Ма без хитростей выражается в двух словах: наслаждение приятно.

Этическое содержание гедонизма выражается в двух принципах: 1) «Наслаждение составляет цель жизни, и доб­ром является все, что доставляет наслаждение и ведет к не­му»; 2) «Поступай так, чтобы испытывать как можно боль­шее наслаждение».

Гедонист превращает свою жизнь в безудержную погоню за наслаждениями. Если у вас получение наслаждения и по­гоня за развлечениями становится главным смыслом жизни, то вы — гедонист (или гедоник).

Гедонист жаждет не просто наслаждений, ему необходима новизна в развлечениях. Получаемое от развлечения удо­вольствие всегда мимолетно. Таким образом, его жизнь пре­вращается в серию искрометных наслаждений; паузы, ино­гда очень протяженные, заполнены томительными ожиданиями. Он скучает, бездельничает, мучается — до сле­дующего всплеска.

Человек является гедонистом чуть ли не с самого рожде­ния. Наслаждения младенца просты и непритязательны: кормление, укачивание, тепло нежных материнских рук, лас­ковые слова, одобрения, подарки, игра. Детство запоминается нам как время покоя, безмятежности, беззаботности. Будучи воплощением удовольствий, получаемых без приложения больших усилий, оно постоянно притягивает, манит нас. Вспоминая позже свое детство, мы окружаем его романтичес­ким ореолом наслаждения.

По мере взросления человеку все больше приходится сталкиваться с ограничениями и учиться тому, что любое наслаждение, счастливое состояние дается ценой больших затрат и усилий. Общение и столкновения с окружающими требуют от человека контроля своего стремления к удо­вольствию, зависимости его от желания других людей, отказ от получения постоянных удовольствий, терпения неудо­вольствия и т.п.

Крайняя форма гедонизма, которая наблюдается у очень малой части общества, выражается в безмерном культе потре­бительства и вожделения, где на первое место ставится ис­ключительно утоление страсти. Однако «наслаждение любой ценой» оборачивается развлечением за счет другого, счастьем за счет страдания окружающих. Мораль наслаждения посте­пенно переходит в мораль насилия и жестокости. Ни одно об­щество не может устоять, когда последняя становится массо­вым принципом поведения. Только представьте себе общество, в котором каждый безнаказанно грабит, убивает, ворует в удовольствие себе.

Может быть, многие не удержались бы от соблазнов гедо­низма, если бы не ограничения. Во-первых, наслаждаться од­ному за счет всех воспрещает общество. Во-вторых, несконча­емые наслаждения рано или поздно ведут к пресыщению. Гедонист запирает сам себя в безвыходный тупик: погоня за на­слаждениями превращается в монотонный конвейер, где каж­дая последующая операция приносит все меньшее удовольст­вие. Вспомните литературных героев или исторических персонажей, поставивших свою жизнь в служение погоне за удовольствиями.

Поскольку большинство населения одновременно, не вре­дя себе, не может стать законченными гедонистами, то каж­дый по отдельности стремится побывать в подобной роли хотя бы на краткое время. Никто из нас не откажет себе в малень­ких удовольствиях, если они необременительны, не особенно дорогостоящи и не ведут к неприятным последствиям. Выйти из-под пристального ока общества, полиции нравов, агентов социализации, немного нарушить правило, раскрепоститься желают многие. Иногда даже законопослушному человеку приятно и интересно поступить так, как не рекомендуется

или необщепринято. В момент отступления от правила он ви­дит себя независимым и свободным.

Порой он нарушает правила, установленные им самим, за­веденный для себя порядок. В некоторых обществах прави­тельство официально разрешает паузы массового отклонения от правил, даже организует их в особо праздничной форме. Это могут быть фестивали, карнавал, массовые гулянья и т.п. Анекдоты, шутки, смех, сатира, где выворачиваются наиз­нанку самые деликатные темы, также выступают формой разрядки.

Гедонист готов к мелким нарушениям, но вряд ли когда ре­шится на крупные преступления. Они доставляют неприятно­сти, которых он всячески избегает. Но и маленькие наруше­ния могут обернуться большими хлопотами. В компании с друзьями попробовал покурить «травку» или выпил рюмку-другую. Понравилось. Удержаться нет сил, да и нравственных тормозов нет тоже либо они недостаточно надежные. Увлекся. Через полгода втянулся. С годами стал заядлым наркоманом или алкоголиком. Это не просто конвейер, но эскалация на­слаждений: каждая следующая доза приносит все большее удовольствие, превращается в потребность и неистребимую привычку, а личность все больше деградирует. Большинство специалистов признают, что вытянуть наркомана или алкого­лика — дело чуть ли небезнадежное. Принудительное лечение неэффективно. Требуется добровольное согласие, т.е. готов­ность самого человека. Даже если она возникает, то на время, а необходима новая стратегия поведения. Она дается личностью, но личностное начало умерло. Таков порочный круг гедонизма.

Одна из форм проявления гедонизма — авантюризм, жажда рискованных приключений. Почему люди ищут рис­кованных наслаждений, путешествий в другие страны, совер­шают полеты в стратосферу, участвуют в смертельных авто­гонках и т.д.? Нас тянут новые и часто рискованные развлечения. Они доставляют необыкновенное удовольствие, обостряют его. Если авантюра — форма частной жизни, то большого вреда обществу в том нет. Но в истории немало при­меров великих авантюристов, совершавших разрушительные набеги на целые страны и материки. Пираты — яркий пример группового авантюризма. В одну команду подбираются все

авантюристы, маргинальные личности, неудачники, пре­ступные элементы и прочий люд, готовый поставить на карту собственную жизнь ради обогащения и острых приключений. Укоренившись в привычку, авантюризм со временем превра­щается в аморализм: авантюристы уже готовы преступить любые нормы и закон, убить безвинного, если тот встал попе­рек дороги, ведущей к удовольствию.

Конечно, наслаждение само по себе не аморально, и пото­му критика гедонизма не означает отказа от принципа удо­вольствия, без которого вообще невозможна общественная жизнь. С биологической точки зрения роль удовольствий и страданий определяется тем, что они выполняют адаптив­ную функцию: удовольствие стимулирует активность, отве­чающую потребностям организма; отсутствие же удовольст­вия и страдание блокируют действия, опасные для него. С психофизиологической точки зрения удовольствие как результат удовлетворения потребности важно тем, что его сопровождает уменьшение и угасание внутреннего напря­жения (физического и психического), оно способствует вос­становлению жизненных функций организма. В этом смыс­ле удовольствие, конечно, благо, оно ценно. Отсюда может вытекать определенная нормативная позиция, согласно ко­торой состояние удовлетворенности является идеальным для организма, и человеку следует делать все для достиже­ния такого состояния.

Разумным гедонизм является, видимо, тогда, когда он подчиняется этическому требованию: стремясь к осуществ­лению своих желаний, не допускай произвола и уважай пра­во других на наслаждение. Разумный гедонизм может быть не только терпим, но и поощряем обществом, если он превращается в двигатель творчества, искусства, науки. Ученый и актер должны получать от своей деятельности максимальное удовольствие, иначе у них не будет стимула трудиться. Не только физический, но еще больше умствен­ный труд, часто оплачиваемый хуже, требует огромного внутреннего самоудовлетворения. Именно процесс написа­ния книги, сочинения симфонии, разработки научной тео­рии должен приносить человеку максимальное наслажде­ние. Оно считается более важным, чем внешнее — гонорар,

звания, почести — вознаграждение. Здесь наслаждение по­лучает этическое оправдание.

С гедонизмом соседствует своеволие, которое выражает­ся в различных формах психологического и нравственного давления, манипулирования сознанием и поведением дру­гого человека. Право на уважение признается только за одним индивидом, у других оно отрицается. Своеволие означает после­довательное и насильное осуществление планов, задуманных одним человеком, вопреки воли и желанию других.

Понятия:счастье, удовольствие, гедонизм.

Вопросы и задания

1. Как понимали счастье философы и писатели разных эпох?

2. Охарактеризуйте поведение гедониста.

*3. Как вы понимаете слова классика о том, что все в счас­тье одинаковы, но различаются в несчастье? О каком клас­сике идет речь?

*4. Вы согласны с утверждением: «Счастье легче достигает­ся и интенсивнее переживается при удачной судьбе, в радо­сти, в достатке, в почете»? Аргументируйте свой ответ.

*5. Как вы думаете, почему есть философское понятие «сча­стье», но нет философского понятия «несчастье»?

*6. Почему счастье является предметом изучения в филосо­фии, но не в психологии, социологии и политологии?

*7. Иногда приходится слышать: нужно иметь право не только для того, чтобы осуждать других, но и для того, чтобы восхвалять их. Кому оно дано?

*8. Возможно ли счастье без добра? Что вы думаете по дан­ному поводу?

*9. Как вы понимаете выражение: «На свете счастья нет, но есть покой и воля»? Согласны ли вы с такой позицией?

■ Проблема.Счастье зависит от внешних причин или от внутреннего состояния человека?

Практикум 1. Римский философ Сенека (ок. 4 г. до н. э. — 65 г. н. э.), представитель стоицизма, воспитатель импера­тора Нерона, проповедовавший свободу от страстей и вы-

казывавший публичное презрение к смерти, предложил своеобразный тест на отношение человека к собственному богатству: «Открой двери своего дома и, допустивши к сво­ему добру сограждан, предложи каждому взять то, в чем он признает свою собственность. Если после этого у тебя ничего не убудет, вот тогда о тебе можно будет говорить как о настоящем богаче».

Как бы вы использовали этот тест сегодня? По отношению к каким социальным группам вы его применили бы?

Практикум2. Работа по группам. Подберите макси­мальное количество пословиц и поговорок о счастье и по­старайтесь объяснить их смысл.

§ 16(§ 37). Справедливость и равенство

Этимологически русское слово «справедливость» с очевиднос­тью восходит к слову «правда», родственному (или, по край­ней мере, созвучному) слову «праведность». В европейских языках соответствующие слова указывают на происхождение от латинского слова «iustitia» — «юстиция», свидетельствую­щего о его связи с юридическим законом. В старинном значе­нии слово «правда» означало и установленный закон. В Слова­ре В. Даля «справедливость» также приравнивается слову «правда», однако в значении «правосудие», а основное слово — «правильный», «сделанный законно», а затем уже «по прав­де », «по совести », «по правоте ».

По всей видимости, чувство справедливости незримо закла­дывается в соблюдение любой нравственной нормы. Справедли­вость предполагает за равное деяние равную плату. Мы спраши­ваем: почему я должен работать так много, если другие трудятся так мало? Почему я должен жить в бедности, если дру­гие живут в богатстве? Почему я должен не воровать, если дру­гие крадут? Выходит так, если мне делают добро, то и я буду добр. А если нет? Тогда — извините. Подобным образом мы рассуждаем в повседневной жизни. Но есть ли это подлин­ная нравственность?

Справедливость является одним из принципов, регулиру­ющих взаимоотношения между людьми по поводу распреде-

ления (перераспределения), в том числе взаимного обмена со­циальными ценностями. Функцию таких ценностей могут выполнять свобода, благоприятные возможности, доходы и богатства, знаки престижа и уважения ит.д.

Справедливыми считают людей, исполняющих закон и отвечающих добром на добро, а несправедливыми — чиня­щих произвол, нарушающих права других людей (лишаю­щих их свободы и имущества). Справедливым признается награда каждому по заслугам и соответственно несправедли­вым — незаслуженные почести и наказания. Справедливым признается исполнение обязательств, даже тех, которые не­явно подразумеваются.

Древнегреческие мыслители Платон и Аристотель рассмат­ривали справедливость как общественную добродетель. Со­гласно учению Аристотеля, справедливость управляет други­ми добродетелями. Благодаря закону она предписывает, в каких делах человек проявляет себя мужественным, а в ка­ких — благоразумным. Человека, склонного к порокам, на­пример к трусости или предательству, называют подлым и не­справедливым. От Аристотеля идет традиция различения двух видов справедливости. Первая заключается в распределении почестей и материальных благ между гражданами по достоин­ству, пропорционально заслугам. Вторая призвана уравнять стороны, участвующие в обмене, независимо от критерия до­стоинства. А современные философы сравнивают справедли­вость с истиной. Через всю историю философии проходит

мысль о том, что справедливость — это то, что содействует общему благу.

Хотя справедливость нередко касается распределения благ, она сама от благ не зависит.

Социальная справедливость относительна. Справедли­вым можно считать любой произвол монарха, поскольку он — первое лицо в государстве и его власть от Бога. Справедливым является гнев возмущенной толпы, казнящей монарха, по­скольку его правление довело людей до нищеты. Справедли­вым считались так называемые «тройки» (сталинские суды), в спешном порядке приговаривавшие к смерти невинных людей (пролетарское государство должно безжалостно расправлять­ся с врагами народа). Короче говоря, справедливым можно сделать все или почти все что угодно. Но как бы ни манипули­ровали справедливостью верхи, подстраивая их под свои ко­рыстные интересы, у низов всегда остается некое стихийное и более правильное понимание социальной справедливости. Ею они и руководствуются в отстаивании своих интересов.

С точки зрения общества справедливость чаще всего рас­сматривается как проблема равенства. Самое простое со­держание принципа справедливости заключается в тре­бовании соблюдения равенства. Связь справедливости и равенства была прочувствована еще в первобытном общест­ве и нашла отражение в институте кровной мести (требова­ние возмездия): поступай по отношению к другим так, как они поступают по отношению к тебе, или «око за око, зуб за зуб». Месть предполагает, что обидевший не останется не­наказанным, что за равную вину следует нести равную от­ветственность.

Такого рода понимание равенства являло собой огромный шаг в социальном и культурном развитии общества. В самом деле, на стадии дикости в человеческом сообществе (ученые именуют его предчеловеческим стадом) властвовал закон сильнейшего: сильный грабит слабого, лучший властвует над худшим, могущественный стоит выше немощного. (Вспомни­те из главы о политической власти за 8—9 классы, как назы­вается такая форма влияния.) Закон кровной мести требовал коллективного отмщения со стороны обиженных. Виновный знал о возможном отмщении, и это сдерживало произвол в от-

5 Кравченко, Певцова

ношениях между людьми. Таким образом, идущий из родово­го строя закон кровной мести стал первым регулятором соци­альных взаимоотношений.

Однако позже, на более зрелых ступенях развития, а именно в Античности, люди задумались над тем, восстанав­ливается ли в отмщении справедливость, если зло, заклю­ченное в убийстве, не исчерпывается гибелью виновного — никто не вернет убитого и никто не остановит страдание род­ственников. Возмездным убийством всего лишь совершает­ся отмщение, но справедливость не восстанавливается. Зло, причиненное первый раз, только усиливается во второй, но не исчезает. Известны случаи, когда кровная месть тяну­лась веками, передавалась из поколения в поколение, когда она служила причиной гибели целых родов.

Новым этапом в эволюции справедливости стало христи­анство, исповедовавшее принцип «не отвечай злом на зло», «не судите, да не судимы будете». Новая этика требовала запре­тить кровную месть. Однако заповедь любви прививалась сре­ди людей, пусть даже более цивилизованных, гораздо сложнее. И сегодня на бытовом уровне мы гораздо чаще предпочитаем пользоваться первым правилом, а не вторым. Даже в политике модифицированный принцип кровной мести часто выступает причиной международных конфликтов и войн.

По мере развития в обществе нравственного сознания справедливость перестала сводиться исключительно к равен­ству. Тем не менее до сих пор большинство из нас справедли­вость понимают прежде всего как равенство. В сфере социаль­ной политики справедливым считается, с одной стороны, позволение людям зарабатывать так много, как только удает­ся, с другой — перераспределение части заработанных благ в пользу бедных через механизм прогрессивного налогообложе­ния (вспомните из курса для 8—9 классов, что такое прогрес­сивное налогообложение, в чем его суть).

Чем больше богатых в обществе, тем больше от них можно взять на помощь бедным. Так рассуждают на Западе. С этим согласны и наши политики, но только реализовать подобный принцип им не удается по ряду вполне объективных условий. Но не так рассуждали советские политики. Они полагали: пусть у всех будет поровну, даже если то, что есть у людей, им

хватает лишь на скромную жизнь (такая политика не распро­странялась на правящую верхушку, высшую бюрократию). Скромное такое существование снимало множество социаль­ных проблем и до поры служило на пользу обществу. Оно не порождало жгучей зависти, а та — агрессии и бунта.

В 90-е годы страна встала на рельсы рыночных отношений, а при них стремление к обогащению не ограничивается. И что же? Появились богатые, которым стали не только завидовать другие, но и начали люто их ненавидеть. Их богатство счита­лось нажитым несправедливо. Откуда вдруг из всеобщего соци­алистического равенства вдруг появились особо привилегиро­ванные? Может быть, они из поколения в поколение неимоверным трудом накапливали сокровища? Или им улыб­нулась фортуна, и они унаследовали неслыханные богатства? Ничего подобного не было. Оставалось одно: нечестно нажитые блага, а это безнравственно. Часть «новых русских» совершен­но справедливо, чтобы они ни говорили, должна быть зачисле­на в категорию нечестно разбогатевших. Другая часть, облада­ющая организаторскими способностями и талантом, к ним не принадлежит, но в общественном сознании все равно подпада­ет под ту же статью. В результате класс богатых справедливо и несправедливо причислялся к одной категории людей, непра­ведно разбогатевших. Из общества исчезли одновременно и ра­венство, и справедливость.

Видимо, человеческому обществу одинаково вредны и крайнее равенство, и крайнее неравенство, и полная справед­ливость, и ее отсутствие. Надо, чтобы присутствовало немно­го неравенства, немного несправедливости. Только пропор­цию заранее, т.е. теоретически, очень трудно определить. Приходится то и дело экспериментировать, пробуя разные со­отношения. Причем у каждой нации и культуры свой рецепт: кому-то больше надо добавить индивидуальных свобод, а ко­му-то по вкусу придутся коллективистские идеалы. Стоит на­рушить равновесие, как в стране поднимается ропот — душат личную свободу или, наоборот, не уважают традиции собор­ности. Приходится принимать законы, уравновешивающие перекосы. И снова недовольство. Их не избежать хотя бы по­тому, что в любом обществе, в силу разнородности его соста­ва, обязательно найдутся сторонники и противники практи-

чески у любой идеи, программы, нововведения. И каждая группировка, политическое движение будут лоббировать че­рез парламент или президента собственные идеи, считая их самыми справедливыми.

Итак, мы познакомились со сложнейшим миром нравст­венных категорий и выяснили, что их содержание меня­лось в разные эпохи, культуры и в разных философских школах оно было неодинаковым. Да и люди в своем повсед­невном поведении руководствуются порой противополож­ным пониманием добра и зла, чести и достоинства, порока и добродетели. Две страны воюют за попранную справедли­вость, а потом выясняется, что обе они были далеки от по­нимания того, что на самом деле она представляет. Одним словом, мораль напоминает огромный нравственный лаби­ринт, где личность на каждом повороте сталкивается то с проблемой морального выбора, то с нравственным тупиком. В течение всей своей жизни вы будете учиться в нем ориен­тироваться.

Понятия:справедливость, равенство.

*6. Как известно, милосердие понимается как перенесенная на других любовь к себе. Но тогда спрашивается: если тре­буется возлюбить ближнего, то почему бы прежде не воз­любить себя? Как бы вы ответили на этот вопрос?

■ Проблема.Применимо ли понятие социальной справед­ливости к современному российскому обществу? Практикум 1.Сократ утверждал, что если кто из родных или друзей совершит несправедливость, то скрывать этого нельзя, — надо идти в суд и объявить о прегрешении близ­кого человека и, таким образом содействуя наказанию, по­мочь родичу или другу освободиться от зла. Совершить не­справедливость, конечно, зло, но не самое большое. Самое большое зло заключается в том, чтобы совершить неспра­ведливость и остаться безнаказанным. Как вы поняли высказывание древнегреческого мыслите­ля? Приведите конкретные примеры, подтверждающие или опровергающие данную мысль.

Практикум 2.Напишите эссе на тему: «Всеобщее равен­ство обозначает...»

Вопросы и задания

1. Проследите представления людей о справедливости с
древних времен до наших дней.

2. Как идея равенства соотносится с идеей справедливости?

3. Как соотносится справедливость с другими добродетелями? *4. Сопоставьте между собой три моральные истины:

а) Поступай с другими так, как хотел бы, чтобы и они по­
ступили с тобой.

б) «Поступай так, как будто бы ты слышишь Божий зов», —
писал русский философ Н.А. Бердяев.

в) Поступай так, как поступают с тобой другие.
Найдите общие и отличительные черты. Выберите то, ко­
торое больше соответствует вашим взглядам. Аргументи­
руйте свой выбор.

*5. Почему свобода, несмотря на всю свою привлекатель­ность, оказывается тем испытанием, которого человек иногда спешит избежать? А что происходит со справед­ливостью?

Глава 5 (11).

Внутренний мир

И социализация человека

§ 17 (§ 38). Структура человеческой психики

Современная наука исходит из того, что по своей сути человек — двусоставное существо. Его эволюция привела в конечном ито­ге к вытеснению природного (животного) начала в человеке со­циальным (культурным, цивилизованным). Она подразделяет­ся на два крупных этапа — биологический и социальный (или культурный). Первый длиннее, второй короче.

Биологическая эволюция длилась неизмеримо дольше культурной — 2,5 млн. лет. Развитие человека 40 тыс. лет на­зад прекратилось. К этому времени сформировались те фунда­ментальные признаки, и сегодня отличающие его от других животных: прямохождение, развитой мозг, наличие второй сигнальной системы, мышление, язык и сознание, более про­должительное детство, овладение орудиями труда и огнем. Они послужили условием перехода от биологической к куль­турной эволюции. Все, что человек приобрел в последние 40 тыс. лет, связано не с биологией, а с культурой и обществом.

Развитие человека можно представить как процесс вытесне­ния природного начала социальным. Биологически передние конечности человека не приспособлены к тому, чтобы держать ложку или карандаш, застегивать пуговицы или перебирать клавиши рояля. Они превращаются в чувствительные инстру­менты пианиста только в процессе культурной эволюции.

У человека и животного есть общие и отличительные чер­ты. С высшими животными человека роднит наличие психики(от греч. psychikos — душевный) — совокупности душевных процессов и явлений (ощущения, восприятия, эмоции, па-

мять и т.п.). А отличает от животных наличие сознания— высшей формы психики.

Психика — свойство высокоорганизованной материи по­добно тому, как мышление является функцией (но не частью) мозга. Психика — особая форма отражения действитель­ности, появляющаяся на определенной ступени биологиче­ской эволюции. Ее содержание — результат взаимодействия живых систем с окружающей средой. Когда психологи гово­рят о личности, они подразумевают прежде всего психику.

Одним из первых, кому удалось обнаружить сложную структуру внутреннего мира человека, был австрийский психиатр 3. Фрейд (1856—1939).Созданные им принципы психоанализа распространились на различные области че­ловеческой культуры — мифологию, фольклор, художест­венное творчество, религию и т.д. Он попытался распознать не только то природное начало, которое проявляется, когда человек некультурно себя ведет, но и то, что он от себя и от других скрывает. А еще точнее — что прячет от нас сама природа.

В структуре личности Фрейд выделил три главных компо­нента — «Оно», «Я» и «Сверх-Я», лежащие соответственно в сферах бессознательного (или подсознания), сознания и сверхсознания.

Подсознание («Оно»)включает:

— биологические потребности: сексуальные желания, отправления естественных надобностей, потребность в пище, защите от холода и т.д., вытесненные желания и влечения за­претного свойства (интимные побуждения);

— вытесненные желания: безуспешные попытки добить­ся чьей-то любви, нереализовавшиеся мечты, затаенная оби­да, скандальные или компрометирующие поступки и т.п.

Наше подсознание впору уподобить социальному дну лич­ности, куда, как в сточную канаву, сливаются все осадки ду­ши и неудачно прожитые мгновения. Но это будет лишь поло­вина правды. Одновременно подсознание — природные запасы души. Как из недр качают нефть, которая дает энер­гию и свет, так и подсознание служит для нас неистощимой кладовой энергии.

«Оно» — зерно, из которого произрастают в процессе соци­ализации «Я» и «Сверх-Я». Это строительный материал лич­ности, резервуар инстинктивной психологической энергии — либидо. Мы не способны заглянуть в наше подсознание иначе, как осознав его, сделав объектом мысли, рефлексии. Но сло­ва, проникающие в подсознание, искажают первозданный об­раз. Точно так современный физик, пытающийся заглянуть в субатомный мир с помощью электронного микроскопа (он уве­личивает в 40 000раз), сбивает элементарную частицу с ее тра­ектории, т.е. искажает первоначальную картину. Ситуацию с бессознательным точно угадал еще в XIX веке русский поэт Ф. Тютчев, сказавший: «Мысль изреченная есть ложь». Бес­сознательное, согласно Фрейду, принципиально не может из­речь себя словами, но лишь косвенно: в оговорках, снах, фанта­зиях, бреду. Подсознанием правит принцип удовольствия, с которым приходится постоянно бороться, часто делая то, что не нравится, что должно делать.

Структура психики по З.Фрейду

Сознание,или «Я»(Ego), — компонента личности, управ­ляющая нашими контактами с внешним миром. Когда чело­век появляется на свет, у него есть только биологические по­требности, требующие немедленного удовлетворения, которое

доставляет организму удовольствие (снимает напряжение). Однако постепенно родители, а затем и окружающие приуча­ют ребенка ограничивать проявление естественных надобнос­тей, вести себя по правилам, сообразуясь с реальной обстанов­кой, делать то, что должно.

Так, в процессе воспитания человек приучается ограни­чивать себя. Со временем формируется его «Я», им управ­ляет другой принцип — принцип реальности. Он вынужда­ет нас во всем слушаться рассудка, логических аргументов, извлекать из всего выгоду, манипулировать обстоятельст­вами и людьми, все подвергать критике и сомнению, не по­верять первому встречному душевные порывы, обманы­ваться в своих ощущениях, скрывать мысли от окружающих. Рациональное «Я» делает нас не только чер­ствыми, бездушными, прагматичными, но также предпри­имчивыми, расчетливыми, способными добиваться успеха и выходить из трудных обстоятельств. Мы обязаны своему «Я» появлением самого совершенного орудия — логики мышления, механизма принятия решений. Достижения цивилизации — во многом результат деятельности «Я». Можно выразиться и так: фундамент социальной жизни людей, все, что выступает предметом изучения социологии, во многом порождены им.

Сознание двухчастно: а) рассудок, разум, логика, б) цензу­ра. Рассудок отбирает из окружающего мира лишь то, что со­ответствует самосохранению и утверждению «Я». Остальное отбрасывает. Но тот, кто занимается подобной сортировкой, и называется цензором.

Сверхсознание— «Сверх-Я». Эта часть структуры лично­сти разработана Фрейдом слабее всего, хотя он правильно указал источник его происхождения, а именно общество. «Сверх-Я» Фрейда — это закрепившиеся в человеке культур­ные нормы, правила, требования, запреты, стереотипы, зако­ны. «Сверх-Я» — среда обитания нравственных чувств.

Иначе понимал сверхсознание П. Сорокин (1898—1968) — выдающийся русско-американский социолог, продолжив­ший традицию русских религиозных философов П. Флорен­ского, Н. Бердяева, С. Булгакова, В. Соловьева.

Нравственные законы, составляющие содержание сверхсознания человека, абсолютны, в то время как законы логики и социальные нормы, которыми руководствуется в борьбе за существование наше «Я», всего лишь относитель­ны.Сознание и сверхсознание, по Сорокину, — два совершен­но разных мира. Один погружен в преходящее и временное, другой наполнен абсолютным и вечным. Нравственность и мораль — это заповедники самых возвышенных и вечных ис­тин, где человеку дышится необычайно легко.

Беда наступает, когда два мира путают местами. Когда аб­солютное люди превращают вотносительное, в обществе на­ступает хаос, а культура разрушается. Нравственное совер­шенствование личности можно представить только как вертикальное восхождение вверх — к Богу, в то время как обыденное существование «Я» разворачивается исключи­тельно в горизонтальной плоскости — в мире относительных ценностей. В вертикальной плоскости размещены бескорыст­ная альтруистическая любовь к ближнему, к Богу, сострада­ние, совесть, чувство вины, долга и т.д.

Поясняющий пример

Для изучения альтруистической любви П. Сорокин проанализировал около 4600 жизнеописаний святых и 500 американцев — современных носителей энергии любви. Он собирал исторические и личные свидетель­ства, экспериментально проверял их на студентах кол­леджей, пациентах больницы. И пришел к выводу: альт­руистическая любовь необходима для здоровья не только отдельных индивидов, но также социальных ин­ститутов, общества в целом. Спасение человечества в том, чтобы подняться на более высокий моральный уровень посредством благодати творческой любви. П. Сорокин установил, что в сравнении с другими груп­пами населения религиозные люди отличаются наи­большим долголетием. Таким способом П. Сорокин ввел в научный оборот религиозные понятия и ценно­сти, придав им значение фундаментальных категорий.

Не все достигают вершин духа. Но великие религиозные деятели (Серафим Саровский, Сергий Радонежский, Мохандо

Ганди), великие духовные лидеры (Леонардо да Винчи, Ми-келанджело, Сократ, Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой) и мно­жество подвижников духа — аскетов, монахов, благочестивых аристократов и т.п. — знали, что такое творческое вдохновение, озарение, нравственная жертва. Яркие тому примеры — Елиза­вета Федоровна, сестра русской императрицы (продала все свое имущество и основала в начале XX в. Марфо-Мариинскую оби­тель милосердия), наша современница монахиня мать Тереза. Обыкновенные люди обладают не столь ярким самоосознанием, но, совершая небольшие нравственные поступки, они формиру­ют свою личность и укрепляют стабильность общества.

Понятия:психика, подсознание, сознание, сверхсознание.

Вопросы и задания

1. Чем похожи и отличаются психика животных и людей?

2. Охарактеризуйте структуру психики человека.

*3. Проанализируйте роль природных и социальных факто­ров в процессе эволюции человека. Укажите роль таких факторов, как возникновение речи, развитие мозга и осво­ение огня.

*4. Расскажите о теории 3. Фрейда и понимании сверхсозна­ния П. Сорокиным. Проведите между ними разграничение.

*5. Почему развитие человека можно представить как про­цесс вытеснения природного начала социальным?

*6. Как связаны в теории Фрейда принцип реальности и цензура?

'Проблема.Когда говорят о «внутреннем голосе» челове­ка, какую составляющую его психики имеют ввиду?

Практикум.Перед вами таблица. Слева даны названия уровней психики по Фрейду, а справа — определения. Но те и другие не согласуются по строке. Какому названию какое определение должно соответствовать?

Название	Определение
Подсознание	Совокупность рассудочных правил
Сознание	Область нравственных чувств
Сверхсознание	Сфера вытесненных желаний

§ 18 (§ 39). Элементы человеческой психики и сознания

Важную роль в организации психической жизни человека иг­рают инстинкты и рефлексы— то, что совершенно им не кон­тролируется и полностью задано природой. Инстинкт само­сохранения (выживания) — самый важный из них, обуслов­ливающий многие действия людей. Вы обожглись или уколо­лись и тут же отдернули руку. Болевой стресс — это физиоло­гическое предупреждение, что вы переступили черту и нару­шили инстинкт самосохранения. Каждое живое существо борется за свою жизнь и сохранение себя.

Рядом располагаются потребности— также малоуправляе-мые побудители действий. Вы проголодались и немедленно спе­шите утолить голод. Из курса обществознания для 8—9 классов вам известно, что, согласно теории А. Маслоу, потребности обра­зуют некую иерархию. Вслед за потребностями следуют при­вычки— приобретенные человеком способы удовлетворять по­требности и реагировать на инстинкты. Привычек у каждого — десятки и сотни тысяч. Они, как мельчайшие атомы, соединяю­щиеся в молекулы, составляют ткань повседневного поведения. Ставить бьющиеся предметы на стол, а не бросать, закрывать за собой дверь, обходить стороной высокие препятствия и т.д. — ваши повседневные помощники, присутствие которых вы и не должны замечать. Они — как хорошие слуги: все делают авто­матически, вовремя и подходящим способом.

Привычки сродни инстинктам и потребностям только в одном — действуют автоматически, неосознанно. Но спо­соб их приобретения разный. Привычки