Договор товарищества (societas)

1. Договором товарищества (societas) назывался дого­вор, по которому два лица или несколько лиц объединялись для достижения какой-то общей хозяйственной цели (ра­зумеется, не противоречащей праву).

Найденные в 1933 году новые фрагменты Институ­ций Гая подтвердили высказывавшееся ранее в качестве предположения мнение, что societas в Риме возникла на

почве семейной общности имущества главным образом среди сонаследников, объединявшихся для совместной охраны своего имущества и управления им (недаром в источниках говорится, что «товарищество содержит в се­бе как бы право братства»).

2. Договором товарищества создавалась в той или иной мере имущественная общность.

Общность имущества могла быть установлена по до­говору в самых разнообразных размерах и формах. Участ­ники договора товарищества могли установить общность всего имущества. Тогда образовывалось право общей соб­ственности всех лиц, участвующих в товариществе, на все их имущество, при том не только на имеющееся при за­ключении договора, но и на все последующие приобрете­ния, не исключая случайных («ex fortuna»).

Возможна была, однако, и общность более ограни­ченная. Участники договора могли лишь сделать вклады на общее дело деньгами, другими имущественными цен­ностями, а также услугами. Равенство вкладов не явля­лось необходимым, но при отсутствии в договоре специ­альных указаний оно предполагалось.

При этом договором могло быть предусмотрено, что вклады составляют общую собственность всех участников товарищества; но не было препятствий и к тому, чтобы каждый из товарищей сохранил индивидуальное право собственности на имущество, вносимое в качестве вкла­да, и только передал его в общее пользование для целей товарищества.

Большим распространением пользовалась так назы­ваемая societas quaestus — особая форма договора това­рищества, при которой члены товарищества объединяли имущество, предназначенное для определенной про­мышленной деятельности; в общее имущество должны были тогда входить и приобретения, какие получаются в результате общей деятельности (но не случайные поступ­ления). Эта форма товарищеского соединения была на­столько распространенной, что если договор товарищест­ва заключался без указания конкретной его разновидно-

сти, то предполагалось, что установлена именно societas quaestus.

3. Существенным в содержании договора товарище­ства являлось также участие товарищей в прибылях и убытках. Равенство долей участия товарищей в общем деле не было необходимым, но при отсутствии в догово­ре иных указаний доли участия товарищей предполага­лись равными.

Допускалось заключение договора товарищества и на таких условиях, когда отдельный товарищ участвует в прибылях в большей доле, а в убытках — в меньшей до­ле. Но, как правило, должна быть равномерность в рас­пределении между всеми участниками товарищества и положительных и отрицательных результатов деятельно­сти товарищества.

Во всяком случае недопустимым признавался такой договор, по которому на одного из участников товарище­ства возлагалось исключительно несение убытков без ка­кого-либо участия в прибылях от ведения общего дела, а другому — представлялись одни только доходы; такой договор товарищества принято было называть львиным товариществом (D. 17. 2. 29. 2, намек на известную бас­ню Эзопа, в которой лев, проведя совместно с ослом охоту, при дележе добычи все доли забрал себе).

Таким образом, более подробно договор товарищест­ва можно определить следующим образом. Договор това­рищества — это такой договор, по которому двое или не­сколько лиц объединяются для осуществления известной общей дозволенной хозяйственной цели, участвуя в общем деле имущественным вкладом или личной деятельностью, или сочетанием имущественного взноса с личными услугами с тем, что прибыль и убытки отведения общего дела рас­пределяются между всеми товарищами в предусмотренных договором долях, а при отсутствии в договоре указаний — поровну.

Срок в договоре товарищества не является сущест­венно необходимым: товарищество могло быть установ­лено как на определенный срок, так и без срока. В по-

следнем случае не устанавливалось, конечно, пожизнен­ной связанности сторон: за каждым из товарищей при­знавалось право одностороннего, с соблюдением извест­ных условий, отказа от договора.

4. Societas в римском праве не признавалась само­стоятельным носителем прав и обязанностей (юридиче­ским лицом). Если иногда римские юристы и говорили об имуществе товарищества, то этим они не имели в ви­ду сказать что-либо большее, чем имущество всех това­рищей; субъектами прав и обязанностей являлись только сами socii.

5. Права и обязанности членов товарищества в отно­шении друг друга (внутренние отношения).

Каждый товарищ должен был внести для общего де­ла условленный вклад. Если вклад состоял в оказании услуг, товарищ должен был их выполнять.

Риск случайной гибели вещей, вносимых в качестве вкладов по договору товарищества, ложился на всех това­рищей: в отношении индивидуальных вещей — с момента за­ключения договора, а в отношении вещей, определенных родо­выми признаками, — с момента их передачи.

Равным образом и риск случайных потерь и убыт­ков, поступающих при ведении товарищеского дела, также несли все товарищи совместно.

Каждый из товарищей должен был относиться к об­щему делу, а следовательно, и к интересам других това­рищей заботливо и внимательно. Относительно степени заботливости, требуемой от каждого товарища, в Диге-стах есть указание Гая, что требование, предъявлявшееся к каждому участнику товарищества относительно необ­ходимой заботливости и осмотрительности, было не­обычное (D. 17. 1. 72).

При других договорах от контрагента требуют или соблюдения поведения «хорошего хозяина», или, по крайней мере, заботливости обыкновенного, «среднего человека», но то и другое на основе отвлеченной мерки, т.е. подходя с точки зрения некоторого наблюдаемого вообще поведения людей той или иной категории. В

противоположность этому в договоре товарищества пове­дение товарища определяли, пользуясь конкретной мер­кой — тем уровнем заботливости, на котором фактиче­ски находится данное конкретное лицо. Товарищ не должен относиться к общему делу и к общему имуществу хуже, чем к своим делам и имуществу: проявлять diligen-tia quam suis rebus adhibere solet (заботливость, какую он имеет обыкновение применять к своим делам), что рав­нозначно выражению «отвечать за culpa in concrete».

При таком масштабе товарищ, ведущий свои дела беззаботно и небрежно, не отвечал перед другими това­рищами, если и к общему делу он относился с обычной для него беззаботностью. Гай оправдывал такой масштаб ответственности тем, что, объединяясь для общей хозяй­ственной цели, товарищи должны знать, с кем они объе­диняются; если они принимают в свой состав лицо, не­радиво ведущее свои собственные дела, они сами вино­ваты в неосмотрительности и нет оснований приходить

ним на помощь.

Само собой разумеется, что за dolus каждый товарищ отвечал безусловно, как и всякий другой (D. 17. 2. 45). Каждый из товарищей был обязан получаемые при веде­нии общего дела денежные суммы, вещи и т.п. не при­сваивать себе, а относить (в соответствии с договором) на общий счет для распределения между всеми товари­щами. Сообразно с этим каждый товарищ имел право требовать от других товарищей, чтобы и издержки, поне­сенные им, и обязательства, в которые ему пришлось вступить при ведении общего дела, не оставались на нем одном, но также были распределены между всеми в соот­ветствии со смыслом договора.

Каждому из товарищей давался в отношении других товарищей иск — actio pro socio. Иск из договора това­рищества не только принадлежал к числу actiones bonae fidei, но и влек infamia (бесчестье) для того, кто присуж­дался по этому иску.

Такой характер иска объясняется тем, что договор товарищества предполагает исключительное взаимное

доверие его участников, а потому нарушение доверия,вданном случае особенно недопустимо. Вместе'с тем при взыскании по actio pro socio товарищу-ответчику оказы­валось снисхождение: ему оставляли необходимые сред­ства для существования. Эта льгота (так называемое beneficium competentiae), вероятно, объясняется проис­хождением товарищества из семейных отношений.

6. Правовые отношения между товарищами и треть­ими лицами (внешние отношения).

Товарищество в римском праве не представляло со­бой юридического лица. Поэтому, выступая вовне по де­лам всех товарищей, отдельный товарищ действовал лич­но от себя, и все права и обязанности, вытекавшие из его действий, возникали в его лице: он становился и управомоченным, и обязанным. Только после того, как товарищ сдавал полученные им деньги и другие ценно­сти в общую кассу, контрагенты данного товарища могли предъявить иски и к другим товарищам, как обогатив­шимся от совершенной сделки.

7. В качестве договора, строго личного и основанно­го на взаимном доверии, договор товарищества прекра­щался, как только отпадало согласие всех товарищей на продолжение общего дела. Даже если товарищи прини­мали на себя взаимное обязательство не прекращать до­говора, такое обязательство не имело силы. Как только кто-либо из товарищей заявлял о своем отказе оставаться в товариществе, товарищество прекращалось.

Таким образом, специфически личный характер то­варищества приводил к тому, что договор прекращался односторонним отказом любого товарища оставаться в договорных отношениях. Однако если договор заключал­ся на определенный срок, а отказ товарища заявлен без достаточного основания, то отказавшийся товарищ (по словам классического юриста Павла, D. 1.2. 65. 6) осво­бождал другого товарища от обязанностей по отношению к себе, но себя не освобождал от обязанностей по отно­шению к другому товарищу. Павел пояснял это следую­щим образом: если после заявления об отказе от догово-

pa будет получена прибыль, отказавшийся товарищ в ней не участвует, но если будет убыток, соответствующая до­ля ляжет и на отказавшегося. Это место источников сле­дует понимать в том смысле, что Павел не имел в виду такое положение на весь срок договора; речь идет лишь о тех мероприятиях, которые уже были начаты и которые отказавшийся бросил на середине. Отказ от договора во­обще не должен быть заявлен несвоевременно: товарищ, не желающий продолжать договорные отношения с товари­щами, должен приурочить свой отказ к такому моменту, когда это связано с наименьшими невыгодами для дела.

Вследствие личного характера договорных связей между товарищами договор товарищества прекращался также смертью одного из товарищей. По римским воз­зрениям, такое же значение, как смерть лица, имеет capi-tis deminutio; с наступлением capitis deminutio одного из товарищей договор также прекращался.

Равным образом товарищество прекращалось и в случае несостоятельности кого-либо из товарищей.