День восьмой, воскресенье, первая половина дня.

Северус дрожал так сильно, что его буквально трясло, и неосознанно притянул молодую, тёплую женщину в своих руках ещё ближе к себе.

— Проклятье! — прорычал он затем, сжав зубы, потому что те неуправляемо стучали. — Ты не можешь так просто кричать на Альбуса!

— Этого ты совсем не должен был увидеть, — пристыженно пробормотала Гермиона. Она попыталась повернуться, чтобы взглянуть на него, но Северус сжимал её так крепко, что было больно. Хотя она не собиралась говорить ему об этом.

— Что ты теперь будешь делать, Северус?

Так много свалилось на него, о стольком надо было поразмыслить, но сейчас сил не хватило бы даже на одну мыслишку. Он действительно был свободен, свободен делать и иметь то, чего хотел. Он мог колдовать, и никакие авроры не появятся, чтобы схватить его. Он мог вернуться в свой собственный мир. Домой…

Но правда была такова: что ему там делать? У него всегда был только Хогвартс. Его жизнь состояла из преподавания и шпионажа. Ничего другого он не умел. Но шпионы больше не нужны, а учителя… кто захочет взять учителя, который убил самого известного волшебника в мире, и не важно, сделано это по его же приказу или нет?

Здесь у него было дело. Его знали как инспектора Спейна, и даже были люди, которые его ценили и дорожили им. МакКоллум, Бреннер, Грейнджеры…

Гермиона. Она искала его. Верила ему. Добилась для него справедливости. Гриффиндор с ног до головы… смелые до дерзости, преданные до самозабвения, справедливые до самой смерти.

Когда это таких людей, как она, заботило, что происходит с такими парнями, как он? И разве иногда и одна-единственная жизнь не стоит того, чтобы спасти её? Так она сказала в своей отповеди Альбусу. А он считал Дамблдора мудрым…

Глубокий покой опустился на него, дыхание стало медленее. Почти жесткая хватка ослабела, но Гермиона всё равно не двигалась. Было просто слишком приятно сидеть, оперевшись на его грудь, ощущая тепло и твёрдость его тела. В Северусе Снейпе не было ничего мягкого, ничего, что смягчало бы его резкие черты.

Такова была вся суть его жизни — точно такая, как и предвещало латинское значение его имени. Сильный, жёсткий, серьёзный, даже жестокий. И прежде всего — с самим собой.

Ребёнком она боялась его. В юности — начала видеть дальше его внешней стороны. А где-то после окончания Тремудрого Турнира стала восхищаться его непоколебимым мужеством. Его интеллект, острый ум и даже язвительные замечания шлифовали её собственный разум.

Одна приподнятая бровь и лёгкий кивок одобрения, тщательно скрытые от её одноклассников и в особенности от слизеринцев, могли поднять ей настроение на целый день. К началу пятого курса она поняла, что все его отточенные оскорбления были не чем иным, как вызовом.

С его помощью она научилась отгораживаться от других людей толстой кожей, не теряя при этом сострадания и человечности. Он показал ей, что она должна быть готова защитить себя, даже будучи несовершеннолетней колдуньей.

Его бесшумные крадущиеся движения обострили и развили её чувства лучше, чем нервирующее «ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ!» Хмури.

Он был могущественным волшебником. Вполне возможно, что теперь, когда Дамблдор и Волдеморт мертвы, вообще самым могущественным. Но когда, во имя Мерлина, она начала воспринимать его как мужчину?

Уж точно раньше, чем вчера, когда она увидела его полуголым в бассейне. Гермиона прислушалась к его спокойному дыханию, касавшемуся её шеи, и поняла, что он уснул.

Случалось ли когда-нибудь слизеринцу доверять гриффиндорке настолько, чтобы провалиться в беспомощность сна рядом с ней?

Со времён основателей — нет, подозревала Гермиона. Может быть, наконец пришло время рушить стены предрассудков и отбрасывать в сторону разногласия. Мысленно улыбаясь, она позволила себе окончательно расслабиться и поуютнее устроиться в его руках.

Глубоко вдохнув горький, так подходящий ему запах туалетной воды, она тоже провалилась в сон.

SSHGSSHGSSHGSSHG

Северус проснулся от того, что что-то щекотало ему нос. Медленно он открыл один глаз. Солнечные лучи ослепили его, что на мгновение запутало, — ведь его спальня выходит окнами на север — но в следующую секунду он вспомнил все события вчерашнего вечера.

Соревнования по плаванию — убийство Нуар и Салли-Энн — легилименция — Гермиона!

Во сне он немного сполз вниз, так что его голова теперь покоилась на спинке дивана. Гермиона повернулась, положив голову ему на грудь и вытянув правую руку так, что та почти касалась его щеки. Её волосы рассыпались по его груди; несколько прядей отделились и теперь щекотали его нос.

Спала она крепко, её и пушечный залп неподалёку не разбудил бы. Даже когда Северус двинулся, она не проснулась, только сильнее зарылась носом в его грудь и крепко сжала левой рукой его плечо, будто он был подушкой.

Проблема была в том, что она при этом тоже двигалась. И потому нечто в нижней части Северуса тоже проснулось и зашевелилось. Не очень хорошо, подумал он и сжал кулаки. Ночью он был слишком уставшим и измотанным, чтобы думать о сексе, но сейчас — совсем другое дело.

То, как доверчиво юная ведьма прижималась к нему, чрезвычайно волновало. И потребность ласкать её голые руки, целовать её шею, а то и делать некоторые совершенно иные вещи становилась всё насущнее.

Северус обнаружил, что совершенно необязательно быть подростком, чтобы оказаться одержимым своими гормонами.

Медленно повернув голову, он зарылся носом в её волосы, вдыхая запах свежести и грейпфрута. Веди себя прилично, Снейп, подумал он. Не набрасывайся на неё! Он посмеялся сам над собой.

Вообще говоря, они только что в прямом смысле слова спали друг с другом!

Гм, сон — одна из последних вещей, о которых он сейчас думает.

Надо было срочно от неё избавиться, пока человек огромной самодисциплины не превратился в истекающего слюнями идиота. Правда, казалось, тело его скорее хотело принадлежать истекающему слюнями идиоту. Эрекция уже становилась болезненной.

Бережно обхватив плечи Гермионы, он попытался спихнуть её с себя. И конечно, она должна была выбрать именно этот момент, чтобы проснуться. Несколько секунд она смотрела ему в глаза совершенно рассредоточенным взглядом, но вскоре начала осознавать обстоятельства своего пробуждения.

Все обстоятельства.

Улыбка появилась на её всё ещё сонном лице.

— Ты — анимаг, Северус?

Его брови поползли кверху, но это никак не помогло справиться с его текущей проблемой.

— Что?

— Ну, я подумала, ты, наверное, как Сириус, принимаешь форму собаки?

— Боюсь, я всё равно не понимаю, — и был совершенно не уверен, что хотел понять.

Её улыбка стала ещё шире. Гермиона облокотилась на его грудь, положила голову на руки и пытливо уставилась на него, одновременно устраиваясь на нём поудобнее, что вызвало у него сдавленное шипение.

— Я просто подумала… — с блестящими глазами промурлыкала она. — Вроде бы сейчас ещё слишком раннее утро, чтобы уже вилять хвостом, не находишь? Гав!

Она смеялась над выражением ужаса на его лице, пока Северус не понял, что не может больше выносить её ёрзанье.

Шипя, как гремучая змея, он схватил её и перевернулся, подмяв девушку под себя.

— Тебе это кажется смешным, колдунья? — горячо прошептал он ей в ухо. Смех её утих, но блеск в глазах остался.

Разочарованный, он легонько укусил её за шею, послав волну дрожи через всё её тело. Гермиона погладила его по щеке, но Северус только зарычал, схватил её запястья и крепко прижал к себе. Сил его вполне хватало, чтобы удерживать их одной рукой.

Другая его рука отвела волосы с её лица, а потом жадно зарылась в их мягкую копну, когда его рот накрыл её, и Северус начал покусывать её нижнюю губу. Его язык снова и снова скользил по её губам, дразня и возбуждая, но так ни разу не проникнув в её рот.

Гермиона вновь начала ёрзать под ним. Он остановился, потёрся своей колючей щекой о её и прошептал, почти касаясь губами её уха:

— Ты понимаешь, что играешь с огнём, чёрт побери?! — он дышал горячо и прерывисто.

— И ещё говорят, что ты умный, — хрипло пробормотала Гермиона. Дыхание её тоже ускорилось, а щёки покрылись румянцем. — А ты не понимаешь, что я скоро сгорю, чёрт побери?!

Она отчаянно попыталась вырвать свои руки, но его пальцы, казалось, были сделаны из тёплой стали, и единственное, чего она добилась, — ещё сильнее раззадорила их обоих своим барахтаньем. Северус не шевелился. Только смотрел на неё своими иссиня-чёрными глазами.

— Мерлин, Гермиона, у нас больше не будет оправданий. Сейчас не ночь, ты не напивалась, и я определённо не был при смерти. Хотя, если ты продолжишь так дёргаться…

— Северус! — она была готова проклясть его чем-нибудь невербальным. — Либо ты целуешь меня до потери рассудка, либо встаешь, и мы оба отправляемся стоять под холодным душем до потери рассудка! В любом случае — сделай что-нибудь, пока я прямо здесь и сейчас не потеряла рассудок, дядюшка!

Так просто. Одна маленькая провокация, и мужчина — умный он или нет — ведётся.

Северус захватил языком её рот, но по-прежнему не отпускал её запястья. Когда он снова оторвался от неё, на его лице играла волчья ухмылка, и Гермиона начала думать, что дразнить его было не слишком хорошей идеей.

— Так-так, дядюшка, да? — пробормотал он и посмотрел на неё, его лицо — всего в нескольких сантиметрах от её губ. Один его глубокий голос заставлял её дрожать, и было совершенно нечестно с его стороны ещё и легонько прижаться бёдрами к её животу.

Вес его тела и его колени не давали ей двинуться. Видимо, такой расклад ему очень нравился. Его губы и его язык проложили горячую дорожку от её уха, через щёку, к горлу и дальше к плечу.

Достигнув выреза её футболки, Северус дёрнул его так, что едва не разорвал ткань, и медленно лизнул открывшийся участок кожи.

— Сейчас самое время униженно попросить меня остановиться, — произнёс он и, прищурившись, взглянул на неё.

Гермиона смотрела на него в ответ. Она никогда не думала, что её может возбуждать собственная беспомощность перед кем-либо, но в этой сладкой пытке — быть крепко стиснутой его руками и телом, пока он волен делать с ней всё, что пожелает, — было что-то невероятно волнующее.

Это оттого, что она по-настоящему ему доверяла. И знала, что, даже доминируя, он никогда не причинит ей боли. И к тому же не собиралась долго довольствоваться пассивной ролью.

— Если ты сейчас же не прекратишь, Северус Снейп, ты будешь мечтать, чтобы я никогда тебя не нашла, — от этого хрипло сказала она.

— Может быть, я это уже делаю, — пробормотал он, но потом его рука пробралась под её футболку, погладив мягкую кожу, и коснулась шёлкового бюстгальтера, потому его ответ спокойно можно было расценивать как элемент словесной перепалки.

— Лжец! — Гермиона толкнула его и попыталась вырваться, чтобы стряхнуть его. Северус воспользовался этим движением, чтобы скатиться с неё. Но прежде чем она успела почувствовать себя разочарованной, он легко поднял её с дивана, будто она ничего не весила.

— Я старый человек, — хрипло сказал он и направился в сторону своей спальни. — И я не собираюсь кувыркаться с тобой ни на диване, ни на ковре, — открыв дверь ногой, он всё же остановился. — Последняя возможность удержаться, Гриффиндор! — предупредил он.

— Я уже давно в свободном падении, и тебе не стоит думать о моей добродетели! — она понадеялась, что это прозвучало не так возбуждённо, как она себя ощущала. — И для старого человека ты вполне в форме, a charaid! / милый! /

— Сейчас я покажу тебе, насколько я в форме! — пробормотал Северус и опустил её на постель.

SSHGSSHGSSHGSSHG

Жаркий полдень, лениво подумала Гермиона, удобно устроив голову на плече Северуса и водя пальцами по его коже.

— Я немного разочарована в тебе, инспектор, — сказала она.

Он медленно открыл один глаз.

— Надеюсь, ты имеешь в виду не мои способности как любовника, — угрожающе прорычал он.

— Это было бы ложью, а я лгу только тогда, когда могу получить от этого выгоду, — поддразнила она в ответ.

— Как это по-слизерински с твоей стороны!

— Ты сам сказал, Слизерин! Почему твоё постельное бельё не зелёное, а?

Он глубоко вздохнул и потянул её к себе, чтобы поцеловать.

— Неужели и правда нет другого способа заставить тебя замолчать? — прошептал Северус и припал к её горлу.

— Почему же, я знаю еще несколько, — произнесла Гермиона. — Но неужели ты собрался весь день валяться в постели? Уже полдень, и я голодна!

Его язык скользнул вокруг её левого соска.

— Отлично, ты не против, если я сразу начну с десерта?

Она засмеялась, но смех её резко оборвался, когда он прихватил сосок зубами. Схватив Северуса за руку, Гермиона потянула его наверх.

— Хватит шуток, — свирепо заявила она и поцеловала его — ровно в тот же момент, когда зазвонил мобильник. — Не бери трубку, — пробормотала она в его губы.

— У меня дежурство, — с сожалением ответил Северус и перегнулся через кровать, чтобы вытащить телефон из кармана брюк. — Спейн! — раздражённо рявкнул он.

А потом его брови взлетели едва ли не до самых волос, когда он откинулся на подушку и принялся слушать.

— Нет, я не читал воскресные газеты.

— …

— Так…

— …

— Не совсем!

— …

— Мои намерения всегда порядочны!

Наконец, у Гермионы появилась догадка, кто позвонил, и эта догадка подвердилась, когда Северус сказал:

— Нет, мы совершенно не собирались никуда удирать. Но почему бы вам не спросить её саму, Хэнк?

Северус протянул телефон, закинул руки за голову и с невинным видом уставился в потолок.

Она взяла трубку так осторожно, будто это была одна из Хагридовых кусачих книг.

— Эм-м, пап? Я могу всё объяснить…

SSHGSSHGSSHGSSHG

В колонке местных новостей газеты Sunday Times оказалась довольно неплохая фотография того, как они целовались вчера в бассейне.

ИНСПЕКТОР СПЕЙН ПОМОЛВЛЕН — красовалось под нею. Шрифт был такого размера, что даже слепой смог бы прочесть.

Гермиона по диагонали просмотрела текст, пока Северус возился на кухне. Конечно, он умеет готовить, он же Мастер Зелий, в конце концов, — резко прорычал он в ответ на её соответствующий вопрос — и было бы неплохо, если бы она убралась с кухни и сделала нечто полезное, раздобыв газеты.

Гермиона вполне могла понять, почему её отец едва не схватил инфаркт, читая это: автор статьи явно с наслаждением описал все физические детали — и Гермионы, и Северуса.

— У Риты Скитер нет родственников-магглов в этом городе? — крикнула она.

— Не думаю, что мне понравится причина этого вопроса, — был сухой ответ.

— Это зависит от точки зрения наблюдателя, — несмотря ни на что, настроение у Гермионы было хорошим, и она ничего не могла с этим поделать. — Мне кажется, она вполне неплохо тебя описала, послушай: «Наш харизматичный шеф полиции, ранее прославившийся жестким обращением с преступниками, в субботу поразил всех. Тысячи женщин огорчатся, услышав, что привлекательный, загадочный и иногда выглядящий опасным инспектор Сет Спейн появился в сопровождении неизвестной юной леди — по слухам, своей невесты».

— Про тебя что-нибудь ещё там есть?

— Да, но ничего, что заинтересовало бы тебя.

— Может, мне стоит анонимно позвонить им и рассказать, что ты — невыносимая маленькая зазнайка и ведьма…

— Только если хочешь заработать особенно мучительное наказание!

— Ах! — его мурлыкание снова погнало волну мурашек по её рукам. — Мне внезапно вспомнилась парочка…

Всё это казалось Гермионе нереальным — сидеть в его гостиной, читать газету и беседовать, как совершенно нормальные люди. Как пожилые супруги, подумала она и покраснела. Хорошо, что Северус всё ещё на кухне и не может её увидеть.

Улыбка заиграла на её губах, и она откинулась на спинку кресла. Кто бы мог подумать… Северус Снейп. Бывший Упивающийся, бывший Мастер Зелий, бывший преподаватель. Феникс. Колдун.

Наверное, размышляла она, у магглов где-то глубоко есть ген, дающий им знать, если они встречают волшебника или колдунью. Их рациональный разум этого не понимает, но подсознание инстинктивно выявляет таких людей. Как иначе объяснить, что они на самом деле приписывают ему волшебные способности?

И кто бы мог себе вообразить, насколько… привлекательным может быть этот мужчина? В любом случае, не она. Как бы она раньше ни восхищалась его талантами, в её мыслях понятие «чертовски сексуален», безо всяких сомнений, никогда не было связано со Снейпом.

Она была просто потрясена, когда услышала разговор в кабинете зелий, где Панси Паркинсон и Милисента Булстроуд восхищались его телом. С другой стороны, он же был деканом Слизерина, и вполне вероятно, что его ученики видели его и без этой внушительной мантии.

Видели бы они его сегодня — в белой рубашке с заканными до локтей рукавами и элегантных, явно сшитых на заказ брюках, которые подчёркивали и его мускулистые ноги, и его восхитительную, невероятную упругую задницу…

— Десять баллов с Гриффиндора за мечтания, — с придыханием произнёс бархатный голос. Северус уже несколько секунд наблюдал за нею от дверей, и должен был признаться, что вид этот вполне заслуживал наблюдения.

На ней были светлые лёгкие брюки и чёрная майка без рукавов из какой-то блестящей ткани. Её босые ноги свешивались с подлокотника кресла, тогда как она сама расслабленно откинулась назад.

Он заметил румянец, появившийся на её щеках и шее от его слов.

— О, сэр, — прошептала Гермиона и с трудом сдержала улыбку. Не то что бы он этого не заметил — её лицо и особенно горящие глаза всё равно выдавали её. — Не думаю, что снятия баллов достаточно. У меня были весьма… непристойные мысли!

— Так-так, — пробормотал он. Его дыхание само собой ускорилось. Проклятье, они только что несколько часов кувыркались в постели, как подростки, и пары её слов хватило, чтобы заставить его серьёзно задуматься о втором круге! — И что же вы имеете в виду, мисс Грейнджер? — его голос был тихим, лаская её и без того снова распалённые чувства. Северус присел рядом с ней на корточки. Его пальцы начали почти невесомо бродить по её животу, а другая его рука уцепилась за её лодыжку и оттуда двинулась наверх. — Мне было бы интересно узнать, почему львица носит в пупке пирсинг в виде змеи, — то ли тихо прорычал, то ли промурлыкал он.

— Может быть, я уже давно… чувствую родство с одной определённой змеёй?

— М-м, действительно? — он решил обдумать это увлекательное заявление позже.

Северус не торопился, и ему нравилось, что Гермиона, похоже, могла и просто наслаждаться, не чувствуя себя обязанной тут же вернуть ласку. Она заявила, что очень редко — если не никогда — получала удовольствие от секса, и он спросил себя, что за мужчины до этого были рядом с ней.

С другой стороны, если подумать о Краме или Уизли, наверное, и удивляться нечему. Такая женщина, как Гермиона, получала удовольствие через все свои чувства, и одна только их стимуляция уже может довести её партнёра до кульминации. Однако, думая об Уизли, Северус не верил, что ему приходило в голову уделить этому хоть сколько-нибудь времени.

Не имею ничего против обжиманий, подумал Северус, одновременно развеселившись и возбудившись, когда Гермиона потянулась, как кошка, и приподнялась, чтобы дать ему больше доступа. Но ещё лучше — видеть, как она разгорается. Следить за её пульсом, который становится столь же настойчивым, как и потребность, какую они оба должны ощущать.

Наклонившись, он провёл языком по её губам, пощекотал уголок рта, а затем проник внутрь, чтобы ласкать и дразнить её язык. И делал он это безо всякой спешки и напора, и именно его спокойная неторопливость доводила Гермиону едва ли не до безумия.

Гермиона думала о том, чтобы накинуться на него и прямо здесь, на ковре, порвать его рубашку и попробовать на вкус каждый сантиметр его кожи, поглотить всё, до чего сможет дотянуться, — и едва не рассмеялась. Она вела себя точно так же, как героини смешных любовных романов, что всегда читала Лаванда.

Может быть, она бы и в самом деле рассмеялась, если бы у неё оставался воздух.

И снова зазвонил телефон.

SSHGSSHGSSHGSSHG

Ещё мгновение Северус не отрывался от неё, затем пробормотал пару ругательств в её рот и отстранился. Молча выслушал собеседника и задумчиво застыл ненадолго, когда разговор закончился.

— Мне надо идти! — сказал он потом.

— Скажи мне, что случилось, — попросила Гермиона.

— Я попросил Бреннера последить за Пабом Энди. Его только что нашли. Бреннера, я имею в виду. Его сильно избили и, видимо, пытали. Я еду в больницу.

— Возьмёшь меня с собой?

Он хотел покачать головой, но вдруг ему пришла одна мысль в голову, и он согласился.

— Да, одевайся.

— И почему вдруг мне можно с тобой? — спросила Гермиона, пока они ехали в больницу.

— Я подумал, зачем могли пытать Бреннера, — медленно ответил он и кинул на неё короткий взгляд.

Она попыталась проследить ход его мыслей.

— Он один из тех, кто знает твой адрес? — спросила она.

— Умная девочка, — одобрительно пробормотал Северус.

— И теперь ты боишься оставлять меня в твоей квартире, потому что боишься, что может прийти Блант и сделать со мной что-нибудь, поскольку он вообще-то хочет устранить тебя?

— Вроде того, — признал он.

В больнице они встретили Галена МакКолума. На его молодом лице была написала озабоченность.

— Он ещё не приходил в сознание, шеф, — доложил он. Его взгляд наткнулся на Гермиону. — Эм-м, мисс Грейнджер, инспектор, поздравляю с помолвкой!

Северус неопределённо махнул рукой.

— Что именно случилось? — спросил он.

— Его нашёл Гастингс. Он не позвонил, как они договорились, и тогда Гастингс приехал и обнаружил паб закрытым. Никаких признаков Бланта или Джона. Он пошёл на задний двор и там нашёл Бреннера, как раз между мусорными баками. Все это выглядит не слишком хорошо, шеф.

— А Блант ещё в бегах?

— Да, сэр, в Лондоне его не поймали, неудачники. Но, по крайней мере, они опередели его со свидетелем, который скоро должен дать показания против Осборнов. Его взяли под стражу. И раз ни одно из убийств за последние пару дней не было похоже на стиль Бланта, можно сделать вывод, что он потерпел неудачу.

— Если не считать двух поджигательниц, — пробормотал Северус.

— Если это действительно были поджигательницы, сэр! — сказал Гален.

— Будем исходить из этого. Возвращайтесь в участок, МакКоллум, убедитесь, что доклад о расследовании идёт гладко, и напишите отчёт. Я присоединюсь к вам позже.

— Да, шеф! — ответил Гален и понёсся вниз по лестнице, явно с облегчением покидая больницу.

Северус подошёл к администратору.

— Полицейский, Бреннер. Где он? — спросил он.

Молодая женщина за стойкой кокетливо улыбнулась ему.

— В отделе интесивной терапии, инспектор Спейн!

Он кивнул ей, едва ли запомнив её, схватил Гермиону за руку и повёл за собой. Им нельзя было входить в палату Бреннера, но они могли заглянуть в окошко рядом с дверью.

Гермиона взглянула на мужчину рядом с собой. Его лицо было неподвижным, пока он несколько минут смотрел на своего подчинённого, лежащего в кровати, такого же бледного, как и простыни, на которых тот лежал. К его телу тянулись трубки, и прежде внушительная фигура Бреннера выглядела уязвимой и беспомощной.

Наконец Северус отвернулся и двинулся с места. Она последовала за ним, но заговорила вновь не раньше, чем они сели в машину.

— Что мы теперь делаем?

— Мы ничего не делаем, Гермиона, — ответил он, не глядя на неё. — Ты отправляешься обратно в Хогвартс. Теперь ты в безопасности, Нуар мертва и больше ничего тебе не сделает. Твои родители отстраивают дом, а я прослежу, чтобы Осборн и Блант сели за решётку.

— Ты всё же хочешь остаться здесь, — спокойно констатировала она. — Навсегда?

— Пока эти свиньи — Осборн и Блант — на свободе, я не вернусь. И я не хочу, чтобы ты кому-либо обо мне рассказывала, ни Министерству, ни Поттеру — никому. Раз я свободен, я могу сам решать, что делать. Может быть, я вернусь, может быть, нет. Но это будет только моё решение, и никто, даже ты, не может ничего изменить.

Гермиона прекрасно понимала его, но всё равно его слова причиняли боль, поскольку дали ей знать, что он не видел в своей жизни места для неё. Он всегда будет один, сознательно выбрав для себя путь одинокого волка.

Внутреннее она оторопела. А что, собственно, она ожидала? Место для неё в его жизни? Типичные девичьи мысли? Секс = любовь = вечно вместе? Определённо, пора снова начать думать головой!

— Хорошо, — медленно произнесла она и повторила свои слова. — И что же мы делаем теперь?

Глава 13.