Преступление и наказание по Соборному Уложению 1649 г.

Уголовное право в Соборном Уложении

1. В Соборном Уложении понятие преступления было уточнено и рас­ширено. Под ним стали понимать всякое «противление» царской воле, на­рушение предписаний и правопорядка, установленных государством. 2. Чет­че стало отграничиваться уголовное преступление от гражданского пра­вонарушения (хотя самих понятий ещё не существовало). 3. Соборное Уложение различает преступления умышленные и совершенные по неосто­рожности, случайно. 4. Знает оно и стадии преступления: умысел, покуше­ние на убийство, совершенное деяние. Ответственность за умышление на государственные интересы наступала и без совершения преступления. 5. Ответственность за уголовные преступления несут все члены феодального общества, без исключения: бояре, дворяне, крестьяне, холопы. При этом соблюдается основной принцип феодального права – права – привиле­гии: степень наказания определяется сословно-социальной принадлежно­стью потерпевшего и преступника. Так, за непредумышленное убийство дворянин наказывается тюрьмой, холоп – кнутом.

Виды преступлений

Соборное Уложение впервые дает их четкую классификацию. На пер­вое место поставлены преступления против церкви, ранее бывшие объек­том церковного законодательства. В первой главе «О богохульниках и церковных мятежниках» рассматриваются религиозные преступления: святотатство, возложение хулы на Бога и другая «церковная татьба». Проявления богохульства в любой форме (словесно, через поклонение языческим богам, волхование) наказывалось квалифицированной смертью через сожжение. Ещё подробнее расписана защита самой церкви и ее слу­жителей. Срыв богослужения в церкви требует смерти, произнесение в ней непристойных речей в лицо митрополиту или игумену или другому свя­щенническому чину – торговой казни. Столь же строго законодательство и в отношении других церковных «бесчинств»: убийства, нанесения уве­чий в стенах церкви и т.п. Мы видим, что религиозные преступления при­обретают политический смысл, и государство, стремясь поднять авторитет церкви как особого идейного института, отходит от былого либерализма.

Свыше 70 статей X главы «О суде» Соборного Уложения посвящены защите чести, достоинства и неприкосновенности духовного сословия всех рангов. За бесчестье патриарха даже думные чины – бояре, окольничие и думные люди отдавались ему головою. Начиная с митрополита и ниже, предполагаются штрафы, составляющие годовой оклад оскорбленных.

Вторая группа преступлений – преступления против особы государя. Впервые в русском законодательстве смертной казнью карается любой человек, независимо от его социального статуса, имеющий умысел против жизни и здоровья царя. (Умысел на жизнь и здоровье феодала – отсече­нием руки). Весьма детально разработаны в Уложении нормы, направлен­ные на охрану порядка в царском дворе и безопасности государя. Гл. III «О государеве дворе, чтоб на государеве дворе ни от кого никакого бес­чинства и брани не было» велит наказывать штрафами, тюремным заклю­чением и членовредительством за брань в присутствии «царского величе­ства», драки, побои, нанесение ран. Ранение, причиненное оружием, даже не смертельное, не говоря уже о смертельном, в присутствии царя, влечет за собой неминуемую смертную казнь и уплату долгов убитого. Если царь при таких разборках не присутствовал и угрозы его жизни не существова­ло, наказание было более мягким.

Третья группа – государственные преступления – действия «скопом и заговором» против власти, против государственного аппарата. Запреща­лось самовольно, «скопом и заговором», приходить к царю, к его чинов­никам, с разного рода требованиями, а при их предъявлении избивать и грабить должностных лиц. Такого рода действия, имевшие место во время городских восстаний 1648 г., наказываются смертной казнью «безвсякие пощады».

Четко определено в законе и понятие измены Московскому государст­ву, каравшейся смертной казнью и конфискацией вотчин, поместий и дру­гого имущества. Это «сбор рати», переписка и иные контакты с недругами царя, оказание им помощи, сдача города недругу, прием шпионов и ди­версантов (иностранных людей для измены) и др. Судьбу изменников должны были разделить и члены их семей, знавшие о преступлении и не предотвратившие его. Однако Уложение делает значительный шаг вперед от опричного XVI в., освобождая от наказания жен, детей, родителей и других родичей, не знавших о преступлении. Более того, оно выделяет «прожиток» жене и детям из конфискованного имущества.

Важно отметить также, что при таких строгостях шпиономании не су­ществовало, и Соборное Уложение разрешало свободный выезд за рубеж всем гражданам по личным и торговым делам. Достаточно было обра­титься к воеводе, и тог обязан был оформить «без всякого задержания» проезжую грамоту, рискуя в случае задержки подвергнуться «государевой опале» и возмещению простоев и убытков. Даже не всякий тайный (без проезжей грамоты) переход границы рассматривался как измена. Если целью его было торговое дело или другой промысел, можно было отделаться битьем кнутом, да и то для того, «чтобы, смотря на то, другим не­повадно было так делать». Соборное Уложение, таким образом, знает пре­зумпцию измены. Измену надо доказывать. По этой же причине убить из­менника можно было только в погоне, «догнав по дороге» (и получить награду в виде части имущества), но убийство захваченного изменника расценивалось как преступление со всеми вытекающими отсюда последст­виями.

Также обстоит дело и с ложным доносительством. Возводя извет (извещение о противозаконном деянии), доносительство, в норму закона, Уложение предписывает, что каждый извет должен иметь непреложные доказательства. Недоказанный донос крестьянина или холопа на своего господина наказывается кнутом, ложный извет человека из верхов на од­ного из своих рассматривается самим царем и наказывается той мерой, которую должен был нести оговоренный.

К государственным преступлениям относятся и нарушения прерогатив и регалий царской власти, порча и изготовление фальшивой монеты, нару­шение государственной монополии на изготовление и продажу спиртных напитков и табака, подделка печатей и документов. Все они строго кара­ются вплоть до смертной казни, а их укрывательство, недоносительство влекут за собой пытки, кнут, штраф, отрешение от должности.

Столь пристальное внимание Уложения к преступлениям политиче­ским свидетельствует о шедшем правовом оформлении понятий государ­ственного суверенитета, государственной безопасности, государственного подданства, воинского долга. Воинские преступления (побеги со службы, нарушения правил и порядка, произвол в отношении местного населения, насилие над женщинами) наказываются кнутом, конфискацией поместий, казнью (за измену – повешение на виду у неприятельских сил).

Довольно многочисленную группу составляют в Соборном Уложении должностные преступления и преступления против порядка управления. К ним относятся неправый суд за взятку или в результате пристрастного от­ношения к подсудимому по мотивам дружбы или вражды, нерадивое от­ношение к должностным обязанностям, волокита с рассмотрением дел в судах, подделка судебного решения («приписки и скребения» судного спи­ска), вынос дела из приказа, лжеприсяга, нарушение порядка судопроиз­водства «для корысти» и пр. Нарушение законности дьяками и подьячими строго каралось штрафами, тюремным заключением, отсечением руки и т.п. с обязательным отрешением от должности.

Отслеживались и действия низового звена в судах, приставов, недельщиков, губных целовальников. За поборы, устройства побегов татям и ворам или отдачу на поруку без доклада воеводе следовали кнут, тюрьма, денежные взыскания, лишения имущества и должности. За вы­борных губных целовальников при этом отвечала избравшая их община: недостающее для возмещения убытков потерпевшего имущество возмеща­ли выборщики. Но закон, как и в других случаях, брал под защиту судеб­ные органы отложных наветов. Ложные челобитья, ложные свидетельские показания и доносы, нанесение оскорблений судьям, драки в суде и т.п. требовали того же наказания, «что указано дьякам и подьячим».

Самую многочисленную группу преступлений в Соборном Уложении составляют уголовные преступления против имущества и личности (прав и жизни частных лиц). В области имущественных преступлений особое внимание уделялось татьбе, разбою и грабежу. Закон отличал простое во­ровство от разбойных краж и грабежей (с нападением на поселения, жи­лища, ограбления в пути с применением насилия, с использованием ору­жия, с сожжением двора, хлеба, с убийством). Наказание определялось в зависимости от характера и размеров содеянного и включало в себя обя­зательное возмещение материального ущерба. Смертная казнь за кражу назначалась уличенному в пей в третий раз. В первый раз применялась пытка, кнут, 2 года тюрьмы, выдавалась своеобразная «справка о судимо­сти» – резали левое ухо. Во второй раз – резали второе ухо и сажали в тюрьму на 4 года. Уличенному в разбое в первый раз резали ухо и давали 3 года тюрьмы. Повторное преступление требовало смертной казни.

К преступлениям против личности закон относил убийства и нанесение увечий (ран, побоев и пр.). Мри правовой квалификации убийств и при оп­ределении санкций за них требовалось усматривать наличие или отсутст­вие умысла. В первом случае, как правило, следовала смертная казнь, во втором – менее суровое наказание. Соборное Уложение знает непреду­мышленное убийство (при обороне дома, в драке, в порядке самообороны, при защите слугой своего господина и пр.), наказание за которое зависело от социальной принадлежности человека. Так, служилый человек, убив­ший чужого крестьянина или холопа, возмещал ущерб другому помещику лучшим своим крестьянином или холопом, вместе с их женами и детьми, с их имуществом, выплачивал их кабальные долги (если они были) и под­вергался тюремному заключению «до государева указа».

Уложение знает и категорию убийств нечаянных (от несчастного слу­чая): испугавшимся животным, на охоте при стрельбе в зверя и т.п. В та­ких случаях предписывается «наказание никому не чинити», ибо соверши­лось убийство «без хитрости», «грешным делом, без умысления».

Как видим, Соборное Уложение знает такие понятия, как необходимая оборона и крайняя необходимость. Но оно знает и предел необходимой обороны и не допускает самосуда. Убить татя можно было, только поймав его на месте преступления, с «поличным», «в дому», в погоне, при оказа­нии им сопротивления. В таком случае требовалось незамедлительное предъявление убитого (или раненого) «окольным людям» (соседям, одно­сельчанам), а затем доставка его с поличным соответствующим властям. Самосуд над татем требовал компенсации его «бесчестья» и освобождения от пыток при дальнейшем рассмотрении дела. Помещики за самосуд над своими людьми лишались поместья. Даже животное (собаку, например), напавшее на человека, можно было убить только при «ручном бое», а не из ружья.

И только умышленное убийство влекло за собой смертную казнь неза­висимо от социальной принадлежности убийцы. К таким причислялось всякое убийство в церкви, на государевом дворе, в суде, при татьбе и раз­бое, убийство слугами господ, детьми родителей, женами мужей, незакон­норожденных детей, братьев и сестер. Квалифицированным убийством считалось отравление зельем. Смертной казнью, как уже отмечалось, на­казывалось насилие над женщиной воинскими людьми.

Что касается увечий, то их нанесение в любом случае требовало выпла­ты больших штрафов и часто огромной компенсации потерпевшему. Применялось и членовредительство по принципу талиона: око за око, зуб за зуб, руку за руку, нос за нос, ухо за ухо и т.д.

Система наказаний

Как мы уже видели, Соборное Уложение практиковало множествен­ность наказаний за одно преступление. Это объясняется тем, что законо­датель преследовал несколько целей, разрабатывая систему наказаний. Одной из них было желание восстановить справедливость возмещением нанесенного вреда. Не случайно почти в 30 % статей фигурируют штрафы.

Необходимо было устранить из общества склонных к преступной дея­тельности лиц и по возможности попытаться исправить преступивших закон. Поэтому гораздо шире, чем ранее, применяется тюремное заключе­ние (в 40 случаях). Оно было срочным (как исправительная мера), бес­срочным (до указа) и пожизненным (до смерти). Для обычных преступни­ков сроки содержания в тюрьме колебались от 3 дней до 4 лет. Чаще всего практиковалось лишение свободы на срок до нескольких недель и месяцев. Важно отметить, что идея краткосрочного заключения (за нанесение по­боев, бесчестье, кражи, оскорбления, нарушение порядка работы государ­ственных учреждений и пр.), являясь исправительной мерой, была и ко­дексе ведущей.

С 1662 г. на содержание тюрем и заключенных были установлены бюд­жетные отчисления, и строительство тюрем стало государственной обя­занностью. Практиковалась и последующая ссылка на окраины государ­ства, где ссыльные, впрочем, использовались для охраны крепостей и го­родов и на некоторых государственных службах.

Смертная казнь в Уложении оценивалась учеными по-разному, в лите­ратуре фигурируют от 36 до 63 случаев. По подсчетам В. А. Рогова, о смертной казни говорится в 55 статьях, но с учетом повторений остается 25 случаев применения. Это наиболее тяжкие преступления, некоторые из них караются лишением жизни и в современном уголовном праве (богохульство, сдача города неприятелю, подделка денег, изнасилование, поджег и пр.). Смертная казнь за убийство преследовала цель обеспечить защиту личности. Главными способами казни были повешение (за разбой) и отсечение головы (за измену). Соборное Уложение знает ещё сожжение (за богохульство), залитие горла металлом (за фальшивомонетничество) и закапывание в землю по горло женщин (за убийство мужей). Как правило, в других случаях способ казни не указывался. Существовала возможность выбора ее в соответствии с воззрениями эпохи, со сложившимися обычая­ми. Конечно, применение смертной казни преследовало ещё одну цель – устрашение.

Нужно иметь в виду, однако, что угроза смертью, как полагал в свое время проф. Сергеевский, была чаще всего «мнимой угрозой, исполнение которой не предполагалось и самим законодателем в момент издания того или другого сепаратного закона». Это авторитетное мнение поддержал затем видный российский юрист, знаток уголовного законодательства России, Н.С. Таганцев. Он писал, что смертная казнь сделалась в XVII в. «одной из гиперболических формул, которыми был переполнен наш юридиче­ский язык того времени. Как всякий жаловавшийся на побои на подьяческом языке, что его били смертным боем до смерти многажды; как богатый мо­настырь, ходатайствуя о новых льготах, непременно писал в челобитной, что от крайнего и великого разорения жить братии нудно и гладно и что он ходатайствует лишь потому, чтобы не помереть им голодной смертью всем до единого, так и законодатель говорил всякому ослушнику, что он безмерно живота лишен будет и что его будут казнить смертью без «сякой пощады, вовсе не думая, что эта угроза всегда будет выполнена. Это была излюбленная формула уголовной угрозы».

Телесные наказания назначались Уложением в 140 случаях. Это были, главным образом, наказания болевые, преследовавшие цель принудить преступников к исполнению правовых и административных предписаний и норм. Членовредительныенаказанииприменялись гораздо реже (всего в нескольких статьях) – урезание ноздрей для «табачников» и ушей для «татей». Чаще всего применялись кнут и батоги, которые не преследовали цели смертной казни. Около 100 статей, говорящих о наказании кнутом, не назначая числа ударов, отдавали решение этого вопроса в руки судей.

Некоторые наказания, применявшиеся, главным образом, к представи­телям служилого сословия, носили позорящий характер: лишение чести и чина, отдача головою, торговая казнь. Ряд санкций имел неопределенный характер: «быти от государя в опале», «казнить торговой казнью да вки­нуть в тюрьму» и др. По всей вероятности они определялись в каждом конкретном случае судьями и самим царем.

Итак, Соборное Уложение, требуя от правоспособного населения ис­полнения правовых норм, вменяет в обязанность власти заботиться о безопасности всех сословий, тщательно разбирать обвинения, защищать от доносов, осуществлять справедливый суд. Закрепляется принцип инди­видуальной ответственности для всех сословий, запрещалось преследова­ние невиновных родственников и членов семьи, применение бесцельных жестоких наказаний. Можно смело утверждать, что, несмотря на свойст­венную средневековью жестокость, традиции терпимости и гуманности в русском уголовном праве были значительно сильнее, чем в западных странах.

27. Развитие и становление абсолютизма, его юридическое оформление в законодательстве.

В истории государственного права России конец XVII – XVIII вв. принято считать временем утверждения абсолютной монархии. В переводе с латинскогоabsolutus означает неограниченный, безусловный. Абсолютные монархии существовали в Европе во время перехода стран от феодально­го, сословного общества к капиталистическому, гражданскому. Их нельзя, однако, смешивать с более ранними формами деспотий или с более позд­ними формами тоталитарной и авторитарной государственности. Не со­всем тождественны и понятия абсолютизм и самодержавие. Именно этим термином пользовались русские историки, определяя природу абсолют­ной монархии в России.

Главными чертами абсолютной монархии являются: сосредоточение законодательной, исполнительной и судебной власти в руках наследственно­го монарха: право монарха распоряжаться налоговой системой и государ­ственными финансами; наличие обширного разветвленного бюрократическо­го аппарата, который именем монарха осуществляет управленческие функ­ции; централизация и регламентация государственного и местного управле­ния, территориального деления; наличие постоянной армии и полиции; рег­ламентация всех видов службы и состояния сословий.

В эпоху абсолютизма прекращается деятельность органов, характер­ных для сословно-представительной монархии (Земский собор и Боярская дума), государственная власть получает большую самостоятельность по отношению к обществу, в том числе и к верхам господствующих сословий, а межсословные перегородки становятся более проницаемыми.

Первые предпосылки абсолютизма в России стали проявляться уже при Иване Грозном. Но форсированное оформление его пришлось накопенXVII - первую четверть XVIII вв. Связано оно было с политикой меркан­тилизма в экономике и торговле, которую проводил Пётр I, с формирова­нием новой идеологии и культуры, с расширением этнотерриториальных пределов Российского государства, с укреплением и расширением крепо­стнических порядков. Все это требовало сосредоточения всей полноты власти в руках монарха.

В XVIII в. происходит значительное продвижение России как на запад так и на восток и на юг. В результате Северной войны (1700–1721) она утверждается на берегах Балтики, присоединяет к себе Лифляндию (Латвию), Эстляндию (Эстонию), Ингрию (устье Невы), часть Карелии (бывшие Новгородские земли) и часть Финляндии. С конца XVII и' нача­лось окончательное воссоединение Восточной и Западной Руси. Правобе­режная Украина, вся Белоруссия, вся Юго-Западная Русь, Литва и Кур­ляндия в течение XVIII в., а главное в результате успешной внешней поли­тики Екатерины II вошли в состав Российской империи. Чуть позже, в на­чалеXIX в., Александр I завершил процесс территориального расширения России на запад, присоединив в 1809 г. всю Финляндию, а в 1815 г. – часть Польши – герцогство Варшавское под именем Царства Польского.

Поначалу не чувствовавший ещё себя уверенно российский монарх предоставил всем новым территориям весьма широкую автономию, в них сохранялись все прежние порядки, в том числе прежние органы управле­ния и законы. Но уже к концу XVIII в. и в началеXIX в. на них распро­страняются общеимперские порядки (за исключением Финляндии и При­балтики (Остзейского края), где сохранялось прежнее местное самоуправ­ление).

В XVIII в. в результате блистательных побед русского оружия при Ека­терине II Россия утверждается на берегах Черного моря, исполнив завет­ную мечту Петра I. Александр I завершает в 1812 г. выход к Чёрному мо­рю присоединением Бессарабии. Не менее успешной была и восточная политика России.ещё при Екатерине II под протекторат России перехо­дит Грузия, а затем бывшие турецкие владения на Кавказе. В середине XIX в. происходит покорение Средней Азии (Туркестан, Коканд, Бухара, Хива). Вся Сибирь до Амура уже в составе России. Громадная империя, в 1/6 часть земного шара, распластывается на географических картах. Что­бы удержать целостность многонациональной державы, необходима была сильная центральная власть, опиравшаяся на мощную армию и разветв­ленный бюрократический аппарат.

Юридическое оформление абсолютизма произошло уже при Петре I. В 1816 г. в Воинских Артикулах было определено: «Его величество есть са­мовластный монарх, который никому на свете о своих делах ответу давать не должен, но силу и власть имеет свои государства и земли, яко христиан­ский государь, по своей воле и благомнению управлять». В октябре 1721 г., во время празднования победы в Северной войне, послушные Петру Сенат и Синод торжественно преподнесли ему титул «Великого, императора и От­ца отечества». Позднее в императорское достоинство была введена и жена Петра I Екатерина I. В «Духовном регламенте» 1721 г. значилось: «Император всероссийский есть монарх самодержавный и неограниченный. Повиноваться его верховной власти не токмо за страх, но и за совесть сам Бог повелевает».

Став императором и «Отцом отечества», Пётр изменил порядок пре­столонаследия. В указе 1722 г. он утвердил за собой право назначения преемника по собственной воле, не считаясь с традициями родства. Одна­ко сам Пётр умер, не назначив себе преемника, чем положил начало дли­тельной и своекорыстной борьбе за престол, вошедшей в историю под па-званием «дворцовых переворотов».

В XVIII в. изменились и теоретические обоснования монаршей власти. Идея договора в интересах государства, ради «обшей пользы», «общего блага» становится ведущей в указах Петра I. Народ вручает монарху власть: «Согласно все хощем, дабы ты, государь, к общей нашей пользе владееши нами вечно». Но и монарх служит государству наравне с подданны­ми, а высшая цель его деятельности – обеспечение прав всех граждан, правосудия и общественного порядка. Эти идеи всеобщего служения госу­дарству, пренебрежения личными интересами ради его могущества лейт­мотивом проходят не только через произведения идеологов абсолютизма («Правда воли монаршей» Феофана Прокоповича и др.), но и через кон­кретную практику государственного строительства.

Императору принадлежала законодательная и высшая административ­ная (исполнительная) власть в государстве. Император был последней высшей инстанцией в решении судебных дел. Он являлся верховным глав­нокомандующим войсками и фактическим главой русской церкви.

После смерти Петра I на престол была возведена его супруга Екатери­на I (Марта Скавронская). Она процарствовала недолго и оставила заве­щание, допустив в нём субституцию, т.е. назначив своим преемником за­конного наследника – внука Петра I Алексея Петровича. После смерти юного монарха Верховный тайный совет, в руках которого находилась реальная власть (М. Голицын, А. Меншиков, Долгоруковы и др.), пред­ложил престол племяннице Петра Анне Иоановне, вдове курляндского герцога. Верховники попытались при этом ограничить ее самодержавную власть. Согласно договору (кондициям) она не имела права без согласия Совета решать важные государственные, дипломатические, финансовые и военные дела, назначать себе преемника. Но Анна Иоановна, воспользо­вавшись поддержкой дворянских верхов, передавших ей прошение о при­нятии «самодержавства», в феврале 1730 г. разорвала кондиции и разо­гнала Тайный совет. Попытка повернуть историю вспять не удалась.

Укрепление абсолютизма продолжалось и при других преемниках Пет­ра I. В 1740 г. в соответствии с Манифестом императрицы наследником престола был объявлен сын племянницы императрицы, Анны Леополь­довны, малолетний Иван Антонович Брауншвейгский, а регентом при нём – бывший фаворит Эрнст Бирон, вскоре свергнутый и отправленный в сибирскую ссылку фельдмаршалом Минихом. После кратковременного регентства Анны Леопольдовны Иван Антонович был низложен и заточен в темницу, а вместо него 25 ноября 1741 г. гвардией на престол была воз­ведена дочь Петра I Елизавета, после смерти которой в 1861 г. престол перешел к её племяннику Петру III (Голштинскому). Но уже в 1762 г. жена Петра III свергла его с престола, совершив очередной дворцовый перево­рот с помощью гвардии. Екатерина II царствовала 34 года и намеревалась передать престол внуку Александру (в обход сына Павла). Но апоплекси­ческий удар лишил её дара речи, а Павел, прибыв вовремя к смертному одру своей матери, уничтожил заготовленные ею бумаги.

Павел I восстановил старый порядок престолонаследия, отменив в 1797 г. петровский указ и запретив впредь женское правление в России. Однако сам он стал жертвой нового, совершенного в 1801 г. дворцового переворо­та, последнего в истории России. Пришедший к власти в его результате Александр Павлович I сумел стабилизировать монархическую власть.