Лекция 5. Судья и конфликты в заседании: как выйти достойно?

Цель данной лекции — помочь судьям вырабо­тать оптимальную стратегию и тактику при возник­новении конфликтных ситуаций в ходе судебного за­седания, а будущим судьям — избежать ошибок при возникновении конфликтов.

Здесь будут рассматриваться проблемы профес­сиональной коммуникации судьи с участниками процесса (в основном — процесса по уголовному де­ду); описываться и анализироваться ряд типичных ошибок судьи при попытке разрешения конфликт­ных ситуаций; аргументироваться положение о же­лательности (необходимости) одних конфликтов — так называемых объективных конфликтов, и неже­лательности других — «субъективных» — конфлик­тов; обсуждаться вопросы тактики профессиональ­ной коммуникации судьи при тех или иных кон­фликтных ситуациях.

Для повышения эффективности судебной практи­ки существуют различные формы совершенствова­ния профессиональной деятельности судьи. Это и изучение новых законодательных актов, их интер­претация, методы применения на практике. Это и способы преодоления различных трудностей, из-за которых снижается эффективность труда судьи.

К числу таких трудностей относятся и большая нагрузка на судью, и все еще иногда бытующее дав­ление извне на принятие решения, и все еще — не­смотря на реформирование — плохая материально-техническая база судьи.

В преодолении этих трудностей психолог либо не может помочь, либо его помощь может быть незна­чительной. Но есть трудности, в преодолении кото­рых может оказать помощь только специалист по психологии людей. К числу таких трудностей, сни­жающих эффективность деятельности судьи, относятся конфликты, возникающие в ходе судебного разбирательства.

Этой проблеме и ее разрешению будет посвящена данная лекция. Необходимость в ней объясняется также и тем, что, оказываясь свидетелем или участником конфликта, судьи, как показывает опыт, не всегда владеют ситуацией, не всегда принимают решения, адекватные конфликтной ситуации. А в результате... либо происходит усиление конфликта, ли­бо судья испытывает стрессовое состояние с неблаго­приятными для здоровья последствиями, либо появляются комплексы в виде неуверенности в себе и т. п. Уберечь судью от таких последствий, помочь адекватно реагировать в конфликтах — вот одна из целей данной лекции.

Разберем конфликты, возникающие в ходе судеб­ного разбирательства, на модели рассмотрения уго­ловного дела. Но, чтобы говорить на одном языке, прежде всего необходимо отметить, как понимается термин «конфликт».

.Под конфликтом понимается ситуация, вызван­ная столкновением каких-либо антагонистических тенденций (действий, позиций, взглядов, установок и т. п.). Именно в таком контексте и будем рассматри­вать конфликты, возникающие в судебном заседании.

Какими бывают конфликты? Иначе говоря, какова типология конфликтов, какова их классификация?

Классифицировать конфликты можно по разным Основаниям.

С точки зрения анализа субъектов конфликта он может быть как между людьми, так и между про­дуктами их деятельности. Например, антагонистиче­ские позиции двух разных норм: одна норма требует одних действий, другая в это же время — противо­положных. Подобная конфликтная ситуация возни­кает обычно из-за несовершенства законодательства. Или же антагонистические тенденции между нормой и объективной ситуацией, сложившейся к данному моменту в обществе (например, между приватизацией и собственности со всеми ее последствиями и пред­принимательством, что характерно было для самого начала возникновения рыночных отношений в нашей стране).

Очевидно, что разрешение конфликтов, которые в той или иной мере затрагивают судебную практику, не является прерогативой психологической науки, поэтому анализ конфликтов типа «норма—норма» выходит за пределы нашего интереса.

Для психологического анализа более актуальны­ми являются конфликты, в которых хотя бы один субъект — человек, личность.

К такой группе относятся конфликты типа «чело­век—норма». Примером подобного рода конфликтов является преступление, когда действия человека и требования закона вступают в антагонистическое противоречие.

Отсюда важный вывод: в основе любого уголовно­го процесса уже лежит конфликт типа «человек—-норма (закон)». Следовательно, разбирательство по любому уголовному делу обязательно базируется на конфликте. Поскольку этот конфликт возник до на­чала судебного заседания, то предотвратить его в хо­де судебного разбирательства не представляется воз­можным. Предотвращение конфликтов «человек— закон» — есть результат профилактической деятель­ности (по предупреждению преступности).

Больший интерес в контексте данного занятия представляют конфликты типа «человек—человек» (или «участник процесса—участник процесса»). Именно об этих конфликтах чаще всего идет речь, когда говорят о конфликтных ситуациях в ходе су­дебного заседания.

И здесь возникает весьма важный вопрос о стратегии поведения судьи (по сути — руководителя су­дебного заседания): должен ли судья всеми мерами препятствовать возникновению конфликтов типа "человек—человек» в зале судебного заседания, гасить эти конфликты; или же занимать нейтральную позицию, быть отстраненным от конфликта; или acg усиливать конфликт, возникший в зале между участ­никами процесса?

Ответ на вопрос о выборе стратегии поведения ле­жит в дальнейшей классификации конфликтов типа «человек—человек».

С точки зрения объективизации эти конфликты делятся на объективные и субъективные.

Рассмотрим конфликты «человек—человек», ко­торые носят объективный характер.

Что значит: конфликт вызван объективными об­стоятельствами? Это значит: возникновение кон­фликта не зависит от желания или нежелания его 'участников, не зависит от особенностей их личности (характера, темперамента, интеллекта и т. п.). Этот конфликт не может не возникнуть в ходе судебного заседания. Более того, он запрограммирован самой процедурой судебного разбирательства. Каковы же эти конфликты?

На рис. 2 представлены участники судебного раз­бирательства и возможные объективные конфликты между ними.

Прежде всего таким объективным конфликтом является столкновение антагонистических тенден­ций между обвинением и защитой, между прокуро­ром и адвокатом (на рис. 2 связь № 1). У одного из участников тенденция доказать виновность подсуди­мого, выявить отягощающие вину обстоятельства, у другого — доказать обратное либо выявить смягчаю­щие вину обстоятельства.

В сути этого конфликта — один из принципов су­допроизводства: состязательность сторон. Этот кон­фликт объективен, он не может не быть, если, ко­нечно, судебное разбирательство соответствует прин­ципам демократического судопроизводства.

Какой должна быть позиция судьи в этом кон­фликте? Должен ли судья стараться предупредить или погасить этот конфликт; или же быть индиффе-

Рис. 2. Конфликты между участниками судебного заседания: 1 — председательствующий судья; 2 — судьи;

3 — подсудимый; 4 — адвокат; 5 — прокурор;

6 — потерпевший; 7 — свидетель со стороны защиты;

8 — свидетель со стороны обвинения

рентным в этой ситуации; или же он должен способ­ствовать этому конфликту?

Если исходить из того, что состязание (а любой вид состязательности — это конфликт, ибо каждый стремится добиться своей победы и проигрыша про­тивоположной стороны) — это основополагающий принцип достижения истины в судопроизводстве, то, очевидно, судья должен всячески способствовать возникновению такого объективного конфликта между прокурором и защитником.

А какова же практика? Практика, к сожалению, не всегда соответствует этому идеалу. И не только по­тому, что некоторые уголовные дела (дела частного обвинения) рассматривались без прокурора, и тогда адвокату приходилось «состязаться» с документом (обвинительным заключением). К сожалению, сложившаяся в нашей стране за годы советской власти практика ведения судьей судебного процесса не толь­ко не способствует конфликту между защитой и обвинением, но и нередко препятствует этому. На практи­ке судебное разбирательство — это не столько состязание сторон, сколько выяснение судом (судьей) тех аспектов дела, которые должны были бы проявиться в ходе противоборства сторон, а судья, судьи лишь фиксировали бы и оценивали их доводы. На практике судья нередко в ходе судебного следствия сам допра­шивает и сам добывает информацию вместо того, что­бы стимулировать эти стороны к противоборству, к активному высказыванию своих позиций, к их защи­те, к опровержению позиций противной стороны в хо­де всего судебного заседания, а не только на одном его этапе — прениях сторон. Но и сами эти прения в соот­ветствии со статьями УПК ограничены одним выступ­лением и только одной репликой (если не открылись новые обстоятельства). Таким образом, законодатель, вероятно, в угоду экономии времени (есть ли другое объяснение?) наложил жесткие ограничения на дис­куссию как на проявление антагонистических тен­денций, как на проявление состязательности.

К сказанному следует добавить, что из этих двух сторон (прокурор и адвокат) большую активность в реализации принципа состязательности проявляет защита. Отчего же прокурор, как правило, не стре­мится к активной защите своей позиции, к объек­тивному конфликту с адвокатом? Не из-за уверенно­сти ли, что его позиция в 99,9% будет принята — по его мнению — судьей? Да, но не только из-за этого. Прокуроры, участвующие в заседаниях, привыкли, что судья все брал на себя: и следствие, и выявление фактов, и их анализ, оценку. Хотя по идее одна из основных функций судьи (кроме оценки) — подтал­кивать стороны к противоборству, всемерно способ­ствовать объективному конфликту между прокурором и адвокатом и только затем анализировать полученную информацию и оценивать ее.

Итак, конфликт «прокурор—адвокат» — кон­фликт объективный, следовательно, он должен быть, следовательно, его необходимо поддерживать, а при необходимости — усиливать.

Но этот конфликт не единственный среди объек­тивных конфликтов между участниками судебного процесса. К числу таких конфликтов, которые не могут не возникнуть, относятся конфликты между:

.№ 2 — прокурором и подсудимым (комментарии здесь излишни);

№ 3 — прокурором и свидетелем со стороны за­щиты, ибо позиция одного из них — прокурора —. представить факты совершения подсудимым проти­воправных действий, а позиция свидетеля со сторо­ны защиты — представить известные ему факты, свидетельствующие об обратном;

№ 4 — адвокатом и потерпевшим: первый из них настроен на представление фактов, оправдывающих подсудимого, второй представляет факты, свидетель­ствующие об обратном. Возникающая в этом случае дискуссия носит конфликтный характер, каждый пытается утвердить свои позиции;

№ 5 — адвокатом и свидетелем со стороны обви­нения. Этот объективный конфликт аналогичен кон­фликту № 4;

№ 6 — подсудимым и потерпевшим. Их антагони­стические тенденции очевидны, объективны, и для установления истины необходимо стимулировать эти стороны к проявлению своих противоположных тен­денций.

Поскольку не в каждом судебном процессе участ­вуют свидетели со стороны обвинения или защиты, ^т0 в ходе судебного заседания должно быть как минимум четыре объективных конфликта.

Сделаем промежуточные выводы.

1. В судебном процессе, если он осуществляется в соответствии с принципами судопроизводства, не могут не быть конфликты между участниками процесса. По своему происхождению такие конфликты носят объективный характер.

2. Выше был приведен список участников судебного заседания, которые могут быть вовлечены процедурой судебного заседания в конфликт.

Отсюда важное следствие: ни в одной из объек­тивных конфликтных ситуаций судья не представ. лен, потому что нет объективных обстоятельств которые обусловливали бы участие судьи в кон­фликте с кем-либо из участников процесса.

И, тем не менее, судья нередко оказывается участ­ником конфликта. Но поскольку ни в одном из объ­ективных конфликтов судья не представлен, то мож­но утверждать: если судья и может быть участником конфликта, то только субъективного.

Что же такое «субъективный конфликт»?

Причиной столкновения субъективных антагони­стических тенденций являются не внешние обстоя­тельства, а личностные особенности участников кон­фликта — невыдержанность, невоспитанность, нега­тивная установка на представителей определенных социальных или профессиональных групп.

Содержательной стороной субъективных кон­фликтов является либо неуважительное высказыва­ние в адрес участника разбирательства, либо вступле­ние в пререкание с кем-либо, в том числе и с судьей, На этом — последнем моменте — следует остановить­ся особо.

Прежде всего следует отличать субъективный конфликт типа «человек—человек» от конфликта «человек—закон». Например, прерывая высказыва­ние адвоката, прокурор создает конфликт, который оценивается как субъективный конфликт типа «че­ловек—человек» (неуважение к коллеге) и как кон­фликт «человек—закон», ибо любые высказываний разрешаются только судьей (через обращение к судье). Но и в том и в другом случае судья должен гасить подобного рода конфликты, опираясь либо и яйкции (что бывает чаще всего), либо на знание психологических особенностей лиц определенных социальных или профессиональных групп.

Итак, при возникновении конфликта между участ­никами процесса судье следует прежде всего выяснить, является ли возникший конфликт объектив­ным ^п0 своему содержанию или же в нем в явной форме присутствует личностный компонент (непри­язненное отношение одного участника к другому).

Ниже в качестве примера для дифференциации объективных и субъективных конфликтов приводят­ся два ответных высказывания адвоката на ходатай­ство прокурора.

1. «Должен заметить, что в этом ходатайстве про­курора явно отсутствует фактический мотив для из­менения меры пресечения. Ходатайство не содержит очевидных доказательств, что если мой подзащит­ный останется на свободе, то он... Поэтому я не со­гласен с позицией прокурора об изменении меры пресечения».

2. «Должен заметить, что, требуя изменить меру пресечения, прокурор проявляет явный субъекти­визм, он не пожелал даже вникнуть в суть сложив­шейся ситуации. Ему абсолютно безразлично, что на руках у моего подзащитного двое маленьких детей. Это не что иное, как проявление бездушия! А те опасности, о которых пытался говорить прокурор, извините, взяты с потолка, просто придуманы, если учитывать личность подзащитного. А прокурор, опять же в силу своего бездушия, не учел это важное обстоятельство».

Итак, два конфликта между прокурором и адвока­том. Но если первый конфликт — в чистом виде объ­ективный конфликт, то во втором случае высказыва­ния адвоката в определенной мере направлены про-fHB личностных качеств прокурора. И это уже в определенной мере субъективный конфликт. Если после высказываний адвоката (при том и другом ва­рианте) прокурор попросит слово, то в первом случае такое желание следует поощрять (совсем не исключено, что прокурор сейчас приведет действенные аргументы в защиту позиции о взятии подсудимого под стражу), а во втором случае от прокурора следует. ожидать и ответного выпада (в личностном плане). В этом случае, предоставляя вновь слово прокурору судье, для профилактики дальнейшего развития субъективного конфликта, следует прокомментировать выступление адвоката в том духе, что необходимо обсуждать не личность прокурора, а его ходатай­ство, а обращаясь к прокурору, просить его «с учетом только что сказанного, говорить по существу хода­тайства» и тем самым предотвратить начинающуюся перепалку, т. е. субъективный конфликт.

Следовательно, для выработки тактики, адекват­ной ситуации, судья, сталкиваясь с очередным кон­фликтом, должен каждый раз решать: объективный конфликт или субъективный, а если в высказывании есть и то и другое, то четко отделять зерна от плевел, т. е. поощрять одну часть высказывания, стимулиро­вать к этому, и осуждать (пресекать) другую часть.

Ибо не все конфликты, возникающие в ходе су­дебного заседания, нежелательны. Как мы теперь знаем, есть конфликты, которые судья должен даже провоцировать.

До сих пор мы говорили о конфликтах, в которых судья не участвовал. Но, как уже отмечалось, судья нередко оказывается участником конфликта. Разуме­ется, такой конфликт — и это стоит повторить — ни при каких обстоятельствах не может быть отнесен к объективным конфликтам. Если в ходе судебного заседания судья оказывается одним из участников конфликта, то этот конфликт всегда субъективный.

— Ну, а если, профессор, кто-то из участников нарушает какие-то нормы (допустим, процессуально­го характера) и судья соответствующим образом реа­гирует на это, разве это не есть конфликт, разве су­дья таким образом не становится одним из участни­ков конфликта?

- Если имеется в виду конфликтная ситуация типа «человек—закон» (например, кто-то высказы­вается без разрешения судьи), то в этом случае судья становится не участником конфликта, а арбитром яежДУ данным лицом и... законом. И даже в том случае, когда нарушено право самого судьи (напри­мер, подсудимый своей репликой прерывает судью), это все же конфликт «человек (подсудимый)—за­кон», но не «подсудимый—судья». Судья не может быть участником объективного конфликта.

— Ну, а если высказывание кого-либо из участ­ников процесса содержит выпад в адрес личностных характеристик судьи? Разве в этом случае не возни­кает конфликт «участник процесса—судья»?

— Да, может возникнуть (и, к сожалению, возни­кает), если судья увидит в этом высказывании выпад против его личности, а не против... закона!

Поскольку подобные ситуации весьма актуальны для каждого судьи, сформулируем правило, которым следует в этих случаях руководствоваться: судью не­возможно оскорбить как личность, можно лишь на­рушить закон (об уважении к суду). И реакция судьи должна быть не личностной, как у обычных людей (обидно, больно), а отстраненной, как если бы в зале оскорбили кого-либо из иных участников процесса.

Может ли кто-либо в зале оскорбить судью? Да, может. А может ли судья на кого-либо в зале оби­деться, например на того, кто весьма нелестно, ска­жем прямо — в грубой форме высказался в адрес личностных качеств судьи? Ведь и такое явление не самое редкое в судебной практике. Иначе говоря, имеет ли право судья в этих ситуациях на проявле­ние чувств, например на проявление такого чувства, как собственное достоинство?

Ответ на этот вопрос хотя и прост, но практика ему не всегда соответствует. Если в ответ на оскорби­тельную реплику в свой адрес некий человек почув­ствовал обиду, почувствовал некое унижение своего собственного достоинства, унижение своего «Я», то в зале заседания как личностный выпад или как просто нарушение закона, с которым Вы сталкивае­тесь в любом уголовном деле? Ведь Вы не возмущае­тесь и не негодуете, когда оказывается доказанным, что подсудимый действительно нарушил закон (со­вершил, допустим, кражу). Почему же следует воз­мущаться (себе в ущерб!), негодовать или просто пе­реживать, когда тот же подсудимый нарушает дру­гой закон — закон об уважении к суду? Не слишком ли дорого Вам будет стоить подобное переживание, подобное стрессовое состояние? И не только Вам, но и Вашим близким (а о них тоже следует думать. Вы им нужны), да и делу Вашему, и обществу в целом? Вопрос риторический, ибо и ответ очевиден.

Остается лишь сменить позицию: «Судья — тоже человек» на позицию: «Судья (в зале заседания) — только арбитр».

Ибо выгоднее, как оказывается, для самого судьи последнее, а не первое.