Основания задержания подозреваемого

В соответствии с ч. 1 ст. 91 УПК РФ орган дознания, дознаватель, следователь вправе задержать лицо по подозрению в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы, при наличии одного из следующих оснований: 1) когда это лицо застигнуто при совершении преступления или непосредственно после его совершения; 2) когда потерпевшие или очевидцы укажут на данное лицо как на совершившее преступление; 3) когда на этом лице или его одежде, при нем или в его жилище будут обнаружены явные следы преступления.

При наличии иных данных, дающих основание подозревать лицо в совершении преступления, оно может быть задержано, если это лицо пыталось скрыться, либо не имеет постоянного места жительства, либо не установлена его личность, либо если следователем с согласия руководителя следственного органа или дознавателем с согласия прокурора в суд направлено ходатайство об избрании в отношении указанного лица меры пресечения в виде заключения под стражу.

По мнению исследователей, указанный законодателем перечень оснований для задержания лица по подозрению в совершении преступления не отвечает современным требованиям правоприменителя и не охватывает ряд случаев обоснованного подозрения лица в совершении преступления, когда возможно применение рассматриваемого института[17].

Рассмотрим эти основания более подробно. Так первое основание, позволяет принять решение о задержании лица по подозрению в совершении преступления «когда это лицо застигнуто при совершении преступления или непосредственно после его совершения». По данному основанию подозреваемый может быть задержан в момент преступных действий; непосредственно после их окончания, если лицо находится на месте преступления; при попытке скрыться с места преступления, при преследовании подозреваемого, при проведении оперативно-розыскных мероприятий. При этом можно считать, что лицо застигнуто непосредственно после совершения преступления, если оно задержано в результате преследования. Однако данное основание не охватывает действия лица, связанные с реализацией преступного умысла в процессе приготовления преступления или покушения на его совершение[18].

УК РФ (ст. 30) определяет наступление уголовной ответственности за приготовление к преступлению и покушение на преступление. То есть, признавая действия, связанные с приготовлением к преступлению и покушением на преступление общественно опасными, противоправными, и в целом уголовно-наказуемыми, тем не менее, законодатель не предоставляет органам расследования возможности задержания лица за эти действия.

Второе основание, «когда очевидцы или потерпевшие укажут на данное лицо как на совершившее преступление», содержит, по мнению авторов, некорректные формулировки.

Во-первых, слово «очевидец» в тексте УПК РФ употребляется единственный раз применительно к основаниям задержания. Возникает вопрос, кто это? Обращение к словарю позволяет выяснить, что «очевидец, это непосредственный свидетель; тот, кто лично наблюдал какое-либо событие». Для чего в конструкции ст. 91 УПК РФ приведена подмена понятий? По нашему мнению, логичней использования понятия «свидетель», процессуальный статус которого определен законодательно.

Также предметом рассуждений в научной литературе выступает конструкция данного основания в части «указания» на лицо как на совершившее преступление. Что такое «указание» на данное лицо? Можно предположить, что речь идет о показаниях лица относительно личности подозреваемого, если допрашиваемый с ним знаком, или, если свидетелю и потерпевшему подозреваемый не знаком, о его опознании. В любом случае, закон процессуально не регламентирует процедуры «указания», а, следовательно возможно предположить, что речь в данном случае идет о допросе или проведении опознания[19].

Достаточно ли для задержания того, что свидетель и потерпевший укажут сотруднику полиции на какое-либо лицо, как на лицо, совершившее преступление, или для принятия процессуального решения о задержании требуется проведение допроса или опознания по всем правилам, определенным УПК РФ? Полагаем правильным именно последний вариант, т.к. именно протокол следственного действия и содержащиеся в нем сведения будут иметь доказательственное значение при принятии процессуальных решений. Представляется сомнительным в части доказательственного значения возможность предъявления для опознания подозреваемого на месте преступления свидетелям и потерпевшим без соблюдения требований ст. 193 УПК РФ.

В третьем основании: «когда на подозреваемом или на его одежде, при нем или в его жилище будут обнаружены явные следы преступления», обращает на себя внимание указание на место, где их обнаружение возможно и то, что данные следы должны быть явными.

Явными, являются следы, устанавливающие взаимосвязь предметов или объектов с преступным событием. Автор разделяет мнение М.В. Наумова, указавшего, что к ним можно отнести «пятна крови и другие выделения организма человека, укусы, царапины, порезы, оставленные на теле подозреваемого потерпевшим при самообороне, следы пороховой копоти на руках подозреваемого в случае применения им огнестрельного оружия, различные вещества с места происшествия (пыжи, дробины, обрывки бумаг, стреляные гильзы и т.д.). К следам преступления, обнаруженным при подозреваемом, могут быть отнесены орудия совершения преступления (огнестрельное и холодное оружие, кастеты и т.п.), похищенные предметы и деньги. В доме или квартире, где проживает подозреваемый, в принадлежащих ему подсобных помещениях и хозяйственных постройках могут быть обнаружены орудия преступления, похищенные ценности, одежда с пятнами крови и иными человеческими выделениями, различные документы (письма, фотографии, видео, аудиозаписи). Обнаружение таких следов может явиться основанием и для подозрения лица в совершении преступления и для его задержания. Явными следами следует признавать такие, когда подозреваемый не может объяснить их происхождение иначе как своей причастностью к преступлению. Причем даже если существуют возможные варианты непреступного происхождения следов, то важно, какие аргументы в свое оправдание приведет подозреваемый»[20].

Вызывает, как минимум, недоумение, четкое и не двусмысленное перечисление мест, где эти следы могут быть обнаружены для принятия процессуального решения о задержании – «на подозреваемом или на его одежде, при нем или в его жилище». Не поддается логическому объяснению, почему следы должны быть непременно «на подозреваемом или на его одежде, при нем или в его жилище». Основным местом локализации следов преступления является место происшествия, явные следы, указывающие на подозреваемого, могут быть обнаружены на теле жертвы, но содержание п. 3 ч. 1 ст. 91 УПК РФ не дает органам расследования возможности обосновать свое решение о задержании подозреваемого обнаружением на месте происшествия явных следов причастности подозреваемого к преступлению.

В следственной практике нередки ситуации обнаружения на месте происшествия следов рук, обуви, транспортных средств, иных предметов, принадлежащих преступнику. Несмотря на явность следов и их взаимосвязь с событием преступления и подозреваемым, конструкция п. 3 ч. 1 ст. 91 УПК РФ не позволяет принять решение о задержании, т.к. данные следы обнаружены не на подозреваемом, ни на его одежде, ни при нем, в ни его жилище.

Наблюдается явная абсурдность ситуации. Фактически, все данные о причастности подозреваемого, не вошедшие в перечисленные три основания для задержания, автоматически должны быть отнесены к «иным данным, дающим основание подозревать лицо в совершении преступления». Но и тут законодатель выставил жесткие условия использования «иных данных».

Так, ч. 2 ст. 91 УПК РФ предписывает: «При наличии иных данных, дающих основание подозревать лицо в совершении преступления, оно может быть задержано, если это лицо пыталось скрыться, либо не имеет постоянного места жительства, либо не установлена его личность, либо если следователем с согласия руководителя следственного органа или дознавателем с согласия прокурора в суд направлено ходатайство об избрании в отношении указанного лица меры пресечения в виде заключения под стражу». Отсутствие перечисленных условий исключает возможность использования иных данных в качестве основания задержания. В то же время при наличии только одних этих условий без иных данных, указывающих на совершение преступления определенным лицом, на наш взгляд, данное лицо не может быть задержано. Конструкция оснований для задержания должна быть четкой, понятной правоприменителю и не дающей оснований для двоякого толкования.

Автор согласен с мнением о том, что ч. 1 ст. 91 УПК РФ следует изложить в следующей редакции:

1. Орган дознания, дознаватель, следователь вправе задержать лицо по подозрению в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы, при наличии одного из следующих оснований:

1) когда это лицо застигнуто при совершении преступления или непосредственно после его совершения, а по тяжким и особо тяжким преступлениям также при приготовлении к преступлению;

2) когда на допросе или опознании потерпевшие или свидетели укажут на данное лицо как совершившее преступление;

3) когда будут обнаружены явные следы преступления, указывающие на данное лицо как совершившее преступление[21].

Целями задержания являются: пресечение преступной деятельности, предупреждение сокрытия подозреваемого (обвиняемого) от следствия и суда, воспрепятствование фальсификации подозреваемым (обвиняемым) доказательств и другим его попыткам помешать достоверному установлению обстоятельств уголовного дела.

С целями задержания связаны мотивы принятия такого решения.

Требование отражать мотивы задержания в соответствующем протоколе содержит УПК РФ (ч. 2 ст. 92). Задержанием ограничивается свобода и личная неприкосновенность, и указание мотивов применения такой меры принуждения позволяет формировать о ней правильное представление у правоприменителя. Мотив внутренне связан с целеполаганием, и если формулировка цели по разным причинам в протоколе задержания не нужна, то формулировка мотивов позволяет правоприменителю внутренне более точно определять цели. Указание мотивов важно и для задержанного. Он не объект задержания, а осознающий субъект, который должен иметь ясное представление о причинах, побудивших предпринять в отношении него столь жесткую меру процессуального принуждения.

Следует заметить, что если в уголовно-правовой доктрине мотив является одной из основных и глубоко исследованных проблем, то в процессуальной теории ему не уделялось такого внимания. По названной причине - из-за сложности и неясности самого термина «мотив» - по вопросу о мотиве задержания среди процессуалистов не сложилось единого мнения. Одни авторы считают, что мотивами задержания являются обстоятельства, имеющие значение для оснований к задержанию, другие - конкретные факты, обстоятельства, которые обусловливают необходимость задержания данного лица, свидетельствуют о правомерности его задержания, большинство же - субъективный момент правоприменителя (субъективное или внутреннее побуждение, обоснованные сомнения), способный объяснить, почему данное лицо не может остаться на свободе и его необходимо кратковременно лишить свободы[22].

Последняя позиция по определению мотива задержания наиболее соответствует сложившемуся в психологии и других науках, в частности в доктрине уголовного права, представлению о мотиве как субъективной категории. Определяя мотив задержания как внутреннее (субъективное) побуждение, заметим, что возникает оно на объективной основе. «Оно вытекает из таких материалов дела, которые порождают у органов расследования опасения, что лицо, подозреваемое в преступлении, может уклониться от следствия или дознания, помешать установлению истины или продолжить преступную деятельность. В результате возникает стремление, желание помешать заподозренному, не дать ему возможности совершить указанного действия. Это и есть мотив к задержанию»[23].

Исходя из трактовки мотивов задержания, можно согласиться со следующим их определением: «по общему правилу мотивами признаются обоснованные сомнения, что подозреваемый может совершить другое преступление, воспрепятствовать предварительному расследованию, уничтожить следы преступления и иные имеющиеся фактические данные»[24].

По сути сходным является следующее определение мотивов задержания - это «основанные на объективных обстоятельствах дела, служащих основаниями для задержания, субъективные побуждения соответствующего должностного лица, в производстве которого находится уголовное дело, не допустить, чтобы лицо, подозреваемое в преступлении: а) уклонилось от дознания или следствия; б) помешало установлению истины по делу; в) продолжало преступную деятельность»[25].

Как видно, термин «мотивы задержания» ввиду его сложности определяется на теоретическом уровне неоднозначно. Между тем, учитывая, что мотив задержания является неотъемлемым элементом его законности, он должен указываться в протоколе задержания и при этом быть понятным не только лицу, осуществляющему задержание, но и тому лицу, в отношении которого оно применяется. Полагаем, что употребление в протоколе задержания словосочетаний «обоснованные сомнения» либо «субъективные побуждения» будет не совсем понятным для задерживаемого лица. В этой связи можно обратиться еще к одному определению мотивов задержания: «конкретные, основанные на материалах уголовного дела доводы должностного лица о необходимости задержания подозреваемого»[26].

Исходя из понимания мотивов как доводов, т.е. объяснений причин принятия того или иного решения или осуществления действия, рассматриваемую проблему можно решать следующим образом: в протоколе задержания в графе «мотивы» следует указывать: «Мотивами задержания являются основания полагать, что лицо, подозреваемое в совершении преступления, может воспрепятствовать производству по делу» - и далее: «скрыться, продолжать преступную деятельность, угрожать свидетелю, иным участникам процесса, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу».

Глава 2 Процессуальный порядок задержания подозреваемого.