Глава II. Право наследственное
§ 1. Наследование по завещанию*(745)
Указ о единонаследии 1714 г., обязательный для всех сословий, кроме крестьян*(746), значительно видоизменил наследственное право, чем и вызвал против себя сильную оппозицию со стороны общества. По указу отец, имеющий нескольких сыновей, обязывался назначить одного из них (безразлично которого) наследником всего своего недвижимого имущества; остальным же сыновьям, называемым "кадетами", он мог оставить только движимое имущество, разделив его между ними по своему усмотрению*(747). При неимении сыновей отец должен был завещать имущество которой-либо из своих дочерей. За отсутствием же детей собственник обязывался передать имущество кому-либо из своих родственников, но непременно той же фамилии, к которой принадлежал сам. Этот пункт указа подвергался различным толкованиям. Так, в одном случае Сенат (в 1791 г.) признал, что в означенном пункте слово "фамилия" нужно понимать не в значении семейства (прозвища), а вообще родства, почему предоставил бездетному собственнику неограниченную свободу в назначении наследников из родственников*(748). Наконец, за отсутствием последних, он мог передать имущество которой-либо из своих родственниц (безразлично какой фамилии, с тем, однако, условием, чтобы ее муж принял фамилию наследодателя - то же обязательство имело место и при наследовании дочери). Известно, что указ 1714 г. был отменен в 1731 г.
Завещать свое имущество могли как мужчины, так и женщины, находившиеся в здравом уме и твердой памяти*(749). Единственное ограничение в отношении лиц завещающих существовало касательно самоубийц. Так, по указу Сената 1766 г. была признана недействительность завещаний самоубийц ввиду преступного характера самоубийства ("посему от таковых никакой завет принят быть не должен"). Впрочем, если самоубийство совершено в безумии и в беспамятстве, а завещание не написано в таком состоянии, но в здравом уме, то оно признается действительным*(750).
С Екатерины II, разделившей имущество на родовое и благоприобретенное, завещать посторонним лицам можно было только последнее, так как первое обязательно переходило к законным наследникам (Жалованные грамоты дворянству, ст. 22 и городам, ст. 88). Но завещать родовое имущество в пользу законных наследников вполне разрешалось*(751). При отсутствии же таковых было дозволено завещать посторонним лицам и родовое имущество (сенатское решение 1791 г.). Впрочем, в начале XIX ст. Сенат не всегда придерживался этого правила.
До 1823 г. духовные завещания совершались как в устной, так и в письменной форме*(752), но указом 1823 г. устная форма была уничтожена. Что касается до письменной формы, то с 1701 г. (указ 30 янв.) завещания обязательно должны были совершаться крепостным порядком. Так продолжалось до 1726 г., когда было разрешено писать завещания домашним порядком. Для действительности духовной требовалась подпись завещателя и душеприказчиков; в случае же безграмотности первого требовалась также и подпись его духовного отца (указы 1726, 1766, 1786 гг. и др.). Составленное таким образом завещание обязательно являлось в судебном месте для засвидетельствования со стороны последнего. До Учреждения о губерниях 1775 г. таким местом считалась Юстиц-коллегия, с 1775 же года - палаты гражданского суда. При засвидетельствовании завещаний взимались особые пошлины, уничтоженные манифестом 1775 года.
В некоторых случаях допускались особые порядки составления завещаний. Так, Морской устав 1720 г. установил такой порядок для моряков на корабле (кн. III. Гл. V); в 1803 г. был установлен особый сокращенный порядок для вдов, в 1818 г. для выдерживающих карантин и т.д.
В XVIII ст. постепенно устанавливается положение, что завещатель имеет право уничтожить свое завещание и составить новое. Но это положение не сразу получает всеобщее признание, и мы встречаемся с фактами отказа со стороны судебных учреждений отменить раз составленные завещания. Недаром многие завещатели при составлении завещаний делали оговорки, что, отказывая имущество, они оставляют за собой право изменить свои распоряжения. Даже в XIX ст. (в 1814 г.) по одному частному делу (дело Ртищевой) потребовалось вмешательство верховной власти, чтобы установить господство принципа, что "духовная по самому существу своему не есть крепость или другой акт, на обязательства установленный, но только одно объявление воли, долженствующей восприять силу и действия не прежде, как после смерти завещателя"*(753).
Наследование по закону
Законный порядок наследования, получивший свою законодательную санкцию в Уложении 1649 г. и заключавшийся в разделе недвижимого имущества между всеми детьми, был отменен указом о единонаследии 1714 г. и заменен системой майората, при которой все имущество переходило к одному сыну. Мы уже видели, какими мотивами руководствовался Петр I, совершая подобную реформу. Согласно с указом 1714 г., в случае отсутствия завещания наследником всего недвижимого имущества родителей становился старший сын, являвшийся, как уже было сказано, опекуном ex officio своих младших братьев и сестер. Последние получали движимое имущество, делившееся между ними поровну, причем сестры наследовали только при отсутствии братьев. За неимением сыновей имущество переходило к старшей дочери, муж которой (если она была замужем) принимал фамилию тестя. Наконец, в случае смерти бездетного лица недвижимое имущество его переходило к одному из близких родственников, а движимое делилось между остальными (также близкими). Указ 1714 г. был подтвержден и дополнен в 1725 г.
С отменой указа о единонаследии в 1731 г., был восстановлен порядок наследования по Уложению, видоизмененный в некоторых своих частях позднейшими узаконениями. Согласно законодательству рассматриваемого периода ближайшее право наследования принадлежало нисходящим, т.е. детям и внукам, причем дочери получали из недвижимого имущества 1/14 часть, а из движимого - 1/8 (указ 17 марта 1731 г.). В 1815 г. Государственный Совет разъяснил, что в случае наличности большего числа дочерей, чем сыновей, движимое имущество должно было делиться следующим образом: по выделении из него четвертой части, приходящейся на долю жены, остальные три части делились поровну между братьями и сестрами. То же правило было в 1824 г. распространено и на тот случай, когда, за выделом каждой дочери ее части, прочие, оставшиеся на долю сыновей, оказались бы менее дочерних. При отсутствии сыновей все имущество переходило к дочерям (указ 1763 г.).
За отсутствием нисходящих к наследованию призывались боковые родственники, причем братья исключали сестер; последние наследовали при неимении братьев (указы 1770, 1805, 1815 гг. и др.).
В изучаемую эпоху было также урегулировано наследование восходящих, а именно, Государственный Совет в 1823 г. постановил, что после смерти бездетных (следовательно, при отсутствии нисходящих) к наследованию в недвижимом имуществе (родовом) призываются отец и мать, получающие обратно все ими подаренное детям*(754). Что касается до благоприобретенного имущества последних, то родители пользуются правом пожизненно им владеть, но лишаются права продажи, заклада и вообще отчуждения. В 1827 г. действие этого закона было распространено и на движимое имущество, а именно, на денежные капиталы детей, внесенные в кредитные установления. Эти капиталы возвращаются родителям, если дети получили их от них и если это удостоверено судом. За отсутствием же подобного удостоверения родители получают право только пожизненно пользоваться процентами с капиталов*(755).
Наконец, законодательство обратило внимание и на наследование супругов, так, указом 1731 г. жене было предоставлено право наследовать в недвижимом имуществе мужа часть, равную пятнадцати четвертей со ста. Впоследствии (указ 1763 г.) разъяснено это постановление в том смысле, что жена должна получать одну седьмую часть в недвижимом имуществе мужа. Что касается до наследования ее в движимом имуществе, то в этом случае продолжали действовать постановления Уложения 1649 г., согласно с которыми жена получали четвертую часть, кроме того, жена и после смерти мужа продолжала владеть приданым и вообще своим имуществом (указ 1731 г.). Право наследования мужа в имуществе жены определялось теми же узаконениями.
Право на открывшееся наследство принадлежит наследникам с самой кончины наследодателя. "Наследство, - гласит указ 17 марта 1770 г., - утверждается не по челобитиям или получением дач наследниками, но причиной смерти". То же начало проводит и проект гражданского уложения 1814 г., говоря, что право владения на открывшееся наследство "начинается с самого открытия наследства". Наследник, принимая наследство, обязывается уплатить долги, лежащие на последнем, причем принятие этого обязательства превращает долги наследства в личные долги наследника ("наследники, - гласит Банкротский устав 1800 г., - обязаны наследственным и всем собственным своим имением и лицом ответствовать, как сам должник").
В случае отсутствия наследников или неявки их в установленный срок для доказательства своих прав на наследство, последнее признавалось выморочным и поступало в казну (инструкция канцелярии конфискации 7 авг. 1730 г., неоднократно подтвержденная впоследствии)*(756). Впрочем, из этого правила существовало несколько исключений. Так, уже по Морскому уставу 1720 г. было признано, что имущество офицера или матроса, умершего в кампании и не оставившего наследников, поступает не в казну, а в госпиталь. Затем по указу 1766 г. выморочное имущество монашествующих поступало в коллегию экономии, т.е. на нужды церкви. Наконец, Жалованная грамота городам постановила, что выморочное имущество городских обывателей поступает на нужды города. Были еще и другие исключения.
В заключение необходимо сказать, что с 1700 г. для московской епархии, а с 1722 г. для всей России дела по наследствам были изъяты из состава юрисдикции церковного суда, ведавшего их со времени принятия христианства, и стали подсудны исключительно светскому суду.
Глава III. Право вещное
Общее учение
Указом 1714 г. о единонаследии поместья были окончательно слиты с вотчинами и названы недвижимостью ("все недвижимые вещи, т.е. родовые, выслуженные и купленные вотчины и поместья, также дворы и лавки")*(757). Анна Ивановна, отменив в 1731 г. указ 1714 г., не только не изменила этого его постановления, но, напротив, "повелела впредь с сего нашего указа (1731 г.) как поместья, так и вотчины именовать равно одно - недвижимое имение". Однако ввиду того, что указ 1731 г. умолчал о дворах и лавках, о чем говорилось в указе 1714 г., то Сенат нашел нужным в 1740 г. по одному частному делу постановить: "дворов другим званием, кроме того, что недвижимое имение, именовать уже не должно". Затем указом Петра III 1762 г. (20 апр.) было предписано считать недвижимым имуществом, кроме дворов, также заводы и фабрики. Этот указ в том же году был подтвержден Екатериной II, причем при перечислении недвижимого имущества императрица упомянула и о лавках.
Что касается до движимого имущества, то Тестаментом Екатерины I 1727 г. за таковое были признаны: деньги, драгоценные камни, серебро, уборы и экипажи. Указ 1761 г. к категории движимого имущества отнес еще заводские материалы и инструменты. Наконец, указ 1761 г. - минералы (руда) и металлы, лошадей, скот, хлеб (сжатый и молоченый), всякие инструменты, материалы, припасы и вообще всякие вещи, могущие быть объектом движения*(758).
При Екатерине II, путем издания Жалованных грамот дворянству и городам 1785 г., имущество окончательно разделилось на родовое и благоприобретенное. Вот что гласит по этому поводу ст. 22 дворянской грамоты: "благородному свободная власть и воля оставляется, быв первым приобретателем какого имения, благоприобретенное им имение дарить или завещать, или в приданое или на прожиток отдать, или передать, или продать, кому заблагорассудит; наследственным же имением да не распоряжает, инако, как законами предписано". Почти то же самое говорится и в Жалованной грамоте городам. Таким образом, в отношении благоприобретенного имущества была допущена полная, ничем не ограниченная свобода распоряжения. Напротив, родовое имущество подлежало только тем сделкам, какие "предписаны законами". Это место грамоты очень темно, так как за отменой указа о единонаследии таких законов не существовало, в силу чего позднейшему законодательству (напр., мнение Госуд. Совета 1823 г.) пришлось разъяснять, что ст. 22 грамоты имеет в виду воспрещение распоряжаться родовым имуществом помимо ближайших наследников*(759).
Движимое имущество, хотя бы и наследственное, всегда признавалось за благоприобретенное*(760). Напротив, наследственное недвижимое имущество всегда считалось родовым; к родовому же имуществу причислялись (до 1805 г.) и пожалованные имения. Так продолжалось до указа 22 февр. 1805 года, когда было предписано подобные имения признавать за благоприобретенное имущество ("считать пожалованные мнения в равном достоинстве с благоприобретенными").
Владение
Праву на вещь, иначе называемому правом собственности, как отношению юридическому, противополагается и в историческом развитии предшествует владение, как отношение фактическое*(761). Владение, как фактическое господство лица над вещью, само собой разумеется, известно законодательству изучаемого периода, и оно защищает его судом против всякого самоуправства и насилия (указы 1720, 1748, 1782 гг. и др.). Мало того, законодательство запрещает даже собственнику самовластно отбирать у владельца имущество, предоставляя ему право обращаться к содействию только суда (указы 7 и 28 июня 1731 г. и 24 янв. 1752 г.). Точно так же каждый владелец пользовался правом защищать свое имущество силой против всех, покушающихся посягнуть на его интересы (Воинский устав. Арт. 185). Наконец, со второй половины XVIII ст. выясняется различие в охране собственности и владения, в силу чего производство дел о завладении обособляется от производства дел о собственности. Впервые с этим обособлением мы встречаемся в Учреждении о губерниях 1775 г., по которому восстановление нарушенного владения стало функцией административных властей: городничих в городе и исправников в уезде, восстановление же права собственности стало функцией исключительно суда (ст. 243 и 266). Постановления Учреждения о губерниях были подтверждены указом 1809 г. (первоначально изданным для западных губерний, но с 1823 г. распространенным на всю Россию). Вот что читаем в этом указе: "по силе законов предоставлено всякому на волю за насильное завладение имением и грабеж отыскивать удовлетворения не одним токмо судом гражданским, но и следственным. И потому, когда дойдет до полиции просьба о таковом поступке, то оная немедленно приступает на месте к исследованию и открытию истины, не требуя и не входя в разбор представляемых сторонами письменных документов, принадлежащих единственно разбору суда по законам, приводит только в ясность, в чьем владении было имение тогда, когда на оном учинено насилие, и, по исследовании, возвращает тотчас оное тому, у кого что отнято или заграблено; принадлежность же имения, на коем насилие или грабеж учинен, по письменным документам относится к формальному судопроизводству гражданского суда". Указ 1809 г. по примеру Литовского статута назначил 6-недельный срок, в течение которого можно было подавать жалобы полиции о восстановлении нарушенного владения. В 1824 г. Государственный Совет увеличил этот срок до 10 недель.
§ 3. Право собственности*(762)
В XVIII ст. появляется прилагательное, от которого происходит слово: собственность. "Тем, - читаем, напр., в указе 1732 г., - которые что в церковь отдадут, своим почитать уже не должно, но церковное есть и единой церкви надлежит, а не до собственной кому духовному или светскому" и т.д. "Которые дети мужеска и женска полу, - гласит указ 1761 г., - собственно своего ничего не имея" и т.д. Впервые термин "собственность" начинает употребляться при Екатерине II. Так, в Наказе генерал-прокурору 1767 г. читаем: "рассуждение о взаимности всех граждан между собой составляет право гражданское, которое сохраняет и в безопасность приводит собственность всякого гражданина" (ст. 10). Точно так же Жалованная грамота городам постановляет: "в городе живущим сохраняется собственность и владение".
С другой стороны, в императорском периоде появляются такие ограничения права собственности, какие совершенно не были известны в Московском периоде. Они касаются как права распоряжения, так и права пользования. К первой категории относится запрещение по указу 23 янв. 1712 г. последнему в роде распоряжаться своим родовым имуществом. "Когда род чей вымрет, - гласит указ, - то последний в роду не имеет никому никаким образом своих добр недвижимых продать или отдать ни при себе, ни по себе". Это постановление продержалось в нашем праве до 26 ноября 1801 г., когда было разрешено "последнему в роде продавать и закладывать родовое имение наравне с прочими владельцами, имеющими по себе наследников". К этой же категории относится и запрещение, по указу 1714 г., всякого вида отчуждений недвижимого имущества, за исключением продажи, и то "по особенной нужде"*(763). В связи с этим находилось расширение права выкупа, выразившееся в том, что, во-первых, им можно было пользоваться по отношению ко всякому имуществу и, во-вторых, дети могли выкупать в продолжение 40 лет. Но, как известно, указ о единонаследии был отменен в 1731 г. А с изданием Жалованных грамот дворянству и городам было разрешено каждому собственнику распоряжаться своим имуществом без всяких ограничений. Впрочем, Сенат в 1786 г., ссылаясь на указ 1714 г., признал мену сделкой запрещенной, что просуществовало до 1788 г., когда тот же Сенат высказал иной взгляд на мену*(764).
Ко второй категории относились: 1) права государства на недра земли*(765) ("нам одним, яко монарху, - гласила Берг-Привилегия 1719 г., - принадлежат рудокопные заводы"; впрочем, государь "милостиво соизволяет употребление их всем и каждому"), в силу чего добыча металлов и минералов на землях частных собственников составляла привилегию казны. Логическим следствием сказанного было дозволение каждому отыскивать руду и строить заводы на чужой земле без разрешения собственника последней, получавшего только определенный доход с завода*(766). Это ограничение было уничтожено Екатериной II в 1782 г., признавшей "право собственности не только на поверхности земли, каждому из них (собственников) принадлежащей, но и в недрах той земли, и в водах, ему принадлежащих, на все сокровенные минералы и произрастания и на все из того делаемые металлы"*(767); 2) право государства на произрастания земли, т.е. на леса, в силу чего при Петре I*(768) некоторые виды деревьев были объявлены заповедными, т.е. принадлежащими казне, причем рубка их была запрещена под страхом штрафа (клен, ильм, лиственница, вяз и сосна) и даже смертной казни (рубка дуба)*(769). Названное право также было уничтожено в 1782 г., что подтвердила и Жалованная грамота дворянству ("подтверждается благородным право собственности в лесах, растущих в их дачах, и свободного их употребления")*(770); 3) права угодий (с 1704 г.), в силу которых некоторые угодья (напр., рыбная ловля) были объявлены собственностью государства, а другие обложены определенным оброком (напр., пчельники и бортные ухожья)*(771); 4) право охоты, благодаря которому в некоторых местностях (напр., около Петербурга и Москвы) было запрещено ловить и убивать определенные виды животных и птиц, напр., лосей, зайцев и соловьев*(772); кроме того, со времени Екатерины II было вообще запрещено охотиться с 1 марта до 29 июня на всяких зверей и птиц, кроме хищных; 5) право на промышленные заведения, в силу чего некоторые из них были обложены оброком, напр., мельницы (с 1704 г.)*(773).
Эти ограничения права собственности вызывали сильное неудовольствие общества, почему, когда в 1767 г. была созвана законодательная комиссия, то все сословия в своих наказах ходатайствовали перед Екатериной II об уничтожении названных ограничений. Государыня исполнила желания наказов, и, как было уже сказано, несколькими мероприятиями в 1775, 1782 и 1785 гг. уничтожила их, причем Жалованная грамота дворянству подтвердила дворянам полное право собственности на их недвижимое имущество. "Благородному, - гласила грамота, - свободная воля и власть оставляется, быв приобретателем какого имения, благоприобретенное им имение дарить или завещать, или в приданое, или в прожиток отдать, или продать кому заблагорассудит"*(774).
Переходим к рассмотрению способов установления права собственности. Таким способом было, во-первых, завладение никому не принадлежащей вещи (occupatio) в форме ли добывания металлов и минералов (по законодательству Петра I, когда это было разрешено всем и повсюду), в форме ли собирания произведений царства растительного, в форме ли ловли животных (зверей, птиц и рыб)*(775).
Другим способом приобретения права собственности была находка*(776). О ней впервые говорят Воинский и Морской уставы, предписывая нашедшему какую-либо вещь объявить об этом по начальству (Воинск. уст. Арт. 195, подтвержденный Морским уставом 1720 г., указом 1779 г. и др.), а этому последнему распорядиться объявлением для отыскания хозяина (указ 1779 г. предписывает подобное объявление печатать три раза в газетах и, кроме того, объявлять в каждом доме с подпиской). Последний получал свою вещь обратно по предъявлении доказательств, что она ему принадлежит, но обязывался вознаградить нашедшего. Размер награды был определен Воинским (арт. 195) и Морским уставами (кн. V. Гл. XVII. Ст. 131) и равнялся третьей части цены вещи. В случае ненахождения хозяина вещь становилась собственностью нашедшего (Морской устав. Кн. V. Гл. XVII. Ст. 131 и указ 1779 г.).
Третьим способом являлась военная добыча, притом как на суше, так и на море. О первой говорит Воинский устав, предписывая предметом добычи считать только движимую собственность, принадлежащую неприятелю, и строго воспрещая захватывать добычу без позволения начальства и вне определенного для этого места. Некоторые вещи, как-то: знамена, оружие, провиант, казенные и общественные деньги - составляли исключительную собственность государя; все же остальное отдавалось солдатам (Арт. 104-113). О морской добыче или о призах говорит по преимуществу Морской устав, разрешая захватывать призы только военным судам и каперам, т.е. частным судам, вооруженным для этой цели, с разрешения правительства. Предметом добычи могли быть неприятельские военные и купеческие корабли со всем тем, что находилось на них, а также русские военные корабли, захваченые неприятелем и бывшие в его власти более суток. Захват приза мог иметь место только с разрешения начальства и с обязательством представить его с подробным донесением последнему. Призовое судоговорение, т.е. выяснение вопроса, правильно ли был взят приз или нет, происходило в Адмиралтейств-коллегий, и только после этого приз выдавался взявшим его и разделялся по особым правилам между всеми участниками в его захвате, причем казна имела право за особое вознаграждение, сообразно с величиной судна, получить его в свою собственность (Морской устав. Кн. III, IV и V, также регламент об управлении адмиралтейства и верфи 1722 г. Гл. I. Ст. 95-106). Эти постановления были дополнены и отчасти видоизменены известными правилами вооруженного нейтралитета 1780 г., Уставом купеческого водоходства 1781 г. и в особенности положением о призах 1806 г.*(777)
Четвертым способом являлось приобретение плодов вещи, в форме, напр., приплода от животных, плодов от растений и т.п. (указы 1740, 1754, 1801 гг. и др.).
Пятым способом были договоры: дарение, мена и купля-продажа, а также залог или заклад (в случае просрочки выкупа вещи), причем в отношении недвижимых имуществ требовалось: заключение договора в письменной форме и ввод приобретателя во владение. До Учреждения о губерниях 1775 г. укрепление актов на недвижимое имущество и ввод во владение являлось функцией Вотчинной коллегии. С Учреждением о губерниях эта функция перешла к уездному суду (относительно деревень), к городовому магистрату или ратуше (относительно городских строений) и к нижней расправе (относительно крестьянских земель), причем упомянутые учреждения были обязаны публиковать путем прибивки к дверям особого листа с извещением о сделке (уездный суд, кроме того, о сделке доводил до сведения верхнего земского суда и Сената для публикации в столичных ведомостях). Если в течение двух лет со дня публикации никто не предъявлял никаких претензий, то сделка признавалась действительной, и приобретатель вступал во все права собственника (ст. 205, 290 и 346). В противном случае дело решалось судебным приговором, признававшим или отрицавшим право покупщика.
Шестым способом была давность. До издания манифеста 28 июня 1787 г. срок давности определялся по Уложению (ст. 13. Гл. XVII) и равнялся 40 годам*(778), но со времени названного манифеста (изданного по случаю 25 лет царствования Екатерины II) срок давности был уменьшен до 10 лет. С этого времени бесспорное и непрерывное владение вещью в продолжение 10 лет стало одним из способов приобретения собственности.
Седьмым способом являлось пожалование государем как населенных, так и ненаселенных земель. Как было уже говорено, пожалование достигло апогея своего развития при Екатерине II и Павле I и продолжалось до 1801 г., когда было прекращено. В 1733 г. состоялось запрещение подачи просьб о пожаловании; впрочем, указом 1742 г. было снова разрешено подавать такие просьбы, но только заслуженным лицам*(779).
Последним способом являлось приращение, в силу чего межевой инструкцией 1766 г. и, в особенности, сенатским указом 1829 г. было признано, что собственнику земли, лежащей на берегу реки, в случае уклонения этой последней в сторону, принадлежит право собственности на часть обсохшего фарватера, прилегающего к его земле в том пространстве широты, какое значится на выданном ему плане.
Что касается до способов прекращения права собственности, то они, по большей части, были те же, что и установления*(780).
Общая собственность (condominium)*(781) также была известна законодательству XVIII ст. как в форме имуществ, доставшихся собственникам по наследству, так и в форме некоторых промышленных заведений, напр., фабрик и заводов. Доходы с общей собственности поступали в пользу всех собственников по соразмерности частей; этот же принцип составлял основу отправления повинностей, лежащих на собственности (указ 1739 г. и Устав купеческого водоходства 1781 г.). Управление и распоряжение общей собственностью должно было происходить не иначе, как с согласия всех собственников, имевших право поручать заведование собственностью одному лицу из своей среды. Указ 1739 г. признал право за каждым собственником продавать или закладывать свою часть в собственности без согласия прочих (речь идет о горном заводе), но Устав купеческого водоходства 1781 г. отступил от этого начала, постановив, что участник в общем судне может распоряжаться своей частью не иначе, как с согласия прочих. Но зато эти последние в случае несогласия на такое распоряжение, напр., на отчуждение части соучастника, должны сами ее выкупить (речь идет о корабле). В случае желания всех соучастников общая собственность (если она по свойству своему делима) могла быть разделена между ними.
§ 4. Право выкупа*(782)
Третьим видом имущественных прав является право выкупа. В истории этого права весьма важную роль играл указ о единонаследии 1714 г. В отличие от Уложения указ установил выкуп как право не только одного служилого класса и относительно одних родовых и выслуженных вотчин, но как право всех сословий, обладающих тем или другим родом недвижимых имуществ. Таким образом, с 1714 г. предметом выкупа, кроме вотчин, стали еще поместья и городское имущество (дома, лавки, фабрики). Единственное исключение из названного правила представляли деревни, купленные к заводам и фабрикам на так называемом посессионном праве и не подлежавшие выкупу (указ 18 янв. 1721 г.). Право выкупа принадлежало наследникам, "по линии ближним", т.е. старшему сыну и его потомству (с 1725 г. после смерти отца); остальные же родственники (указ говорит о кадетах) от пользования этим правом исключались. Как известно, по Уложению выкупать могли только одни боковые родственники, нисходящим же это право не принадлежало. Срок выкупа остался прежний - сорокалетний, причем за вновь выстроенные строения взималась приплата, но не по сказке собственника, как было по Уложению, а по оценке или, как выражается указ 1714 г., по "свидетельству и по осмотру, наложа настоящую правдивую цену, во что стало". После отмены указа 1714 г. в законодательстве о выкупе произошли большие перемены, главным образом, вследствие издания указа 1 авг. 1737 г. Прежде всего этим указом был отменен сорокалетний срок выкупа и заменен трехлетним*(783) (это постановление неоднократно подтверждалось и впоследствии, напр., в 1744, в 1766, в 1778 гг.), причем в 1766 г. состоялось предписание считать начало срока: для купчих от их написания, а для закладных от их явки в Вотчинной коллегии. Другое изменение, произведенное относительно выкупа указом 1737 г., заключалось в распространении этого права на всех ближайших родственников продавца или закладчика. Подробности порядка, в каком родственники должны были следовать друг за другом по отношению к пользованию правом выкупа, были определены указом 11 мая 1744 г. На основании его правом выкупа прежде всего пользовались сыновья (отделенные и неотделенные), но только после смерти отцов, и притом, если последние умерли до истечения назначенного трехлетнего срока. В случае смерти сыновей к выкупу допускались их дети мужского пола, т.е. внуки продавца или закладчика, причем неотделенные от дедов после смерти последних, а отделенные и при жизни. За отсутствием сыновей и внуков право выкупа переходило к дочерям-девицам, а за неимением их к замужним и к их детям (сыновьям, а при их отсутствии к дочерям-девицам). За отсутствием названных наследников право выкупа переходило к боковым родственникам, т.е. к братьям и племянникам продавца, если они не подписались под купчей или закладной. Если же и их не было, то право выкупа переходило к сестрам (сперва девицам, а затем замужним) и к их сыновьям и дочерям-девицам. Наконец, последними родственниками, пользовавшимися рассматриваемым правом, являлись двоюродные братья и племянники продавца или закладчика.
Это ограничение права выкупа известными линиями и степенями родства с заключением этого права для боковых родственников в теснейшие пределы сохранилось недолго и указом 1766 г. было отменено. Названный указ даровал право выкупа всем родственникам, начиная с ближайших и кончая дальними, по линиям и степеням, согласно с правилами законного наследования, что окончательно и было санкционировано в Своде Законов.
Со времени издания указа 20 апр. 1807 г. установилось правило, по которому "право выкупа должно было существовать единственно между людьми одинакового состояния, так, чтобы ни которое из них не имело права на выкуп имения, перешедшего из одного состояния в другое". Во исполнение этого правила было предписано дворянские земли, приобретенные крестьянами, купцами и "прочего звания людьми", а также и наоборот, "на выкуп не отдавать".
Указами 1737, 1744, 1755 и 1766 гг. не было прямо выражено, какое имущество подлежит выкупу, вследствие чего в 1799 г. Сенат разъяснил, что правом выкупа можно пользоваться исключительно в отношении родового имущества, причем еще с 1744 г. было признано, что выкупать можно только то имущество, которое отчуждено в чужой род, а не родственникам.
Что касается до цены выкупа, то на этот счет всегда существовало правило о соответствии ее с ценой, за которую имущество было продано или заложено, причем если бы оно оказалось перепроданным или перезаложенным в третьи руки, то выкупающий обязан уже платить ту цену, которая означена в последней купчей или закладной (указы 1744 и 1766 гг.). Впрочем, указом 1744 г. было постановлено, что заимодавец не имеет права продавать, закладывать и отдавать в приданое имение в течение одного года от написанного в закладной срока. Кроме цены за имение, выкупающий обязан еще заплатить издержки, произведенные покупщиком или залогопринимателем на поддержание и улучшение имения, по оценке, и крепостные пошлины.
Права на чужую вещь
Четвертым видом имущественных прав являются права на чужую вещь, т.е. сервитуты, как личные, так и реальные. Этот вид имущественных прав также был известен законодательству XVIII ст., хотя оно разработало его довольно мало. К личным сервитутам могут быть отнесены следующие: 1) право проезжающих, а также прогоняющих скот останавливаться на лугах, прилегающих к дороге, в силу чего луга не должны были запираться ранее Троицына дня. Как известно, это право получило свою законодательную санкцию еще в Уложении 1649 г. (ст. 4. Гл. VII) и было подтверждено в 1765 г. Тогда же состоялось предписание косить луга в определенное время и по окончании сенокоса снова отпирать их для нужд прогоняемого скота. В 1766 г. (30 марта) был издан другой указ, которым постановлено отпирать луга на расстоянии версты по большим дорогам и полуверсты по проселочным не позже сентября. Это же постановление было распространено и на пашенные земли. Во время закрытия лугов владельцы последних должны были по обе стороны дорог оставлять свободное пространство определенной меры с лишением права косить его. Этим пространством могли пользоваться проезжающие и прогоняемый скот (указы 1744 г. 9 января и 11 сентября, 1754 г., 1766 г.). Вопрос о запирании лугов был затронут в 1767 г. во многих дворянских наказах, причем, не высказываясь в принципе против этого сервитута, наказы просят только о точном установлении срока для закрытия и открытия лугов ввиду переходящего характера праздника Троицы. Так, некоторые просят запирать луга с 1 июня (костромской наказ), некоторые с 20 мая (любимский наказ), некоторые с 15 мая (ржеволодимирский наказ) и т.д. Однако Екатерина II не обратила внимания на эти заявления, и прежнее законодательство осталось в силе. Наконец, межевая инструкция 1766 г. предписала "выключать" из частных владений для проведения дорог определенное количество земли: от 60-ти и до 3-х сажен, причем без всякого вознаграждения собственнику. Эти постановления были значительно развиты в 1817 и 1719 гг. с изданием правил об устройстве дорог, когда последние были разделены на особые "статьи" или группы*(784).
Другим личным сервитутом было право проезжающих на судах пользоваться бечевником, т.е. известным пространством берега, а именно: приставать к нему, выгружать на него свои товары, тянуть на нем бечевой суда и т.п., хотя бы берег входил в состав собственности частных лиц (указы 1734, 1741, 1743 гг. и др.). С 1766 г. этот сервитут прекратил свое существование, так как изданной тогда межевой инструкцией было предписано считать пространство берега, занимаемое под бечевник, государственным имуществом и исключать из числа дач. Инструкция предписала "отрезать" для бечевника по берегам судоходных рек полосу земли в 10 сажен "от тех мест, откуда по состоянию обыкновенной воды землемеры усмотрят удобным быть бечевникам". Но ввиду того, что подобный бечевник во время половодья затоплялся, позднейшее законодательство было вынуждено восстановить рассматриваемый сервитут и признать за проезжающими на судах право пользоваться во время половодья полосой берега, шириной от 1 и до 2 1/2 сажен, "за линией наводнения" (закон 16 ноября 1817 г.)*(785).
Реальные сервитуты, как известно, делятся на сельские и городские. К первым относились следующие: 1) право прохода и проезда из одного имения через другое по проложенной через него дороге, если иначе нет возможности попасть на отхожие пашни, сенные покосы, в леса и другие угодья, а также к рекам для водопоя (межевые инструкции 1754 и 1766 гг., закон 20 декабря 1829 г. и др.*(786)); 2) право владельца выше лежащего по реке имения на запрет по отношению к владельцу ниже лежащего имения строить плотины и мельницы, если вследствие этого затопляются водой его луга, пашни и сенные покосы (Уложение. Ст. 238. Гл. X); 3) право въезда в чужие леса для рубки строевых и дровяных деревьев, но не на <