Особенности имущественных прав

Исходным экономическим базисом всех имущественных объектов гражданских прав являются вещи, по поводу которых складываются вещно-правовые и обязательственные отношения. Право эти объекты воспринимает в их статическом состоянии. Динамика вещных правоотношений ведет обычно к возникновению обязательственно-правовых связей в их классическом виде. В то же время реальная правовая действительность дает и возможность наблюдать явления перехода вещно-правовых объектных конструкций в обязательственно-правовые, и наоборот. В этих переходных процессах имущественное право, обособляясь от своего обязательственного основания, может приобретать ряд вещно-правовых признаков. В то же время имеет место и встречный процесс получения «классическими» вещами обязательственно-правовых характеристик. Приведенные переходные процессы составляют одну из наиболее сложных задач правового регулирования, несмотря на то, что в гражданском праве преимущественным является диспозитивный, договорный режим правового регулирования, который участники правоотношения избирают для себя в каждом конкретном случае. Указанное обстоятельство прямо влияет на четкость определения режима имущественных прав, их классификацию, а также на те пределы, в которых они могут появляться в качестве самостоятельных объектов права.

При определении общих границ возможного проявления имущественных прав как самостоятельных объектов правового регулирования следует, на наш взгляд, исходить из того, что эти права могут возникнуть, во-первых, при определенной динамике вещно-правовых отношений и, во-вторых, в ходе дальнейшей трансформации обязательственных правовых отношений. Ведь не всякое движение вещных прав приводит к возникновению самостоятельного имущественного права. Для этого такое право должно как бы «оторваться» от вещи. К примеру, производные вещное право хозяйственного ведения имуществом, право оперативного управления имуществом, сервитуты, право постоянного (бессрочного) пользования земельным участком, право пожизненного наследуемого владения земельным участком и др. (ст.216 ГК РФ) не могут дистанцироваться от своего материального субстрата до такой степени, чтобы получить шанс быть признанными самостоятельными объектами гражданского права. Они, согласно ст.128 ГК РФ попадают в группу вещей, точнее, жестко привязаны к вещам. И причина кроется здесь в том, что приведенные права не «оторваны» от вещи; они непосредственно представляют правовой режим вещи. «Отрыв» от вещи имеет место тогда, когда право перестает характеризовать вещь как потребительную стоимость. Однако оно остается имущественным правом (хотя уже и не вещным), так как сохраняет за собою стоимостный критерий. В таком качестве оно может стать предметом определенных сделок, а в общем плане – объектом гражданских прав. Так, согласно п.6 ст.66 ГК РФ, вкладом в имущество хозяйственного товарищества или общества могут быть имущественные права либо иные права, имеющие денежную оценку. На первый взгляд кажется, что законодатель применяет тавтологию, называя имущественные права и иные права, имеющие денежную оценку, так как указанные "иные" права также являются имущественными. Но, тем не менее, между теми и другими правами имеются различия. Изначальное имущественное право всегда имеет (может иметь) денежную оценку, так как оно характеризует стоимость вещи в объеме прав на нее. Иные права в исходном их состоянии могут и не иметь денежной оценки. Например, право авторства, право на изобретение, ноу-хау. В случае их введения в товарный оборот они приобретают денежную оценку. В хозяйственной практике весьма распространенными являются случаи передачи в уставный (складочный) капитал коммерческих организация права пользования имуществом на определенный срок. Такое право, являясь вещным правом собственности (производным вещным правом) приобретает самостоятельное значение, так как в уставный капитал организации вносится не вещь и не ее стоимость, а только стоимостной (денежный) эквивалент права пользования имуществом. Собственником такого эквивалента становится коммерческая организация. Реализуется же это имущественное право организаций путем непосредственного использования имущества в течение установленного срока. Здесь протекают как бы два сопряженных процесса. Один из них связан с движением имущественного права пользования как самостоятельного объекта, которое выражено только в стоимостном (денежном) измерении; другой – служит реализацией имущественного права посредством использования (эксплуатации) веши. Вот почему в Федеральном законе от 8 февраля 1998 г. «Об обществах с ограниченной ответственностью» указано, что при досрочном прекращении права пользования имуществом участник, передавший имущество в пользование обществу, обязан по требованию последнего произвести денежную компенсацию, равную плате за пользование таким имуществом в течение оставшегося срока, если иное не предусмотрено в учредительном договоре (ст.15). Об относительной самостоятельности анализируемых прав свидетельствуют и те последствия, которые наступают для участника хозяйственного общества, внесшего в уставный капитал право пользования имуществом, в случае его выхода или исключения из данной коммерческой организации. В этом случае как отмечено в Постановлении Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 9 декабря 1999 г. № 90/14 «О некоторых вопросах применения Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», имущество остается в пользовании общества до истечения установленного срока, если учредительный договор не предусматривает иное (п.8)[1].





С выходом (исключением) из общества прекращается и самостоятельное имущественное право как объект правоотношений. А между бывшим участником общества и обществом складываются классические обязательственные отношения аренды определенного имущества.

Как было указано выше, на базе абсолютных прав интеллектуальной собственности может также возникнуть самостоятельное имущественное право; связано это с возможностью овеществления нематериальной собственности и участием ее в товарном обороте. Внесение, например, в уставный (складочный) капитал права пользования патентом, ноу-хау, и др. подобных прав, имеющих стоимостное выражение, является наглядным подтверждением сказанному. На основе договора коммерческой концессии также формируются самостоятельные имущественные права.

Имущественное право как отдельный объект гражданского права, по поводу которого возникают правоотношения, имеет место и тогда, когда обязательство в ходе своей динамики претерпевает определенные изменения. Но такая динамика не должна вести к прекращению самого обязательства, как такового. Например, не возникает самостоятельного имущественного права как объекта отношений, если обязательство прекращается новацией, в соответствии со ст.414 ГК РФ.

Важно, чтобы изменения обязательства касались в определенной мере его субъектов или субъектов и содержания. Не нарушается «чистота» такой конструкции и в том случае, когда обязательство прекращается освобождением кредитором должника от лежащих на нем обязанностей (ст.415 ГК РФ). Хотя здесь предметом односторонней сделки кредитора является имущественное его право, которое он сам же и прекращает, становится очевидным, что это лишь часть обязательства, на основе которого и возникло право требования к должнику.

Динамика обязательства может приводить к возникновению различных имущественных прав как самостоятельных объектов правового регулирования. Эти права требования носят денежный характер или «натуральный» вид (по поводу передачи вещи, выполнения работ, оказания услуг). В литературе высказано суждение, что возникновение такого рода имущественных прав происходит в режиме уступки права. Глава 24 ГК РФ должна носить, по мнению А. Габова, общий характер для любого случая уступки права. И не может быть установлено никаких отличий между передачей «натуральных» прав и прав из денежных обязательств [2]. По этому поводу имеется и другой взгляд. Продажа прав требования денежного характера, вытекающих из договоров о передаче товаров, выполнении работ или оказании услуг, осуществляется в форме договора об уступке денежного требования (ст.824 ГК), а не купли-продажи; предметом продажи могут быть права требования натурального характера из договоров и внедоговорных обязательств [3].

Выше мы отмечали, что изменения обязательства, ведущие к появлению имущественного права как самостоятельного объекта правового регулирования, касаются только субъектов или же субъектов и содержания первоначального обязательства. При перемене лиц в обязательстве путем уступки права требования содержательная сторона обязательства, по общему положению, остается неизменной (ст.382-388 ГК РФ). В договорах купли-продажи имущественных прав право требования как предмет договора оценивается по общему положению соглашением сторон и уже по этому его нельзя подводить под механизм перемены лиц в обязательстве, предусмотренный в гл.24 ГК РФ. Цена права требования может меняться в зависимости от рыночной конъюнктуры. Данное положение не относится, конечно, к безвозмездным сделкам, по поводу имущественных прав, в частности, - договору дарения, в соответствии с которым даритель передает одаряемому имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу (ст.572 ГК РФ).

В практике хозяйственного оборота особое место занимает имущественное право требования, именуемое дебиторской задолженностью, которое нередко уступается другому субъекту посредством финансирования либо цессии. В состав дебиторской задолженности обычно включают текущее право, возникающее из договора с должником, будущую задолженность, которая не подлежит исполнению на момент уступки или не подкреплена исполнением. Как видно, в дебиторскую задолженность включаются договорные денежные и (или) высоколиквидные товарные обязательства должника, существующие на момент уступки, и будущие (здесь не учитываются внедоговорные денежные обязательства и другие, имеющие специальную природу – банковская гарантия, поручительство, долг из деликтного обязательства и т.п.). «Продаваемость» имущественного требования, его товарный характер не превращает данное имущественное право в вещь. Это право сохраняет конститутивные обязательственные признаки (цена покупки зависит от имущественного положения дебитора, срока существования задолженности и др.). Однако обязательственно-правовые характеристики имущественного права в известных ситуациях могут быть ослаблены настолько, что право требования, вернее, условия его существования и реализации приближаются к признакам объектов вещных прав. Такой пример дает нам «Временная инструкция о порядке ареста и реализации прав (требований), принадлежащих должнику как кредитору по неисполненным денежным обязательствам третьих лиц по оплате фактически поставленных товаров, выполненных работ или оказанных услуг (дебиторской задолженности) при обращении взыскания на имущество организаций-должников», утвержденная приказом Министерства юстиции РФ от 3 июля 1998г. № 76. Этот во многих отношениях примечательный документ, отталкиваясь от верного понимания дебиторской задолженности как прав (требований) принадлежащих организации-должнику как кредитору по неисполненным денежным обязательствам третьих лиц по оплате фактически поставленных товаров, выполненных работ или оказанных услуг, для целей обращения взыскания на эти права относит их к первой очереди имущества должника, подлежащего аресту и реализации, т.е. как имущества, непосредственно не участвующего в производстве, наравне с ценными бумагами, денежными средствами на депозитных и иных счетах должника, валютными ценностями и др. Но, с другой стороны, эта же самая дебиторская задолженность рассматривается одновременно как имущество должника, находящееся в фактическом пользовании его дебитора. Согласно ст.58 Закона «Об исполнительном производстве», в случае отсутствия у должника-организации денежных средств, достаточных для погашения задолженности, взыскание обращается на иное имущество должника, независимо от того, где и в чьем фактическом пользовании оно находится. Именно поэтому наложение ареста на дебиторскую задолженность создает правовые последствия не только для собственно должника (запрет на совершение должником любых действий, приводящих к изменению либо прекращению правоотношений, в силу которых образовалась дебиторская задолженность должника, а равно на передачу соответствующих требований третьим лицам), но и для его дебитора. Выплаты, произведенные дебитором должника в таком порядке, засчитываются в уменьшение задолженности должника по исполнительному документу, на основании которого производится взыскание. Следовательно, дебитор по требованию лица, осуществляющего взыскание, рассчитывается не со своим кредитором (организацией-должником), а с кредиторами должника. Поскольку же такой порядок установлен только на подзаконном уровне, единственным легальным основанием для такого поведения дебитора может являться, на наш взгляд, исполнение обязательства организации-должника его кредиторам третьим лицом (дебитором должника) в соответствии со ст.313 ГК РФ. Для оценки данной ситуации совершенно несущественно, что платежи дебитора поступают первоначально на счет лица, осуществляющего взыскание, и лишь с него – кредиторам должника. Важно отметить, что кредиторы должника при этом не становятся одновременно кредиторами дебитора должника (в принципе они могут оставаться дебитору неизвестными) и, следовательно, никакого самостоятельного требования к дебитору не имеют. Отсюда следует, что дебитор также не может иметь в отношении этих кредиторов никаких возражений – ни личных, ни основанных на его отношениях с организацией-должником. Такая ситуация, однако, совершенно нехарактерна для известных нам форм движения правоотношений, объектом которых является обязательственное право требования. Еще более явственно вещно-товарный характер дебиторской задолженности проявляется при ее реализации в процессе исполнительного производства, для чего используется юридический инструментарий, свойственный купле-продаже вещей (оценка и переоценка, продажа на открытых аукционах в порядке ст.ст.447-449 ГК РФ, комиссионная продажа и т.п.). Победитель торгов становится новым кредитором по отношению к дебитору, однако переданное покупателю право требования более не основывается на предшествующих отношениях между дебитором и организацией-должником. Основанием требования нового кредитора является не уступка ему права (лицо, осуществляющее взыскание на при каких условиях не может рассматриваться в качестве цедента), а приобретение, покупка «чистого» права требования, отсеченного от первоначальной каузы. Поэтому дебитор также не имеет против требований нового кредитора каких-либо возражений, которые были бы основаны на отношениях с прежним кредитором.

Эти достаточно сложные переходные явления не регулируются правом надлежащим образом, что достойно сожаления ввиду приобретения подобными переходными конструкциями массового характера в экономическом обороте. Достаточно сказать, что на практике наблюдаются, например, признаки «овеществления» обязательств не только денежных, но и натуральных, в частности, по оказанию услуг. Так, в качестве квазиобъектов на финансовом рынке нашел широкое распространение, как отмечалось выше, так называемый «тариф», представляющий собой стоимостное выражение объема транспортных услуг, подлежащих оказанию грузоотправителю, однако относительно свободно обращающийся путем его продажи с дисконтированием среди посредников, не осуществляющих отправок грузов. Сходное положение занимают на рынке и «энергорубли». Приобрели практически необозримую сферу применения взаимозачеты задолженностей, а используемым для этого зачетным листам или ведомостям до векселей остался всего лишь один шаг.

Попытки распространить теорию "бестелесных вещей" не только на деньги и ценные бумаги, но и на имущественные права приводят на практике к разрушению целого ряда базисных институтов гражданского права. Это явление затрагивает и такой, казалось бы, далекий от объектных характеристик институт, как исковая давность. В практике судов все чаще проявляется тенденция не ограничивать сроками исковой давности возможность удовлетворения требования займодавца к заемщику о возврате денежных сумм по договору займа (кредитному договору). Как известно, по таким требованиям исковая давность начинает течь по истечении установленного срока на исполнение заемщиком свой обязанности по возврату суммы долга. Отмеченная тенденция основана на скрытой идее о том, что на споры о неправомерном удержании чужих денежных средств как вещей срок исковой давности, по аналогии с негаторными исками, распространяться не должен (тем более, что деньги в ст. 128 ГК РФ признаны разновидностью вещей).

Так, Судебная коллегия по гражданским делам Ростовского областного суда в определении от 22 марта 2000 г. оставила в силе решение Октябрьского районного суда г. Ростова-на-Дону от 28 сентября 1999 г., которым в пользу коммерческой организации-истца была взыскана сумма по договору займа, заключенному с физическим лицом, не возвратившим долг. Несмотря на то, что к моменту предъявления иска трехлетний срок исковой давности уже истек, и ответчик просил отказать в удовлетворении иска по этому основанию, суд первой инстанции иск удовлетворил, а Судебная коллегия в своем определении указала, что срок исковой давности не пропущен, т.к. на день предъявления иска долг не возвращен, вследствие чего суд обоснованно, в соответствии со ст. 199 ГК РФ, не применил этот срок.

Как видно, в определении представлены два взаимоисключающих довода в пользу решения, принятого районным судом. С одной стороны, указано, что срок исковой давности не пропущен, с другой же стороны, кассационная инстанция полагает, что исковая давность вообще не применяется, поскольку долг ответчиком на момент предъявления иска не возвращен. А это означает, что последним доводом обязательственные заемные отношения выведены судом за пределы действия института исковой давности. Однако, действующее законодательство не позволяет согласиться с такого рода решениями и определениями судебных инстанций, которые, к сожалению, в системе правоприменения нередки. Очевидно, что в таких ситуациях должна с ювелирной точностью и последовательностью соблюдаться мера вещных признаков в имущественных объектах, не являющихся вещами - в деньгах, ценных бумагах, имущественных правах, овеществленных объектах интеллектуальной собственности.


[1] Российская газета. 27 янваяря.2000 г. № 19.

[2] См.: Габов А. Некоторые проблемные вопросы уступки права // Хозяйство и право. 1999. № 4. С. 54.

[3] См.: Гражданское право: Учебник. Ч. 2. / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. – М.: Проспект, 1997. С. 12.

Наши рекомендации