Негритянская революция. почему 1963 год?

...Негры были очень разочарованы тем, что процесс десегрегации школ проходит так медленно. Они знали, что в 1954 г. высшая судебная инстанция в стране издала декрет о проведении десегрегации школ «со всей возможной быстротой». Они знали, однако, что осуществление этого решения Верховного суда всячески оттягивалось. В начале 1963 г., через девять лет после этого исторического решения, только около девяти процентов учащихся-негров на Юге страны посещали интегрированные учебные заведения. Если бы дело продолжалось и далее такими темпами, то интеграция школ па Юге стала бы реальностью только в 2054 г.

В решении Верховного суда нашла свое отражение его осведомленность в том, что будут делаться попытки уклониться от выполнения этого решения. Фраза «со всей возможной быстротой» означала, что не следует ожидать нового столетия для того, чтобы покончить с обучением негритянских детей в сегрегированных школах. Она означала, что, учитывая необходимость смягчить старые отношения и устаревшие обычаи, демократия должна шагнуть вперед из невежества и нетерпимости прошлого в настоящее, предоставив людям право на образование и моральную свободу.

Однако данные статистики ясно говорят, что это решение Верховного суда не одержало победы над сегрегационистами Юга. Диксикраты отнеслись к нему с полным пренебрежением. Оправившись от первоначального смущения, эти защитники статус-кво перешли в наступление, осуществляя свой собственный проект десегрегации. В результате предполагаемый быстрый прогресс на деле свелся лишь к допуску двух процентов негритянских детей в школы для белых в большинстве районов Юга и меньше одной десятой процента — в некоторых местах глубокого Юга.

Существовал и другой фактор, препятствующий быстрому осуществлению десегрегации школ, — фактор, о котором мало кто знает и который еще меньше осознают: то обстоятельство, что вскоре после решения 1954 г. Верховный суд отошел от своей позиции и одобрил Закон о распределении учащихся. Этот закон разрешал самим штатам определять, в какие школы направлять школьников, исходя из положения семьи, способностей и других субъективных критериев. Закон о распределении учеников преследовал далеко идущие цели: видоизменить и ограничить процесс интеграции школы, тогда как первоначальное решение Верховного суда было направлено на ликвидацию сегрегации. Не меняя формально своей позиции, Верховный суд по существу давал легальную санкцию токенизму¹, создавая предпосылки сохранения сегрегации на неопределенное время, хотя она и считалась незаконной.

Для того чтобы понять глубокое разочарование, охватившее негров в 1963 г., следует сравнить их чувства в момент, когда было принято решение о десегрегации школ, и в последующие девять лет. Чувство радости и надежды в связи с принятием Верховным судом этого решения сменилось чувством отчаяния, когда стало ясно, что это решение еще долго не удастся претворить в жизнь.

Другой причиной вспышки возмущения явилось глубокое разочарование в обеих политических партиях. В Лос-Анджелесе во время предвыборной кампании 1960 г. демократическая партия, излагая свою платформу, провозгласила широкие гражданские права для всех. Знаменосцы ее красноречиво повторяли, что новый президент уделит этому наболевшему вопросу особое внимание. На своем конвенте в Чикаго республиканская партия щедро обещала неграм гражданские права, хотя ее кандидат не прилагал особых усилий во время предвыборной кампании, чтобы убедить избирателей в том, что он выполнит эти обещания.

Затем наступили 1961 и 1962 гг., обе партии ничего не сделали для дела справедливости. В конгрессе реакционные республиканцы выступали заодно с диксикратами. У негров росло ощущение, что правительство слишком упростило и недооценило вопрос о гражданских правах. Президент Кеннеди, если и не отказался от своего основного обещания, данного во время избирательной кампании, то и не спешил выполнить его. Мы имеем в виду обещание ликвидировать дискриминацию в жилищном вопросе одним «росчерком пера». Когда же Кеннеди, наконец, подписал, спустя два года, после того, как стал президентом, соответствующий закон, то, хотя этот закон и заслуживал всяческих похвал, он не смог решить проблему дискриминации в жилищном вопросе посредством оказания финансовой помощи со стороны банков и других учреждений.

Хотя негры и были назначены на некоторые важные посты, а в Белом доме негритянским лидерам был оказан радушный прием, мечты основной массы негритянского населения так и остались мечтами. Негр узнал ту же самую старую кость, которую ему уже бросали раньше, только теперь ее вежливо преподнесли ему.

Правительство предполагало подойти к решению вопроса о дискриминации на Юге, организовав ряд судебных процессов, направленных главным образом на защиту избирательных прав негров. Но стала расти активность негров и на других фронтах. После каждых новых негритянских волнений нам советовали, иногда в личной беседе, иногда публично, прекратить наши действия и направить нашу энергию в русло регистрации избирателей. В таких случаях мы обычно соглашались с важностью вопроса об избирательных правах, но терпеливо пытались объяснить, что негры не хотят отказываться и от остальных прав, хотя сейчас все внимание и сконцентрировано только на одном из них.

Разговор о настроениях и чувствах негров в 1963 г. не будет полным, если не учитывать связи негритянской революции с международными событиями. На протяжении всего периода «холодной войны» негры видели, что правительство не раз оказывалось на грани ядерного конфликта. В качестве оправдания риска возможного уничтожения человечества всегда выдвигался аргумент о готовности Америки «идти до конца ради сохранения свободы». Эта готовность прибегнуть к крайним мерам для защиты свободы оказалась трагически непонятной для негров, ибо внутри страны существовала своя угроза, которая непосредственно касалась их свободы. Поскольку негры никогда не были настолько эгоистичны, чтобы заниматься только своими собственными проблемами и игнорировать ухудшение международного положения и события, происходившие в мире, то для них особенно горькая ирония звучит в словах о том, что Америка борется за свободу в других странах и не может обеспечить свободы 20 млн. граждан своей страны.

Негров вдохновляла и другая мощная сила. Они пристально следили за тем, как происходил процесс деколонизации и освобождения народов Африки и Азии после второй мировой войны. Они знали, что желтые, черные и коричневые народы считали американских негров слишком пассивными, не способными прибегнуть к сильным мерам, чтобы завоевать себе свободу. Негры помнили приезд в их страну главы одного африканского государства, которого приветствовала делегация видных американских негров. Когда они начали перечислять ему длинный список своих обид и жалоб, гость устало махнул рукой и сказал: «Я знаю, что тут у вас происходит. Мне известно все, что вы мне рассказываете об отношениях белых к неграм. А теперь ответьте мне: «Что же негры делают для себя?»

Американский негр увидел в странах, в которых его предки были схвачены и превращены в рабов, расцвет политического прогресса. Он знал, что еще тридцать лет назад во всей Африке было всего лишь три независимых государства. Он знал также, что к 1963 г. в Африке появились еще тридцать четыре независимых государства, народы которых освободились от колониальных цепей. Он видел, что негры — государственные деятели голосуют по жизненно важным вопросам в Организации Объединенных Наций, тогда как во многих городах его собственной страны негров не допускают к избирательным урнам. Он видел черных королей и князей, управляющих своими странами из роскошных дворцов, тогда как он был обречен жить в гетто. Являясь свидетелем прогресса негров за рубежом и наблюдая рост уровня жизни в своей стране, американский негр, естественно, потребовал в 1963 г. права принимать участие в управлении страной и права на нормальные условия жизни по американским стандартам, а не по стандартам колониальной нищеты.

Еще одним дополнительным и решающим фактором, заставившим американского негра выйти на улицу, выйти из окопа па линию огня, стало ясное осознание того факта, что, хотя со дня освобождения от рабства прошло сто лет, положение его не особенно изменилось.

С наступлением 1963 г. по всей стране намечалось отпраздновать юбилей Прокламации об освобождении — сотую годовщину освобождения негров от оков рабства. Губернаторы штатов и мэры городов хотели использовать эту дату, чтобы повысить свой политический престиж. Они создавали комиссии, принимали представителей различных комитетов, издавали постановления, устраивали обеды, пышные приемы — словом, поощряли всякую общественную деятельность. Шампанское в тот год лилось рекой под аккомпанемент громких фраз о важной для демократии вехе, отмечаемой в 1963 г.

Но увы! Все эти речи и рекламные празднества в честь столетней годовщины напомнили негру, что он все еще не свободен, что он все еще находится в скрытом рабстве. Как выразился бывший тогда вице-президентом Линдон Джонсон: «Освобождение было только провозглашено, но не стало реальной действительностью». Перо великого освободителя² принесло негру свободу физическую, но реальные условия, в которых он оказался, оставили его в оковах политического, психологического, социального, экономического и интеллектуального рабства. На Юге дискриминация негров осталась в своей неприкрыто грубой форме. На Севере она существовала в скрытой, утонченной форме.

Негру также пришлось признать, что спустя столетие после своего освобождения он продолжает жить на пустынном острове экономической необеспеченности, в центре обширного океана материального процветания. Негры все еще находятся на нижней ступеньке экономической лестницы. Они живут в двух концентрических кругах сегрегации. В одном они находятся из-за цвета кожи, тогда как другой создан их нищетой.

Средний негр появляется на свет в обстановке нужды и лишений. Его борьба против этих условий жизни наталкивается на барьер в виде расовой дискриминации. Он лишен права получить нормальное образование, лишен элементарных социальных и экономических прав. Когда он ищет возможности осуществить принадлежащие ему по конституции права, он получает совет «подтянуться на собственных шнурках от ботинок»³, совет, который нельзя выполнить по той простой причине, что он бос.

К 1963 г. большая часть рабочих Америки уже забыла о Великой депрессии⁴ или вообще никогда о ней не знала. Медленный, но постоянный рост безработицы коснулся и части белых рабочих, но среди них все еще из каждых двадцати человек безработным был лишь един. У негров дело обстояло иначе. Безработица среди негров в 1963 г. была в два с половиной раза больше, чем среди белых; а их средний доход был равен половине дохода белых рабочих. Многие белые американцы доброй воли никогда не связывали расизм с экономической эксплуатацией. Они осуждали расовые предрассудки, но терпели или игнорировали экономическую несправедливость. Однако негру известно, что оба эти зла тесно переплетены между собой. Он знает это хотя бы потому, что его брали на работу только оттого, что оплата его труда была значительно ниже необходимой для поддержания нормального жизненного уровня. Он знает также, что значительно более низкий уровень заработной платы на Юге, чем на Севере, отнюдь не является географической случайностью. Ему известно, что сейчас много говорят о росте числа работающих женщин, но это отнюдь не является чем-то необычным в жизни негров. Средняя негритянская женщина всегда должна была работать, чтобы помочь мужу содержать семью.

К 1963 г. экономическая структура американского общества оказалась такой, что самая низкооплачиваемая и трудоемкая работа предназначалась негру. Если он пытался изменить положение, перед ним сразу же вставал высокий барьер расовой дискриминации. Когда наступило лето, негритянское население Америки оказалось перед лицом быстро растущей безработицы. Равенство означало достоинство, а достоинство требовало предоставления работы, которая позволила бы не беспокоиться о будущем, и заработной платы, которой хватило бы на всю неделю.

Для негра экономическая проблема усложнялась внедрением и ростом автоматизации. Поскольку дискриминация и отсутствие образования обрекали его на неквалифицированный или полуквалифицированный труд, негру приходилось и приходится быть первой жертвой технологического прогресса. К тому же он слишком хорошо знал, что не существует никакой действенной программы переподготовки, которая могла бы действительно помочь ему преодолеть эту преграду.

Символом «цветного барьера» в области найма на работу было строительство. Негру, чей рабский труд помог создать страну, говорили, с одной стороны, предприниматели, а с другой — профсоюзные боссы, что ему нет места в этой отрасли. На строительство в городах, штатах и во всей стране тратились миллиарды долларов, в которые входили и налоги, выплачиваемые неграми, но заработать здесь негр не мог ничего. Никто из видевших огромные мосты, высокие здания, новые доки и мощные заводы и фабрики на Юге страны не задал бы вопроса, умеют ли негры строить, если бы им дали возможность научиться этому. Только неприкрытая, грубая расовая дискриминация не допускала негров к этой работе.

В 1963 г. негр, в течение многих лет уже понимавший, что в действительности он не свободен, ясно осознал, что прошло столетие с тех пор, как Линкольн поставил свою подпись под документом об освобождении рабов.

Столетняя годовщина освобождения побудила негра действовать...

[М. L. К i n g. Why We Can't Wait. New York, 1964 (отрывок из 1-й главы опубликованной в 1964 г. книги М. Л. Кинга «Почему мы не можем больше ждать»).]

¹ Токенизм (от английского слова token — имеющий видимость) — в данном случае политика символических реформ, создающих видимость постепенного уравнения негров с белыми американцами в гражданских правах и социально-экономическом положении.

² Имеется в виду президент США А. Линкольн, подписавший в сентябре 1862 г. Прокламацию об освобождении негров от рабства.

³ Американское выражение, аналогичное известной шутке: «Спасение

утопающих — дело рук самих утопающих».

⁴ Имеется в виду экономический кризис, охвативший капиталистический мир в 1929 — 1933 гг.

МОЛОТ ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ

Ровно через сто лет после того как Авраам Линкольн написал Прокламацию об освобождении, негры написали свой документ о свободе — своим собственным способом. В 1963 г. движение за гражданские права сплотилось вокруг нового метода борьбы за социальные перемены — метода ненасильственных прямых действий. Оно выдвинуло на передний план условия найма па работу и другие экономические проблемы, тогда как раньше главное внимание уделялось проблемам дискриминации и избирательных прав. Тем самым эпизодический социальный протест превратился в молот социальной революции.

Уже через несколько месяцев более чем в тысяче американских городов произошли уличные демонстрации, и более 20 тыс. участников движения ненасильственного сопротивления были посажены в тюрьму.

Ничто в истории негритянского движения, за исключением периода Реконструкции, не может сравниться по интенсивности, широте охвата и мощи с этим невиданным подъемом. Многие недели внимание не только нашей страны, но и всего мира было приковано к этим событиям. Устои страны пошатнулись под воздействием подлинно новой силы в американской жизни. Негритянское движение созрело и энергично утверждает себя.

Влияние этой новой силы, проявляющейся на новом уровне, таково, что проблему гражданских прав никогда уже не удастся снова оттеснить па задний план. Не будет «столетних тяжб»¹, которыми цинично угрожают сторонники сегрегации. Не будет также легких компромиссов, отвлекающих внимание движения от главной цели и вызывающих застой. Проблема либо будет решена сейчас, либо она беспрерывно будет подрывать политическую и социальную жизнь страны, вызывая мучительные конвульсии.

В последние два десятилетия наш современный мир вступил в новую эру, характеризующуюся многосторонней борьбой за права человека. Целые континенты испытали социальные взрывы под нажимом миллиарда людей, которые хотят вырваться из оков прошлого и вступить в современное общество...

Движение негров за свободу является американским проявлением этого всемирного брожения. Оно является составной частью всемирной эры перемен, и в этом — источник его силы и долговечности. Вот в какой обстановке проблема гражданских прав возникает перед конгрессом 88-го созыва в период кампании подготовки к президентским выборам 1964 г.

Прежние законы о гражданских правах были сформулированы осторожно. Они были призваны главным образом предотвращать протесты негров. Они преследовали двойную и противоречивую цель — сводить к минимуму перемены и одновременно приглушать протест. Прежние законы разрабатывались и обсуждались в основном в спокойной обстановке. Законопроект², который обсуждается в конгрессе сейчас, это детище бури, продукт глубокого потрясения, какого страна в мирное время не испытывала еще никогда.

Конгресс уже признал, что этот законопроект нуждается в самом срочном рассмотрении и что уклониться от этого нелегко. Новые масштабы движения за гражданские права находят свое выражение в уже разработанных планах вмешательства в обсуждение законопроекта в конгрессе на наиболее критических и важных этапах. Они находят еще более важное выражение в планах, призванных гарантировать проведение законопроекта в жизнь, когда он будет принят. И, наконец, существуют резервные планы с тем, чтобы сделать политические выводы, если законопроект будет отвергнут или выхолощен.

Как и предсказывалось, законопроект выдержал бой в палате представителей. Теперь он передан сенату, где его ждет новая битва, которая, вероятно, будет напоминать о бирмингемских событиях.

Через 101 год после освобождения негров, безусловно, можно ждать от сенаторов, чтобы они дали отпор обструкционистам в духе героев Бирмингема. При обсуждении законопроекта они не должны поддаваться соблазну компромисса, как средства положить конец обструкции. Они могут использовать бирмингемский метод, непрерывно продолжая заседания сената и показывая сторонникам сегрегации, что превосходят их в выдержке. Ненасильственное сопротивление можно практиковать не только на улицах, но и в сенате³.

Не может быть лучшего памятника детям Бирмингема, чем решимость сената впервые в истории дать решительный отпор попыткам устраивать обструкции при обсуждении законопроекта о гражданских правах. Погибших детей нельзя вернуть к жизни, но живым детям можно дать лучшую жизнь. Убийцы, которые спокойно разгуливают по улицам, останутся все еще безнаказанными, но им будет нанесено поражение.

Важный момент заключается в том, что, если обструкциям не будет дан отпор, диксикраты будут вправе считать, что они имеют дело не с непримиримым врагом, а просто с группой придир и ворчунов. Негры не удовлетворятся половинчатым законом. Сторонники гражданских прав в сенате должны будут найти в себе достаточно сил, чтобы одержать полную победу. Всякий компромисс в условиях нынешней политической действительности будет расцениваться как поражение.

Хотя внимание теперь надлежащим образом приковано к законопроекту, все же небесполезно расширить нашу перспективу, оглянувшись несколько назад. В последние годы негритянские права подверглись угрозе из-за путаницы в тактике. В первые годы правления Кеннеди ратовали за использование исполнительной власти как более эффективного оружия, чем законодательные действия. Тогда говорили, что законы существуют, но неудовлетворительно проводятся в жизнь, что широкое применение исполнительной власти может привести ко многим важным переменам. Комиссия по гражданским правам — самый неавторитетный из правительственных органов — начала свое существование в обстановке политической изоляции, ибо ни одна сторона ее не уважала. В одном из своих первых докладов она заявила, что само федеральное правительство оказывает более значительную финансовую поддержку сегрегации, чем какой бы то ни было другой орган. Это зло, как указывала комиссия, можно в значительной мере устранить действиями самого правительства.

Президент Кеннеди действительно начал по-новому использовать свою президентскую власть, разоблачая практику многих правительственных органов, на которую мало обращали внимания. Были проведены кое-какие важные перемены, изменившие профиль некоторых органов. Его Комитет по обеспечению равных возможностей при найме на работу, который возглавлял тогдашний вице-президент Джонсон, открыл неграм доступ к работе на многих предприятиях Юга и дал им более широкие возможности. Хотя темпы были медленными, а цель — далека, направление было правильным.

Президент Кеннеди, кроме того, после долгих проволочек издал указ, запрещающий сегрегацию в жилых домах, построенных на государственные средства. Это постановление, однако, было сильно ослаблено разными оговорками и до сегодняшнего дня не привело к значительному изменению практики предоставления квартир в таких домах. Тем не менее это был еще один пример использования президентской власти, и, хотя узость концепции и неудовлетворительное проведение ее в жизнь ограничили эффект, все же сквозь густые чащи была пробита новая тропа. Активные и готовые к действиям силы, борющиеся за гражданские права, могут построить по этой тропе широкую дорогу. Эти примеры действий исполнительной власти показывают, что даже при отсутствии закона возможны какие-то достижения.

Однако до того, как началась серьезная кампания в этом направлении, развертывание активных массовых действий вновь поставило во главу угла законодательные меры, и с этого времени фактически все внимание общественности приковано к конгрессу. Возможно и непреднамеренно, но один метод оказался противопоставленным другому; изучение вопроса о применении исполнительной власти и само применение ее отошли на второй план, когда в центре внимания оказалась битва в законодательных органах. Но почему движение за гражданские права должно отказываться от одного оружия, когда найдено другое?

Нельзя допустить, чтобы позитивное применение исполнительной власти прекратилось только потому, что возможны достижения в законодательной сфере. Более того, когда законопроект получит силу закона, его жизнеспособность и действенность будут в такой же мере зависеть от его проведения в жизнь, как и от решительности тона его формулировок.

Законодательные акты, как и решения суда, провозглашают права, но это еще не значит, что тем самым эти права автоматически обеспечиваются. В конечном счете от действий исполнительной власти зависит авторитет и действенность закона. О зыбкости права, обеспечиваемого законом, можно судить по тому факту, что несколько лет тому назад федеральный закон дал право на назначение федеральных регистраторов там, где кому-то отказывают в избирательном праве. Однако до сих пор ни один регистратор еще не включил в список ни одного избирателя из миллионов негров, по-прежнему лишенных избирательных прав. Еще более разительный пример вакуума в сфере исполнительной власти... заключается в том, что Закон о гражданских правах, принятый в 1866 г.⁴, до сих пор еще не проведен в жизнь на Юге. Глава 10-я (разделы 241 и 242) уголовного кодекса Соединенных Штатов прямо называет преступлением такие действия, когда должностные лица лишают граждан их конституционных прав и участвуют в заговорах для достижения этой цели. Хотя этот закон нарушался бесчисленное множество раз, министерство юстиции очень редко пыталось добиться проведения его в жизнь.

Дело в том, что федеральный закон настолько широко нарушается на Юге, что не будет преувеличением сказать, что федеральный союз едва ли является реальностью. Для негра на Юге это — скорее печальный миф. Его эксплуатируют, сажают в тюрьму и даже убивают, но, хотя все это наказуемо по федеральным законам, притеснения в общем продолжаются в прежних масштабах.

Самые трагичные и частые нарушения находят свое проявление в жестокостях полиции и в применении против негров юридически недопустимых местных законов штата. Многие белые американцы на Севере почти не представляют себе, как чудовищно ведет себя полиция и какое широкое распространение получила такая практика. Комиссия по гражданским правам после Детального научного и вполне объективного анализа объявила, что это одно из худших проявлений угнетения негров. Широкие круги начинают отдавать себе отчет в этом только во время ненасильственных демонстраций и часто делают вывод, что инциденты, свидетелями которых они были, это нетипичные примеры недопустимого поведения. Что это обычное поведение, а не какое-то исключение, мало кому известно.

Еще в слишком многих районах на Юге негры каждый день испытывают на себе жестокость полиции, встречающую поддержку или в лучшем случае безразличие властей.

Они живут в полицейском государстве, которое, как это ни парадоксально, существует внутри нашей республики. В таких условиях случайный судебный иск федерального правительства, который годами может рассматриваться разными судебными органами, — не выход из положения. Иногда это даже хуже, чем ничего. Такие случаи демонстрируют никчемность и слабость федеральной власти.

Люди часто задаются вопросом, почему после бурного начала и героических жертв демонстрации на Юге затухают. Ответ очень прост — негров подавляют голой силой. Аппарат штата, который на протяжении многих десятилетий привык безнаказанно действовать против негров, пользуется фактически бесконтрольной властью. В таком неравном бою медленно рассматриваемая федеральная жалоба или спорадическое и подчас неэффективное федеральное посредничество помогает неграм, пожалуй, не больше, чем просто ободрительный хлопок по плечу.

Негры пришли к выводу, что ненасильственные прямые действия — это поистине чудодейственный метод обуздания силы, но это не панацея. Когда тысячи прожекторов освещают злодеяния полиции на Юге, ее винтовки и дубинки временно бездействуют. Однако власть имущие на федеральном Юге настолько потеряли совесть, что даже в присутствии миллионов свидетелей полиция по-прежнему пускает в ход такие варварские средства, как электрические прутья и брандспойты. А когда то или иное действие можно совершать под прикрытием темноты, изуверство уже не знает предела. Примером этому может служить взрыв в воскресной школе, при котором погибло четверо детей. Были и другие случаи убийств и взрывов.

Когда против негров Бирмингема был брошен полицейский броневик, это сочли чудовищным, но редким примером того, как распоясывается местная полицейская власть. В последние недели мэр Джексона (штат Миссисипи) хвастался тем, сколько боевой техники он накопил к будущему лету. В нее входит «томпсоновский танк» — бронированная машина, весящая 13 тыс. фунтов, в которой умещается 12 человек, вооруженных винтовками, слезоточивым газом и автоматами. Мобильное снаряжение включает также три войсковых транспортера, две прожекторных установки и три гигантских грузовика с прицепами — в общей сложности 500 человек плюс резерв в виде заместителей шерифов, войск штата, гражданских служащих и районных гражданских патрулей. Эта местная армия с нескрываемой враждебностью и хорошо известной воинственностью ждет демонстрантов, отрицающих насилие.

Неизбежный вывод таков: в то время как негры проявляют исключительное мужество, решив пользоваться методом ненасильственных прямых действий, самое могущественное правительство в мире почти полностью предоставляет их самим себе перед лицом вооруженной до зубов армии. Они терпят насилие, чтобы раскрыть народу глаза на свои муки и заявить протест, но их правительство неспособно проявить достаточно смелости и решительности, чтобы прийти им на помощь...

Нестерпимые условия на Юге требуют, чтобы наряду с борьбой за принятие нового закона правительство по-новому посмотрело на свои полномочия и на возможности их использования. Президент и руководители всех причастных к этому делу органов должны уделить необходимое время изучению этого вопроса, им следовало бы буквально запереться в комнате и не выходить, пока не будут найдены ответы.

Примером положительных новшеств, которые можно было бы ввести, служит использование федеральных судебных исполнителей, что практиковалось в последние годы в ситуациях, когда нецелесообразно использовать войска. Ранее никто не думал об использовании судебных исполнителей для утверждения гражданских прав...

Следовало бы подумать над тем, что могли бы сделать судебные исполнители для установления законности на Юге. До сих пор — какой бы разумной пи была идея их использования — их слишком часто поспешно отзывают, и их использование толкуется как чрезвычайная мера, без всяких намеков на то, что они могли бы остаться на месте до тех пор, пока этого требуют обстоятельства, т. е. неподчинение закону.

Прежде всего федеральное правительство не должно упускать из виду тот факт, что героика некоторых должностных лиц на Юге производит больше впечатление своей сценичностью, чем решимостью. Одетые в боевые доспехи бригады призваны терроризировать негров и вызывать тревожную иллюзию войны у охваченных робостью очевидцев на Севере и на Юге. Но они не запугают негров, которые забыли, что такое страх. И они не должны запугать федеральную власть, которая без колебаний посылает свои вооруженные силы в самые различные районы мира...

Еще одним примером плодотворных поисков по юридическим путям федеральных законов было открытие того факта, что Комиссия по торговле между штатами имеет право требовать десегрегации на автобусном транспорте между штатами и на конечных станциях этих автобусных линий. Это обстоятельство, которое пришло на помощь участникам рейсов свободы, помогло добиться определенного прогресса; и в то же самое время мероприятие, родившееся в обстановке насилия, увенчалось мирной победой.

И, наконец, многие новые элементы на Юге не менее возмущены разного рода театральными представлениями, чем жители Севера. Они приветствовали бы обуздание модернизированных куклуксклановцев с их подкованными сапогами. Новый Юг действительно существует, но он не может одержать верх без защиты федеральной власти.

Достоинство федерального правительства значительно выиграло бы, если бы правительство создало хорошо обученный, уверенный в себе корпус федеральных судебных исполнителей, который можно было бы противопоставить этим вооруженным узурпаторам, у которых хватает смелости только для избиения невооруженных участников ненасильственных демонстраций.

В нашей стране достаточно специалистов и экспертов по вопросам проведения в жизнь законов. Если бы Белом доме было созвано совещание таких специалистов с самыми высокопоставленными представителями правительства, то, вероятно, удалось бы найти практически осуществимые и эффективные ответы. Со стороны правительства в таком совещании должен участвовать не только президент, но и Национальный совет безопасности. Кроме того, к участию в таком совещании можно было бы привлечь руководителей тех органов министерства финансов, которые занимаются проведением законов в жизнь. Необходимо также знать, что происходит в кругах расистских заговорщиков. Многие возмутительные акты насилия можно было бы предотвратить, если заранее иметь необходимые сведения. Что-то, безусловно, нужно сделать, чтобы схватить тех, кто при полной безнаказанности устроил уже десятки взрывов на Юге.

Необходимость найти новый подход к использованию исполнительной власти не подлежит никакому сомнению. Движение за гражданские права, которое обрело новую силу, не исчезнет и не распадется. Негры почувствовали свою силу и будут вновь и вновь пускать ее в ход. Нужно принимать меры сейчас, немедленно, а не когда вовсю разгорится пожар конфликта. Таков урок, которому учит нас прошлое. Таково испытание, которому подвергаются честные и серьезные руководители нашей страны, не потому, что этого хотят лидеры борьбы за гражданские права, а ввиду условий, слишком тяжелых, чтобы их можно было терпеть, и ввиду несправедливостей, существующих слишком давно, чтобы их можно было оправдывать.

[М. L. King, Jr. Hammer of the Civil Rights. Nation, 9.III 1964.]

¹ В прошлом «старые» негритянские организации — НАСПЦН и Городская лига вели борьбу с расовой сегрегацией и дискриминацией главным образом путем возбуждения судебных исков. Усилиями расистов эти судебные процессы нередко затягивались на годы.

² Имеется в виду законопроект о гражданских правах, внесенный в конгресс правительством Д. Кеннеди в июле 1963 г. и встретивший там упорное сопротивление со стороны реакционного блока южных демократов-диксикратов и северных правых республиканцев.

³ Имеется в виду стойкость борцов за гражданские права, непрерывно демонстрировавших на улицах Бирмингема, несмотря на террор расистов и полиции, в период событий, развернувшихся там весной 1963 г.

⁴ Этот закон, принятый конгрессом 13 марта 1866 г., гарантировал полные гражданские права всем лицам, родившимся в США, независимо от расовой принадлежности и цвета кожи или «предыдущего пребывания в рабстве либо в иной подневольной зависимости».