ОПРЕДЕЛЕНИЕ от 15 декабря 2014 г. N 26-КГ14-51
Халдыхроев Л.Б. обратился в суд с иском к Министерству внутренних дел по Республике Ингушетия (далее - МВД по Республике Ингушетия) о признании незаконным в части заключения служебной проверки по факту получения травмы, ссылаясь на то, что с 1994 года он проходит службу в органах внутренних дел, с 2011 года состоит в должности <...> отдельной роты патрульно-постовой службы отдела МВД России по <...> району Республики Ингушетия (далее - <...> отдельной роты ППСП ОМВД России по <...> району). 12 октября 2012 г., как указал истец, он находился при исполнении служебных обязанностей и, осуществляя досмотр кузова грузового автомобиля, не удержавшись, упал на землю, получив травмы головы и грудной клетки.
Заключением служебной проверки, проведенной по данному факту, утвержденным Министром внутренних дел по Республике Ингушетия 11 апреля 2013 г., постановлено, в частности, травму, полученную <...> отдельной роты ППСП ОМВД России по <...> району лейтенантом полиции Халдыхроевым Л.Б., признать полученной 12 октября 2012 г. при неустановленных обстоятельствах в период прохождения службы в органах внутренних дел.
Не согласившись с указанным заключением, Халдыхроев Л.Б. просил суд признать его незаконным в части признания травмы полученной при неустановленных обстоятельствах в период прохождения службы в органах внутренних дел, возложить на МВД по Республике Ингушетия обязанность признать травму, полученную <...> отдельной роты ППСП ОМВД России по <...> району лейтенантом полиции Халдыхроевым Л.Б. 12 октября 2012 г., связанной с исполнением служебных обязанностей, а также взыскать с МВД по Республике Ингушетия расходы на оплату услуг представителя в размере <...> рублей.
Ответчик иск не признал, ссылаясь на то, что заключением служебной проверки не установлено получение травмы Халдыхроевым Л.Б. при исполнении им служебных обязанностей.
Решением Магасского районного суда Республики Ингушетия от 6 ноября 2013 г. исковые требования Халдыхроева Л.Б. частично удовлетворены. Постановлено признать незаконным заключение служебной проверки от 11 апреля 2013 г. по факту получения травмы <...> отдельной роты ППСП ОМВД России по <...> району лейтенантом полиции Халдыхроевым Л.Б. в части получения травмы в период прохождения службы в органах внутренних дел. На МВД по Республике Ингушетия возложена обязанность признать травму, полученную Халдыхроевым Л.Б. 12 октября 2012 г., полученной в связи с исполнением им служебных обязанностей. В остальной части иска отказано.
Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Ингушетия от 6 марта 2014 г. решение Магасского районного суда Республики Ингушетия от 6 ноября 2013 г. оставлено без изменения.
... Кроме того, апелляционная инстанция, принимая дополнительные доказательства, не учла, что в силу положений абзаца второго части первой статьи 327.1 ГПК РФ дополнительные доказательства принимаются судом апелляционной инстанции, если лицо, участвующее в деле, обосновало невозможность их представления в суд первой инстанции по причинам, не зависящим от него, и суд признает эти причины уважительными.
Из протокола судебного заседания суда апелляционной инстанции следует, что дополнительные доказательства от представителя истца судом приняты без всякого обоснования причин их представления суду вышестоящей инстанции (л.д. 64).
Апелляционная инстанция приняла во внимание в качестве свидетельских показаний письменные объяснения Д. - водителя грузового автомобиля (л.д. 62), с которого, по утверждению истца, произошло его падение с получением травмы. Однако судом не был соблюден порядок допроса свидетеля, предусмотренный ст. 70 ГПК РФ. В силу ч. 2 названной статьи свидетель за дачу заведомо ложных показаний или за отказ от дачи показаний несет ответственность, предусмотренную Уголовным кодексом Российской Федерации. Д., вызванный в суд апелляционной инстанции в качестве свидетеля, в судебное заседание не явился, и об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний судом апелляционной инстанции не предупреждался, в связи с чем его письменные объяснения не могли быть признаны допустимым доказательством.
В соответствии с ч. 1 ст. 71 ГПК РФ письменными доказательствами являются содержащие сведения об обстоятельствах, имеющих значение для рассмотрения и разрешения дела, акты, договоры, справки, деловая корреспонденция, иные документы и материалы, выполненные в форме цифровой, графической записи, в том числе полученные посредством факсимильной, электронной или другой связи либо иным позволяющим установить достоверность документа способом. К числу таковых показания свидетеля не относятся.
Также судом апелляционной инстанции принята в качестве дополнительного доказательства плохо читаемая, не имеющая полного текста светокопия первого листа медицинской карты Халдыхроева Л.Б., тогда как не была установлена причина невозможности представления подлинной медицинской карты в суд первой инстанции, а в случае невозможности ее представления в суд первой инстанции - в суд апелляционной инстанции.
При изложенных обстоятельствах выводы судов первой и апелляционной инстанций в части удовлетворения исковых требований Халдыхроева Л.Б. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит не соответствующими закону, и в целях исправления судебной ошибки, допущенной при рассмотрении дела судами в применении норм материального и процессуального права, которая повлекла вынесение неправосудных судебных постановлений, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признает решение Магасского районного суда Республики Ингушетия от 6 ноября 2013 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Ингушетия от 6 марта 2014 г. подлежащими
Комментарий: «кроме того, апелляционная инстанция, принимая дополнительные доказательства, не учла, что нужны причины». Дальше сказано, что они приняты безо всякого обоснования причины представления суду вышестоящей инстанции. дальше мы видим, что допущена ошибка в квалификации свидетельских показаний. Опять же не установлена причина невозможности в суде первой инстанции. Нарушен порядок представления доказательств. Прочитаем Постановление Пленума п. 28, 29, 30.
Обратим внимание на пятый абзац 28 пункта. Что такое уважительные причины? Мы видим, что все уважительные причины пленум связывает с поведением суда первой инстанции. причины, независящие от стороны- это непреодолимая сила, процессуальный форс-мажор. Для стороны непреодолимая сила- это суд. Если суд не дал представить нам доказательство, то. Конечно, мы представляем в апелляцию. Они могут быть неприняты, если лицо злоупотребляло своими процессуальными правами. Последний абзац расходится с текстом закона. Закон говорит так: дополнительные доказательства не принимаются никогда, кроме случаев непреодолимой силы, кроме обстоятельств, не зависящих от стороны. А пленум говорит: дополнительные доказательства принимаются всегда, кроме случаев злоупотребления процессуальными правами. Другими словами, по Пленуму, неприобщение доказательств- это санкция за злоупотребление процессуальными правами. По закону это следствие неких чрезвычайных обстоятельств. абзац 6 говорит: уважительные причины- это когда суд не дал представить доказательства, но вообще-то их нужно брать всегда. Эти акценты очень плохо уживаются между собой, потому что если мы принимаем доказательство всегда, кроме случаев злоупотребления процессуальными правами, то перед нами полная апелляция. А если мы не принимаем их никогда, кроме случаев непреодолимой силы, перед нами неполная апелляция, которая позволяет давать доказательства только если были какие-то чрезвычайные для стороны обстоятельства. Пленум пытается усидеть на двух стульях. Если нас спросят, почему не дали доказательства, а мы их не дали, потому что суд не разъяснил. Тогда берем, потому что правами процессуальными не злоупотребляли. А можно сказать и по-другому. «Вы пытались дать в первой инстанции»? Если нет, то отказываем, потому что препятствий не было никаких. Эти два абзаца закладывают двойственное решение этого вопроса.
Самое главное- п.30 должно быть вынесено определение, почему суд принял дополнительные доказательства, и какие уважительные причины он установил. Так как все это нарушено, то апелляция оказалась в этом деле неправа.
Прочитаем п. 26 Постановления Пленума ВАС. В первом абзаце воспроизводится ст. 268 АПК, в этом смысле она полностью совпадает с ГПК. уважительные причины почти такие же. Заявлять о фальсификации в апелляции поздно. Предпоследний абзац является ключевым. Что если апелляция приняла доказательство, которые принимать не должна была? ВС по этому поводу смолчал, а ВАС сказал, что это не основание к отмене решения. Если она не приняла, когда должна была принять, это основание к отмене. А вот если приняла, когда не должна была принимать. То отменять не будем. Раз оно попало в материалы дела, то уже будет исходить их того, что оно там есть. Мы видим в этом деле, что ВС говорит: по какой причине приняли доказательства? И на этом основании отменяется судебное решение. пленум ВАС говорит: нет, на этом основании отменить нельзя. а ВС говорит: ничего, отменим. Все это означает, что признать доказательство полученным с нарушением федерального закона. Отменить решение при таких обстоятельствах это означает признать доказательство полученным с нарушением закона. Мы отменяем решение. Это можно сделать только если нарушен закон. Какой закон нарушен? Решение основано на доказательствах, которые надо дисквалифицировать. А какие основания? Только одно основание- признать его полученным с нарушением закона. ВАС говорит: если оно и получено с этим нарушением закона, это не повод его дисквалифицировать. А ВС молчит. Вернемся к понятию доказательства, полученного с нарушением закона. Это права и свободы человека и гражданина, минимальные гарантии гносеологической достоверности, еще один признак- получено ли доказательство с нарушением принципа состязательности или без нарушения. Ст. 327 ГПК, 268 АПК- это состязательность. Суд апелляционной инстанции не принимает доказательство, если не было уважительных причин. Если доказательство принято судом с нарушением принципа состязательности, это означает признать его полученным с нарушением федерального закона. ВАС не посмел так сказать, ВС смолчал, а по сути, ВС в практике своей говорит, что это доказательство должно быть дисквалифицировано. Оно попало в дело с нарушением принципа состязательности. Вопрос о том, насколько нам дорог принцип состязательности, чтобы мы на этом основании дисквалифицировали доказательство? Является ли нарушение принципа состязательности основанием для дисквалификации доказательства? Более в общем виде это звучит так: суд истребовал доказательства по собственной инициативе. Уничтожил он этим действием доказательство? Только на этом основании. Вызвал свидетеля, на которого стороны не указывали; назначил экспертизу, хотя стороны об этом не просили. 327.1- это продолжение этого ряда нарушений состязательности. Уничтожим доказательства только на этом основании? Это вопрос о ценности принципа состязательности.
Следующее определение ВС. ОПРЕДЕЛЕНИЕ от 9 декабря 2014 г. N 78-КГ14-40
Румянцев А.Н. обратился в суд с иском к Розову Н.В., Барыкиной М.В. об оспаривании завещания, о признании договора дарения долей квартиры недействительным, о применении последствий недействительности сделки, о признании права собственности на долю в праве собственности на квартиру в порядке наследования по закону, указав, что 31 октября 2011 г. умерла его тетя Румянцева Т.Ф., после смерти которой открылось наследство в виде 25/70 доли в праве собственности на квартиру, расположенную по адресу: г. <...>. Истец по закону является наследником второй очереди по праву представления, в связи с чем в марте 2012 года он обратился с заявлением к нотариусу о принятии наследства. От нотариуса истцу стало известно, что 1 ноября 2002 г. Румянцева Т.Ф. составила завещание, которым завещала все свое имущество Розову Н.В., в том числе указанную долю в праве собственности на квартиру. Истец полагает, что завещание от 1 ноября 2002 г. является недействительным, поскольку Румянцева Т.Ф. страдала рядом хронических заболеваний, вследствие которых она не могла понимать значение своих действий и руководить ими в юридически значимый период времени. 4 августа 2012 г. между ответчиками был заключен договор дарения доли в праве собственности на квартиру, который истец также считает недействительным из-за недействительности завещания, послужившего основанием для возникновения права собственности на спорное имущество у ответчика Розова Н.В.
Привлеченная судом к участию в деле Розова В.Ф. предъявила самостоятельные исковые требования к Румянцеву А.Н., Розову Н.В., Барыкиной М.В. об установлении факта принятия ею наследства после смерти Румянцевой Т.Ф., признании за ней права собственности на 25/70 доли в праве собственности на квартиру, расположенную по адресу: г. <...>.
В обоснование заявленных требований Розова В.Ф. указала, что она фактически приняла наследство в виде предметов домашнего обихода, фотографий, личных вещей, принадлежавших умершей Румянцевой Т.Ф., однако к нотариусу не обращалась, так как ей было известно о наличии завещания Румянцевой Т.Ф. на имя Розова Н.В. Установление факта принятия наследства ей необходимо для оформления наследственных прав, и оно не может быть подтверждено во внесудебном порядке. Кроме того, Розова В.Ф. указала, что является наследником второй очереди после смерти Румянцевой Т.Ф., в связи с чем при удовлетворении иска Румянцева А.Н. о возврате спорной доли в праве собственности на квартиру в состав наследственного имущества за ней должно быть признано право собственности на 1/2 части наследственного имущества как за наследником по закону.
Решением Октябрьского районного суда г. Санкт-Петербурга от 13 ноября 2013 г. в удовлетворении исковых требований Румянцева А.Н. и Розовой В.Ф. отказано.
Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 4 марта 2014 г. решение суда первой инстанции в части отказа Румянцеву А.Н. в удовлетворении исковых требований отменено.
По делу в указанной части принято новое решение, которым исковые требования Румянцева А.Н. к Розову Н.В., Барыкиной М.В. об оспаривании завещания, о признании договора дарения доли в праве собственности на квартиру недействительным, применении последствий недействительности сделки, признании права собственности на долю в праве собственности на квартиру в порядке наследования по закону удовлетворены. Завещание Румянцевой Т.Ф. от 1 ноября 2002 г. признано недействительным.
Признан недействительным договор дарения 25/70 доли квартиры, расположенной по адресу: г. <...>, от 4 августа 2012 г., заключенный между Розовым Н.В. и Барыкиной М.В.
Применены последствия недействительности сделки - прекращено право собственности Барыкиной М.В. на 25/70 доли квартиры, расположенной по адресу: г. <...>, и признано право собственности Румянцева А.Н. на это имущество.
В остальной части решение суда оставлено без изменения.
Как следует из материалов дела, оно было рассмотрено судом первой инстанции по взаимосвязанным требованиям Румянцева А.Н. и Розовой В.Ф., в обоснование которых положены обстоятельства, связанные с недействительностью завещания, составленного Румянцевой Т.Ф., и принятием открывшегося после ее смерти наследства наследниками по закону.
Отказывая Румянцеву А.Н. в иске, суд первой инстанции исходил из недоказанности истцом обстоятельств, на которые он ссылался в обоснование иска о признании завещания недействительным, и пришел к выводу о том, что Румянцева Т.Ф. на момент составления завещания от 1 ноября 2002 г. понимала значение своих действий и могла руководить ими, волеизъявление наследодателя по распоряжению принадлежащим ей недвижимым имуществом было выражено в завещании надлежащим образом.
Таким образом, суд признал составленное Румянцевой Т.Ф. завещание действительным, что явилось основанием для отказа Розовой В.Ф. в удовлетворении требования об установлении факта принятия наследства, который, как указал суд, не влечет возникновения у Розовой В.Ф. права на наследование. Это же послужило основанием для отказа Розовой В.Ф. в удовлетворении требования о признании за ней доли в праве собственности на квартиру в порядке наследования по закону.
Рассматривая дело по жалобе Румянцева Н.А., суд апелляционной инстанции проверил законность решения суда только в обжалуемой части, не усмотрев оснований для проверки судебного постановления в полном объеме, указав, что решение суда в части отказа Розовой В.Ф. в иске не обжалуется.
Отменяя решение суда первой инстанции в части требований Румянцева А.Н., суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что Румянцева Т.Ф. в момент составления завещания не понимала значения своих действий и не могла руководить ими, в связи с чем признал недействительным составленное Румянцевой Т.Ф. завещание от 1 ноября 2002 г., в соответствии с которым она завещала принадлежащие ей 25/70 доли в праве собственности на квартиру, расположенную по адресу: г. <...>, Розову Н.В.; признал недействительным договор их дарения, заключенный 4 августа 2012 г. между Розовым Н.В. и Барыкиной М.В.; применил последствия недействительности сделки и признал за Румянцевым А.Н. право собственности на спорное имущество в порядке наследования по закону.
Согласно разъяснениям пункта 24 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июня 2012 г. N 13 ...
Отменяя решение суда только в части требований Румянцева А.Н. и принимая в данной части новое решение о признании завещания Румянцевой Т.Ф. недействительным, суд апелляционной инстанции не учел, что в этом случае, принадлежащее наследодателю имущество наследуют по закону наследники второй очереди, к которым относится и Розова В.Ф.
Таким образом, суд апелляционной инстанции при пересмотре решения суда только в одной части взаимосвязанных исков Румянцева А.Н. и Розовой В.Ф., основанных на обстоятельствах, связанных с наследованием спорного имущества, нарушил положения статьи 2 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации о задачах гражданского судопроизводства, а также установленный статьей 12 этого Кодекса принцип равноправия сторон и баланс их интересов.
Принимая в части иска Румянцева А.Н. новое решение о признании завещания Румянцевой Т.Ф. недействительным судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда одновременно оставила в силе решение суда первой инстанции в части отказа в иске Розовой В.Ф., основанное на выводе о действительности этого завещания.
Таким образом, судебное постановление суда апелляционной инстанции является противоречивым и основано на взаимоисключающих выводах.
В соответствии с приведенными выше положениями части 2 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и разъяснениями, содержащимися в пункте 24 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июня 2012 г. N 13 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции", в совокупности с положениями гражданского процессуального законодательства о задачах гражданского судопроизводства и равноправии сторон в том случае, если суд апелляционной инстанции пришел к выводу о недействительности завещания, то для правильного разрешения спора между наследниками одной очереди ему необходимо было выйти за пределы апелляционной жалобы и пересмотреть дело в полном объеме.
Наличие вступившего в силу решения Октябрьского районного суда г. Санкт-Петербурга от 13 ноября 2013 г. в той части, в какой оно оставлено без изменения определением Санкт-Петербургского городского суда от 4 марта 2014 г., а именно об отказе Розовой В.Ф. в признании права на наследственное имущество, исключает возможность повторного предъявления Розовой В.Ф. иска о защите ее наследственных прав, равно как и возможность пересмотра решения в этой части по новым обстоятельствам.
Допущенные судом нарушения норм процессуального права являются существенными и привели к неправильному разрешению спора.
Комментарий: суд остался в пределах жалобы. Жалоба подана на часть решения. на признание завещания недействительным. «Сколько жалобы, столько и решения»- говорит суд. Принцип диспозитивности. Там не стали устанавливать факт принятия наследства, потому что при действительности завещания, это не имеет значения. А если завещание все-таки недействительно, тогда имеет значение принятие наследства. Прочитаем, что суд постановил противоречивое и основанное на взаимоисключающих выводах решение.
В соответствии с приведенными выше положениями части 2 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и разъяснениями, содержащимися в пункте 24 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июня 2012 г. N 13 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции", в совокупности с положениями гражданского процессуального законодательства о задачах гражданского судопроизводства (Комментарий: задачи гражданского судопроизводства оправдывают выход за пределы доводов жалобы всегда, потому что задачи это святое) и равноправии сторон в том случае, если суд апелляционной инстанции пришел к выводу о недействительности завещания, то для правильного разрешения спора между наследниками одной очереди ему необходимо было выйти за пределы апелляционной жалобы и пересмотреть дело в полном объеме.
Прочитаем 24 пункт Постановления Пленума. Где конец этого списка оснований, в которых воплощается интересы законности? Может ли у него быть конец. Сказано: и в иных случаях. Если мы попробуем применить этот пункт, то мы всегда его и применим. Дальше лучше. Нарушения применения закона в пространстве, по кругу лиц….а все иные нарушения, они не тянут на то, чтобы выйти за пределы доводов жалобы? Решение либо законное, либо незаконное? Другого не дано. Получается, что всегда нужно выйти. Оставаться в обжалуемой части, в пределах доводов жалобы означает видеть, что решение незаконное, но оставлять его в силе. Дальше вопрос: что это за суд такой, который видит, что решение незаконное, но оставляет его в силе, потому что никто не жалуется? Правило: сколько жалобы, столько решения, это правило известно еще Наполеону. История учит нас, что французский госсовет все пытался ответит на вопрос: можно ли пройти мимо законности, если доводов таких в жалобе нет. Опыт показывает, что даже Наполеону не удалось найти ответ на этот вопрос. Практика кассационного сената какая угодно. Сама постановка вопроса о том, что суд видит, что решение незаконное, но закрывает на это глаза, она вызывает у нас естественное чувство протеста. Да, это вытекает из принципа диспозитивности. Но это вышестоящий суд. Мог в данном деле суд остаться в пределах доводов жалобы? ВС говорит, что нет.
Прочитаем следующее определение. ОПРЕДЕЛЕНИЕ от 9 декабря 2014 г. N 5-КГ14-91
Кузнецов Ф.Ф. обратился в суд с иском к МООП "Международный литературный фонд" о взыскании стоимости капитального ремонта дачи - <...> руб., ссылаясь на заключенный между ними типовой договор аренды творческих мастерских (дач) в городке писателей "Переделкино" от 16 мая 2002 г. и исполнение за арендодателя его обязанности по проведению капитального ремонта дачи, что в силу пункта 4.5 названного договора и пункта 1 статьи 616 Гражданского кодекса Российской Федерации дает ему право требовать взыскания стоимости произведенного ремонта.
Впоследствии Кузнецов Ф.Ф. изменил в порядке статьи 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основание иска и просил взыскать указанную сумму как неосновательное обогащение МООП "Международный литературный фонд" в результате проведенного истцом капитального ремонта дачи (пункт 1 статьи 1102 и пункт 1 статьи 1105 Гражданского кодекса Российской Федерации).
В обоснование заявленных требований истец указал, что арендует дом и сторожку-гараж, расположенные по адресу: <...> область, <...> район, <...> сельское поселение, Городок писателей, <...>, д. <...>. Между истцом и ответчиком 16 мая 2002 г. был подписан типовой договор аренды творческих мастерских (дач) в городке писателей "Переделкино" на пользование строениями по указанному адресу. Данный договор является незаключенным, так как не зарегистрирован.
Капитальный ремонт дачного строения и сторожки-гаража не производился со времени введения их в эксплуатацию в 1959 году, они находились в аварийном состоянии, в связи с чем истец был вынужден обратиться в Бюро Президиума МООП "Международный литературный фонд" с заявлением о разрешении проведения капитального ремонта строений за счет собственных средств. Бюро постановлением от 25 октября 2006 г. разрешило истцу осуществить капитальный ремонт, утвердило смету расходов. 30 октября 2006 г. между истцом и ответчиком было заключено соглашение о проведении капитального ремонта арендуемой дачи за счет средств арендатора. Истцом с 20 декабря 2006 г. по 28 мая 2007 г. была оплачена полная стоимость работ по ремонту на сумму <...> руб. В связи с этим истец просил взыскать с ответчика названную сумму как неосновательное обогащение последнего.
МООП "Международный литературный фонд" обратилась в суд со встречным иском к Кузнецову Ф.Ф. о признании договора аренды от 16 мая 2002 г. ничтожным, в обоснование которого сослалась на то, что представленный истцом договор аренды является фальсифицированным.
Решением Савеловского районного суда г. Москвы от 2 июля 2013 г. в удовлетворении первоначального и встречного исков отказано.
Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 4 марта 2014 г. решение суда первой инстанции в части отказа в удовлетворении иска Кузнецова Ф.Ф. отменено, в его пользу взыскано <...> руб., в остальной части решение оставлено без изменения.
...Отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции указал, что истцом не представлены в соответствии со статьей 71 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации подлинники документов, с достоверностью подтверждающие произведенные затраты.
Суд апелляционной инстанции, отменяя решение суда первой инстанции в части отказа в удовлетворении иска о взыскании неосновательного обогащения и принимая новое решение об удовлетворении иска в размере <...> руб., исходил из того, что согласно заключению экспертизы, проведенной по определению суда второй инстанции, стоимость фактически выполненных работ по капитальному ремонту жилого дома (дачи) составляет <...> руб. При этом суд второй инстанции руководствовался положениями главы 60 Гражданского кодекса Российской Федерации о неосновательном обогащении.
С выводами суда апелляционной инстанции нельзя согласиться по следующим основаниям.
Кузнецов Ф.Ф. просил взыскать с МООП "Международный литературный фонд" неосновательное обогащение, а именно стоимость неотделимых улучшений арендованного имущества, произведенных им за счет собственных средств. По иным основаниям требования не заявлялись. Соглашение о проведении капитального ремонта арендуемой дачи за счет средств арендатора от 30 октября 2006 г. не оспаривалось.
Суд апелляционной инстанции признал заявленное по данному основанию требование правомерным. Однако данный вывод сделан судом с нарушением норм материального права.
В то же время судом установлено, что Кузнецов Ф.Ф. является арендатором дачи на основании договора от 8 января 1994 г. и возникшие между ним как арендатором и МООП "Международный литературный фонд" как арендодателем отношения по поводу использования и улучшения арендованного имущества регулируются положениями параграфов 1 и 4 главы 34 Гражданского кодекса Российской Федерации.
В соответствии с частью 3 статьи 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд принимает решение по заявленным истцом требованиям.
Исковые требования Кузнецова Ф.Ф. о взыскании стоимости произведенных неотделимых улучшений арендованного имущества основаны на положениях главы 60 Гражданского кодекса Российской Федерации, которые на указанные правоотношения не распространяются и в соответствии с которыми стоимость указанных улучшений не может быть взыскана. Поэтому суд первой инстанции правильно отказал в удовлетворении иска.
Кроме того, судом апелляционной инстанции были приняты новые доказательства, а именно дубликаты квитанций к приходно-кассовым ордерам, представленные истцом в качестве подтверждения оплаты им ремонта дачи, без обоснования причин их принятия, что нарушает требования части 1 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.
Комментарий: перед нами типичный пример юридической/фактической индивидуализации иска. Он ошибся в квалификации, а суд принимает решение по заявленным требованиям. В этом смысле отметим, что проблема юридической/фактической индивидуализации в прямую имеет отношение к апелляции и к ст. 327.1, и к тому, что новые требования апелляция не принимает. Что такое новое требование? Является ли переквалификация новым требованием? Для того, чтобы ответить на этот вопрос нужно разобраться с индивидуализацией иска. Апелляция такая, какая первая инстанция. Если первая инстанция основана на юридической индивидуализации, то и апелляция тоже основана на ней. Здесь ВС четко провел идею диспозитивности и состязательности. Если вы просили неосновательное обогащение, отказать вам. Если хотите по договору, предъявляйте новый иск. Новые требования в апелляции не предъявляются.