Вещи простые, составные (сложные) и собирательные (совокупность вещей под одним названием)

Простая вещь представляет собой «органическое целое», то есть она не состоит из деталей. Пример такого рода вещей: камень, животное, растение, земельный участок.

Составные (сложные) вещи состоят из деталей. Таковы, например, корабль, здание, шкаф. Практическое значение выделения такого рода вещей в отдельную категорию состоит:

во-первых, в том, что римское право допускает существование права собственности на отдельную деталь в составе сложной вещи наряду с правом собственности другого лица на вещь в целом. (Подробнее см.: Дигесты Юстиниана / Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М., 2005. С. 19)

во-вторых, составная вещь сохраняет тождество (то есть остается той же самой) несмотря на замену всех ее отдельных деталей. Главное, чтобы внешняя форма и назначение вещи оставались теми же.

Собирательные вещи это совокупности отдельных вещей, не связанных между собой механической связью, но объединенных только связью юридической (общим именем). Например: стадо, библиотека, партия товаров, наследство, приданое, предприятие, а также имение как совокупность земельных участков и инвентаря, служащего определенной хозяйственной цели и рассматриваемого как часть предприятия или имения.

Собирательная вещь может появиться в результате объединения различных вещей единым социально-экономическим назначением. В таком случае речь идет о «фактической совокупности» (universitas facti).

Однако собирательная вещь может появиться как имущественный комплекс, который не имеет единого хозяйственного назначения, однако в рамках определенных юридических отношений рассматривается как единая вещь. Тогда речь идет о «юридической совокупности» (universitas juris).

Практическое значение как «фактической совокупности», так и «юридической совокупности» состоит в том, что и та и другая в рамках определенных юридических отношений рассматривается как самостоятельный объект прав.

Например, римское право допускает продажу наследства в целом как единой вещи. Такой акт приводит к приобретению права собственности на все объекты, входящие в состав данного наследства, даже на те, о существовании которых наследник и покупатель наследства на момент заключения договора не были осведомлены.

Точно также при истребовании из чужого незаконного владения стада животных не нужно предъявлять иск в отношении каждого отдельного животного. Предметом иска должно быть стадо в целом, что, впрочем, не лишает ответчика права доказывать, что то или иное конкретное животное не принадлежит данному стаду.

Вещи главные и побочные

С точки зрения экономической связи некоторые самостоятельные вещи, не являющиеся частями других вещей, тем не менее, функционально служат этим другим вещам, являясь как бы их принадлежностью.

О принадлежности одной вещи другой вещи в строгом смысле слова можно говорить лишь тогда, когда существование побочной вещи без конкретной главной вещи невозможно или не имеет экономического смысла. Например, ключ от определенного замка имеет лишь одну функцию – открывать этот замок. В отсутствии замка ключ становится бесполезной вещью, он утрачивает свое социально-экономическое назначение. Однако гораздо чаще в повседневной жизни случаются ситуации, когда побочная вещь пригодна для обслуживания не только одной определенной главной вещи, но множества подобных вещей. Примером такого рода является седло, которое может быть снято с одной лошади и использовано для езды на другой лошади.

Вопрос о функциональной связи двух разных вещей, притом что одна из них (побочная) служит для пользования другой (главной) вещью имеет практическое значение при разрешении вопроса о том, как определить судьбу побочной вещи при отчуждении главной вещи, если в момент отчуждения последней этот вопрос специально не рассматривался. Считать ли, что по умолчанию побочная вещь следует судьбе главной вещи, или напротив, надо признать, что без специального волеизъявления сторон отчуждение побочной вещи вместе с главной вещью не предполагается? Комментарии римских юристов по этому поводу противоречивы. Кроме того, казуистика обсуждаемых в этой связи ситуаций часто связана с отчуждением совокупности вещей (имение, лавка), объединенных единым именем и хозяйственным назначением.

По это причине в современной литературе по римскому праву можно встретить прямо противоположные утверждения относительно судьбы побочной вещи.

Одни авторы настаивают, что по римскому праву для отчуждения побочной вещи вместе с главной вещью требовалось специальное соглашение.

Другие полагают, что уже в римском праве действовал современный принцип: «принадлежностная вещь следует за главной», который предполагает, что побочная вещь следует судьбе главной вещи, если не оговорено иное.

Так или иначе, именно этот последний принцип был воспринят в период рецепции римского права в Западной Европе.

Плоды (fructus)

Плоды представляют собой доходы от вещи, полученные в результате ее нормального использования.

Изначально под плодами в римском праве понимались только органические произведения вещи (приплод, молоко и шерсть скота, плоды деревьев и земли).

Однако в позднеримском праве появилось разделение плодов на «естественные плоды» - то есть плоды в вышеописанном смысле данного понятия, и «цивильные плоды». Под цивильными плодами понимались доходы полученные от вещи в результате юридической сделки (сдача в аренду, проценты с капитала и т.п.).

Плод становится самостоятельной вещью с момент отделения от главной вещи (момент сепарации).

Правом на присвоение плодов может обладать не только собственник, но и иное лицо ( например, арендатор).

Понятие и виды вещных прав

“Одну из основных задач гражданского права составляет распределение имущественных благ, то есть, прежде всего, вещей, находящихся в обладании данного общества, между отдельными его членами. Средством такого распределения является предоставление этим последним субъективных вещных прав.

Соответственно этой функции, всякое вещное право представляет некоторую непосредственную юридическую связь лица с вещью – jus in rem. Вещь принадлежит данному лицу, и все другие члены данного общества обязаны признавать эту связь принадлежности и не нарушать ее своими действиями. Вследствие этого всякое вещное право имеет характер абсолютного права в том смысле, что оно адресовано ко всем и будет в случае нарушения защищаться против всех. В чьи бы руки моя вещь ни попала, я могу ее потребовать к себе на том только основании, что эта вещь – моя, что она предоставлена мне правопорядком.”¹ <CLOSETEST13< FONT>Отчуждение вещи неуправомоченным отчуждателем (например, продажа чужой вещи) по римскому праву не могла привести к прекращению ранее существовавшего права собственности, так что собственник сохранял право на истребование своей вещи даже от добросовестного приобретателя, который, приобретая эту вещь, не мог знать о том, что приобретает ее от несобственника.

“Противоположность вещному праву, как праву абсолютному, представляет обязательственное право, как право относительное. Обязательственное требование адресуется только к одному лицу– должнику, и потому является не jus in rem, a jus in personam; только это лицо может нарушить право кредитора (не заплатив долга и т.д.) и потому только против этого определенного лица может понадобиться защита (actio in personam).”²

Различие между вещным и обязательственным правом ярче всего проявляется в ситуации двойной продажи одной и той же вещи. Договор купли-продажи сам по себе дает покупателю не право собственности, а обязательственное право требовать от продавца передачи вещи. Если продавец передает ту же вещь другому лицу во исполнение заключенного с ним договора купли-продажи, то первый покупатель будет иметь право требовать от продавца возмещения своих убытков от неисполнения договора; однако на саму вещь он никаких прав не имеет, ибо вещного права, непосредственной юридической связи с вещью, простой обязательственный договор не устанавливает. Юридическая связь покупателя с вещью опосредована фигурой продавца, поскольку договор купли-продажи связывает лицо с лицом, но не лицо с вещью. Для установления вещно-правовой связи необходим особый акт передачи владения вещью во исполнение обязательственного договора (традиция - traditio).

Вещное право предоставляет лицу юридическое господство над вещью; но самое господство это может быть различным по объему и содержанию, вследствие чего помимо права собственности как наиболее полного господства над вещью существуют и иные – ограниченные вещные права на вещи, принадлежащие другим собственникам (права на чужие вещи – jura in re aliena).

<CLOSETEST11< FONT>При коллизии прав на чужие вещи с правом собственности собственник обязан уступить, так что в ряде случаев, когда объем вещного права иного лица на вещь данного собственника столь велик, что самим своим существованием не оставляет собственнику никакой возможности осуществлять свое право, право собственности превращается в “голое право", без возможности его практической реализации. Однако при отпадении иных вещных прав, обременяющих данную вещь, право собственности автоматически восстанавливается в полном объеме. Это присущее праву собственности стремление восстановиться во всей своей полноте называется принципом эластичности права собственности.

<CLOSETEST12< FONT>Правам на чужие вещи, в силу их непосредственного и абсолютного характера, присуще “право следования”, то есть, будучи правом на саму вещь, они не прекращаются при передаче права собственности на нее от одного лица к другому, а продолжают обременять это право (однако приобретение права собственности на данную вещь не в результате передачи, а первоначальным способом в принципе могло привести к погашению некоторых видов вещных прав – см. раздел “первоначальные и производные способы приобретения права собственности”).

Владение

Владение – фактическое обладание вещью, соединенное с намерением владеть ею как своей.

mashtest1Таким образом, во владении традиционно выделяют 2 элемента:

1. намерение владеть вещью как своей (animus)

2. фактическое господство (corpus)

По этой причине: не считается, что приобрел владение спящий, которому вложили вещь в руку, или хозяин земельного участка, на который ветром занесен какой-то предмет. У них нет осознания своего господства над вещью, а значит и намерения владеть ею.

С другой стороны, не считается, что приобрел владение охотник, который увидел зайца – чтобы завладеть, он должен его поймать (установить фактическое господство), а не просто хотеть владеть им.

Однако эта теория двух необходимых элементов владения на практике не выдерживает критики, поэтому ее не следует понимать буквально. Во-первых, римские юристы признали, что если завладение состоялось, то владение продолжается даже в то время, когда нет осознанного намерения владеть (например, владелец спит, или он сошел с ума), и нет фактического господства над вещью – например, зимой, или в период весеннего паводка физически недоступны высокогорные луга или поля, однако они продолжают находиться во владении, хотя при таких условиях владелец физически не может воздействовать на участок каким-либо образом, осуществляя corpus possessionis. (Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М., 2005.C. 71)

С другой стороны, есть вещи, которыми можно пользоваться, в отношении которых можно проявлять намерение считать их своими (animus), но над ними физически невозможно исключительное фактическое господство. Это земельные участки, и здания на них, но это и движимые вещи больших размеров (например, глыба мрамора или гранита, куча песка или штабель бревен). Для признания владения этими вещами римским юристам пришлось удовлетвориться допущением, что они находятся во владении лица, если после того, как оно изъявило намерение владеть ими, у него остается возможность воспользоваться этими вещами по своему усмотрению. Естественно, что акт завладения такими вещами являлся юридической фикцией передачи фактического господства, призванной продемонстрировать третьим лицам, что завладение состоялось. Например, в отношении земельных участков для завладения требовалось обойти участок по его границам, или взобраться на высокую башню или холм, чтобы охватить участок взглядом. Если продавался дом, можно было передать ключи от его дверей. Для передачи владения партией товаров оказывалось достаточным передать ключи от склада, где лежали эти товары, и владение считалось переданным. (Сравни: Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C.65 – 67). В конце концов пришли к мысли, что все эти символические формы передачи владения – не более чем формы проявления воли одного лица к тому, чтобы утратить владение в пользу другого лица, и воли этого последнего к тому, чтобы завладеть. Это умозаключение привело к мысли о том, что для передачи владения достаточно подписать документ (передаточный акт) в котором выражена согласованная воля обеих сторон передать и получить владение (traditio chartae, или traditio instrumenti) ( Муромцев С.А. Гражданское право Древнего Рима. М.,2003. С. 615; Санфилиппо Ч. Курс римского частного права. М., 2000. С. 187).

Выводы:

1. владение – это проявление воли владеть вещью, а фактическое господство над ней (поскольку оно вообще возможно физически), является лишь наиболее очевидным (но не единственно возможным) признаком этой владельческой воли.

2. владение – категория юридическая, а не фактическая. Владелец признается таковым постольку, поскольку действующий правопорядок (объективное право) связывает с его волей обладать вещью определенные юридические последствия.

После завладения, владелец может уже и не соприкасаться с вещью телесно, однако, наличие владельческой воли у него предполагается до того момента, пока с его стороны не последует волепроявления, свидетельствующего об утрате владельческой воли, в частности, в форме необращения в течение установленного законом срока за защитой владения от посягательств со стороны третьих лиц.

Комплексный анализ решений отдельных казусов, приведённых в “Дигестах” показывает, что по римскому праву для того, чтобы владение считалось прекращённым, должна была быть утрачена не только реальная, но и потенциальная власть над вещью, то есть владелец должен не только утратить фактическое обладание ею, но и юридически осуществимое притязание на такое обладание, поскольку “ведь очевидно, что не отказался от владения тот, кто виндицировал вещь”. ( Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005. C.77) Характерно, что в законодательстве Поздней Римской Империи вопрос о том, приобретается ли брошенный земельный участок в собственность занявшего его лица немедленно, путем оккупации, или по давности владения, был разрешен в пользу приобретательной давности, поскольку, при параллельном течении исковой и приобретательной давности в римском праве, до истечения давности у прежнего собственника сохранялась возможность истребовать земельный участок исковым порядком, а значит, до этого момента по умолчанию предполагалось, что владельческая воля им не утрачена³.

Римское право связывало юридические последствия владения исключительно с волей к присвоению вещи, то есть не просто с волей владеть, но с волей владеть вещью как своей, исключая от владения третьих лиц, и не признавая чьей бы то ни было власти над вещью.

Именно по этой причине римское право разграничивает юридических владельцев (цивильных владельцев) и держателей (естественных владельцев, имеющих possessio naturalis). Естественным считалось владение арендатора, хранителя, ссудополучателя и иного владельца, получившего обладание вещью временно, и обладающего ею не как принадлежащей ему на праве собственности, а с позволения собственника. Именно как производный от латинского глагола tenere - “обладать” и появился уже в период рецепции римского права применительно к такому владению от чужого имени термин “держание” (detentio). Держатель – этот тот, кто держит вещь от чужого имени, кто обладает ей не как своей, кто, таким образом, является владельцем зависимым, осуществляющим фактический элемент владения (corpus possessionis) от имени и в интересах другого лица. Именно это другое лицо считается юридическим владельцем, хотя оно владеет не само, а опосредованно, через непосредственного владельца (держателя).

Держателями являлись рабы, наемные работники и слуги, а также подвластные члены семьи, и представители, которые приобретали и удерживали фактическое господство над вещами от имени домовладыки. Именно этот последний и являлся владельцем с юридической точки зрения (цивильным владельцем). Однако держателями были и те, кто получил вещь во временное обладание на основании договора с другим лицом (например, арендаторы, квартиросъемщики, хранители). Их фактическое владение, их воля владеть не имела юридического значения в том смысле, что юридически владельцем продолжал считаться тот, кто позволил им фактически владеть вещью, и от чьего имени они осуществляли владение. В данном случае было неважно, осуществлялось ли владение только в интересах хозяина вещи (что имеет место в случае с хранителем), или держатель имел самостоятельный интерес во владении (например, арендатор).

Для всех третьих лиц владение арендатора, хранителя или иного держателя не имело самостоятельного значения. (Институции Гая / Памятники римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М., 1997. С.146, Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005. C.126).

Такая конструкция владения имела своим следствием в частности то обстоятельство, что передача владения могла состояться благодаря простой перемене владельческой воли. По этой причине в позднеримском праве формами традиции (передачи владения) считались:

1. владельческий конститут – когда юридический владелец изъявляет волю стать держателем (например, собственник продает участок с домом, и остается проживать в доме на правах нанимателя).

2. «передача короткой рукой» - когда держатель изъявляет волю стать юридическим владельцем (например, наниматель дома покупает этот дом, и став собственником, одновременно получает и статус цивильного, то есть юридического владельца).

В подобных ситуациях фактическое положение вещи не меняется, однако юридически владельцем становится другое лицо.

В иных случаях традиция (передача владения) представляла собой согласованное волеизъявление сторон о передаче владения, которое сопровождалось вручением вещи в тех случаях, когда таковое было фактически возможно.

В принципе любой фактический обладатель вещи предполагается ее юридическим владельцем, пока не доказано обратное.

Смысл выделения владения в отдельную категорию (которая существует независимо от права собственности на ту же вещь), состоит в том, что владение влечет самостоятельные юридические последствия:

1. Поссессорная (владельческая) защита.

2. приобретение добросовестным приобретателем права собственности по давности владения

3. пассивная легитимация владельца в качестве ответчика по виндикационному иску (об этом см. Раздел УМК Защита права собственности).