Понятие, состав, виды правовых исследований
) Структура правовых исследований
Правовое исследование, как и любая иная научная деятельность, представляет собой систему, состоящую из пяти элементов:
субъекта
объекта
методов познания
технических и иных средств, используемых в процессе познавательной деятельности
результатов познания Кнапп В., Герлох А. Логика в правовом познании. М, 1987. С. 54.
Субъект правового исследования - это личность, высококвалифицированный специалист в одной из отраслей правовой науки. Для успешного ведения научных исследований, решения проблем правовой науки на уровне теоретического знания он должен обладать как минимум четырьмя свойствами: 1) иметь глубокие знания в соответствующей отрасли правовой науки; 2) знать и понимать философские основы правовой науки, а также общие закономерности функционирования и развития права и государства; 3) владеть современными методами научного познания; 4) обладать фантазией и интуицией. Благодаря названным свойствам индивид способен осуществить переход от наличного неполного или неточного знания к новому теоретическому знанию, т.е. обогащать науку новыми теоретическими знаниями.
Объект правового исследования представляет собой фрагмент конкретной реальности, который в соответствующей отрасли правовой науки отражен неполно или неточно, знания о нем имеют проблематичный характер, тогда как потребность в углубленном научном познании этого фрагмента действительности явно ощущается на научном и (или) практическом уровне. Исследователь обращает внимание на пробел в науке и находит возможным его восполнить посредством проведения специального научного исследования. С этими целями он формулирует научную проблему, в которой определяет круг вопросов, подлежащих изучению, в также примерные пути и способы ее решения. Поскольку круг нерешенных проблем в каждой отрасли права достаточно широк, то при выборе объекта правового исследования ученый-правовед руководствуется как потребностями практики, так и собственными интересами.
Следующим компонентом в структуре правового исследования выступают 3) методы научного познания, а также 4) технические и иные средства, используемые в процессе познавательной деятельности, в числе которых наиболее значимыми являются финансовые, информационные и оргтехнические.
Научные исследования требуют значительных материальных затрат. К сожалению, в настоящее время большая часть расходов на них оплачивается из личных средств исследователей.
Информационные средства - библиотечные фонды, архивы и средства поиска информации - имеют особое значение для исследовательской деятельности ученых-правоведов. С помощью библиотечных фондов ученые-правоведы имеют возможность познать весь комплекс научных знаний, добытых их предшественниками за всю историю человечества, а с помощью архивных данных - изучать исторические события, процессы и на их основе формировать эмпирические знания.
Успешная научная деятельность невозможна также без использования всего арсенала современной организационной техники, т.е. комплекса методов и средств, позволяющих значительно облегчить процесс проведения технических, учетных операций на всех стадиях научного познания.
Результаты успешно проведенного исследования должны знаменовать собой рождение новых, еще не известных науке знаний, которые могут выражаться в самых различных мыслительных формах: эмпирических фактах, понятиях, категориях, научных закономерностях, решениях отдельных проблем науки. Особо выдающиеся результаты исследования могут завершаться созданием новой теории, позволяющей позитивно решить ряд основополагающих проблем науки, не решаемых в рамках действующих научных доктрин.
Б) Виды научных правовых исследований
Правовые исследования, будучи едиными по своему составу, осуществляются в различных формах.
Исследования, результаты которых сводятся к изложению, описанию и обобщению новых эмпирических достоверных фактов, называются эмпирическими Сырых В.М. История и методология юридической науки. М., 2012. С. 212.. Эмпирические исследования в отличие от теоретических с самого начала ставят своей целью получение знаний о реально существующих явлениях и процессах, соответственно на этот результат ориентированы и все исследовательские процедуры и конечные результаты. Особенно большой удельный вес такого рода исследования составляют в отраслевых юридических науках в связи с необходимостью осуществлять системные описания действующих норм права, правовых институтов и результатов их воплощения в конкретных правоотношениях.
Прикладные исследования по уровню новизны не выходят за пределы эмпирического уровня знаний, но тем не менее отличаются от эмпирических исследований и правомерно обособляются в особый вид научного познания. В философской и науковедческой литературе прикладные исследования чаще всего понимаются как исследования, направленные на решение социально-практических задач, на воплощение результатов теоретического и эмпирического познания в непосредственную предметно-практическую деятельность.
Особенность прикладных правовых исследований наиболее ярко проявляется в их объекте и конечных результатах.
В отличие от эмпирических исследований, объектом которых выступают политико-правовые явления и процессы, прикладные исследования имеют объектом результаты научных как эмпирических, так и теоретических исследований. Опираясь на наличные знания правовой науки, ученые-правоведы готовят предложения о путях совершенствования законодательства и практики его применения, формируют концепции проектов законов и иных нормативно-правовых актов.
Прикладные исследования отличаются от эмпирических и своими конечными результатами. Если последние всегда представляют собой ту или иную совокупность знаний о политико-правовых явлениях и процессах, то результаты прикладных исследований выражаются, во-первых, в систематизированных научных знаниях, изложенных в виде разного рода обзоров, библиографических описаний, учебников и учебных пособий, и, во-вторых, в научно обоснованных прогнозах политико-правовых явлений и процессов.
Таким образом, прикладные правовые исследования - это исследования, проводимые в целях применения научных правовых знаний в сфере политико-правовой практики, юридического профессионального образования и информационного обеспечения ученых-правоведов и иных заинтересованных лиц о состоянии правовой науки, а также ее новейших достижениях.
Наиболее значимый вклад в развитие правовой науки связывается с теоретическими исследованиями, ориентированными на раскрытие предмета правовой науки во всей его целостности и всесторонности, т.е. во всем богатстве составляющих его объективных закономерностей функционирования и развития государства и права Сырых В.М. История и методология юридической науки. М., 2012. С.213.. Такой результат может быть достигнут не сразу, в ходе одного исследования, а постепенно, посредством проведения ряда исследований, в которых специальному углубленному подверглась лишь часть предмета правовой науки, ее отдельные закономерности. При этом закономерности исследуются на самых различных уровнях.
Исследования, которые завершаются получением новых теоретических знаний о предмете правовой науки, ее отдельных отраслевых наук, называются теоретическими правовыми исследованиями.
Разработка проблем методологии правовой науки составляет четвертый самостоятельный вид правовых исследований - метатеоретические исследования. Согласно философским воззрениям специфика названных исследований состоит в том, что их предметом выступают не закономерности определенной сферы социального или природного бытия, а закономерности самого процесса познания. При этом и результаты научных исследований облекаются в новую форму методологических норм, принципов или, как говорят философы, регулятив. С учетом названных особенностей выделение метатеоретических исследований в особый вид исследований правовой науки является правомерным и вполне оправданным.
В социальных науках, в том числе правоведении, могут составляться прогнозы будущего состояния социальных явлений и процессов, например прогноз состояния преступности в России в 2020 г. Но предвидение - это выход не только в мир ненаблюдаемого будущего, но и в непознанный мир прошлого, познаваемый методом научной реконструкции с учетом знаний, относящихся к более поздним состояниям исследуемого. Видимо, систему знаний науки о неизвестном прошлом и ненаблюдаемом будущем целесообразно выделить в особый уровень предсказательных, прогностических научных знаний.
Таким образом, в правовой науке существуют исследования пяти видов: теоретические, эмпирические, метатеоретические, прикладные и прогностические. Все уровни исследования находятся в тесной взаимосвязи.
Основные процедуры правовых исследований (описание, классификация, формулирование, объяснение, аргументация, критика)
Описание как процедура научного исследования. Процедура систематизации эмпирического материала, завершающаяся его системным и целостным изложением, называется описанием. Характерная особенность описания заключается в том, что она преследует цель изложения системной информации о каком-либо явлении, процессе, событии, составляющем объект исследования. Описание отвечает на вопрос: «Что есть?» и «Что было?», тем самым оно остается в пределах эмпирического уровня познания. С помощью описания вводятся в научный оборот сведения о каких-либо явлениях, событиях, имеющих определенную научную или практическую ценность. В форме описания чаще всего излагаются результаты социальных правовых исследований. Описание используется для изложения сведений об исследуемом предмете, содержащихся в разных источниках. Описание применяется для компактного изложения основных положений какого-либо законодательного или научного источника. Описание – это глубоко творческий этап научного исследования, связанный с решением таких вопросов, как выбор стиля описания, отбор фактов, отделение существенного от второстепенного, последовательность и логичность, четкость и ясность изложения материала, органическая связанность описания с другими компонентами исследования. Описание состоит из трех стадий: 1) Сбор и анализ эмпирического материала ведется с применением методов толкования норм права, социально правовых исследований, критики исторических источников и других методов, применяемых в правоведении для данных целей. 2) Систематизация собранных фактов. Нужно не просто собрать и последовательно изложить соответствующие сведения, а провести обстоятельный анализ собранной информации, с целью установить, что в исследуемом процессе является главным и составляет его суть. 3) Аналитическая обработка. На данной стадии используются следующие методы: - метод аннотирования используется тогда, когда нужно зафиксировать важные сведения из первичного документа - метод рубрицирования сводится к разработке предметного классификатора. Автор подразделяет исследуемую тему на ряд вопросов и отражает в классификаторе или отдельной рубрике. - статистическое обобщение, благодаря которому удается зафиксировать устойчивые тенденции в состоянии или развитии явлений, процессов, определить их количественные и качественные характеристики, а также эмпирические связи между отдельными явлениями (факторами).
Классификация как процедура научного исследования. Классификация понимается как распределение предметов по группам (классам) на основании какого-либо общего признака, свойства, характеризующегося различными формами проявления. При этом каждый обособленный класс образуют явления, представляющие собой какую-либо одну форму признака, взятого основанием классификации. Классификация состоит из объекта, основания и компонентов (классов). Объектом классификации всегда выступает определенное множество однородных предметов, явлений, а не какой-либо единичный предмет или отдельное событие. Основание классификации представляет собой какой-либо признак, присущий объекту, исходя их которого производится классифицирование. Компоненты (классы) классификации — это группы предметов, явлений и т. д., которые выделяются в наблюдаемой совокупности в соответствии с основанием классификации. В основе каждого выделенного класса — определенный вид, форма проявления признака, взятого основанием классификации. Классификация состоит из следующих стадий: 1) поиск основания классификации; 2) выявление форм проявления основания классификации; 3) выделение членов классификации; 4) описания особенностей каждого члена классификации. Разновидностью классификации выступает типология. Принципиальное различие типологии и классификации видится в их объекте. Типология имеет объектом наиболее сложные политико- правовые явления, например государство и право. Именно история государства и права в их обусловленности общественным развитием и предстает объектом типологии. Данная процедура научного познания призвана установить: 1) какие компоненты социального бытия могут быть взяты основанием типологии для раскрытия закономерностей развития исследуемых явлений; 2) каким образом эти компоненты менялись на протяжении всей истории государства и права; 3) какие главные эпохи, стадии в истории государства и права можно выделить с учетом качественных изменений основания типологии. Назовем правила научной классификации. 1. Классификация должна производиться по одному и тому же основанию. 2. Основанием могут выступать свойства, признаки, отдельные элементы и их связи, присущие классифицируемым предметам. Все, что образует «плоть и кровь» предмета, достойно быть основанием классификации. Но свойства, признаки других явлений в этом качестве выступать не могут. 3. Основанием научной классификации следует брать главные свойства исследуемой совокупности. Все классификации, имеющие научную ценность в теории права или отраслевых юридических науках, основываются на каких-либо особо значимых для исследуемых явлений признаках, свойствах. 4. Поэтому следует давать аргументированное обоснование видов изменения признака, взятого основанием классификации. Соблюдение изложенного требования, таким образом, позволяет, во-первых, убедиться в том, какие же действительно изменения претерпевает признак, взятый основанием классификации; во-вторых, определить виды, на которые подразделяется исследуемая совокупность; в-третьих, обосновать правильность проведенной классификации. 5. Следует стремиться к максимальной точности терминологического обозначения оснований классификации и выделенных видов. Соблюдение этого требования полезно как самому автору, так и его читателям. 6. Сумма компонентов классификации должна равняться объему всего классифицируемого множества предметов. Это правило соразмерности деления. Оно ориентирует автора на то, чтобы члены классификации охватывали все многообразие исследуемой совокупности явлений во избежание ситуации, когда какая-то часть этой совокупности не представлена в выделенных компонентах. 7.Компоненты классификации должны исключать друг друга.
Интеллектуальные идеалы, характерные для педагогической дисциплины, действуют в качестве связующего звена между её методиками объяснения, понятиями, теоретическими проблемами и их эмпирическим применением. Здесь необходимо сделать два предварительных замечания.
Во-первых, на ранних стадиях своего развития наука отличается не столько полнейшим незнанием соответствующих явлений, сколько неопределённостью своих собственных интеллектуальных целей или задач объяснения. Мы часто имеем в своём распоряжении избыток информации – о человеческом поведении, погоде или движении планет, однако, не знаем, «что с ней делать». Соответственно окончательное создание, или «специализация», новой научной дисциплины ассоциируется с принятием столь же специфической исследовательской программы. Таким образом, в хорошо стабилизировавшейся области научного исследования мы обычно обнаруживаем согласованное разделение труда между сосуществующими частными дисциплинами, имеющими различные цели объяснения, между некоторыми в крайнем случае имеются пограничные территориальные споры.
Во-вторых, наш подход вводит новый тип истории «натурфилософия». Основные модели объяснения, формы территорий, научная «тематика» – всё это разрабатывалось до того, как осознавалась их эмпирическая сфера.
Этот симбиоз натурфилософии и эмпирической науки, то есть абстрактного анализа возможных форм объяснения и их приложения к фактическим классам природных явлений, в данном случае имеет место прямое отношение к нашей центральной теме ключевым отношениям между интеллектуальными идеалами той или иной научной дисциплины и её процедурами объяснения, понятиями и теоретическими проблемами. Сердцевину современных аргументов относительно концептуальных изменений в науке образует понимание того, что никакой единственный идеал «объяснения» или рационального оправдания не применим универсально ко всем наука во все времена. Каждая приносившая пользу дисциплина имела специфические цели и идеалы, которые определяли её специфические методы и структуры, и самой основной чертой её исторического развития было прогрессирующее уточнение и выяснение этих целей и идеалов. Это уточнение и есть та основная деятельность, которая делала возможным появление новых допущений, их проверку, принятие новых интеллектуальных методов, процедур и структур.
Правильным исходным пунктом будет общая категория «процедуры объяснений»; частная процедура представить демонстративный аргумент, включающий обращение либо к закону природы, либо к аксиоматической системе, есть всего лишь один специфический пример этого более общего типа. Этот исходный пункт имеет одно особое преимущество, ибо понимание «объяснения» как процедуры позволяет легко понять исторической процесс, благодаря которому научные понятия передаются от одного поколения учёных к другому. Например, при таком понимании те понятия, на которых учёные строят свою теорию, могут служить коллективными целями соответствующей дисциплины.
Исторически развивающиеся естественные науки по своему существу представляют собой коллективные действия, которые переживают не одно поколение людей; поэтому их нельзя характеризовать в терминах одного только индивидуального мышления и процедур. Напротив, научные понятия по самой своей природе способны к тому, чтобы их наследовали, передавали, изучали в тех процессах, благодаря которым дисциплина продолжает существовать после смерти своих творцов. Введём новый термин: набор понятий, представляющих исторически развивающуюся дисциплину, образует передачу. Какие бы личные ассоциации не могли порождать эти понятия в умах отдельных учёных, они не являются тем, что служит целям научной дисциплины самой по себе и связывает идеи сменяющих друг друга поколений в единую концептуальную генеалогию. Специфика передач в науке состоит в коллективном, или «публичном», аспекте её понятий. Умственные образы и нейрофизиологические процессы, происходящие в головах отдельных учёных, в некоторых случаях могут играть роли, но они тем самым ещё не становятся «понятиями». То обстоятельство, что такие образы или процессы могут играть эту роль, нисколько не разъясняет, в чём именно состоит «концепция» роль; это позволяет только отделить те специфические образы или нервные процессы, которые выполняют эту роль, от тех, которые её не выполняют. Содержание науки передаётся от одного поколения учёных другому благодаря процессу окультирования. Этот процесс включает в себя обучение, благодаря которому определённые навыки объяснения передаются – с видоизменениями или без них от старшего поколения к младшему. Суть того, что передаётся в этом процессе обучения то, что в первую очередь подлежит изучению, проверке, употреблению, критике и изменению, составляет вся совокупность интеллектуальных методик, процедур, навыков и способов изображения, которые применяются, когда «даётся объяснение» событий и явлений, относящихся к сфере интересующей нас науки. Чтобы публично продемонстрировать и доказать своё понимание объяснительного потенциала своей науки, новичок должен, кроме того, научиться, как и когда применять эти методики и процедуры таким образом, чтобы они объясняли явления, которые попадают в сферу современной науки.
Именно процедуры и методы научной дисциплины составляют её коллективный и образовательный аспекты; в таком случае они определяют тот репрезентативный набор понятий, который образует коллективную «передачу» науки. Если мы выучим только слова и управления науки, то можем запутаться в её лингвистической суперструктуре; мы начнём понимать научное значение этих слов и уравнений только в том случае, если научиться их применять. Чтобы отдать должное сложности научных понятий, мы должны выделить три аспекта (или элемента) применения этих понятий, а именно: язык (1), методы изображения (2) и процедура научного применения (3). Первые два аспекта, или элемента, охватывают «символические» аспекты научного объяснения, то есть научную деятельность, которую мы называем «объяснением», тогда как третий охватывает осознание ситуаций, для которых эта деятельность предназначается. «Лингвистический» элемент охватывает оба существительных и технические термины (названия), и предложения, будь то естественные законы или просто обобщения. «Методы изображения» включают все те разнообразные процедуры, посредством которых учёные демонстрируют, то есть показывают, а не доказывают дедуктивное, те общие отношения, которые можно открыть в природных объектах, событиях и явлениях; они охватывают не только применение математического формализма, но и вычерчивание графиков и диаграмм, создание таксономического «древа» и классификаций, составление программ для компьютера и т.д.
Однако подобные «символические» элементы по-настоящему приносят пользу объяснению в науке там, где в наличии имеются процедуры применения, подходящие для идентификации эмпирических событий и способа их применения. Оставив в стороне все проблемы логической систематичности, мы станем размышлять о процедурах концептуальных изменений в естествознании и других рациональных инициативах в терминах тех способов поведения, которое они включают в себя. Что касается иррациональных страхов и других иррациональных способов поведения. Запомним, что определённое научное понятие становится «иррациональным» в тех случаях, когда оно продолжает существовать и после того, как утрачивает свою объяснительную полезность. Таким образом, учёный, который не умеет критиковать и изменять свои понятия там, где этого требуют коллективные цели его дисциплины, нарушает «обязанности» своей научной «станции», подобно заснувшему ночному сторожу или недисциплинированному солдату. Таким образом, процедуры концептуальных изменений в науке, как и её объяснительные процедуры, «институционализированы». Действительно, мы могли бы сжато изложить весь наш анализ коллективного применения научных понятий в одном афоризме «Каждое понятие – это интеллектуальный микроинститут». Этот афоризм можно использовать с тем, чтобы выделить два момента. Во-первых, он снова подчёркивает то обстоятельство, что ни одно единичное понятие или набор понятий никогда не исчерпывают всей научной дисциплины; в лучшем случае они представляют собой исторический срез длительно развивающейся инициативы. Индивидуальные понятия или семейства понятий имеют такое же отношение ко всей дисциплине, какое индивидуальные роли или институты имеют к обществу в целом. Чтобы полностью понять «историческую сущность», будь то дисциплина или общество, мы должны рассматривать не только современную структуру связей между составляющими её теориями, институтами и другими элементами, но и распространённые в ней процедуры модификации этих элементов. Коллективная передача, благодаря которой набор научных понятий получает своё профессиональное выражение, набор правил, определяющих способы объяснительного поведения, сама по себе «институционализирована» таким образом, что концептуальное обучение в науке становится сравнимым с инициативой в социальных институтах.
Предположим, далее, что мы даём процедурное истолкование научного объяснения, понятий и методов изображения. В таком случае мы сможем сделать это немедленно и выделить два следующих философских вопроса. Во-первых, предложения, фигурирующие в научных теориях, никогда (разве что косвенно) не говорят нам ничего «истинного» или «ложного» о тех аспектах эмпирического мира, к которым они применяются.
Во-вторых, такие предложения нельзя прямо подогнать под стандарты логической классификации в качестве «универсальных» или частных предложений. Все эти различные пути постановки философских проблем науки обращались к вопросам эмпирической истинности, ложности или степени вероятности теоретических принципов.
Напротив, наше собственное объяснение подразумевает, что это основное допущение совершенно неверно, так как вопросы относительно эмпирической «истинности» или «ложности» теоретических принципов не возникает в науке как таковой. Скорее теоретические термины и высказывания косвенно приобретают эмпирические содержание и значение лишь в тех случаях, когда при помощи вспомогательных идентифицирующих высказываний выявляется сфера их применения; когда же это выполнено, то в результате нужно внедрять исследуемые теоретические термины и принципы в собственно эмпирические «метавысказывания». Для теоретических предложений науки справедливо следующее: чем более строго теоретическим является данное высказывание, тем в большей степени его эмпирическая релевантность является вопросом его применимости, а не вопросом истинности. В этих случаях строго эмпирическим является скорее вопрос: «Как вообще применяется этот принцип, и при каких условиях он имеет силу?», а не вопрос: «Является ли это предложение истинным?» Действительно, в строго теоретических дискуссиях учёные вообще очень редко употребляют слова «истинное» и «ложное»; оперативный вопрос состоит в том, чтобы установить, в какой эмпирической ситуации и при каких условиях какая-либо частная теория вместе со всеми связанными с ней понятиями и методами изображения будет содействовать достижению тех целей объяснения, ради которых она была введена. Что касается второго вопроса, то в своих рабочих спорах о научных теориях учёные почти не пользуются различием, которое логики проводят между «частными» и «универсальные» высказываниями. Ближе всего к этому различию стоит оперативный спорный вопрос о том, применима ли отдельная теория «универсально» или же только в «ограниченном классе ситуаций».
Выработка научного понимания имеет два аспекта. С одной стороны, начинающий учёный учится применять общие процедуры своей науки. С другой стороны, он учится узнавать специфические ситуации, которым соответствует каждая из этих процедур. И когда он даёт полное научное объяснение какого-либо события или явления действительным, он м необходимостью применяет оба вида знания. Он может адекватно решать стоящую перед ним проблему только в том случае, если он применяет «правильную» процедуру объяснения, а также в том случае, когда он применяет эту процедуру «правильно». Один и тот же человек не всегда обладает этими двумя аспектами научного понимания. Человек с теоретическим складом ума может обладать способностью выполнять сложные расчёты или совершенно точно проследить за остальными импликациями своих моделей; однако в то же время ему может не хватать способности понимать, какие именно из этих расчётов или интерпретаций уместны в той или иной эмпирической ситуации. Напротив, человек с большими эмпирическими наклонностями может обладать способностью улавливать тонкие различия отдельных эмпирических ситуаций и понимать общее значение этих различий для теории изучаемого им предмета; однако в то же время ему может недоставать теоретического понимания, чтобы тщательно исследовать импликации, вытекающие из соответствующих расчётов или моделей. Даже самая разработанная аксиоматическая система сама по себе никогда не составит «науки», так как никакая формальная схема ничего не может рассказать нам о своей собственной эмпирической области и о сфере своего применения, а тем более гарантировать их. Точно так же никакая абстрактная общая теория сама по себе не может «объяснить» или «представить» явления природы; скорее это учёные применяют теорию,? именно так, как они это делают, и именно в тех случаях, где они её применяют, и с тем успехом, с каким они её применяют,? с тем, чтобы представить и объяснить особенности поведения классов систем и объектов, идентифицированных независимо от неё.
Таким образом, коллективные понятия любой естественной науки выводят своё значение из того, как они употребляются учёными в процессе объяснения. Фактическим это заключение уже подразумевалось в логическом афоризме Канта, когда тот заявил, что «всякое наше познание начинается с опыта». Эмпирическое знание, которое даёт нам научная теория,? это всегда знание того, что некоторая общая процедура объяснения, описания или представления может с успехом применяться в каких-либо определённых условиях.
1.3 Применение методов объяснения
Весь учебный материал, который когда-либо где-либо преподавался, авторский – известных или, увы, неизвестных авторов. Будь то схоластические истины Средневековья, реакции в ядрах тяжелых звезд или курсы МВА – все является чьим-то трудом, кто-то создал излагаемый научный материал. Природу или социум непосредственно мы не постигаем.
Причина проста: по существу, любая попытка объяснить нечто сводится к согласованию некоей условной информации с воспринимающей стороной (в случае образования – с аудиторией). Т.е. объяснение есть согласование информации с воспринимающей стороной.
При этом исторически видно, что изначально фактор согласования был один: личность субъекта, непосредственного участника образовательного процесса. В одной из наиболее архаичных форм урока (распространенного, например, в Средневековой Европе) процесс объяснения был прост: учитель объяснял старшим ученикам, те – младшим.
Юридическая аргументация может быть рациональной аргументацией, когда юрист стремится построить настоящие доказательства, исходя из какой-либо нормы или неоспоримого факта или приходит к вероятным и правдоподобным решениям, ограничиваясь четкими и точными рассуждениями, касающимися спорных идей или элементов.
Однако юридическая аргументация может также быть гораздо менее рациональной, в большей или меньшей степени использующей паралогические интуитивные, чувственные или открыто эмоциональные факторы. Член парламента, стремящийся оправдать положение закона, адвокат, пытающийся убедить судью, судья, осуществляющий правосудие на основе как Уголовного кодекса, так и своих убеждений, все они сознательно или подсознательно используют целый рад способов аргументирования, которые не слишком сильно связаны с логикой: моральных, социальных, политических, личных, иногда даже эстетических. Сторонники такой направленной юридической аргументации, — это, естественно, адвокаты, более заботящиеся об эффективности, чем о логике, и обычно в тонкостях овладевшие искусством умело построенной дискуссии.