Реформы во Франции в XII—XIV вв.

Завещание Филиппа II Августа¹

Публикуется по: Хрестоматия по истории Средних

веков / Под ред. П. П. Грацианского и С. Д. Сказкина. В 3 т. М., 1950. Т. П. С. 18-20

...Повелеваем, чтобы бальи² наши выбрали для каждого пре-вотажа³ ...по четыре умных и добросовестных мужа, пользую­щихся доброй славой. Пусть городские дела не ведутся без их совета или, по крайней мере, без совета двух из них. Что каса­ется Парижа, мы желаем, чтобы их было там шестеро и все храбрые и добросовестные...

Мы определили бальи в наши земли, названные именами соб­ственными. Каждый месяц они будут назначать по одному дню... когда люди, приходящие к ним с жалобами, будут немедленно и справедливо удовлетворяемы ими. Там и мы будем получать себе удовлетворение и справедливость...

Кроме того, мы желаем и повелеваем, чтобы любезнейшая мать наша королева [Адель] и наш любезный и вернейший дядя Гильом, архиепископ Реймский, назначали каждые четыре ме­сяца в Париже один день для выслушивания жалоб от поддан­ных нашей державы и для справедливого решения их во славу Господню и в интересах государства.

Повелеваем еще, чтобы в этот день к ним приходили люди от каждого из наших городов и чтобы тут же и наши бальи имели

¹ Отрывок из завещания Филиппа II (1180—1223 гг.), составленно­го им в 1190 г. в период подготовки к третьему крестовому походу. В этом фрагменте впервые довольно подробно говорится о новых дол­жностных лицах — бальи, о характере их деятельности (ежемесячные судебные собрания, регулярные доклады каждые четыре месяца в Па­риже, отчеты о деятельности прево и т. д.). Здесь же содержится раз­дел о порядке выборов епископов и аббатов, который показывает, что капетингские короли осуществляли некоторый контроль за их прове­дением.

, ² Высший королевский чиновник. ³ Определенный округ, которым ведал прево — агент короля на местах, обязанный отныне подчиняться бальи.

свои заседания и излагали бы в присутствии всех дела нашей страны. Если который-нибудь из наших бальи окажется винов­ным в каком-либо преступлении, кроме убийства, грабежа, душегубства или измены, и будет изобличен в этом архиеписко­пом, королевою и другими судьями, назначенными ведать про­ступки наших бальи, мы желаем, чтобы нам три раза в год по­сылались письма для извещения нас о провинившихся бальи, о свойстве преступления каждого, о полученной им мзде, а также и о том человеке, чьи деньги, подарки или услуги заставили его пожертвовать правом наших людей и нашим собственным. Наши бальи будут посылать нам такие же отчеты о наших прево.

Королева и архиепископ не будут иметь права отнимать должность у бальи, разве тот провинится в убийстве, грабеже, душегубстве или измене; точно так же в подобных случаях бу­дут поступать по отношению к прево бальи. Нам же с Божьего указания предоставляется, когда мы узнаем истину, отметить таким образом, чтобы это послужило уроком для других. Коро­лева и архиепископ будут также отдавать нам три раза в год отчет о состоянии и делах государства.

Если освободится епископское или аббатское место, мы же­лаем, чтобы каноники той церкви или монахи того монастыря, где открылась вакансия, явились к королеве и архиепископу, как явились бы к нам, чтобы испросить у них право свободного выбора, и мы желаем, чтобы это право было даровано им без всякого затруднения. При этом мы советуем капитулам и мо­нахам избирать такого пастыря, который был бы угоден Богу и хорошо служил бы государству. Королева и архиепископ будут хранить у себя доходы с вакантного места до тех пор, пока ука­занный прелат не будет посвящен и благословен. После того они возвратят ему их беспрекословно...

...Если кто-нибудь захочет воевать с нашим сыном, и ему недостаточно будет его доходов для поддержания войны, пусть тогда все наши подданные помогают ему своим животом и иму­ществом и пусть церкви дают ему тогда такую же помощь, ка­кую обыкновенно дают и нам. Кроме того, мы запрещаем своим прево и бальи арестовывать человека или его имущество, если он представит хорошие поручительства для ведения своего дела при нашем дворе, кроме случаев убийства, грабежа и измены.

Сверх того мы желаем, чтобы все наши доходы, сборы и об­роки доставлялись в Париж в три срока... и передавались бы нашим указанным горожанам или вице-маршалу...

Реформы Людовика IX¹

Публикуется по: Хрестоматия по истории Средних веков / Под ред. Н. П. Грацианского и С. Д. Сказкина. В 3 т. М., 1950. Т. II. С. 20

Отмена поединков

Мы всем возбраняем побоища, во всех наших владениях, но отнюдь не отменяем исков, возражений, договоров, ни всяких иных условий, какие заключаются в светском суде и поныне, согласно обычаям различных стран, но только отменяем бои и взамен битв установляем доказательства через свидетелей, а также не отменяем прочих действительных и законных доказа­тельств, какие были [в употреблении] в светском суде.

Дней короля

Исстари, а именно указами блаженной памяти Людовика Святого, короля Франции, предшественника нашего, при жиз­ни его постановлено и поведено, чтобы всякий раз, когда воз­никнут между баронами нашего королевства какие-либо распри, ссоры, свалки или буйства, затеянные коварно и умышленно, от чего нередко бывает много убийств, увечий и других тяжких обид, — кровные родственники затеявших подобное пребывали и долженствовали пребывать в своем положении [т. е. в покое] со дня помянутого нападения или злодейства в течение следую­щих 40 дней, исключая только лиц, [непосредственно] за­враждовавших между собою, каковые за свои злодейства могли быть схвачены и задержаны как в течение сказанных 40 дней, так и после и заключены в тюрьмы при судах, в ведомстве кото­рых учинены злодейства, чтобы подвергнуться за то наказанию сообразно свойству преступлений, как поведено в уставах. И если в вышесказанный сорокадневный срок кто-либо из род­ных, детей, единокровных или свойственников кого-либо из главных зачинщиков дела кому-либо из родственников другой стороны нанесет каким бы то ни было образом обиду или вред в отместку ли или как иначе, то, кроме вышесказанных злодеев, которые, как уже пояснено выше, [всегда] могут быть схвачены и наказаны по мере вины, эти [вмешавшиеся в ссору первых] как изменники или уличенные в злодействе и как нарушители королевских уставов и уложений должны быть осуждены и на-

¹ Людовик IX Святой — французский король (1226—1270 гг.).

казаны надлежащим судьей того ведомства, где совершено пре­ступление, либо в том месте, где были в преступлении по суду уличены; каковые уставы недаром еще и поныне во многих и различных частях нашего королевства неуклонно соблюдаются ради общего блага и защиты страны и жителей, там обитающих и оседлых, верно хранимые, как сказано выше.

Кутюмы Бовези¹

Публикуется по: Хрестоматия памятников феодального государства и права стран Европы / Под ред. В. М. Корецкого. М., 1961. С. 580-599²

Глава 1.О должности бальи

§ 12. По нашему мнению, человек, желающий быть справед­ливым и честным бальи, должен обладать десятью добродетеля­ми, из которых одна является главной и госпожой над всеми другими, и без нее не могут существовать другие добродетели правителей. И эта добродетель называется мудростью, что озна­чает быть мудрыми. Поэтому скажем прямо, что тот, кто хочет стать бальи и вершить правосудие, должен быть мудрым, иначе он не справится с обязанностями бальи.

§ 13. Вторая добродетель, которую должен иметь бальи, это то, что он должен сильно любить Бога — нашего Отца и Спаси­теля, а также из любви к Богу святую Церковь. И речь идет не о любви, которую некоторые слуги питают к своим сеньорам,

¹ В период правления Людовика IX наряду с объединением фран­цузских земель и централизацией государства проводились правовые реформы (административно-судебная и др.), в контексте которых на­стоятельно требовалась запись обычного (кутюмного) права и введе­ние общегосударственных правовых норм, правовая консолидация стра­ны. Кутюмы Бовези (Coutumes Beauvaisis) представляли собой запись обычного права северо-восточной части Франции, сделанную в 1282 г. одним из крупнейших французских юристов — Филиппом Бомануа-ром (1247-1295 гг.).

² Параграфы из глав 1 (§ 44), 11, 13, 24, 25, 30 (§ 823-837, 887), 32 (§ 955-971, 984, 986-988), 39 (§ 1165, 1214), 45 (§ 1453), 46, 48, 49, 60 даны в переводе Н. А. Хачатурян и Е. Тушиной и публикуются по: Антология мировой правовой мысли. В 5 т. Т. И. Европа: V—XVII вв. / Отв. ред. Н. А. Крашенинникова. М., 1999. С. 453—463.

любви, основанной на страхе и боязни, а о подлинной любви, той, которой сын должен любить отца...

§ 14. Третья добродетель, которой должен обладать бальи, — это спокойствие и доброта; ему должны быть чужды свирепость и жестокость. Но он не должен быть добр ни к изменникам, ни к жестоким, ни к совершающим преступления, потому что к такого рода людям он должен показать себя строгим и даже суровым, чтобы положить конец их злодеяниям. Ведь так же, как врач позволит болезни из жалости к ней свалить больного, которого он должен лечить, добрый к злоумышленникам бальи подвергает угрозе смерти людей, жаждущих жить в покое. И нет большего блага для бальи, как выкорчевать зло при помо­щи скорого суда. И так, когда мы говорим, что бальи должен быть добр, это значит, что он должен быть добр к тем, кто же­лает блага и к простому народу, а также в тех случаях, которые произошли больше по несчастью, чем по злому умыслу...

§ 15. Четвертая добродетель, которой должен обладать ба­льи, — это терпение и умение внимательно выслушать, способ­ность не выходить из себя ни в каком случае, ибо бальи, кото­рый спешит с выводами или терзает и гневается, не может уяс­нить себе всего, что предлагают ему в суде. А если он не может всего этого себе уяснить и не может ничего хорошо запомнить, он не может надлежаще осуществить свою должность. Итак, бальи должен быть терпелив и внимательно выслушивать таким образом, чтобы предоставить тем, которые находились перед ним в суде, [возможность] высказать в суде все, что покажется необ­ходимым одной стороне против другой, не прерывая их слов. Только в этом случае бальи сможет наилучше и наиболее мудро судить или заставить судить, если это суд [двор], где судят вас­салы. Так же, как мы говорили, что доброта бальи не должна простираться на злоумышленников, мы говорим, что на них не должно простираться его сострадание; но он должен очень вни­мательно их выслушать, так как часто таким путем он может узнать, что скрывают они в своих сердцах... Мы также не счи­таем, что бальи должен быть чересчур сострадателен в делах об оскорблении его сеньора или причинении его сеньору или ему самому ущерба. Если вред или оскорбление нанесено его сеньо­ру или ему, он должен быстро и мудро наказать за это сообраз­но тому, что требует содеянное, подавая самим наказанием дру­гим пример того, как следует себя вести в отношении своих се­

ньоров или своих бальи, потому что бальи, находясь в своей должности, представляют своего сеньора, и потому преступле­ние против бальи является преступлением против сеньора...

§ 16. Пятая добродетель, которой должен обладать бальи, — это смелость и энергичность без всякой лени. Ленивый бальи упускает множество обязанностей, которые следует осуществ­лять, предоставляя другим делать массу таких дел, которые должны быть сделаны им самим, и откладывает по своей лени решение таких вопросов, разрешение которых незамедлитель­но. О смелости же мы говорим потому, что без этой добродетели бальи не может делать то, что относится к его должности, ибо, если он труслив, он не сможет обвинить богатого человека, кото­рый совершил что-либо против бедняка, не посмеет осудить того, кто заслужил смерти, из страха за свою семью, и он не посмеет арестовать преступников, ни схватить их из страха, что [зло­умышленники] могут оказать сопротивление. И все, что он не сделает из трусости, надлежит сделать ему. Итак, он должен быть смелым и бесстрашным, ничего не бояться и не колебаться, иначе он не сможет совершить то, что надлежит ему по своему положению. Но всегда, когда ему надлежит действовать реши­тельно [смело], он должен делать это разумно. Ведь есть два рода смелости: одна мудрая, другая сумасбродная. Мудрая сме­лость состоит в том, чтобы проявлять ее после зрелого раз­мышления и разумно. Сумасброд же, желая проявить свою сме­лость, поступает, никогда не подумав о результатах...

§ 17. Шестая добродетель, которая должна быть присуща бальи, — щедрость...

§ 18. Седьмая добродетель, необходимая бальи, состоит в том, что он должен повиноваться приказам своего сеньора...

§ 19. Восьмая добродетель, необходимая тому, кто взял на себя должность бальи, — быть настоящим знатоком [своего дела]...

§ 20. Девятая добродетель, которая должна быть у того, кто взял на себя [должность] бальи, состоит в том, чтобы он был способным, сообразительным и умел хорошо исполнять [свои обязанности], не причиняя вреда другим, а также хорошо счи­тать. Хорошо исполнять [свои обязанности] означает, что дохо­ды, земли сеньора не должны уменьшаться по небрежности ба­льи, но, напротив, должны всегда расти, благодаря его разум­ным действиям...

§ 21. Десятая добродетель, которая должна быть у того, кто взял на себя [должность] бальи, — лучшая из всех, без которой ни одна ничего не стоит, потому что она озаряет все остальные. Эта добродетель называется верностью...

§ 22. Мы говорили о десяти добродетелях, которые должны быть у того, кто взял на себя [должность] бальи. И тот, который бы обладал ими, заслужил бы любовь Бога и своего сеньора. Но так как очень трудно обладать всеми добродетелями, то, по край­не мере, бальи должен следить за тем, чтобы у него не было недостатка в верности. Если же он может быть мудрым и вер­ным, он имеет все остальное...

§ 44. Итак, если возникает тяжба между графом и его людь­ми, и какой-то человек ищет правосудия, бальи должны осуще­ствить суд за графа и его совет [курию]; если граф отказал ему в суде или было вынесено неправильное суждение, можно пере­вести дело на основании указанных первой или второй причины [одним или вторым путем] в суд короля как суверена.

§ 47. Ни один преступник, каковы бы ни были его пре­ступления, до тех пор пока они не доказаны и недостаточно изве­стны, не должен быть приговорен к смерти. Прежде следует спро­сить бальи, хочет ли он дожидаться законных доказательств и если он этого не хочет, пусть держит его [преступника] в тюрьме, так как его плохая репутация свидетельствует против него.

§ 48. Бальи не должен ждать, пока его прево и сержанты ознакомят его с делами заключенных и с обстоятельствами, по­служившими к их задержанию. Он должен переговорить с каж­дым заключенным о причинах его ареста, ибо нет такого поло­жения, чтобы арестанты были одинаковы и чтобы преступления были равны. [Лица], задержанные за преступления, подсудные королевской юрисдикции (cas de justice), должны быть закова­ны в кандалы и содержаться в яме; другие же [лица], задер­жанные за преступления, не влекущие за собой потерю жизни или какого-либо члена, должны содержаться в более легких условиях.

Глава 2. О вызове в суд

§57. Когда кто-либо жалуется на нанесенный ему ущерб и хочет получить по справедливости возмещение, он должен вызвать в суд сеньора, ведению которого подлежит дело, того, на кого он собирается жаловаться. Об этом мы и будем говорить в этой час­

ти — о вызове в суд дворян и других [людей] — не знатного происхождения. И мы скажем, каким образом каждый должен быть вызван в суд, как он должен повиноваться вызову, который ему сделан [по какому бы то ни было поводу], — будь то по пово­ду наследства имущества или ссоры, касающейся его словом или действием (par fet ou pur dit). Мы расскажем также, на какой вызов, согласно обычаю, он может ответить, что явится в суд лишь через две недели (contremander), и на какой он не может [так ответить], на какой он может ответить извинением (essoinier) и какое наказание он понесет, если не явится, как это должно, по вызову.

§ 58. Если сеньор хочет вызвать в суд дворянина, сидящего на его фьефе, он должен взять двух людей, являющихся пэрами тому, кого он хочет вызвать; а если таковых не имеется, он должен одолжить их у своего сеньора, а сеньор, от которого они держат фьеф, обязан ему их предоставить. И тогда он должен им сказать, чтобы они пошли и вызвали в суд этого человека и чтобы они сопровождали его в надлежащее место, а также дол­жен им поручить, чтобы они ему сказали, по какой причине он вызван в суд. И тогда, когда следует вызывать в суд, вызов должен быть сделан по меньшей мере за 15 дней.

§ 59. Тот, кто вызывается в суд, должен рассмотреть, как и почему его вызывают. Если его вызывают в суд просто, вызыва­ющий говорит: «Мы вам предлагаем, считая с сегодняшнего дня, через 15 дней предстать в таком-то месте перед лицом нашего сеньора, от которого вы держите фьеф». Больше они ничего не говорят. Или они говорят: «Мы вас вызываем по поводу всего, о чем вас будут спрашивать». В этих двух случаях вызова чело­век может три раза отложить суд на полтора месяца [три раза по две недели] и в четвертый раз не явиться в течение двух недель по извещению. И если сеньор захватит его фьеф за то, что он не мог оправдаться, так как заявил, что придет в суд лишь через 15 дней, он должен будет ему его вернуть целиком, по требова­нию, если он сможет ответить по всем обвинениям, которые ему будут предъявлены.

Глава 3.Об извинениях и отсрочках

§ 98. После того как в предыдущей главе мы говорили о вызове в суд, в этой главе следует рассказать об извинениях по поводу невозможности явиться в суд и о двухнедельных отсрочках, как их

следует производить и в каких тяжбах; о некоторых мы уже гово­рили в другом месте — в главе, посвященной вызову в суд; здесь же мы будем говорить о тех случаях, о которых мы еще не гово­рили. И так как после вызова в суд следуют извинения и отсрочки, которые зависят от того, как был сделан вызов, мы должны пого­ворить об этом до того, как перейдем к другим предметам.

§ 99. Существует множество поводов для того, чтобы просить у своего сеньора отложить дело — извиниться... при вызове в суд; к таковым относится телесная немощь: «ведь существуют болезни, при которых совершенно ясно, что без серьезного вре­да невозможно явиться в суд, и они являются вполне законным извинением [для отсрочки].

§ 101. Законно может принести извинение тот, кто должен явиться в суд в качестве свидетеля и даже как заинтересованная сторона, если у него наступает срок в другом месте, так как в противном случае очень бы задерживались дела, не могущие быть завершенными без принесения присяги.

§ 102. Когда кто-либо должен явиться в суд к определенному сроку, законным извинением служит ему какая-либо помеха в дороге; если падет или взбесится лошадь, и он не сможет найти себе другую и не сможет также по состоянию своего здоровья идти пешком; если перед ним встанет обширное водное простран­ство, которое он не сможет пересечь без опасности для жизни, если наступит время больших дождей или больших снежных заносов и больших бурь.

§ 108. Существует большая разница между законным извине­нием за неявку в суд (essoinement) и отсрочкой (contrmant). При всех тяжбах, при которых появляется необходимость в отсрочке, прежде чем явиться в суд, ее можно просить трижды [каждая по 15 дней]; при этом не надо давать никаких клятв и не приводить причин, по которым требуется отсрочка. Извинение же может быть принесено только один раз между двумя заседаниями суда (il jours de court) и без назначения какого-либо срока, так как никто не знает, принося извинение, когда он сможет явиться в суд. А если его извинение будет принято, он, придя в суд, дол­жен принести присягу в том случае, если его опросят.

Глава 5. Об адвокатах

§ 174. Так как большинство людей не знакомо с кутюмами и не знает, как ими надо пользоваться и на что следует опираться

в каждой данной тяжбе, то те, которым предстоит судиться, должны искать совета у людей, могущих говорить за них. И тот, который говорит за других [в суде], называется адвокатом.

§ 175. Если кто-либо хочет стать адвокатом... — он должен присягнуть, что, исполняя свои обязанности адвоката, он будет вести себя хорошо и честно, что он, насколько ему будет изве­стно, будет вести только добрые и законные дела, что если он начнет дело, которое в начале покажется ему правильным, а потом узнает, что оно нечестно, он сразу, как только узнает об этом, бросит его. И если он принесет в суде эту присягу, он после этого никогда ее не должен [уже] повторять. Но до того, как он ее принес, он не может приступить к исполнению своих обязанностей и участвовать в споре [прениях].

§ 189. Бальи собственной властью может отвести с тем, что­бы он не выступал в данном суде, такого адвоката, который обычно говорит дерзости бальи, суду или противной стороне, так как было бы очень плохо, если бы подобного рода люди не могли бы быть отстранены от адвокатской должности.

§ 190. Женщина не должна выступать за плату в качестве адвоката за другого, но без вознаграждения она может говорить за себя или за своих детей или кого-нибудь из своих домашних, но [делать] она может это с разрешения своего мужа, если она имеет мужа.

§ 195. Адвокат или советчик могут получать деньги и [воз­награждение] за свой совет или за защиту, но на это не имеют права судьи, так как могут действительно быть проданы услуги и совет, но не могут и не должны [быть проданы] решения.

Глава 11.О юрисдикции святой Церкви

§ 311. Было бы благой и полезной вещью, согласно Богу и земной жизни (siecle), чтобы те, которые хранят духовную спра­ведливость, занимались бы только тем, что принадлежит духов­ной юрисдикции, и не стали бы решать и судить дела, принад­лежащие светской власти, так как для каждой юстиции — ду­ховной и светской — были определены свои права...

§ 322. ...Светская юстиция должна иметь «круг ведения» свет­ского суда сеньора, который имеют те, кто держат баронию. Если в компетенции округа, который имеют те, кто держат ба­ронию, не делается необходимых и достаточных [действий], тогда можно обращаться к королю. В этом случае короли имеют

право дознания, потому что всякая светская юрисдикция в коро­левстве держится в фьефах и арьер-фьефах от короля. Таким образом можно обратиться в его курию из-за ошибки в правосу­дии или неправильного решения, когда те, кто держит от короля право суда, не делают того, что должно.

Но перед тем, как иск придет к королю, суд должны осуще­ствить подчиненные ему сеньоры, [строго по иерархии] — со ступеньки на ступеньку...

Глава 13. О наследовании вдов...

§ 445. Генеральная кутюма о «вдовьей доле», т. е. половине наследства, которое получает жена от того, что имел муж в день женитьбы, началась, как я говорю выше, с установления добро­го короля Франции Филиппа, который правил милостью наше­го Сеньора в 1214 г. И это установление он приказал соблюдать во всем королевстве Франции — домене короны и многих баро-ниях, которые держались от королевства и в которых не делили «вдовью долю» [по принципу] половины, чтобы не отдать же­нам больше того, о чем договаривались при заключении брака. Перед этим постановлением короля Филиппа никакая женщина не имела иную «вдовью долю», чем та, которая была согласова­на с мужем. Существование такого старинного обычая явствует из содержания слов, которые по побуждению священников го­ворили мужчины, вступающие в брак. Потому что они говори­ли: «О вдовьей доле, которая определена по договору между моими и твоими друзьями, я тебе даю»...