Глава 8. Частные криминалистические теории приобретают четкие контуры (70-80-е годы)

Глава 8. Частные криминалистические теории приобретают четкие контуры (70-80-е годы)

И. Е. Быховский

Согласно первой из них, следственная ситуация — это те объективные, реальные условия, в которых в каждый данный мо­мент осуществляется расследование (Р. С. Белкин, И. Ф. Герасимов и др,); согласно второй — это информационная модель обстанов­ки, в которой ведется расследование (В. К. Гавло, Л. Я. Драпкин и др.). Выступившие впоследствии В. В. Клочков, Н. А. Селиванов, Д. А. Турчин и другие авторы в принципе разделяли одну из этих точек зрения.

В сущности, обе точки зрения не противоречили друг другу, поскольку познание следственной ситуации как объективной ре­альности и заключается в построении информационной модели, отражающей результаты этого познания.

Концепция следственной ситуации особенно детально и мно-гопланово и в эти годы, и в последующем разрабатывалась Л. Я. Драпкиным. После публикации ряда статей по этой тематике он издал фундаментальную монографию "Основы теории следствен­ных ситуаций" (Свердловск, 1986) и посвятил этой проблематике свою докторскую диссертацию.

Тактическая комбинация (операция). Идея тактической опе­рации принадлежит А. В. Дулову. В 1972 г. он опубликовал статью "О разработке тактических операций при расследовании преступ­ления"¹. Основная мысль статьи заключалась в том, что в крими­налистической тактике следует перейти к разработке специаль­ных комплексов следственных, оперативно-розыскных, ревизион­ных и иных действий, направленных на решение задач расследо­вания. Только на путях такого комплексирования можно добиться повышения эффективности расследования, разрозненные же след­ственные действия нередко не достигают цели. Такие комплексы и были обозначены им термином "тактические операции".

¹ Колесниченко Л. Н. Научные и правовые основы расследования отдель­ных видов преступлений. С. 16.

¹ Сб. 50 лет советской прокуратуры и проблемы совершенствования пред­варительного следствия. Л., 1972.

280 Глава 8. Частные криминалистические теории (70—80-е годы)

На основе этой идеи я пришел к выводу, что, во-первых, более точным является термин "тактические комбинации", и, во-вторых, что такие тактические комбинации могут состоять из си­стемы тактических приемов, проводимых в рамках отдельного след­ственного действия, что позволяет отнести к ним и пресловутые "следственные хитрости" или "психологические ловушки", сами названия которых возбуждающе действовали на наших ортодок­сов-процессуалистов и которые по сути представляют собой ника­кие не "хитрости" или "ловушки", а именно простые тактические комбинации¹.

Были предложены различные классификации тактических комбинаций (операций). Л. Я, Драпкин посчитал возможным суще­ствование различных оснований такой классификации: а) по со­держанию — неоднородные тактические операции (состоящие из следственных действий, оперативно-розыскных мероприятий и т. д.) и однородные, состоящие только из следственных действий; б) по временной структуре — сквозные, осществляемые на протяжении нескольких этапов расследования, и локальные, проводимые на каком-нибудь одном этапе расследования; в) по организационной структуре — осуществляемые работниками, объединяемыми в постоянное структурно-организационное звено (например, ОУР, БЭП), и работниками, объединенными во временное структурно-функциональное звено (следственная бригада, следственно-опера­тивная группа)².

По моей классификации тактические комбинации подразде­ляются на сложные и простые — элементарные, первые — на одноименные, состоящие из одноименных действий, и разноимен­ные, включающие и следственные действия, и оперативно-розыс­кные, и организационно-технические мероприятия; сквозные и ло­кальные; вторые — на рефлексивные, обеспечивающие и конт­рольные³.

Хотя в литературе неоднократно уже декларируется созда­ние самостоятельной частной теории следственных ситуаций, по­лагаю, что эта концепция еще не достигла такого уровня и подоб­ная теория находится пока в стадии формирования.

Тактическое решение.Концепция тактического решения на­чала формироваться в середине 70-х гг. О нем писали А. В. Дулов,

¹ Белкин Р. С. Проблемы определения последовательности следственных действий // Проблемы совершенствования следственных действий и опе­ративно-розыскных мероприятий. Алма-Ата, 1974. С. 16.

²Дратсин Л. Л. Особенности информационного поиска в процессе рассле­дования и тактика следствия // Проблемы повышения эффективности предварительного следствия. Л., 1976. С. 54—55.

³ Белкин Р. С. Курс советской криминалистики. Т. 3. М., 1979. С. 127—132.

8.2. Перспективные теоретические концепции этого периода

С. И. Цветков, Г. С. Шостак, посвятил этой проблеме и я один из параграфов третьего тома "Курса советской криминалистики"¹. Предлагались различные определения тактического решения, Так, например, А. В. Дулов и Ю. И. Новик посчитали, что "тактическое решение — это мысленная динамическая модель следственного действия, сформировавшаяся в сознании следователя на основе выбора, в рамках уголовно-процессуального закона, из научных рекомендаций криминалистической тактики, а также учета и при­менения регулирующих производство данного следственного дей­ствия уголовно-процессуальных норм, имеющих тактическое со­держание"². С моей же точки зрения, "тактическое решение — это выбор цели тактического воздействия на следственную ситуа­цию в целом или отдельные ее компоненты, на ход и результаты процесса расследования и его элементы и определение методов, приемов и средств достижения этой цели"¹¹.

Проблематика тактического решения не столь популярна в литературе, как, например, проблематика следственной ситуации или тактической комбинации, работы в этой области единичны, и говорить о формировании теории тактического решения пока еще преждевременно.

Проблемы тактического риска.В 1974 г. в одной из своих ра­бот я употребил термин "тактический риск", понимая под ним си­туацию, грозящую провалом замысла следователя при проведении следственного действия*. Идея необходимости учета тактического риска оказалась плодотворной, и в 1983 г. мой ученик В. П. Гмырко защитил кандидатскую диссертацию "Деятельность следователя в условиях информационной неопределенности в процессе расследо­вания", одна из глав которой была специально посвящена такти­ческому риску. Тактическому риску впоследствии была посвящена диссертация другого моего ученика — Ю. Ю. Осипова (1992 г.).

Тактический риск обычно связан с деятельностью следовате­ля в условиях конфликта, в конфликтной ситуации. Именно в ус-

¹ См.: Дулов А. В. Основы психологического анализа на предварительном следствии. Минск, 1973. С. 52; Цветков С. И. Состояние и перспективы использования данных науки управления в криминалистике. Автореф. дисс... канд. юрид. наук. М., 1977. С. 116; Шостак Г. С. Тактическое решение и его значение в работе следователя // Теория и практика криминалистики и судебной экспертизы. Саратов, 1978. С. 43—44; Белкин Р. С. Курс советс­кой криминалистики. Т. 3. Гл. 5. М., 1979.

² Дулов А. В., Новик Ю. И. Понятие и структура тактического решения, принимаемого следователем при производстве следственного действия // Теоретические проблемы криминалистической тактики. Свердловск, 1981. С. 47.

³Курс советской криминалистики. Т. 3. С, 91. Это же определение я повто­рил в 1997 г. (Курс криминалистики. Т, 3. С. 163).

⁴ Криминалистика. М., 1974. С. 366.

8.3, Важнейшие криминалистические работы этих лет 8.3. Важнейшие криминалистические работы этих лет

Глава 8. Частные криминалистические теории (70—80-е годы)

ловиях конфликта, активного противодействия установлению ис­тины следователю приходится принимать рискованные тактичес­кие решения. Конфликтам в работе следователя, путям их пре­дупреждения и разрешения посвящен ряд работ О. Я. Баева начала 80-х гг.

Олег Яковлевич Баев родился в 1941 г. в Воронеже. Ему рано пришлось начать свою трудовую деятельность: пошел рабочим на завод, заинтересовался юриспруденцией, поступил на вечернее отделение юридического факультета Воронежского университета и уже за два года до его окончания стал работать следователем прокуратуры в Калужской и Воронежской областях. Университет окончил в 1964 г., а следователем проработал целых 11 лет — до 1973 г. Тянуло в науку, и в 1973 г. он переходит на работу младшим научным сотрудником лаборатории при кафедре уголовного про­цесса и криминалистики юридического факультета Воронежского университета; став преподавателем этой кафедры, защитил очень интересную кандидатскую диссертацию "Криминалистическая так­тика и уголовно-процессуальный закон" (Минск, 1975), стал до­центом,

В начале 80-х гг. Олег Яковлевич всерьез заинтересовался проблематикой конфликтов на предварительном следствии. Этой проблематике он посвящает две очень содержательных моногра­фии: "Конфликты в деятельности следователя. Вопросы теории" (Воронеж, 1981) и "Конфликтные ситуации на предварительном следствии. Основы предупреждения и разрешения" (Воронеж, 1984), а вскоре на их основе завершает докторскую диссертацию "Конф­ликтные ситуации на предварительном следствии и криминалис­тические средства их предупреждения и разрешения" (Л., 1985). В 1987 г. Баеву присваивают звание профессора, а когда на фа­культете создается самостоятельная кафедра криминалистики, он становится ее заведующим.

Обстоятельность и высокий научный уровень всех публикаций Олега Яковлевича — от маленьких статей до фундаментальных монографий — завоевали ему авторитет и глубокое уважение на­учной общественности. Сейчас его по праву считают одним из ве­дущих отечественных криминалистов страны, а руководимую им кафедру — одной из лучших вузовских кафедр этого профиля.

Процесс разработки важных теоретических концепций, еще не ставших самостоятельными частными криминалистическими теориями, но имеющими все основания с течением времени стать таковыми, продолжается и сейчас, за теми временными предела­ми, которыми я ограничил эту книгу, — это уже не история, а сегодняшний день, и поэтому речь о них я вел в своем "Курсе криминалистики", изданном в 1997 г.

Выделить из множества публикаций, увидевших свет в 70— 80-х годах, наиболее важные — задача чрезвычайно трудная и неблагодарная, поскольку всегда рискуешь что-то, с точки зрения читателя, переоценить, а что-то недооценить. И, естественно, любая попытка подобного рода всегда будет субъективной, поскольку нет у нас каких-либо конкурсов на лучшую работу, не существует и такого критерия, как индекс цитируемости, чем имеют возмож­ность руководствоваться ученые некоторых других специальнос­тей. Поэтому заранее приношу самые искренние извинения за воз­можные обиды: не корысти ради сочиняю, а истины для — такой, как она мне представляется по моему разумению.

Многие из важнейших работ я уже в той или иной связи упо­мянул, некоторые из них я назову еще раз, упоминание же дру­гих посчитаю достаточным. Чтобы как-то объективировать даль­нейшее изложение, буду называть работы в алфавитной последо­вательности их названий.

"Допрос в советском уголовном судопроизводстве",фунда­ментальная монография Н. И. Порубова (Минск, 1973), представ­ляющая собой наиболее полное отечественное исследование доп­роса в процессуальном, криминалистическом, психологическом и этическом аспектах. Многоплановость работы позволила автору рассмотреть наиболее актуальные для науки и практики пробле­мы проведения допроса и оценки его результатов, выяснить их действительную ценность для процесса доказывания.

История допроса, его процессуальная регламентация и так­тика проведения прослеживаются автором с древнейших времен. Выясняется роль показаний свидетелей и обвиняемых при обвини­тельном и инквизиционном процессах, в современном состязатель­ном процессе. Детально разработаны психологические основы доп­роса, понятие, значение и пути установления психологического контакта с допрашиваемым, рассматриваются методы психологи­ческого воздействия на допрашиваемого.

В книге дается детальная классификация тактических при­емов допроса, сформулированы правила использования при доп­росе оперативной информации.

Очень ценен имеющийся в книге обширный библиографичес­кий указатель дореволюционной современной отечественной и за­рубежной литературы о допросе.

"Идентификация при расследовании преступлений",моно­графия В. Я. Колдина (М., 1978) — своеобразный итог многолетних исследований автора в этой области.

284 Глава 8. Частные криминалистические теории (70—80-е годы)

Представляя криминалистическую идентификацию как част­ную методику доказывания тех или иных обстоятельств расследу­емого дела, автор раскрывает сущность и задачи криминалисти­ческой идентификации в процессуальном доказывании, описывает объекты идентификации и анализирует связь процессов отраже­ния и взаимодействия.

В книге дается пространственная и качественная трактовка идентифицируемого объекта, раскрываются проблемы целостнос­ти и задачи идентификации целого по частям, показана взаимо­связь следственных и экспертных методов идентификационного исследования.

Значительное место автор отводит процессу установления искомого факта, демонстрирует логическую структуру доказыва­ния на основе установления тождества и структуру процесса дока­зывания с целью установления искомого объекта. Завершается ра­бота главой об исследовании главного факта — его элементов и причинной связи между ними.

"Изучение личности обвиняемого и тактика следственных действий",монография Ф. В. Глазырина (Свердловск, 1973), одно из первых отечественных исследований по проблематике изуче­ния личности проходящих по делу лиц в аспекте учета знаний о личности для формирования тактики следственных действий.

Личность подозреваемого, обвиняемого рассматривается ав­тором как объект криминалистического изучения, что не исклю­чает криминологического и судебно-психологического ее изучения. Личность неизвестного преступника изучается в целях его уста­новления и розыска, известного подозреваемого (обвиняемого) — с целью получения информации о совокупности социальных и пси­хологических свойств и качеств его личности. Особенности изуче­ния личности в криминалистическом аспекте предполагают, что это изучение носит ограниченный характер (интерес представля­ют лишь криминалистически значимые свойства и качества лич­ности).

Изучение личности на предварительном следствии ограниче­но сравнительно небольшим сроком и самими условиями рассле­дования; подозреваемый (обвиняемый) находится в необычной, часто конфликтной ситуации, что оказывает серьезное воздей­ствие на его психику. Крайняя заинтересованность подозреваемо­го (обвиняемого) в исходе дела заставляет его стремиться затруд­нить изучение личности (маскировка своих антиобщественных взгля­дов, асоциальной направленности и т. п.).

Наиболее распространенными методами изучения личности на предварительном следствии являются наблюдение, анализ резуль­татов преступной деятельности, беседа, метод обобщения незави-

8.3. Важнейшие криминалистические работы этих лет

симых характеристик, анализ документальных данных, биографи­ческий метод. В книге подробно рассматриваются возможности получения данных о личности преступника путем осмотра места происшествия, при производстве обыска, а также использование этих данных при подготовке и проведении этого следственного действия.

Специальная глава книги посвящена получению и использова­нию данных о личности обвиняемого при подготовке и проведении его допроса, а заключительная глава — использованию данных о личности при проведении очной ставки.

Коротко об авторе этой книги.

Феликс Викторович Глазырин родился в 1932 г. в Свердловске. В 1956 г. окончил Свердловский юридический институт (ныне Ураль­ская государственная юридическая академия), работал следовате­лем, учился в аспирантуре по кафедре криминалистики, в 1963 г. защитил кандидатскую диссертацию "Расследование хищений, скупки и перепродажи промышленного золота", а через десять лет — докторскую диссертацию "Криминалистическое изучение личности обвиняемого". В 1975 г. стал профессором и принял заве­дование кафедрой судебной психологии и судебной экспертизы института.

В 1979 г. он принимает предложение перейти на работу в МВД и назначается заместителем начальника Высшей следственной школы МВД в Волгограде; сейчас — декан юридического факуль­тета Волгоградского университета. Он известен в научных кругах как энергичный и инициативный организатор науки и способный исследователь, знаток психологии следственных действий, "слуга науке, отец студентам".

"Конфликтные ситуации на предварительном следствии (ос­новы предупреждения и разрешения)"(Воронеж, 1984), моногра­фия О. Я. Баева, завершающая цикл его исследований по пробле­мам конфликтов в работе следователя — первых фундаменталь­ных разработок в этой области в отечественной криминалистичес­кой литературе. В основе концепции автора лежит его представле­ние о конфликтной ситуации как одной из разновидностей реаль­ной следственной ситуации, о распространенности конфликтов на предварительном следствии. Баевым впервые выявлены стадии раз­вития этих конфликтов и детально определены пути разрешения конфликтных ситуаций.

Рассмотрению понятия конфликтной ситуации автор предпос­лал выяснение понятия следственной ситуации в общем виде. Он исходит из того, что следственная ситуация — это реальность, с которой имеет дело следователь, а понятие следственной ситуа­ции, которым оперирует криминалистическая наука, — модель

Глава 8. Частные криминалистические теории (70—80-е годы)

8.3.Важнейшие криминалистические работы этих лет

реальной следственной ситуации, характеризующая ее особеннос­ти, наиболее существенные для определения тактики и методики различных этапов расследования как преступлений в целом, так и определенных видов преступлений в частности. Сюда относятся за­кономерности возникновения и сохранения информации о преступ­лении, возможности ее переработки и использования следовате­лем и сущность потенциального конфликта между интересами сле­дователя и лиц, привлекаемых в том или ином качестве к рассле­дованию преступлений, а также связанные с этим виды и формы противодействия расследованию, действия следователя по преодо­лению этого противодействия.

Методами предупреждения и разрешения конфликтов служат убеждение и принуждение.

Убеждение следователем субъекта общения в необходимости изменить линию своего поведения достигается путем разъяснения ему обстоятельств, смягчающих ответственность; путем обраще­ния к имеющимся по делу доказательствам, демонстрации воз­можностей научных методов расследования; обращением к лич­ным качествам субъекта; с помощью тактических комбинаций, представляющих собой маневрирование следователем имеющейся у него информацией.

Принуждение как метод воздействия на личность в уголовном судопроизводстве понимается автором как применяемая в уста­новленном законом порядке компетентными государственными орга­нами или должностными лицами система принудительных средств воздействия на участников процесса в случаях отклонения их по­ведения от предписываемого законом. Принуждению служат меры, обеспечивающие принудительное участие в следственных действи­ях (например, принудительное освидетельствование подозревае­мого); выполнение законных требований (угроза уголовной ответ­ственностью свидетелю за отказ от дачи показаний или за дачу ложных показаний); меры пресечения; принудительная реализа­ция следователем своих процессуальных прав (например, право произвести обыск, право вскрытия хранилищ и т. п.). Следует иметь в виду, что принуждение может привести к обострению конфлик­та, что требует от следователя осмотрительности при применении мер принуждения.

Автор полемизирует со сторонниками теории так называемо­го бесконфликтного следствия, с противниками применения ряда тактических приемов маневрирования информацией следователем.

"Криминалистика в системе научных знаний",монография Г. А. Матусовского (Харьков, 1976). Первое и пока единственное фундаментальное исследование природы криминалистики. Автор рассматривает процесс становления и развития криминалистичес-

Н. С. Полевой

О. Я. Баев

Г. А. Зорин

Ф. В. Глазырин

кой науки, законы ее развития, некоторые направления науко-ведческих исследований в криминалистике, ее информационную сущность, организационные связи криминалистики со смежными отраслями знания, межнаучные связи. Место криминалистики в системе наук показано на схеме, из которой следует, что она наи­более тесно связана с науками уголовно-правового цикла — уго­ловным правом, уголовным процессом, исправительно-трудовым правом, уголовной статистикой, а также с оперативно-розыскной деятельностью органов дознания. Следующей по близости на схе­ме фигурирует группа иныхправовых наук, а за ней — группа специальных дисциплин: судебная медицина, судебная психиат­рия, автотехника, химия, физика, бухгалтерия, этика, психоло­гия, биология и др.

Заключительная глава книги посвящена криминалистике в системе учебного процесса. Автор анализирует воспитательные функции курса криминалистики, показывает содержание следствен­но-криминалистической специализации обучающихся и место кри­миналистики в повышении профессионального уровня обучающих­ся — практических работников.

"Криминалистическая кибернетика. Теория и практика ма­тематизации и автоматизации информационных процессов и си­стем в криминалистике",учебное пособие Н. С. Полевого для сту­дентов вузов (М., 1989), первый столь обстоятельный анализ со­временного состояния и перспектив использования математичес­ких и кибернетических методов в правоохранительной деятельнос­ти и судебной экспертизе.

Автор рассматривает использование в криминалистике дан­ных математики и кибернетики как проявление общей закономер­ности взаимодействия различных отраслей научного знания. Есть все основания, считает автор, говорить о новом направлении в теории и методологии криминалистики — криминалистической ки­бернетике. Предмет ее — общие закономерности и конкретные

Глава 8. Частные криминалистические теории (70—80-е годы)

8.3. Важнейшие криминалистические работы этих лет

методы математизации и автоматизации информационных процес­сов и систем в сфере деятельности по раскрытию и расследованию преступлений. Н. С. Полевой вводит такие термины, как "кримина­листическая информация", "криминалистическая деятельность" и т, п. Эти термины неоднократно подвергались критике в специ­альной литературе в связи с тем, что они весьма неопределенны, так как ими можно обозначить любую существующую информа­цию о событии преступления и его элементах, в том числе и та­кую, которую логично будет называть "уголовно-правовой" или "административно-правовой". Некорректен и сам термин "крими­налистическая кибернетика", поскольку речь идет о применении в криминалистике и доказывании математических и кибернетичес­ких методов, что не является основанием для признания суще­ствования самостоятельной теории такого рода, а сами методы при этом не меняют своей природы и не становятся "криминалисти­ческими".

Тем не менее работа Н. С. Полевого ценна обстоятельным об­зором различных направлений использования в криминалистике и правоохранительной практике математических и кибернетических методов, начиная с описания существующих информационных си­стем, криминалистических задач и алгоритмизации их решения, включая разработку и применение соответствующих методик, и кончая рассмотрением правовых и организационно-методических вопросов применения математических методов, вычислительной техники и полученных данных в деятельности правоохранитель­ных органов.

Автор этой книги Николай Степанович Полевой родился в 1921 г. в деревне Оболовка Калужской области, юношей ушел на фронт и в 1946 г. поступил в Военно-юридическую академию. Мы учились с ним на одном курсе, только я на сухопутном факульте­те, а он — на морском (был у нас в академии такой маленький факультет с набором, кажется, 25 человек).

После окончания академии Николай Степанович был оставлен в академии и работал в учебном отделе. Увлекался судебно-опера-тивной фотографией, подготовил и защитил кандидатскую диссер­тацию, а в 1956 г. перешел на работу в Высшую школу МВД, где работал наш общий учитель А. И. Винберг. Однако как и мне, ему не удалось сразу попасть на кафедру криминалистики, пришлось некоторое время поработать заместителем начальника научно-ис­следовательского и редакционно-издательского отдела школы и уже потом перейти на кафедру в качестве заместителя начальника. Вел он на кафедре технико-криминалистическое направление. Когда после ухода А. И. Винберга во ВНИИ криминалистики Прокурату­ры СССР я был назначен начальником кафедры, мы работали вме-

сте, руководя кафедрой до моего назначения в НИИМ осенью 1961 г. Казалось бы, что после моего ухода с кафедры вопрос о назначении Полевого на должность начальника должен был ре­шиться автоматически: у него не было конкурентов. Однако на­чальник школы Л. Д. Лукоянов, перешедший в школу с должности начальника политотдела управления учебных заведений МВД СССР, видимо, рассуждал иначе и тянул с назначением Полевого. Потребовались непростые усилия друзей Николая Степановича, в том числе и мои, убеждение разных деятелей министерства, что­бы доказать необходимость назначения Николая Степановича на­чальником кафедры, и наконец молчаливое сопротивление Лукоя-нова было преодолено и такое назначение (тогда это было преро­гативой министерства) состоялось.

Начальником кафедры Полевой был отличным. Мягкий и де­ликатный по натуре, он никогда не повышал голоса в разговоре с преподавателями, но всегда умел добиваться своего, мастерски вел занятия, активно занимался наукой. В 50—60-е гг. выходят его пособия "Судебно-оперативная фотография" (1957 г.), в соав­торстве с А. И. Устиновым "Судебная фотография и ее примене­ние в криминалистической экспертизе" (1960 г.), "Стереофотогра­фия в криминалистике" (1963 г.). Он много работает над докторской диссертацией по проблемам криминалистического исследования до­кументов. Будущее представлялось в радужном свете, но пришла беда: весной 1964 г. Николая Степановича поразил тяжелейший инфаркт и он слег. После выздоровления, естественно, продол­жать службу в МВД он уже не мог по медицинским показаниям, был уволен на пенсию и некоторое время работал на кафедре по совместительству доцентом-служащим, совсем недолго: в том же 1964 г. Николай Степанович переходит на работу во ВНИИ судеб­ных экспертиз МЮ, где в должности начальника отдела научной информации работал до 1973 г.

С 1973 г. начинается самый плодотворный этап его научной деятельности — он доцент кафедры криминалистики МГУ. Затея с диссертацией о криминалистическом исследовании документов ос­тавлена, Полевой серьезно увлекся кибернетикой и информатикой. В 1977 г. с его участием выходят в свет "Основы правовой киберне­тики", через два года, в 1979 г., "Основы теории управления и кибернетики" и в 1982 г. первое издание "Криминалистической кибернетики". В университете он возглавляет это направление, ведет курс правовой кибернетики, инициирует использование воз­можностей кибернетики в диссертационных исследованиях аспи­рантов кафедры, работающих под его научным руководством.

Логическим итогом многолетних исследований стала докторс­кая диссертация "Методологические и правовые основы решения

290 Глава 8. Частные криминалистические теории (70—80-е годы)

криминалистических задач с использованием математических ме­тодов и вычислительной техники", успешно защищенная Никола­ем Степановичем в 1984 г. Еще в 1982 г. за заслуги в области науки и подготовки научно-педагогических кадров Полевой удостаивает­ся почетного звания заслуженного юриста России, а уже после защиты докторской диссертации, в 1988 г. ему присваивается зва­ние профессора.

Пораженное инфарктом сердце Николая Степановича не смог­ло выдержать такой нещадной нагрузки, которую взвалил на него хозяин: он скоропостижно скончался в 1994 г., дома, сидя в кресле с рукописью диссертации очередного ученика.

Светлую память оставил по себе наш друг и боевой товарищ Николай Степанович Полевой. Эта память о незаурядном ученом, верном товарище, выдающемся воспитателе молодых ученых, об очень добром и хорошем человеке.

"Криминалистическая классификация преступлений",моно­графия В. А. Образцова (Красноярск, 1988), единственная работа, посвященная всестороннему рассмотрению данной проблемы.

В книге обосновывается необходимость формирования само­стоятельной теории криминалистической классификации преступ­лений, объект которой — деятельность по построению криминали­стических классификаций преступлений и те аспекты преступной деятельности и деятельности по раскрытию и расследованию пре­ступлений, которые существенны для решения классификацион­ных задач и реализации полученных результатов. Предметом тео­рии служат закономерности построения определенных систем кри­миналистических классификаций преступлений; теория имеет свой язык и обладает рядом функций. Принципами теории автор назы­вает принцип целостности, деятельности и принципы общей тео­рии классификации, а под конкретными объектами этой теории понимаются характеризуемые соответствующими уголовно-право-выми и криминалистическими понятиями определенные множества преступлений, расчленяемые (разделяемые) на взаимосвязанные части (подмножества) в целях оптимизации процесса решения по­знавательно-конструктивных задач в криминалистике и следствен­ной практике. В качестве таких подмножеств могут фигурировать сходные группы преступлений (например, воинские преступления и др.).

Основанием для криминалистической классификации преступ­лений могут служить признаки преступления. Это комплексное понятие, объединяющее признаки преступника, мотив и цель пре­ступления, признаки объектов преступления, средств преступле­ния, процесса преступления и его результатов. Основаниями кри­миналистической классификации преступлений могут быть и при-

8.3. Важнейшие криминалистические работы этих лет

знаки систем, связанных с преступлениями: признаки обстановки совершения преступления (например, преступления, совершаемые в сфере труда, и преступления, совершаемые в сфере быта), при­знаки деятельности по выявлению и расследованию преступлений (признаки субъекта расследования, объекта расследования, задач расследования, средств, процесса, результатов расследования).

"Криминалистическая методика расследования преступле­ний",монография И. А. Возгрина (Минск, 1983). Содержит очерк истории криминалистической методики, показаны ее истоки и эта­пы развития. Автор определяет предмет криминалистической ме­тодики как закономерности организации и осуществления раскры­тия, расследования и предотвращения преступлений и цель позна­ния этих закономерностей — выработка в соответствии с требова­ниями законности научно обоснованных рекомендаций по наибо­лее эффективному проведению судебного исследования отдельных видов преступлений.

Система криминалистической методики, считает автор, со­стоит из двух основных разделов: общих положений и самих ме­тодик расследования отдельных видов преступлений. Общие по­ложения, в свою очередь, содержат два раздела — введение в теорию криминалистической методики (понятие методики, ее история, место в системе научного знания, принципы и учение о структуре и содержании частных методик) и основы научной организации раскрытия, расследования и предотвращения пре­ступлений (планирование расследования, розыскная и профи­лактическая деятельность следователя, использование помощи общественности при расследовании преступлений, взаимодействие следователя с оперативными работниками). Вторая часть системы криминалистической методики — частные методики — подразде­ляется на однотипные методики расследования и частные мето­дики расследования.

Детально разработаны в книге вопросы классификации част­ных методик. Типичные методики автор классифицирует по ви­дам преступлений в соответствии с уголовно-правовой классифи­кацией преступлений. Следующим этапом классификации служит деление методик по уровню конкретизации криминалистических рекомендаций: на одноступенчатые, двухступенчатые и большей детализации. Например, методика расследования краж такова: об­щая методика расследования краж подразделяется на методику расследования краж личной собственности и методику расследова­ния краж государственной и общественной собственности (первый уровень конкретизации), первая — на методики расследования квартирных краж, карманных краж, краж автомашин и др.; вто­рая — на методики расследования краж из магазинов, краж на

292 Глава 8. Частные криминалистические теории (70—80-е годы)

предприятиях и учреждениях, краж почтовых отправлений и др. (второй уровень конкретизации). Методика расследования квартир­ных краж подразделяется, в свою очередь, на методики расследо­вания по горячим следам и нераскрытых квартирных краж про­шлых лет (третий уровень конкретизации). По мнению автора, структура конкретных частных методик состоит из следующих эле­ментов: криминалистическая характеристика преступления; про­грамма (алгоритм) расследования преступления; описание особен­ностей подготовки и проведения наиболее характерных для рас­следования данного вида преступлений следственных действий; описание особенностей подготовки и проведения предупредитель­ной деятельности при расследовании данного вида преступлений. "Криминалистический риск: природа и методы оценки",учеб­ное пособие Г. А. Зорина (Минск, 1990). Автор определяет крими­налистический риск как "действие или бездействие по поводу рас­следуемого преступления, направленное на цель, отягощенную объективной вероятностью недостижения, субъективированное определенным лицом, предполагающим альтернативный резуль­тат". Он различает следующие виды криминалистического риска:

1) по степени локализации следственной деятельности: такти­ческий риск, распространяющийся на отдельные следственные действия или тактическую операцию; стратегический риск, рас­пространяющийся на длительный период следственной деятельно­сти, на значительную сумму следственных действий или на все расследование по делу в целом;

2) по рискующему субъекту: риск представителей государ­ственных органов (следователя, дознавателя, прокурора, судьи); риск участников уголовного процесса (подозреваемого, обвиняемо­го, потерпевшего, защитника, гражданских истца и ответчика);

3) риск субъектов процессуальных действий, привлекаемых для достижения целей судопроизводства (свидетелей, эксперта, специалиста, понятого, переводчика);

4) по содержанию риска: организационный ри