Квалификация убийства и причинения вреда здоровью

Действующий УК (ст. 105) определяет убийство как умышленное причинение смерти другому человеку и предусматривает дифференцированное наказание за это преступление без отягчающих обстоятельств, т.е. за так называемое "простое" убийство (ч. 1 ст. 105) и за убийство, совершенное при отягчающих обстоятельствах, к которым относится убийство: а) двух или более лиц; б) лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга; в) малолетнего или иного лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, а равно сопряженное с похищением человека; г) женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности; д) совершенное с особой жестокостью; е) совершенное общеопасным способом; е1) по мотиву кровной мести; ж) совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой; з) из корыстных побуждений или по найму, а равно сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом; и) из хулиганских побуждений; к) с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, а равно сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера; л) по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы; м) в целях использования органов или тканей потерпевшего.

Для квалификации убийства по ч. 2 ст. 105 УК необходимо, чтобы существование сформулированного в соответствующем пункте данной части данной статьи объективного обстоятельства (например, беременность потерпевшей, особая жестокость или общеопасный способ убийства) осознавалось виновным, либо его умышленные действия (бездействие), направленные на лишение жизни другого человека, диктовались определенными побуждениями (мотивами) (например, корыстными, хулиганскими, национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды либо кровной мести), либо подчинялись определенной цели (например, сокрытия другого преступления, использования органов или тканей потерпевшего). Осознанной виновным должна быть и связь совершаемого им убийства с другими преступлениями, о которых речь идет в той же ч. 2 ст. 105 УК (похищение человека, разбой, вымогательство, бандитизм, изнасилование и др.)*(58).

А для квалификации, например, убийства как совершенного организованной группой (п. "з" ч. 2 ст. 105 УК) вовсе не обязательно, чтобы в умышленном лишении жизни человека непосредственно участвовала вся названная группа; достаточно и вместе с тем необходимо, чтобы убийца-исполнитель был членом этой группы и действовал хотя и в одиночку, но по ее плану - замыслу и заданию, осознавая себя элементом общего преступного механизма.

Во всем спектре вопросов, связанных с квалификацией убийства, особое место по своей теоретической сложности и практической важности занимает относительно обособленная группа вопросов, возникающих по поводу разграничения убийства (ст. 105 УК) и причинения смерти по неосторожности (ст. 109 УК); убийства и умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть человека (ч. 4 ст. 111 УК). Решение этих вопросов предполагает необходимость в тончайшем анализе субъективных признаков преступления, что, как известно, относится к невидимой психической сфере жизнедеятельности человека. Причем подобные вопросы в судебно-следственной практике возникают в прямом смысле повседневно, а от правильности их решения в прямой зависимости находится законность, обоснованность и справедливость судебного решения по уголовному делу.

Базовое значение здесь имеют следующие положения. Убийство - преступление с материальным составом, причем оно может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом. При прямом умысле виновный осознает, что посягает на жизнь другого человека, предвидит, что его деяние содержит в себе реальную возможность или неизбежность наступления смерти и желает ее наступления. При косвенном умысле виновный осознает, что посягает на жизнь другого человека, предвидит, что в результате этого деяния, причем как действия, так и бездействия, может наступить его смерть, и хотя и не желает такого результата, но сознательно допускает его либо безразлично относится к наступлению смерти потерпевшего.

Но покушение на убийство может быть совершено только с прямым умыслом, когда виновный осознавал общественную опасность своих действий (бездействия), предвидел возможность или неизбежность наступления смерти другого человека и желал ее наступления, но смертельный исход не наступил по не зависящим от него обстоятельствам (в виду активного сопротивления жертвы, вмешательства других лиц, своевременного оказания потерпевшему медицинской помощи и др.) (п. 2 уже упоминавшегося Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. N 1 "О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК)")*(59).

Если же умысел виновного был направлен не на лишение жизни потерпевшего, а на причинение тяжкого вреда его здоровью, но в результате умышленных действий наступила смерть потерпевшего, действия виновного подлежат квалификации по ч. 4 ст. 111 УК. При решении вопроса о направленности умысла в подобных ситуациях следует исходить, - разъясняет Верховный Суд РФ, - из совокупности всех обстоятельств содеянного, в частности, учитывать способ и орудие преступления, количество, характер и локализация телесных повреждений (например, ранения жизненно важных органов человека), а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения (п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. N 1 "О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК)").

Судебно-следственная практика изобилует спорными случаями квалификации преступлений, совершенных с двумя формами вины. Чаще всего это уголовные дела об умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшем по неосторожности смерть потерпевшего (ч. 4 ст. 111 УК), а ошибки, исправлять которые приходится вышестоящим судебным инстанциям, касаются отграничения названного преступления от убийства (ст. 105 УК), а иногда от посягательства на жизнь сотрудника правоохранительных органов (ст. 317 УК).

К. был признан виновным и осужден по ч. 4 ст. 111 УК за то, что умышленно нанес тяжкий вред здоровью оперативному уполномоченному С., от чего потерпевший скончался. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, рассмотрев уголовное дело в кассационном порядке по жалобе потерпевших, согласилась с доводами кассаторов, что юридическая оценка судом действий виновного не соответствует фактическим обстоятельствам дела, поскольку, во-первых, посягательство совершено на сотрудника правоохранительного органа, находившегося при исполнении своих служебных обязанностей по обеспечению общественного порядка и общественной безопасности, а во-вторых, "при решении вопроса о содержании умысла виновного суду следовало исходить из всех обстоятельств совершенного преступления: способа его совершения, характера и локализации телесных повреждений, интенсивности действий виновного и их направленности на нарушение функций жизненно важных органов потерпевшего, а также множественности ударов, которые в своей совокупности могут свидетельствовать о намерении виновного добиться смерти. К. наносил потерпевшему удары ногами, обутыми в грубую тяжелую обувь, которая в силу массивности при достаточной силе удара и множественности ударов способна причинить телесные повреждения различной степени тяжести, в том числе и тяжкие... удары наносились по голове и повлекли причинение потерпевшему закрытой черепно-мозговой травмы с переломом основания черепа и размозжением вещества головного мозга, кровоизлиянием под твердую и мягкую мозговые оболочки... С. скончался в больнице спустя семь суток после причинения ему телесных повреждений, несмотря на своевременно принятые интенсивные меры по спасению его жизни в условиях стационара". На этом основании приговор был отменен с направлением уголовного дела на новое судебное рассмотрение*(60).

Данное судебное решение может служить также иллюстрацией еще одного тезиса, имеющего непосредственное отношение к теории и практике квалификации преступлений: признаки субъективной стороны состава преступления всегда выводятся из объективных признаков, а не наоборот. Достоверное суждение о помыслах человека можно составить только на основе его поступков. Поэтому система субъективных признаков преступления не существует обособленно от объективных*(61).

Несмотря на то, что вопросам квалификации убийства традиционно уделялось и уделяется максимальное внимание юристов и в этом деле накоплен огромный практический опыт, а также получены значительные достижения научной мысли, проблему нельзя признать полностью решенной. По некоторым уголовным делам все еще принимаются судебные решения, которые не убеждают в своей правильности и вызывают дискуссии специалистов. Сказанное относится, в частности, к квалификации так называемых заказных убийств, т.е. убийств по найму, резко возросшее число которых на почве передела собственности является одной из примет нашего времени.

Предприниматель Пендюрин, желая избавиться от своего компаньона по бизнесу, обратился к Старощуку с просьбой найти того, кто за вознаграждение убил бы его компаньона - Белошейкина и передал на указанные цели 6 тысяч долларов США. Старощук уговорил совершить преступление за 3 тысячи долларов Григорьева, передал ему фотографии потерпевшего и снабдил необходимыми сведениями, а Григорьев привлек к делу Мелкумяна, пообещав простить ему долг в 1 тысячу долларов. Вдвоем Григорьев и Мелкумян убили Белошейкина. Суд первой инстанции осудил: Пендюрина за подстрекательство к убийству по найму группой лиц по предварительному сговору (ч. 5 ст. 33 УК и п. "ж" и "з" ч. 2 ст. 105 УК), а Старощука - за подстрекательство к совершению данного преступления и пособничество ему (ч. 4 и 5 ст. 33 и те же п. "ж" и "з" ч. 2 ст. 105 УК). Рассмотрев данное уголовное дело в кассационном порядке, Военная коллегия Верховного Суда РФ исключила из приговора в отношении обоих осужденных квалифицирующий признак "группой лиц по предварительному сговору", потому что каждый из осужденных подстрекал к убийству только одного человека. Таким образом, приговором, вступившим в законную силу, Пендюрин признан виновным в подстрекательстве к убийству по найму при отсутствии иных квалифицирующих обстоятельств, а Старощук в подстрекательстве к этому преступлению и пособничестве его совершению*(62).

Такая квалификация представляется спорной, не отражающей высокой степени общественной опасности содеянного осужденными. Устранение конкурента по бизнесу, т.е. лишение жизни взрослого, дееспособного, активного человека, - акция, немыслимая без тщательной организации, а организация предприятия не бывает без организатора, который является его "душой", генератором самой идеи, вдохновителем и наладчиком ее практического осуществления*(63). Без таких закулисных заказчиков, планирующих и оплачивающих преступление, не было бы ни убийц, ни жертв. С учетом этих соображений роль Пендюрина и Старощука неизбежно ассоциируется с ролью организаторов убийства по найму.