Непосредственность и устность судебного разбирательства
Смысл идеи непосредственности судебного разбирательства хорошо отражает значение данного слова. Непосредственно — значит «без посредников». Применительно к уголовному судопроизводству из этого следует, что суд должен воспринимать доказательственную информацию напрямую, а не через материалы уголовного дела. Такая организация процесса позволяет свести к минимуму искажение информации, которое может возникнуть при ее восприятии и фиксировании следователем. Судебное разбирательство уголовного дела проводится, как правило, при обязательном участии подсудимого. Свидетели и иные участники процесса обязаны лично явиться в судебное заседание и дать показания. Протоколы следственных действий, заключения экспертов, вещественные доказательства, письменные материалы и другие доказательства, собранные следователем, могут быть положены в основу обвинительного приговора лишь при условии их исследованности в судебном заседании.
Принцип непосредственности судебного разбирательства находит отражение в Конституции РФ. В части 2 ст. 123 сказано, что заочное разбирательство уголовных дел в судах не допускается, кроме случаев, предусмотренных федеральным законом. Связь с рассматриваемым принципом состоит в том, что подсудимый должен лично предстать перед судом и вправе дать показания по поводу предъявленного обвинения. Судебное заседание в отсутствие подсудимого может быть допущено, если по уголовному делу о преступлении небольшой или средней тяжести подсудимый ходатайствует о рассмотрении данного уголовного дела в его отсутствие. Кроме того, в исключительных случаях судебное разбирательство по делам о тяжких и особо тяжких преступлениях может проводиться в отсутствие подсудимого, который находится за пределами территории Российской Федерации или уклоняется от явки в суд. Исключительность такой возможности, подчеркивающая значение непосредственности, подтверждается тем, что в случае явки лица, осужденного заочно, по его ходатайству приговор отменяется и дело рассматривается повторно, с личным участием (ст. 247 УПК РФ). Порядок оглашения показаний подсудимого в судебном заседании также основан на принципе непосредственности и содержит ограничения на использование показаний подсудимого, данных в ходе досудебного производства.
Идея непосредственности судопроизводства выражена в ч. 6 ст. 5 «Принципы деятельности судов общей юрисдикции» Закона о судах общей юрисдикции, где сказано: «Рассмотрение дел в судах общей юрисдикции очное. Заочное производство допускается только в случаях, предусмотренных федеральным законом». Здесь непосредственность выражена через понятие «очное разбирательство»: участник процесса должен лично прийти в зал судебного заседания и иметь возможность дать показания, заявить ходатайства, задать вопросы противоположной стороне.
«В судебном разбирательстве, — говорится в ч. 1 ст. 240 УПК РФ, — все доказательства по уголовному делу подлежат непосредственному исследованию, за исключением случаев, предусмотренных разделом Х настоящего Кодекса. Суд заслушивает показания подсудимого, потерпевшего, свидетелей, заключение эксперта, осматривает вещественные доказательства, оглашает протоколы и иные документы, производит другие судебные действия по исследованию доказательств». То есть суд в той или иной форме действует сам, лично, непосредственно. В некоторых западных странах принято говорить: уголовный процесс — это все то, что происходит перед судом. Тем самым подчеркивается, что доказательственное значение любой информации, собранной на досудебном этапе, ничтожно, если она не воспринята и не исследована судом.
С принятием УПК РФ значение непосредственности судебного разбирательства возросло. Законодатель предусмотрел ряд норм, которые ограничивают использование судом материалов досудебного производства, в частности, такого вида доказательств, как показания. Цель нововведения — повысить роль судебного исследования доказательств. Такая тенденция сама по себе возражений не вызывает. Однако нельзя не учитывать, что при этом возникают объективные противоречия между досудебным и судебным производствами.
Получив и закрепив показания участников процесса, следователь оценивает их в совокупности с другими доказательствами, формулирует обвинение, избирает меру пресечения и направляет дело в суд. Действия следователя законны и обоснованны. В суде же собранная по делу совокупность доказательств может измениться в сторону уменьшения по независящим от органов расследования обстоятельствам.
Например, по одному из уголовных дел, лица, не имеющие постоянного места жительства, распивали спиртное. В ходе ссоры один человек умышленно убивал другого. Трое свидетелей дали согласованные прямые показания, изобличающие обвиняемого. Сам обвиняемый вину отрицал. В своей совокупности собранные доказательства обязывали следователя принять единственное верное решение — направить дело в суд. В судебное заседание свидетели не явились. Огласить и исследовать показания неявившихся свидетелей можно только с согласия двух сторон (ч. 1 ст. 281 УПК РФ), что равносильно запрету на их использование. Оставшаяся совокупность доказательств оказалась недостаточной для вывода о виновности подсудимого.
В первоначальной редакции норма ч. 1 ст. 281 УПК РФ, допускающая оглашение показаний свидетелей и потерпевших только с согласия сторон, исключений не допускала. Это обстоятельство существенно затрудняло рассмотрение дела, поскольку участники процесса могли не явиться в суд по не зависящим от них причинам. Не выдерживала данная норма и криминологическую экспертизу, так как провоцировала насилие или физическое устранение свидетелей. Законом от 4 июля 2003 г. было предусмотрено, что при неявке в судебное заседание потерпевшего или свидетеля суд вправе по ходатайству стороны или по собственной инициативе принять решение об оглашении ранее данных ими показаний в случаях: 1) смерти потерпевшего или свидетеля; 2) тяжелой болезни, препятствующей явке в суд; 3) отказа потерпевшего или свидетеля, являющегося иностранным гражданином, явиться по вызову суда; 4) стихийного бедствия или иных чрезвычайных обстоятельств, препятствующих явке в суд.
Такое изменение закона целесообразно, однако оно не меняет ситуации в целом, поскольку обозначенные исключения не имеют широкой практики. Идея непосредственности судебного разбирательства остается доминирующей. Причем значение непосредственности исследования доказательств судом первой инстанции возрастает. В частности, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. № 1 «О судебном приговоре» (в ред. постановления Пленума от 16 апреля 2013 г. № 11) сказано, что «в силу ст. 240 УПК РФ приговор должен быть основан лишь на тех доказательствах, которые были непосредственно исследованы в судебном заседании, за исключением случаев, предусмотренных разделом Х УПК РФ. С учетом указанного требования суд не вправе ссылаться в подтверждение своих выводов на собранные по делу доказательства, если они не были исследованы судом и не нашли отражения в протоколе судебного заседания. Ссылка в приговоре на показания подсудимого, потерпевшего, свидетелей, данные при производстве предварительного расследования или в ином судебном заседании, допустима только при оглашении судом этих показаний в порядке, предусмотренном ст. ст. 276, 281 УПК РФ. При этом следует иметь в виду, что фактические данные, содержащиеся в оглашенных показаниях, как и другие доказательства, могут быть положены в основу выводов и решений по делу лишь после их проверки и оценки по правилам, установленным ст. ст. 87, 88 УПК РФ»[48]. Процитированное разъяснение хотя и уточняет требование непосредственности, но все же находится в русле традиционных представлений о непосредственности судебного разбирательства. Особо обратим внимание на ту часть разъяснений, которая содержит элементы новизны, основанные на интерпретации пп. 1 и 3(d) ст. 6 Конвенции о защите прав и основных свобод. В разъяснениях Пленума сказано, что «выводы суда о виновности подсудимого в совершении преступления не могут быть основаны исключительно и главным образом (в решающей степени) на фактических данных, содержащихся в оглашенных показаниях потерпевшего или свидетеля, если обвиняемый (подсудимый) в стадии предварительного расследования либо предыдущих судебных заседаниях не имел возможности оспорить эти показания (например, допросить показывающего против него потерпевшего или свидетеля на очной ставке, задавать ему вопросы, высказывать свои возражения в случае несогласия с показаниями)»[49].
Подсудимый участвует в судебном заседании непосредственно. Вместе с тем в исключительных случаях в целях обеспечения безопасности участников уголовного судопроизводства суд вправе по ходатайству стороны принять решение об участии в судебном заседании подсудимого, содержащегося под стражей, путем использования систем видеоконференцсвязи (ч. 61ст. 241 УПК РФ).
Для целей непосредственного исследования судом обстоятельств дела помимо допроса закон предусматривает проведение ряда иных судебных действий, таких как: назначение экспертизы, осмотр различных объектов, следственный эксперимент, предъявление для опознания, освидетельствование. Нет запрета на проведение иных судебных действий, направленных на собирание доказательств.
Непосредственность судебного разбирательства в гражданском процессе состоит в том, что суд при рассмотрении дела обязан непосредственно исследовать доказательства: заслушать объяснения сторон и третьих лиц, показания свидетелей, заключения экспертов, консультации и пояснения специалистов; ознакомиться с письменными доказательствами; осмотреть вещественные доказательства, прослушать и просмотреть аудио- и видеозаписи (ч. 1 ст. 157 ГПК РФ).
АПК РФ закрепляет положение о непосредственности судебного разбирательства среди других общих положений Кодекса (ст. 10), а также детализирует его в нормах, посвященных исследованию доказательств (ст. 162). Аналогичный подход применен в КАС РФ (ст. 13, глава 14).
Исключением из непосредственного порядка исследования доказательств по уголовным делам является особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением или при заключении с ним досудебного соглашения о сотрудничестве (главы 40 и 401УПК РФ). В этих случаях суд вправе провести сокращенное судебное следствие, исследуя лишь указанные в законе обстоятельства. Доказательства совершения лицом преступления в таких случаях могут непосредственно судом не исследоваться. Также к исключениям можно отнести положение, содержащееся в ч. 6 ст. 281 УПК РФ, в соответствии с которым ограничивается личное присутствие несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля в зале судебного заседания. Предусмотрено оглашение показаний таких лиц, ранее данных при производстве предварительного расследования или судебного разбирательства, в их отсутствие без проведения допроса. Допрос производится по мотивированному решению суда.
В соответствии с требованием устности судебного разбирательства вся содержащаяся в деле письменная информация должна проговариваться с тем, чтобы она могла быть воспринята участниками процесса и присутствующими в зале лицами. Например, обозревая материалы дела, председательствующий не только обозначает, что на таком-то листе имеется характеристика на подсудимого или заключение эксперта, но обязан зачитать эти документы. Если участник судопроизводства обращается к суду с письменным ходатайством, оно непременно должно быть оглашено. Участвующим в деле лицам недопустимо во время судебного разбирательства обмениваться записками, поскольку это может создать у присутствующих представление, что часть информации от них скрывается. Показания даются в устной форме. В прениях участники процесса выступают с речами и репликами. Подсудимый произносит последнее слово. Приговор суда оглашается в зале судебного заседания.
Непосредственность и устность судебного разбирательства, будучи требованиями процедурного характера, влияют и на организационную сторону правосудия. Для рассмотрения дела должна быть обеспечена явка участников процесса, выделено надлежащее помещение, технические средства, охрана и решены прочие сопутствующие вопросы.
В связи с тем, что с 2012 г. в сфере гражданского судопроизводства, а с 2013 г. — уголовного в российском законодательстве в полном объеме восстановлено апелляционное производство, в настоящее время актуализировался вопрос о порядке исследования доказательств судом апелляционной инстанции. Теория апелляции исходит из того, что апелляционное производство представляет собой повторное рассмотрение уголовного дела вышестоящим судом по правилам суда первой инстанции, т. е. при непосредственном исследовании доказательств. Апелляционная инстанция вправе исследовать новые доказательства, а также прибегать к рассмотрению тех сведений, которые были предметом исследования суда первой инстанции. Однако, по действующему законодательству, непосредственное исследование доказательств, о котором ходатайствуют стороны, сопровождается рядом условий, что минимизирует непосредственное исследование доказательств судом второй инстанции. Апелляционная инстанция, по складывающейся практике, принимает решения, как правило, на основе материалов дела, т. е. без непосредственного рассмотрения доказательств.
Язык судопроизводства
Конституция РФ гарантирует каждому право на пользование родным языком, на свободный выбор языка общения, воспитания, обучения и творчества (ч. 2 ст. 26). В данном Законе также закреплено, что государственным языком Российской Федерации на всей ее территории является русский язык, республики вправе устанавливать свои государственные языки (чч. 1 и 2 ст. 68).
В соответствии со ст. 10 Закона о судебной системе судопроизводство и делопроизводство в Конституционном Суде РФ, Верховном Суде РФ, арбитражных судах, военных судах ведутся на русском языке — государственном языке Российской Федерации. Судопроизводство и делопроизводство в других федеральных судах общей юрисдикции, а также у мировых судей и в других судах субъектов Федерации ведутся на русском языке либо на государственном языке республики, на территории которой находится суд. Нормы такого же содержания размещены в АПК РФ (ст. 12), ГПК РФ (ст. 9), КАС РФ (ст. 12), УПК РФ (ст. 18), а также в ст. 18 Закона РФ от 25 октября 1991 г. № 1807-1 «О языках народов Российской Федерации»[50].
Значит, выбор языка судопроизводства устанавливается законом и не зависит от усмотрения суда. Единый язык судопроизводства определяется не национальной принадлежностью участника уголовного или гражданского судопроизводства, не особенностями рассматриваемого преступления или спора, не способностью судьи владеть тем или иным языком, а исключительно местом рассмотрения дела и видом суда[51].
Содержание принципа языка судопроизводства не исчерпывается установлением конкретного языка рассмотрения дела. Не менее важно закрепленное во всех процессуальных законах положение о том, что участвующим в деле лицам, не владеющим языком судопроизводства, обеспечивается право выступать и давать объяснения на родном языке либо на любом свободно избранном языке общения, а также пользоваться услугами переводчика.
Применительно к уголовному судопроизводству реализация этого предписания закона предполагает совершение ряда действий. Во-первых, разъяснение участникам судопроизводства данного права; во-вторых, обеспечение бесплатного перевода; в-третьих, обязательное вручение подозреваемому, обвиняемому, а также другим участникам процесса письменного перевода документов на избранный ими язык; в-четвертых, перевод приговора синхронно или непосредственно после его провозглашения.
На практике расследование и рассмотрение судом уголовных дел с участием переводчика вызывает определенные правовые и организационные сложности. По-разному толкуется понятие «лицо, не владеющее языком судопроизводства». Какова должна быть степень владения языком, чтобы признать лицо имеющим право на пользование родным языком? Например, по одному из дел обвиняемым являлся бывший студент лингвистического университета, т. е. он смог поступить и определенное время учился в языковом вузе на русском языке. Следователь и суд расценили это обстоятельство как свидетельствующее о достаточном владении языком. Кроме того, обвиняемый отказывался от услуг переводчика. Вышестоящий суд отменил приговор по мотивам непредоставления переводчика, поскольку осужденный в школе учился плохо, из университета отчислен за неуспеваемость, отказывался от услуг переводчиков из-за плохого знаниями ими русского языка[52]. В другом деле основанием для отмены приговора стало отсутствие перевода на язык, которым владеет обвиняемый, части материалов дела[53].
Отсюда вытекает общий вопрос о том, возможно ли вообще доказывание факта знания обвиняемым языка (например, закончил русскоязычный вуз, много лет выполнял служебные обязанности на русском языке, имел опыт обращения на нем в государственные органы и т. д.). Высказывается мнение, что нет. «Очевидно, что право пользоваться в уголовном судопроизводстве родным языком не следует обусловливать только фактом владения (невладения) участником процесса языком, на котором ведется производство по данному делу, — пишет С. П. Щерба, — …даже в случае владения языком уголовного судопроизводства лицо должно иметь право выступать в суде и отстаивать свои интересы на родном языке»[54]. Данная позиция заслуживает внимания, и ее можно рассматривать как рекомендацию. Вместе с тем в судебной практике по конкретным делам можно встретить несколько иную трактовку этого положения. Так, одно из определений Судебной коллегии Верховного Суда РФ опубликовано под тезисом: «Гражданство иностранного государства не влечет за собой обязательное назначение переводчика, если лицо в достаточной мере владеет языком, на котором ведется судопроизводство»[55]. Подсудимый по данному делу родился в Киргизии, по национальности — китайский дунган. На предварительном следствии он пояснял, что в совершенстве владеет русским языком, читает и пишет на русском языке, учился в русскоязычной школе, и неоднократно заявлял, что показания будет давать на русском языке. На предварительном следствии от услуг назначенного переводчика отказался. В судебном заседании просил предоставить ему переводчика, который знает диалект китайского дунгана. Суд отказал в удовлетворении ходатайства, мотивируя тем, что подсудимый длительное время проживал в России и служил в армии на ее территории, дома общался на русском языке[56].
В соответствии с правовой позицией Конституционного Суда РФ «понятие “лицо, недостаточно владеющее языком, на котором ведется производство по уголовному делу”, как и всякое оценочное понятие, наполняется содержанием в зависимости от фактических обстоятельств конкретного дела и с учетом толкования этого законодательного термина в правоприменительной практике… (здесь и далее курсив наш. — В. К.) Суд, разъясняя сторонам их права и обязанности и создавая необходимые условия для исполнения ими процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав (ч. 1 ст. 11 и ч. 3 ст. 15 УПК РФ), должен удостовериться в том, что уровень владения участником уголовного судопроизводства языком, на котором оно ведется, со всей очевидностью является достаточным для реализации этим участником его прав и обязанностей»[57]. Таким образом, можно видеть, что приведенная выше позиция профессора С. П. Щербы, являясь абсолютной по своему характеру, правоприменительной практикой разделяется не в полной мере, а с определенными условиями. Например, если имеющиеся данные с очевидностью указывают на достаточное владение лицом русским языком, то в предоставлении переводчика может быть отказано. Так, М., являющемуся гражданином России, свыше десяти лет проживающему на территории Москвы и Московской области, получившему высшее образование в вузе, в котором преподавание велось на русском языке, в течение длительного времени работающему руководителем российской фирмы, в предоставлении переводчика было отказано. Все указанные сведения должны найти отражение в деле.
В тех случаях, когда лицо первоначально заявило, что владеет языком, на котором ведется судопроизводство, и отказывается от услуг переводчика, следователь или суд вправе и обязан провести исследование этого обстоятельства. При наличии документального подтверждения факта владения языком последующий отказ подсудимого от своей позиции может рассматриваться как злоупотребление правом. В противном случае все производство, осуществленное без предоставления переводчика, необходимо признать юридически ничтожным.
Трудность заключается в установлении национальности лица, поскольку в паспорте соответствующая графа отсутствует. Также следует иметь в виду, что в случае невладения языком лицо вправе изъясняться не только на родном, но и на любом ином избранном им языке.
Достаточно строгие требования предъявляет закон и к переводчику. Он должен свободно владеть двумя языками: языком судопроизводства и тем, с которого переводит, а также знать письменную речь и юридическую терминологию.
В гражданском и арбитражном процессах участникам разъясняется и обеспечивается право давать объяснения, заключения, выступать, заявлять ходатайства, подавать жалобы, знакомиться с материалами дела на родном языке или на любом свободно избранном языке общения, а также пользоваться услугами переводчика.
Значение принципа языка судопроизводства очень велико и с учетом возрастающей миграции населения постоянно повышается. Неправильная оценка ситуации и необеспечение права пользоваться родным языком и услугами переводчика влечет отмену приговора или решения по делу.