Преступность в Российской Федерации (1991-2002 гг.)

Колебания преступности в 1990-х годах происходили в пределах гораздо более высокого её уровня, чем до 1991 года.

Начальный период экономических реформ в России (1991—1993 годы) сопровождался весьма значительным возрастанием показателей зарегистрированной преступности. В преступную деятельность вовлекалась всё большая доля населения. Количественные изменения преступности сопровождались качественными, увеличивалась общественная опасность и организованность преступности.

В 1994—1997 годах удалось несколько снизить показатели зарегистрированной преступность (в основном за счёт уличной и бытовой её части), однако достаточно большое число преступлений оставались скрытыми от учёта. Возрастало число проявлений таких особо опасных преступных проявлений, как организованная преступность, коррупция, терроризм. Указывается, что криминальная активность населения за 5 лет реформ возросла вдвое.

С принятием нового УК РФ зарегистрированная преступность несколько сократилась, однако это было вызвано скорее декриминализацией отдельных деяний и необходимостью адаптировать правоприменительную практику к новым нормам закона. В результате кривая преступности вскоре вновь пошла вверх.

Капиталистическим формам хозяйствования, рыночным отношениям и в других странах мира соответствуют более высокие показатели преступности, чем в странах с плановой экономикой и преобладанием государственной собственности, однако в России негативные изменения криминальной ситуации носили избыточный характер даже для общества рыночной экономики.

Возрастание количества совершаемых преступлений не сопровождалось соответствующим ему усилением борьбы с преступностью. Ухудшилась раскрываемость преступлений (число нераскрытых преступлений в 1992 г. в 2,2 раза превысило зафиксированное в 1989 г.), примерно в полтора раза возросла доля лиц, совершивших два и более преступления до привлечения к ответственности.

Возрастание абсолютных показателей сопровождалось возрастанием коэффициентов преступности, что означает, что в преступную деятельность включалась всё большая часть населения. Рост коэффициентов начался ещё в 1960-х годах и носил системный характер.

Отличительной чертой преступности в России в современный период является её высокая латентность. Особенно высока латентность экономических и должностных преступлений: о них сообщают в правоохранительные органы менее 30 % потерпевших лиц. Латентность общеуголовных преступлений (кражи, телесные повреждения) меньше (по оценкам, в начале
1990-х годов потерпевшие заявляли о них в правоохранительные органы более чем в 50 % случаев, а по кражам — в 70 % и более). Однако росла латентность и этих преступлений. Отмечается, что реальный объём преступности в стране в 2004—2005 году с учётом латентности достигал
9—12 миллионов преступлений в год.

Увеличивалась латентность даже таких тяжких преступлений, как убийства. Об этом говорят резко возросшее число трупов с неустановленной причиной смерти. В Москве в 1990—1994 гг. оно возросло с 776 до 2966 и превысило в 1994 г. число трупов с признаками убийства (последних было 2863).

Велико также число лиц, пропавших без вести, находящихся в розыске. Результаты исследований свидетельствуют, что жертвами преступлений становятся 20—25 % из них. В 2005 году разыскивалось 74 943 пропавших без вести (в 2004 году — 77 680); соответственно, жертвами преступлений могло стать примерно 20 000 человек.

Другой причиной латентности преступности является сокрытие данных о ней правоохранительными органами. Например, в Московской и Ростовской областях в 1985 г. 3—4 % опрошенных отвечали, что были потерпевшими от преступлений, обращались в правоохранительные органы и их заявлению не был вообще дан ход, в 1991 г. таких стало 6 %. Следствием этого стало падение доверия граждан правоохранительным органам.

Поскольку официальные правоохранительные органы не обеспечивали эффективной защиты интересов граждан, развитие получили формы внеправового реагирования на преступность: спонтанная расправа с преступниками и система теневой (в том числе криминальной) юстиции с присущими ей не основанными на законе способами реагирования на преступление.
24 % московских предпринимателей, от 9 до 34 % опрошенных в четырёх городах России в
1998—1999 году при опросах указывали, что лично осуществили физическую расправу с преступником.

Наблюдается срастание преступности с населением, привыкание граждан к высокому уровню проникновения преступности. Возрастало число граждан, которые тем или иным образом вступали в контакт с преступниками (члены семьи, соседи, знакомые и т.д.). Лица, совершавшие преступления, входили в круг знакомых 59 % опрошенных в Москве предпринимателей и 32 % иных москвичей.