Сага о людях из Лососьей долины 1 страница

Саги об исландцах

Сага о Ньяле

I

Жил человек по имени Мёрд, по прозванию Скрипица. Он был сын Сигвата Рыжего.
Двор его стоял на Равнине Кривой Реки. Это был богатый и знатный человек, охотно
помогавший в тяжбах. Он так знал законы, что решения, принятые без него,
казались незаконными. У него была единственная дочь по имени Унн. Это была
красивая девушка, учтивая и хорошего нрава. Она слыла лучшей невестой на Равнине
Кривой Реки.
Теперь сага переходит к людям из Долин Широкого Фьорда. Там жил человек по имени
Хёскульд. Он был сын Колля из Долин. Его мать звали Торгерд. Она была дочь
Торстейна Рыжего, сына Олава Белого, внука Ингьяльда, правнука Хельги. Ингьяльд
был сыном Торы, дочери Сигурда Змей в Глазу, сына Рагнара Кожаные Штаны. Матерью
Торстейна Рыжего была Ауд Мудрая, дочь Кетиля Плосконосого, сына Бьёрна Бычья
Кость. Хёскульд жил в Хёскульдовом Дворе, в Лососьей Долине. У Хёскульда был
брат по имени Хрут. Его двор назывался Хрутов Двор. Хрут и Хёскульд были
единоутробные братья. Отцом Хрута был Херьольв. Хрут был красивый, рослый и
сильный человек, искусный в бою, спокойный, очень умный, беспощадный к врагам и
хороший помощник в любом большом деле.
Случилось как-то, что у Хёскульда были гости и среди них брат его Хрут. Он сидел
рядом с ним. У Хёскульда была дочь по имени Халльгерд. Она играла с другими
девочками на полу. Это была красивая и стройная девочка, волосы у нее блестели,
как шелк, и были длинные, до пояса. Хёскульд подозвал ее.
— Подойди-ка сюда, — сказал он.
Она тотчас же подошла. Взяв за подбородок, он поцеловал и отпустил ее. Затем
Хёскульд спросил Хрута:
— Нравится тебе эта девочка? Красивая, правда?
Хрут промолчал, и Хёскульд повторил вопрос. Тогда Хрут сказал:
— Слов нет, девочка хороша, и немало народу пострадает из-за ее красоты. Не
понимаю, однако, в кого она уродилась с такими воровскими глазами.
Хёскульд рассердился, и какое-то время братья не разговаривали друг с другом.
У Халльгерд были братья — Торлейк, отец Болли, Олав, отец Кьяртана, и Бард.

II

Случилось раз, что братья Хёскульд и Хрут поехали вместе на альтинг. Там
собралось много народу. Хёскульд сказал как-то Хруту:
— Хотел бы я, брат, чтобы ты нашел себе невесту и посватался.
Хрут на это заметил:
— Я и сам давно подумываю об этом, да все никак не решусь. Но теперь, пожалуй,
послушаюсь тебя. Куда же, по твоему, следует обратиться?
Хёскульд ответил:
— Сюда на тинг съехалось много знатных людей, и выбор богатый. Есть у меня уже
кое-что для тебя на примете. У Мёрда Скрипицы, очень умного человека, есть дочь
по имени Унц. Он сейчас с дочерью здесь на тинге. Ты можешь увидеться с нею,
если хочешь.
На другой день, когда люди собирались на судилище, они увидели поодаль, возле
землянки людей с Кривой Реки, нарядных женщин Хёскульд сказал Хруту:
— Вот Унн, о которой я тебе говорил. Нравится она тебе?
— Очень, — ответил тот, — но не знаю, будем ли мы с ней счастливы.
Затем они пошли на судилище. Мёрд Скрипица толковал там, по своему обыкновению,
законы, а потом удалился в свою землянку. Хёскульд и Хрут встали и направились к
землянке Мёрда. Войдя, они увидели Мёрда в глубине землянки и приветствовали
его. Он встал и пошел им навстречу, протянул Хёскульду руку и посадил его рядом
с собой, а Хрут сел возле брата. Они поговорили о разном, и наконец Хёскульд
сказал:
— Есть у меня к тебе дело. Хрут хочет породниться с тобой и посватать твою дочь.
А я хочу помочь ему в этом.
Мёрд отвечает:
— Я знаю, что ты человек выдающийся, но таков ли твой брат?
Хёскульд ответил:
— Я уступаю ему.
Мёрд сказал:
— Много придется тебе выделить брату, ведь она у меня единственная наследница.
— Решим сразу, — говорит Хёскульд. — Хрут получит от меня Гребеночный Мыс и
Хрутов Двор вплоть до Трандова Оврага. Кроме того, ему принадлежит торговый
корабль, что теперь в плавании.
Тут к Мёрду обратился Хрут:
— Ты, конечно, понимаешь, хозяин, что брат из любви ко мне расхвалил меня сверх
всякой меры. Если, однако, по-твоему, дело стоящее, я хотел бы услышать твои
условия.
Мёрд ответил:
— Я обдумал эти условия. Она получит в приданое шестьсот локтей сукна, а в твоем
доме состояние ее должно увеличиться на треть; если же у вас будут наследники,
то все имущество будет принадлежать вам обоим поровну.
— Согласен, — сказал Хрут. — Можно звать свидетелей.
После этого все поднялись с мест, подали руки друг другу, и Мёрд объявил свою
дочь Унн невестой Хрута. Свадьба должна была состояться спустя полмесяца после
середины лета в доме Мёрда. Затем все разъехались с тинга по домам.
Когда по пути на запад братья проезжали мимо Камней Халльбьёрна, навстречу им
попался Тьостольв, сын Бьёрна Золотоноши из Долины Дымов. Тьостольв сообщил им,
что в устье Белой Реки пришел корабль и что на нем плыл дядя Хрута Эцур, и он
хочет, чтобы Хрут как можно скорее встретился с ним. Услышав это, Хрут попросил
Хёскульда поехать с ним к кораблю. Хёскульд согласился, и, когда они приехали к
кораблю, Хрут учтиво и радушно приветствовал своего родича Эцура. Эцур пригласил
их в свою землянку выпить браги. Затем развьючили лошадей, и братья вошли в
землянку и сели пить. Хрут сказал Эцуру:
— Теперь, родич, поезжай ко мне, на запад, и проведи у меня зиму.
— Не получится, племянник. Я привез тебе весть: умер брат твой Эйвинд. Он
завещал тебе наследство на Гулатинге, и твои недруги завладеют им, если ты не
поедешь.
— Не знаю, как и быть, брат, — говорит Хрут, — ведь я уже распорядился насчет
своей свадьбы.
Хёскульд сказал:
— Поезжай на юг и поговори с Мёрдом. Попроси его отложить свадьбу и оставить
сговор в силе на три года. А я поеду домой и доставлю твои товары на корабль.
Хрут сказал:
— Я хочу, чтобы ты взял себе муки, лесу и всего, чего еще пожелаешь, из товаров,
что привез Эцур.
Хрут велел привести лошадей и отправился на юг, а Хёскульд поехал к себе домой,
на запад.
Хрут приехал на Равнину Кривой Реки к Мёрду, и его там хорошо приняли. Хрут
рассказал Мёрду обо всем случившемся и попросил совета. Мёрд спрашивает:
— А велико ли наследство?
Хрут ответил, что оно составит двести марок, если достанется ему целиком. Мёрд
сказал:
— Это много больше того, что я смогу оставить тебе в наследство. Непременно
поезжай, если хочешь.
Затем Хрут вернулся к кораблю и пробыл там все лето, пока корабль не снарядили в
путь. Хёскульд привез на корабль все товары Хрута, а Хрут поручил ему
приглядывать за добром, пока его не будет в Исландии. Затем Хёскульд уехал к
себе домой. Вскоре подул попутный ветер, и они вышли в море. Через три недели
они подошли к островам Хернар и оттуда направились дальше на восток, в Вик.

III

Норвегией правил в то время Харальд Серая Шкура, сын Эйрика Кровавая Секира,
внук Харальда Прекрасноволосого. Мать его звали Гуннхильд. Она была дочь Эцура
Тоти. Они жили в это время на востоке, в Конунгахелле. Дошла до них весть о том,
что в Вик пришел корабль. Услышав об этом, Гуннхильд стала расспрашивать, кто из
исландцев приехал с кораблем. Ей сказали, что один из них Хрут, племянник Эцура.

— Знаю, — сказала Гуннхильд. — Он хочет получить свое наследство, которое сейчас
в руках человека по имени Соти. Затем она позвала своего слугу, его звали
Эгмунд:
— Я хочу послать тебя в Вик к Эцуру и Хруту. Скажи, что я приглашаю обоих к себе
на зиму, и передай, что буду им другом. И если Хрут будет следовать моим
советам, я помогу ему получить наследство, а также и в других его делах. Я буду
также его заступницей перед конунгом.
Слуга поехал к Эцуру и Хруту. Те оказали ему достойный прием, узнав, что он
слуга Гуннхильд. Эгмунд рассказал им тайно о своем поручении. Они посовещались
между собой, и Эцур сказал Хруту:
— Сдается мне, племянник, что решать нам нечего, потому что нрав Гуннхильд мне
известен: если мы не захотим поехать к ней, то она немедленно изгонит нас из
страны и отнимет все наше добро, если же поедем, то примет нас, как обещала.
Эгмунд вернулся домой и сообщил Гуннхильд, что исполнил ее поручение, и сказал,
что они приедут.
Гуннхильд сказала:
— Этого и следовало ожидать, недаром Хрут слывет умным и достойным человеком. А
теперь смотри не пропусти, когда они станут приближаться ко двору, и скажи мне.
Хрут с Эцуром выехали на восток, в Конунгахеллу. Когда они приехали туда, к ним
вышли родичи и друзья и радушно приветствовали их. Они спросили, здесь ли
конунг. Им ответили, что здесь.
Потом они встретили Эгмунда. Он передал им привет от Гуннхильд и добавил: чтобы
избежать пересудов она пригласит их только после того, как их примет конунг. Он
продолжал:
— Она сказала: «А то подумают, что я их ждала. Но я сделаю все по-своему. Пусть
Хрут смело обратится к конунгу и попросится к нему в дружинники». А вот и
придворные одежды, которые она прислала тебе, Хрут. В них ты должен предстать
перед конунгом.
После этого он ушел. На другой день Хрут сказал:
— Пойдем предстанем перед конунгом.
— Пожалуй, — сказал Эцур.
Они пошли вместе с родичами и друзьями, и их было двенадцать человек. Когда они
вошли в палату, конунг пировал. Хрут подошел первым и приветствовал конунга. Тот
внимательно поглядел на пришельца, который был хорошо одет, и спросил как его
зовут. Тот назвал себя.
— Ты исландец? — спросил конунг. Хрут ответил, что исландец.
— Что побудило тебя явиться к нам?
— Я хотел видеть ваше величество, государь! А еще мне надо получить здесь, в
стране, большое наследство. Я буду обязан вам, если получу его.
Конунг говорит:
— Всякий найдет поддержку в моих законах в этой стране. Есть ли у тебя еще дела
к нам?
— Государь, — сказал Хрут, — я хочу просить вас принять меня в свою дружину и
сделать вашим дружинником.
Конунг молчал. Гуннхильд сказала:
— Сдается мне, что этот человек оказывает вам большую честь. Было бы очень
хорошо, если бы в вашей дружине было много таких людей.
— Он умный человек? — спросил конунг.
— И умный и отважный, — ответила она.
— Мать моя, видно, хочет, чтобы ты добился звания, о котором ты просишь. Но
величие наше и обычаи страны требуют, чтобы ты явился ко мне снова через
полмесяца. Тогда ты и станешь моим дружинником. А до тех пор ты будешь жить у
моей матери.
Гуннхильд сказала Эгмунду:
— Веди их в мой дом и устрой им пир.
Эгмунд вышел с ними и провел их в каменную палату. Она была украшена
прекраснейшим пологом. Там же стоял и престол Гуннхильд. Эгмунд сказал:
— Теперь подтвердится все, что я вам прежде говорил о Гуннхильд. Вот ее престол,
садись на него и сиди, даже если она сама придет.
Затем он устроил им пир. Они просидели недолго, как явилась Гуннхильд. Хрут
вскочил было, чтобы приветствовать ее.
— Сиди, — сказала она, — ты будешь сидеть на этом месте, пока гостишь у меня.
Затем она села подле Хрута и стала пить вместе с ним. А вечером она сказала:
— Будешь этой ночью спать у меня в горнице.
— Как вам будет угодно, — сказал Хрут.
Затем они пошли спать, и она тотчас же заперла горницу изнутри. Они провели там
ночь вдвоем, а утром принялись пировать. И все те полмесяца они спали одни в ее
горнице. А людям, бывшим при ней, Гупнхильд сказала:
— Вы поплатитесь жизнью, если хоть слово пророните о том, что было у нас с
Хрутом.
Хрут подарил ей сто двадцать локтей сукна и двенадцать овчин. Гуннхильд
поблагодарила его за подарки. Поцеловав и поблагодарив ее, Хрут стал прощаться.
Она пожелала ему счастливого пути. На другой день он явился к конунгу с тремя
десятками людей и приветствовал его.
Конунг сказал:
— Видно, ты хочешь, Хрут, чтобы я сдержал обещание.
И Хрут сделался дружинником конунга. Хрут спросил:
— Где же мне теперь сидеть?
— Пусть моя мать распорядится, — сказал конунг. И она отвела ему самое почетное
место(1), и он пробыл при конунге в большой чести всю зиму.

IV

Весной Хрут узнал, что Соти отплыл на юг, в Данию, и увез с собой все
наследство. Тогда Хрут пошел к Гунихильд и рассказал ей об этом.
Гуннхильд сказала:
— Я дам тебе два боевых корабля с людьми, и в числе их храбрейшего воина — Ульва
Немытого, предводителя нашей стражи. Но ты должен до отъезда повидать конунга.
Хрут так и сделал. Представ пред конунгом, он рассказал ему о том, что узнал о
Соти, и о своем намерении отправиться за ним в погоню.
Конунг спросил:
— Какую ратную силу дала тебе моя мать?
— Два боевых корабля во главе с Ульвом Немытым, — ответил Хрут.
— Это немало, — сказал конунг, — но я дам тебе еще два корабля. Тебе понадобится
все это войско.
Затем он проводил Хрута до корабля, пожелал ему счастливого пути, и Хрут со
своими людьми отплыл на юг.

V

Жил человек по имени Атли. Он был сын ярла Арнвида из Восточного Гаутланда. Он
любил воевать, и его корабли стояли наготове в озере(2). У него было шесть
кораблей. Его отец не уплатил дани Хакону Воспитаннику Адальстейна и бежал с
сыном из Ямталанда в Гаутланд. Атли вывел свои корабли из озера через пролив
Стоккссунд, направился на юг, в Данию, и стал в лроливе Эйрасунд. Атли был
объявлен вне закона как датским, так и шведским конунгом. Хрут направился на юг,
в Эйрасунд, и, войдя в пролив, увидел там множество кораблей. Ульв спросил:
— Что прикажешь делать, исландец?
— Плыть вперед, — сказал Хрут, — попытка не пытка. Мы с Эцуром на нашем корабле
пойдем первыми, а ты плыви, как сам знаешь.
— Не бывало еще такого, чтобы другие были мне щитом, — сказал Ульв и поставил
свой корабль борт о борт с кораблем Хрута. Так они и поплыли вперед, в глубь
пролива.
Те, кто был в проливе, увидели идущие на них корабли и сказали об этом Атли. Тот
ответил:
— Удобный случай поживиться. Убирайте палатки и готовьтесь к битве на каждом
корабле. А мой корабль будет посредине.
Корабли понеслись вперед. Когда они сблизились на расстояние голоса, Атли
поднялся и сказал:
— Очень вы неосмотрительны. Разве вы не видели, что в проливе боевые корабли?
Как зовут вашего предводителя?
Хрут назвал себя.
— Чей ты человек? — говорит Атли.
— Дружинник конунга Харальда Серая Шкура.
— Давно уже норвежские конунги нас с отцом недолюбливают, — сказал Атли.
— Тем хуже для тебя, — говорит Хрут.
— Встреча наша с тобой кончится так, — отвечает Атли, — что тебе и рассказать о
ней не доведется.
И, схватив копье, он метнул его в корабль Хрута, и оно сразило одного воина.
Завязалось сражение, но справиться с кораблями Хрута оказалось нелегко. Ульв
храбро сражался, рубил и колол направо и налево.
Воина, который стоял на носу корабля Атли, звали Асольв. Он вскочил на корабль
Хрута и уложил четырех человек, прежде чем Хрут заметил его и пошел на него.
Когда они сошлись, Асольв пронзил копьем его щит, но тут Хрут зарубил его
секирой. Увидев это, Ульв Немытый сказал:
— Здорово ты рубишь, Хрут. Видно, немало ты задолжал Гуннхильд.
— Боюсь я, — говорит Хрут, — что ты говоришь устами покойника.
Тут Атли заметил у Ульва незащищенное место и пронзил его копьем. Началась
жестокая сеча. Атли вскочил на корабль Хрута и врубился глубоко вперед. Эцур
обернулся к нему, метнул копье, но сам упал навзничь, раненный чужим копьем.
Тогда Хрут повернулся к Атли. Тот немедля ударил секирой в щит Хрута и расколол
его сверху донизу. Кто-то камнем попал Атли в руку, и он выронил меч. Хрут
подхватил меч, отрубил им Атли ногу, а затем нанес смертельную рану.
Они взяли богатую добычу и увели с собой два лучших корабля. Они там оставались
недолго.
С Соти они разминулись в пути. Соти вернулся в Норвегию и, приплыв в
Лимгардссиду, высадился на берег. Там он встретил Эгмунда, слугу Гуннхильд. Тот
сразу же узнал его и спрашивает:
— Ты сюда ненадолго?
— На три ночи, — говорит Соти.
— А потом куда? — спрашивает Эгмунд.
— На запад, в Англию, — говорит Соти, — и больше никогда не вернусь назад, пока
в Норвегии правит Гуннхильд.
Эгмунд поехал оттуда к Гуннхильд, пировавшей неподалеку со своим сыном Гудрёдом,
и рассказал ей о намерениях Соти. Она сразу же попросила Гудрёда убить его.
Гудрёд тотчас поехал и, напав на Соти врасплох, велел отвести его на берег и там
повесить, а добро захватил и отвез матери. Она послала людей доставить все
захваченное добро в Конунгахеллу и затем поехала туда сама.
Хрут, захватив много богатой добычи, осенью направился назад. Он поехал к
конунгу, и тот хорошо его принял. Он предложил конунгу и его матери взять из
добычи, что они хотят, и конунг взял себе треть всей добычи. Гуннхильд сказала
Хруту, что отняла у Соти наследство, а самого велела убить. Он поблагодарил ее и
отдал ей половину добра.

VI

Хрут провел зиму у конунга и был в большом почете. Когда же наступила весна, он
стал молчалив. Гуннхильд заметила это и, оставшись с ним наедине, спросила:
— Что с тобой?
Хрут говорит:
— А то со мной, что как говорится, в гостях хорошо, а дома лучше.
— Хочешь в Исландию? — говорит она.
— Да, хочу, — говорит он.
— Уж не осталось ли там у тебя зазноба? — спрашивает она.
— Нет, не осталась, — ответил он.
— А я все же думаю, что осталась, — говорит она.
На том разговор и кончился. Хрут пошел к конунгу и приветствовал его. Конунг
спросил:
— Чего ты хочешь, Хрут?
— Я хочу просить, государь, чтобы вы отпустили меня в Исландию.
— Разве тебе там будет больше почета, чем здесь? — говорит конунг.
— Нет, — отвечает Хрут, — но всякому своя судьба.
— Кто сильней, того не перетянешь, — говорит Гуннхильд, — позвольте ему,
государь, ехать, куда ему хочется.
В стране был тогда недород, но конунг все же дал ему с собой муки, сколько тот
захотел. Хрут с Эцуром стали снаряжаться в путь, и когда корабли были совсем
готовы, Хрут пошел к конунгу и Гуннхильд прощаться. Она отвела его в сторону и
сказала:
— Вот золотое запястье, хочу подарить его тебе. И надела запястье ему на руку.
— Много хороших подарков я получил от тебя, — говорит Хрут.
Она обняла его за шею, поцеловала и сказала:
— Если моя власть над тобой так велика, как я думаю, то не будет у тебя утехи в
Исландии с женщиной, что у тебя на уме. А с другими женщинами ты добьешься чего
хочешь. Пусть мы оба поплатимся за то, что ты не доверился мне.
Хрут засмеялся и ушел. Затем он предстал перед конунгом и поблагодарил его.
Конунг учтиво поговорил с ним и пожелал счастливого пути, добавив, что Хрут
отважнейший человек и умелый в обращении со знатными людьми. Хрут тотчас же
направился к кораблю.
Им выдался попутный ветер, и они достигли Городищенского Фьорда. Как только
корабль причалил, Хрут поехал к себе, на запад, а Эцур стал распоряжаться
выгрузкой. Хрут поехал в Хёскульдов Двор. Хёскульд встретил его хорошо, и Хрут
рассказал ему все о своем путешествии. Потом они послали человека на восток к
Мёрду Скрипице сказать, чтобы тот готовился к свадьбе. А братья вместе поехали к
кораблю, и Хёскульд рассказал брату, что пока его не было в Исландии, добро его
приумножилось. Хрут сказал:
— Я дам тебе муки столько, чтобы хватило на зиму. Но заслужил ты награду
побольше.
После этого они вкатили корабль на берег, укрыли его, а всю кладь отвезли на
запад, в Долины. Хрут пробыл дома в Хрутовом Дворе, пока не осталось шесть
недель до начала зимы. Затем братья с Эцуром собрались на свадьбу, и с ними
шесть десятков человек. Приехали они на Равнину Кривой Реки. Там уже было много
гостей. Мужчины сели на скамьях, а женщины заняли свои места. Но невеста была
очень печальна. Они попировали на свадьбе, и пир был на славу. Мёрд выдал
приданое своей дочери, и она уехала с Хрутом на запад.
Когда они приехали домой, Хрут поручил ей все домашнее хозяйство, и всем это
понравилось. Но супружеская жизнь у них не ладилась, и так продолжалось до самой
весны. Когда наступила весна, Хруту понадобилось поехать на Западные Фьорды,
чтобы собрать долги за товары. Перед отъездом жена говорит ему:
— Ты вернешься до того, как люди поедут на тинг?
— А что? — отвечает Хрут.
— Я хочу поехать на тинг, — говорит она, — и повидаться с отцом.
— Что ж, — сказал Хрут, — поедем на тинг.
— Хорошо, — говорит она.
Затем он поехал из дому на запад, к фьордам, и, дав в долг все полученные
деньги, возвратился домой. Вскоре он стал собираться на альтинг. Он взял с собой
всех своих соседей. Брат его Хёскульд также поехал с ним. Жене Хрут сказал:
— Если тебе все еще хочется на тинг, то собирайся и поедешь со мной.
Она быстро собралась, и они направились на тинг. Приехав на тинг, Унн пошла в
землянку своего отца. Он встретил ее хорошо, но она была не в духе. Заметив это,
он сказал ей:
— Я видывал тебя повеселее. Что с тобой такое?
Она заплакала, ничего не ответив. Тогда он снова спросил:
— К чему же было ехать на тинг, если ты не хочешь мне довериться? Или тебе,
может быть, там, на западе, худо живется?
Она ответила:
— Я бы отдала все на свете за то, чтобы ноги моей там не было.
Мёрд сказал:
— Я тотчас же выясню, в чем дело.
И он послал человека за Хёскульдом и Хрутом. Те сразу же пошли к нему. Когда они
вошли, Мёрд встал, учтиво приветствовал их и предложил сесть. Они говорили
долго, и все было хорошо. Тут Мёрд сказал Хёскульду:
— Почему моей дочери так не нравится у вас, на западе?
Хрут сказал:
— Пусть сама скажет, если она в обиде на меня.
Но никаких жалоб на Хрута высказано не было. Тогда Хрут предложил спросить
соседей и домочадцев, как он обходится с женой. Те отозвались о нем очень хорошо
и сказали, что она распоряжается всем в доме, как хочет. Тогда Мёрд сказал:
— Поезжай-ка ты домой и живи со своим мужем, потому что все свидетели говорят в
его пользу, а не в твою.
И вот Хрут с женой вернулись с тинга домой и жили в добром согласии все лето. Но
когда наступила зима, дело у них разладилось, и чем ближе к лету, тем больше.
Хруту опять понадобилось поехать к фьордам, и он сказал, что его на альтинге не
будет. Унн ничего не сказала в ответ, и Хрут собрался и уехал.
VII
Настало время тинга. Унн обратилась к Сигмунду, сыну Эцура, и спросила его,
поедет ли он с нею на тинг. Тот ответил, что не поедет, если это может прийтись
не по душе его родичу Хруту.
— Я потому обратилась к тебе, что ты обязан мне больше, чем кто-либо другой, —
говорит она. Он ответил:
— Ладно, но при условии, что ты вернешься со мной сюда и ничего не сделаешь
тайком ни против Хрута, ни против меня.
Она пообещала. Затем они поехали на тинг. Там был Мёрд, ее отец. Он встретил ее
очень радушно и пригласил на все время тинга жить в его землянке. Она приняла
приглашение.
Мёрд спросил:
— Что скажешь мне о Хруте, твоем муже?
Она говорит:
— Могу сказать о нем только хорошее, но не все в его власти.
Мёрд помолчал и сказал:
— Ты что-то скрываешь дочь. А кроме меня тебе некому этого поведать. Доверься
мне, уж я лучше всех разберусь в твоем деле.
Затем они уединились, чтобы никто не мог их услышать, и Мёрд сказал дочери:
— Расскажи все, что произошло между вами, не бойся.
— Видно, не миновать этого, — говорит она. — Я хочу развестись с Хрутом, и вот
почему. Нет мне от него как от мужа никакого проку, хотя силой мужской он не
обижен.
— Как же это так? — говорит Мёрд. — Расскажи толком!
Она ответила:
— Когда он приходит ко мне, плоть его так велика, что он не может иметь утехи со
мной, и как мы оба ни стараемся, ничего у нас не получается. Но по всему видно,
что по силе своей мужской он не хуже других мужчин.
Мёрд сказал:
— Ты правильно поступила, рассказав мне все. Я дам тебе совет, и он пойдет тебе
на пользу, если ты точно ему последуешь. Ты сейчас поедешь с тинга домой, и муж
твой, — а он, наверно, уже вернулся — встретит тебя хорошо. Будь с ним ласкова и
обходительна, и ему покажется, что все у вас наладилось. Не выказывай ему ни в
чем недовольства. А когда наступит весна, скажись больной и сляг в постель. Хрут
поверит твоей болезни и не станет тебя бранить. Скорее даже наоборот, он будет
просить всех, чтобы за тобой ухаживали как можно лучше. Потом он отправится
вместе с Сигмундом на запад, к фьордам, пробудет там до позднего лета и привезет
оттуда все добытое им добро. А когда все, кто собирается поехать на тииг, уедут
из Долин, встань с постели и вели людям ехать с тобой. Когда сборы будут
кончены, подойди к своему ложу с людьми, которые поедут с тобою. Ты призовешь их
в свидетели у твоего ложа и объявишь себя разведенной с ним так, как об этом
полагается объявлять на альтинге и в согласии с законом. То же самое повтори у
дверей дома. Затем поезжай и держи путь через Пустошь Лососьей Долины и
Каменистую Пустошь, потому что никому не придет в голову искать тебя по дороге к
Бараньему Фьорду. Так ты будешь ехать, пока не доберешься до меня, а тогда я
возьму дело в свои руки, и тебе не придется больше возвращаться к Хруту.
И вот она вернулась с тинга домой, и Хрут уже был дома и встретил ее радушно.
Она учтиво ответила ему и была с ним ласкова. Они прожили в ладу всю зиму. А
когда наступила весна, она заболела и слегла. Хрут уехал к фьордам и наказал
хорошенько ухаживать за больной. А когда настала пора тинга, она собралась в
дорогу и сделала все, как ей наказал отец, а затем поехала на тинг. Соседи
искали ее, но не нашли. Мёрд принял дочь хорошо и спросил ее, как она выполнила
его наставления.
— Я сделала все в точности, — ответила она.
Он пошел па Скалу Закона и объявил о ее разводе с Хрутом. Это было новостью для
всех. Затем Унн поехала с отцом домой и больше никогда не возвращалась туда, на
запад.

VIII

Хрут вернулся домой и был очень удивлен, узнав про отъезд жены. Но он вел себя
спокойно и пробыл весь год дома, ни с кем о своем деле не советуясь. На другое
лето он поехал на тинг с братом Хёскульдом, взяв с собой множество людей.
Приехав на тинг, он спросил, здесь ли Мёрд Скрипица. Ему сказали, что здесь. Все
ожидали, что они станут говорить о своем деле, но этого не случилось.
Однажды, когда люди пошли к Скале Закона, Мёрд назвал своих свидетелей и начал
тяжбу с Хрутом по поводу приданого дочери, предъявив иск на девятьсот локтей
сукна. Он требовал немедленной уплаты, а также возмещения в три марки в случае
отказа от немедленной выплаты. Он обращался к суду четверти, которому надлежало
разобрать это дело по закону. Он объявил об этом во всеуслышание на Скале
Закона.
В ответ на это Хрут сказал:
— Ты затеваешь тяжбу больше из жадности и честолюбия, чем из добрых побуждений и
благородства. Но я могу ответить тебе, потому что мои деньги еще не попали в
твои руки. Я объявляю и призываю в свидетели всех стоящих здесь, у Скалы Закона,
что вызываю тебя на поединок. Я ставлю в заклад все приданое и еще столько же.
Пусть тот из нас, кто победит другого, владеет всем этим добром. А если ты
откажешься биться со мной, то все твои притязания теряют силу.
Мёрд промолчал и стал совещаться со своими друзьями. Ёрунд Годи сказал ему:
— Не нужен тебе наш совет в этом деле. Сам знаешь: будешь биться с Хрутом —
потеряешь не только добро, но и жизнь. А ему что, он и ростом взял, и отваги у
него хватает.
Тогда Мёрд заявил, что не будет сражаться с Хрутом. Тут у Скалы Закона поднялся
большой шум и крик, и Мёрд был очень пристыжен. А затем люди поехали с тинга
домой.
Братья Хёскульд и Хрут поехали на запад, в Долину Дымов, и по пути заехали в
Рощу. Там жил тогда Тьостольв, сын Бьёрна Золотоноши. В тот день шел сильный
дождь, люди промокли, и для них был разведен огонь. Тьостольв сидел между
Хёскульдом и Хрутом, а два мальчика, которые подкармливались в его доме, играли
на полу, а возле них девочка. Они много болтали, потому что были еще
неразумными. Один из них сказал:
— Я буду Мёрд и вызову тебя на суд, потому что ты не жил со своей женой. Другой
отвечал:
— А я буду Хрут и откажусь вернуть приданое, если ты не будешь биться со мной.
Они повторили это несколько раз. Среди домочадцев раздался хохот. Хёскульд
рассердился и стегнул мальчика, который назвался Мёрдом, лозой. Удар пришелся по
лицу и рассек кожу. Хёскульд сказал мальчугану:
— Вон отсюда, и не смей шутить над нами.
Но Хрут сказал ему:
— Подойди ко мне.
Мальчуган подошел. Хрут снял золотое кольцо с пальца и дал ему, сказав:
— Уходи и смотри больше никогда никого не задевай.
Мальчик пошел и сказал:
— Я никогда не забуду твоего благородства.
Хрута хвалили за этот поступок. Затем они поехали к себе домой, на запад, и на
этом кончается их история с Мёрдом.