираются в качестве причины других. Гелен вообще отрицает возможность применения понятий "причина" и "следствие" к человеку за пределами лабораторных экспериментов, разлагающих поведение на стимулы и реакции. Целостная реальность характеризуется функциональными взаимосвязями всех элементов системы. Морфологические, психологические и социально-культурные стороны существования человека рассматриваются Геленом как подсистемы или различные аспекты единого целого.

Эта целостность человеческой природы определяется, прежде всего, через ее биологическую недостаточность. Гелен говорит о человеке как "недостаточном существе", отличающимся от всех млекопитающих уже на уровне морфологии и физиологии. Человек рождается с органами, которые остаются на уровне эмбриона обезьяны. Отсутствует специализация органов, они не приспособлены для выполнения жизненно важных функций нападения или защиты - у человека нет ни когтей, ни быстрых ног, ни волосяного покрова, способного защищать от холода, ни остроты чувств других млекопитающих.

Если бы он жил только с этой "оснасткой" среди опаснейших хищников, то давно бы исчез с лица Земли. Поэтому Гелен отвергает тот вариант дарвинизма, который видит в человеке результат естественного отбора. Нехватка специальных органов защиты требует замещения инстинктов интеллектом и рукой, способной с орудийной деятельности. Долгое детство предполагает воспитание, социализацию, передачу навыков и умений по традиции, а не биологическим путем. Иначе говоря, эта "недостаточность" предполагает общество и культуру. "Второй природой" человека оказывается система орудийной деятельности и коммуникации, а это и есть культура; "мир культуры и есть человеческий мир". Без нее у человека нет ни малейших шансов выжить, а потому не существует "естественного человека" - он изначально является социальным существом, и всякое общество предполагает язык, свою технику, формы общения, кооперации и т.д. Потому и нет смысла говорить о "среде" применительно к человеку, ибо он живет в мире культуры, опосредующей его приспособление к практически любой земной среде, независимо от климата или биогеоценоза.

Упорядочение человеческого опыта достигается как за счет языка и понятийного мышления, так и с помощью социальных институтов, в т.ч. права.

Стоит им ослабеть, и человеческое поведение становится примитивным, он начинает следовать непосредственным стимулам и впечатлениям. Различные группы потребностей автономизируются и вступают в противоречие с другими, завладевая сознанием человека как некое слепое влечение. У человека нет врожденных "сдержек и противовесов", он не знает предела в проявлении своих стремлений. В обществе, где рушатся институты, сразу же заявляет о себе "атомарная арессивность", приобретающая характер "борьбы всех против всех". Социальные институты, прежде всего, право, дают стабильность человеческой психике. Они необходимы уже для того, чтобы у человека имелась идентичность. Таким образом право предоставляет человеку упорядоченность и стабильность, что позволяет ему гармонично развиваться исходя из своей природы.

Правовой экзистенциализм.

Экзистенциалистский подход к праву сформировался в XX в. под влиянием экзистенциализма как философии сущест­вования. Сами основатели различных направлений философ­ского экзистенциализма (М. Хайдеггер, К. Ясперс, Ж. П. Сартр и др.) специально не занимались юридической проблематикой и не оставили соответствующих концепций экзистенциалист­ского учения О праве и государстве. Однако разработанные ими идеи и положения философского экзистенциализма стали ис­ходной основой для формирования ряда философско-правовых концепций экзистенциалистского профиля.

В экзистенциализме подлинное существование человека (экзистенция, «бытие-в-мире») противопоставляется его непод­линному существованию в мире объективации - в сфере сло­жившейся культуры, общества, государства, закона и т. д. При этом экзистенция трактуется как исходное (дорациональное и дорефлективное) переживание и постижение человеком своего бытия в мире. Человек, согласно экзистенциализму, - сущест­во одинокое, уникальное и конечное (смертное), которое «за­брошено» судьбой в эту ситуацию (ситуации) бытия, озабочено ею, обречено считаться с ней, найти в ней свое место и сделать свой выбор.

Экзистенция интенциональна, т. е. направлена на что-то другое, устремлена к чему-то (так, согласно Хайдеггеру и Сар­тру, она устремлена к ничто, к смерти, а в трактовке Ясперса она трансцендирует к богу). В экзистенции человек выступает как субъект, как подлинная личность и является самим собой. Вне этого экзистенциального состояния он предстает «как все», как «другой» для себя и для других, оказывается безличным объектом («Man» У Хайдеггера) в мире объектированных ценно­стей, отношений и форм общения. В таком безличном мире че­ловек лишь в ситуациях глубочайшего потрясения («погранич­ные ситуации» У Ясперса) постигает существо своей экзистенции, смысл своего бытия в мире.

Согласно экзистенциализму, основная задача философии права состоит в понимании и трактовке права как экзистенци­ального явления в его различении и соотношении с официаль­ным законом (позитивным правом). В этом контексте экзи­стенциальное право выступает как подлинное право (как выра­жение «подлинного существования», экзистенции), а закон (позитивное право) - как нечто неподлинное, отчужденное от человека и противостоящее его экзистенциальной сути, как обезличенная обективйрованная форма выражения «неподлин­ного существования».

Данная общая идея экзистенциалистского правопонимания по-разному преломляется и реализуется в различных юридиче­ских концепциях экзистенциализма.

Различные аспекты экзистенциалистского подхода к праву изложены в работах известного немецкого юриста Вернера Майхофера «Бытие и право» (1954), «Природа вещей» (1958), «Естественное право как экзистенциальное право» (1963) и др. Бытие человека в мире, согласно его трактовке, включает в се­бя два момента: момент единичности и неповторимости бытия человека и момент влияния на человеческое бытие того мира, в котором осуществляется это бытие.

Такое понимание человеческой экзистенции, в которой ин­дивидуальное связано с социальным бытием, Майхофер выра­жает с помощью понятия «Als-Sein» («бытие-в-качестве»). В различных конкретных ситуациях своей экзистенции чело­век, согласно такой трактовке, выступает в различных экзи­стенциально обусловленных социальных ролях (отца или сына, мужа или жены, покупателя или продавца, кредитора или должника и т. д.). В этих ролевых проявлениях человеческой экзистенции «самобыте» Одного индивида реализуется в отно­шениях с «самобытием» других индивидов в общем контексте социального «события» Людей.

Применительно к таким конкретным ситуациям ролевых проявлений человеческой экзистенции Майхофер говорит о «конкретном естественном праве», под которым по сути дела имеется в виду экзистенциалистская интерпретация традицион­ной естественноправовой категории «природа вещей». При этом смысл такого «конкретного естественного права» он рас­крывает как Конкретизацию «золотого правила» («поступай по отношению к другим так, как ты хотел бы, чтобы они поступа­ли с тобой») в виде максим ролевого поведения людей в экзи­стенциально обусловленных конкретных ситуациях их бытия в мире.

В такой трактовке подлинного, экзистенциального права в виде «конкретного естественного права» идеи экзистенциализма (человеческое «бытие-в-качестве», Т. е. в форме типологизированных ролей субъектов права) сочетаются с положениями кантианства (выведение рациональных максим поведения для ти­пологических ролей в конкретных ситуациях из общего естественноправового «золотого правила» по аналогии с максимами категорического императива разума).

Данная конструкция страдает внутренними противоречия­ми. Хотя исходное правообразующее значение в ней признает­ся за человеческой экзистенцией в конкретной ситуации, одна­ко вопреки этому конкретное правовое правило (т. е. норма подлинного, экзистенциального права) по существу проявляет­ся как дедукция из абстрактно-всеобщего «золотого правила».

Задача «естественного права как права экзистенции», По Майхоферу, состоит в том, чтобы дать соответствующий досто­инству человека и ценностям человеческой жизни образец су­ществования индивидов и их взаимоотношений. При этом тра­диционное естественноправовое положение о человеческом достоинстве он трактует как требование порядка максимально возможной свободы всех людей при соблюдении их безопасно­сти, удовлетворении их потребностей и развитии их способно­стей. Такой естественноправовой прядок, соответствующий достоинству человека, лежит в основе и его концепции Право­Вого государства.

В целом в философско-правовом учении Майхофера под правом (в его различении с законом) имеется в виду экзистен­циальное право (право экзистенции), трактуемое как конкрет­но-ситуационное проявление требований рационалистического естественного права. Соотношение же такого экзистенциально­го права с законом (позитивным правом) в принципе остается в пределах традиционной модели соотношения естественного и позитивного права.

В духе естественноправовых положений рассматривает экзи­стенциальное право и другой немецкий юрист Эрих Фехнер. В Работах «Философия права. Социология и метафизика права» (1956), «Естественное право и экзистенциальная философия» (1981) и др. он резко критикует юридический позитивизм, ко­торый, по его словам, признает лишь «эмпирические», «реаль­ные» факты и игнорирует «идеальные», «метафизические» фак­торы, что приводит к трактовке права в виде «одностороннего эмпирического социологизма», «биологизма», «экономизма» (марксизма) или к отождествлению права с «произвольными установлениями государственной власти».

Опираясь на ряд положений экзистенциалистской филосо­фии Ясперса, Фехнер трактует «встречу» человека с правом И связанную с этим необходимость выбора и принятия одного из многих возможных решений как «пограничную ситуацию», ко­торая актуализирует экзистенцию и содействует «извлечению бытия из его сокрытости». Искомое и принятое индивидом в такой ситуации истинное решение (т. е. экзистенциальное пра­во в данной ситуации) Фехнер рассматривает как вытекающее из человеческой экзистенции живое, Естественное право «со становящимся содержанием».

Такое живое, естественное право, порождаемое экзистенци­ей, в отличие от позитивного права с его механическими, мерт­выми нормами, не поддается, согласно Фехнеру, нормативному охвату и выражению.

Экзистенциальное правовое решение индивида, законодателя, Правоприменителя - это, по Фехнеру, всегда субъективно-воле­вое решение, рассчитанное на порождение экзистенцией в «по­граничной ситуации» ожидаемого живого, естественного права с адекватным данной правовой ситуации (данной правовой коллизии, конфликту и т. д.) содержанием.

Только такое (т. е. экзистенциальное по своим основаниям) правовое решение может быть, согласно Фехнеру, подлинным. Это означает, что подлинное право - это всегда и только экзи­стенциальное право. Но Фехнер признает, что подобное экзи­стенциальное решение может оказаться неправильным, по­скольку оно всегда сопряжено с Риском принятия неверного ре­Шения. Но без такого риска вообще не может быть подлинного правового решения и подлинного права.

Экзистенциальное право как подлинное право (т. е. живое, естественное право со становящимся содержанием) Фехнер резко противопоставляет механическому и мертвому позитив­ному праву. Для того чтобы закон (позитивное право) и его применение соответствовали требованиям права (т. е. экзистен­циально порождаемому естественному праву), законодатель и правоприменитель должны, по Фехнеру, принимать правовые решения (т. е. творить право и применять его) так, как это де­лает экзистенциально озабоченный индивид в «пограничной ситуации».

Экзистенциалистское правопонимание, апеллирующее к ин­дивидуальной экзистенции и приуроченное к конкретной си­туации, исходно отвергает ту всеобщность и общезначимость, правового начала (правового принципа, правовой формы, нор­мы и т. д.), без чего вообще нет права, и по существу подменяет право произвольными правилами индивидуально-ситуационно­го характера.

Это отчетливо проявляется и в экзистенциалистском подхо­де швейцарского юриста Г. Кона. «Согласно нашей концеп­ции, - утверждает он в работе «Экзистенциализм и правовая наука» (1955), - центр тяжести находится в конкретной ситуа­ции. В ней смысл и право. Именно она придает закону и дру­гим источникам права значимость и само существование. Это она притягивает их к себе и, наоборот, оставляет бездеятельны­ми, когда не нуждается в них».

Как «индивидуальную норму поведения» Трактует экзистенци­альное право (интуитивное переживание индивидом своего свободного акта в качестве «экзистенциально должного») ар­гентинский юрист К. Коссио.

В Целом конкретно-ситуационное («экзистенциальное») правопонимание по сути дела Отвергает саму Идею Правового закона. В Этих концепциях правопонимания разрыв между си­туационным правом и общим законом в принципе исключает возможность сколько-нибудь внутренне последовательной кон­цепции их взаимной связи и соответствия. Конкретно-ситуа­ционная природа «экзистенциального права» по существу сви­детельствует о его неправовом характере. Поэтому соответст­вующая Экзистенциалистская свобода, Т. е. свобода вне и без всеобщих требований права, предстает по сути своей как Про­извол. Так же обстоит дело и с экзистенциалистскими пред­ставлениями о Справедливости, Которая вне и без правовой все­общности неизбежно оказывается Привилегией, В лучшем случае - ситуационной.

Билет №3

1. Классическая юриспруденция (I-III в. н.э.). Причины расцвета юриспруденции. Прокульянцы и сабиньянцы. Выдающиеся юристы: Гай, Папиниан, Павел, Ульпиан, Модестин.

2. Конкретно-социологический метод исследования государства и пра-ва.