Сага об Олаве сыне Трюггви 30 страница

Смерть взяла – немало

Слез лилось, ведь конунг

Людям щедро сыпал

Злато – ратоборца,

Разрывала грудь им

Скорбь, не сякло горе

Княжьих слуг, и долго

Печаль их снедала.

XXIX

После этих событий Харальд конунг созвал на тинг свое войско и говорит своим людям, что намерен отправиться с ними на тинг в Вебьёрге и добиваться провозглашения себя конунгом Датской Державы и затем подчинить себе страну. Он говорит, что Дания также досталась ему в наследство после его сородича Магнуса конунга, как и Норвежская Держава, и он просит войско поддержать его, обещая, что с этих пор норвежцы во все времена будут господами над датчанами.

Тогда Эйнар Брюхотряс возразил ему, говоря, что его долг скорее заключается в том, чтобы проводить Магнуса конунга, его воспитанника, до могилы и отправить его к отцу, Олаву конунгу, чем воевать за пределами страны или домогаться державы и собственности другого конунга. Он закончил свою речь тем, что считает за лучшее следовать за мертвым Магнусом конунгом, нежели за каким‑нибудь другим живым конунгом. Затем он взял тело покойного и пышно его убрал, и эти приготовления можно было видеть с корабля конунга. Тогда все трёнды и норвежцы приготовились к поездке домой с останками Магнуса конунга, и ополчение разошлось. Харальд конунг увидел, что ему лучше возвратиться в Норвегию и прежде подчинить себе эту державу, а потом собирать войско. И Харальд конунг отплыл вместе со всем ополчением в Норвегию. Когда же он прибыл в Норвегию, он созвал народ на тинг, и его провозгласили конунгом над всею страной. Он поехал на запад из Вика, и в каждом фюльке Норвегии его провозглашали конунгом.

XXX

Эйнар Брюхотряс поехал с останками Магнуса конунга, а с ним и все ополчение трёндов, и они приплыли в Нидарос, и конунг был погребен в церкви Клеменса. Там находилась рака конунга Олава Святого. Магнус конунг был человек среднего роста с правильными чертами лица, со светлой кожей и светлыми волосами, он был красноречив и быстро принимал решения, был великодушен, очень щедр, очень воинствен и смел в бою. Он был любим больше всех других конунгов, его хвалили как друзья, так и противники.

XXXI

В ту осень Свейн сын Ульва оставался в Сканей и готовился к походу на восток в Шведскую Державу. Он намеревался отказаться от звания, которое принял в Дании. Но когда он садился на коня, прискакали к нему какие‑то люди и сообщили прежде всего, что умер конунг Магнус сын Олава, а также, что все войско норвежцев отплыло из Дании. Свейн быстро ответил и сказал:

– Бог свидетель, отныне никогда больше не обращусь в бегство из Датской Державы, пока я жив!

Он уселся на своего коня и поехал на юг по Сканей. В короткое время к нему собралось большое войско. Тою зимой он подчинил себе всю Датскую Державу. Все датчане приняли его тогда как конунга. Осенью прибыл к Свейну Торир, брат Магнуса конунга, с посланием Магнуса конунга, о котором прежде было написано. Свейн хорошо его принял, и Тори? долго оставался у него, пользуясь большим почетом.

XXXII

Харальд конунг сын Сигурда принял власть конунга над всей Норвегией после смерти Магнуса конунга сына Олава. Когда же он провластвовал над Норвегией одну зиму и пришла весна, он созвал ополчение со всей страны, половину всех людей и кораблей, и отплыл на юг, в Йотланд. В течение лета он повсюду воевал и жег и остановился в Годнарфьорде. Тогда Харальд конунг сочинил такую вису:

Бросили – а Рёсква

Одежд [403]мужа тешит

Той порой – мы якорь

Острый в Годнарфьорде.

Он обратился к скальду Тьодольву и предложил ему сочинить вису. Тот сказал:

Следующим – чует

Сердце – летом хладный

Крюк мы глубже бросим

C лани Ран [404]на юге.

Бёльверк в своей драпе упоминает, что Харальд на следующее лето после кончины Магнуса конунга отплыл в Данию:

Минул год, и рати –

Гладь взрезал на ладных

Конях вод – для битвы

Снаряжал вождь снова.

Волн табун [405]на темных

Водах войско княжье –

Данов незавидный

Ждал удел – узрело.

Они сожгли тогда усадьбу Торкеля Гейсы. Он был могущественным мужем. Дочерей его привели связанными к кораблям. Предыдущей зимой они зло шутили по поводу того, что Харальд конунг собирается приплыть в Данию на боевых кораблях. Они вырезали из сыра якорь и говорили, что такой якорь смог бы крепко держать корабли норвежского конунга. Тогда была сочинена виса:

Резали, сим князя

Разъярив, из сыра

Якоря для ради

Смеха жены данов.

Ныне ж поуняли

Смех, глядя, как якорь

Железный княжьих коней

Вод надежно держит.

Как передавали люди, соглядатай, который увидел корабли Харальда конунга, сказал дочерям Торкеля Гейсы:

– Вот вы, дочери Гейсы, говорили, будто Харальд конунг не придет в Данию.

Дотта отвечала:

– То было вчера.

Торкель выкупил своих дочерей за огромные деньги. Так говорит Грани:

Потрудился витязь

Эгдский, чтоб в чащобе

Хорнског Хлёкк метели

Хрольва [406]сокрушалась.

Врагов вождь бесстрашный

Гнал с позором к морю.

Отец Дотты злата

Отсчитал немало.

В течение всего того лета Харальд конунг воевал в Датской Державе и захватил огромные богатства, но он не задержался тем летом в Дании и осенью отплыл в Норвегию и перезимовал там.

XXXIII

Харальд конунг взял в жены Тору, [407]дочь Торберга сына Арни, на следующую зиму после того, как умер конунг Магнус Добрый. У них было два сына. Старшего звали Магнус, другого Олав. У Харальда конунга и его жены Эллисив было две дочери. Одну звали Мария, другую – Ингигерд. Следующей весною после того похода, о котором только что было рассказано, Харальд конунг созвал войско и летом отплыл в Данию и воевал там, и так поступал каждое лето. Скальд Стув говорит:

Всякий год – безлюден

Стал Фальстр – лихо данов

Поджидало. Долго

Был сыт голубь битвы. [408]

XXXIV

C тех пор как скончался Магнус конунг, Свейн конунг правил всею Датской Державой. Зимою он спокойно сидел дома, а летом собирал ополчение и грозился отправиться с датским войском на север в Норвегию и причинить там не меньше вреда, чем Харальд конунг учинил в Датской Державе. Зимой Свейн конунг предложил Харальду конунгу встретиться с наступлением лета на Эльве и сразиться не на жизнь, а на смерть, или достичь примирения. Тогда на протяжении всей зимы они оба готовили свои корабли и следующим летом созвали ополчение, половину людей и кораблей.

Тем летом прибыл из Исландии Торлейк Красавец и принялся сочинять флокк о конунге Свейне сыне Ульва. Прибыв в северную часть Норвегии, он узнал, что Харальд конунг отплыл на юг к Эльву навстречу Свейну конунгу. Тогда Торлейк сочинил такую вису:

Храброму на тропке

Рыб с несокрушимым,

Знать, не разминуться

Согнским войском князю. [409]

Чья возьмет, кто в битве

Той лишится выти –

Свейн мир попирает –

Бог решит – и жизни.

И еще он сочинил такую вису:

Ведет струг по стогнам

Будли вождь, пронесший

От полнощи, мощный,

Тарч повсюду, Харальд.

А встречь золочёных

Гонит войнолюбый

Шляхом Ракни с юга

Свейн зверей пучины. [410]

Харальд конунг прибыл со своим войском в назначенное место. Тогда он узнал, что Свейн конунг находится со своими кораблями на юге в Сьяланде. Харальд конунг разделил свое войско и велел возвратиться большей части ополчения бондов. От отплыл со своею дружиной, лендрманнами и отборными воинами, а также с ополчением тех бондов, которые жили ближе к Дании. Они поплыли на юг в Йотланд, к югу от Вендильскаги, затем на юг мимо Тьода, повсюду совершая набеги. Так говорит скальд Стув:

От вождя люд в Тьоде

Бежал – не удержишь.

Велик он в свершеньях.

В царстве смелый Харальд.

Они плыли на юг вплоть до Хейдабю, захватили город и сожгли его. Тогда люди Харальда конунга сочинили такую вису:

Хейдабю властитель

Сжег дотла – прославить

Нам след сей подвиг древа

Бойни [411]– разъяренный.

Не щадили – рвался

Изверг рощи [412]мощный

Из‑под крыш – разрушен

Крепкий град – мы Свейна.

О том же говорит и Торлейк в своем флокке, который он сочинил, узнав, что не было битвы на Эльве:

Может у дружины

Батог рети [413]сведать,

Как в Хейдабю походом

Шёл муж, сея ужас.

Когда, не понуждаем

Никем, лыжи жижи [414]

В год недобрый гнал он,

Харальд, к граду Свейна.

XXXV

Затем Харальд отплыл на север с шестью десятками кораблей, и почти все большие и груженные добычей, которую они захватили летом. Когда же они плыли на север мимо Тьода, Свейн конунг вышел в море с большим войском. Он вызвал Харальда конунга сойти на берег и сразиться с ним. У Харальда конунга людей было наполовину меньше. Тем не менее, он предложил Свейну конунгу сразиться с ним на кораблях. Торлейк Красавец говорит:

Вызвал князь на суше

Биться, Свейн, рождённый

На земле в счастливый

День, дружины княжьи,

Но Харальд на звере

Пастбищ ската, [415]витязь,

Безудержный в граде

Стрел желал сражаться.

После этого Харальд поплыл на север мимо Вендильскаги. Тут им помешал встречный ветер, и они остановились у Хлесей и пробыли там ночь. Пал сильный туман. Когда же рассвело и взошло солнце, они увидели на другой стороне моря, будто горят огни. Сказали об этом Харальду конунгу. Он посмотрел и тотчас же сказал:

– Снять шатры на кораблях и пусть люди возьмутся за весла. Похоже на то, что датские корабли идут на нас. Туман, видимо, рассеялся там, где они находятся, и солнце осветило позолоченные головы драконов.

Так и было, как сказал Харальд. То приплыл Свейн конунг датчан с превосходящим войском. Те и другие стали грести изо всех сил. У датчан корабли были более быстроходные, а пропитанные водой корабли норвежцев глубоко сидели в воде, так что расстояние между противниками уменьшалось. Тут Харальд увидел, что так дело не пойдет. Дракон Харальда конунга плыл последним из всех его кораблей. Харальд конунг приказал тогда выбросить за борт доски, а на них – одежды и ценные вещи. Погода была такая тихая, что все это поплыло по течению. А когда датчане увидели, как их имущество плавает в море, то те, кто находился впереди, повернули к нему, считая, что легче подобрать то, что свободно плавает, нежели добывать его на кораблях норвежцев. Погоня приостановилась.

Но когда Свейн конунг догнал их на своем корабле, он стал подстрекать их и говорил, что великий для них позор с такой огромной ратью не захватить тех, у кого кораблей немного, и не одолеть их. После этого датчане снова налегли на весла. А Харальд конунг, увидев, что корабли датчан пошли быстрее, велел своим людям облегчить корабли и выбросить за борт солод, пшеницу и мясо и вылить питье. На некоторое время это помогло. Затем Харальд конунг приказал бросать за борт корабельные щиты и пустые бочонки и кадки, а также пленников. И когда все это поплыло по морю, Свейн конунг велел помочь людям. Так и было сделано. Во время этой задержки расстояние между ними выросло. Тогда датчане повернули назад, а норвежцы поплыли свои путем. Торлейк Красавец говорит:

Ускользнули – шел им

Вслед отважный в рети

Свейн – дружины княжьи

Средь полей тюленьих.

Сгинул груз в йотландской –

Без урона тренды

Не ушли – пучине

Пенной, драгоценный.

Свейн конунг повернул свои корабли к Хлесей и встретил там семь кораблей норвежцев. То были корабли из ополчения с одними лишь бондами. И когда Свейн конунг пошел на них, они запросили пощады и предложили за себя выкуп. Так говорит Торлейк Красавец:

Чтоб мир купить, рати,

Не скупясь – пляс копий

Стих – давали, силой

Слабы, князю злато.

И тотчас за речи

Мужи, сталь отставив,

– Пеклись ратобитцы

– Принялись – о жизни.

XXXVI

Харальд конунг был могущественный и твердый правитель страны, сильный разумом, так что все говорили, что не было такого правителя в Северных Странах, который сравнялся бы с ним по разумности принимаемых решений и мудрости даваемых советов. Он был великий и мужественный воин. Он обладал большой силой и обращался с оружием более умело, чем любой другой человек, как уже было написано. Но гораздо больше его подвигов осталось незаписано. Это вызвано незнанием нашим, а также тем, что мы не хотим помещать в книге рассказы, не подтвержденные свидетелями. Хотя мы слышали немало речей и встречали всякие упоминания, нам кажется лучшим впоследствии добавить о них, чем быть вынужденным изымать.

Много рассказов о Харальде конунге содержится в песнях, которые исландцы исполняли перед ним самим или перед его сыновьями. Поэтому он был великим их другом. Он вообще очень дружил со всеми людьми из нашей страны. Когда был большой неурожай в Исландии, [416]Харальд конунг разрешил вывоз зерна в Исландию на четырех кораблях и определил, что корабельный фунт не должен быть дороже сотни локтей домотканого сукна. Он разрешил выезд из страны всем беднякам, которые могли запастись продовольствием для переезда по морю. И таким образом эта страна смогла улучшить свое положение.

Харальд конунг послал сюда колокол для той церкви, для которой конунг Олав Святой послал строительный лес и которая построена на альтинге. Поэтому люди здесь хранят память о Харальде конунге. Много других богатых подарков раздал он тем людям, которые посетили его.

Халльдор сын Снорри и Ульв сын Оспака, о которых прежде говорилось, прибыли в Норвегию к Харальду конунгу. Они очень различались между собой. Халльдор был высок и силен, как никто, и очень красив. Харальд конунг говорит, что он был самым невозмутимым из всех его людей. Узнавал ли он о смертельной опасности или о радостной новости, он не становился ни радостнее, ни печальнее и спал не меньше и не больше, чем обычно, и пил и ел, как всегда. Халльдор был человек немногословный, резкий в речах и прямой, упрямый, непреклонный, он плохо ладил с конунгом, на службе у которого было довольно других знатных людей. Халльдор недолго оставался у конунга. Он уехал в Исландию, построил себе усадьбу на Стадном Холме и жил там до старости.

XXXVII

Ульв сын Оспака был очень приближен к Харальду конунгу. Он был умнейший человек, красноречивый, большой храбрец, верный и прямой. Харальд конунг сделал Ульва своим окольничим и выдал за него Йорунн дочь Торберга, сестру Торы, на которой был женат Харальд конунг. Детьми Ульва и Йорунн были Иоан Сильный из Расвёлля и Бригида, мать Овечьего Ульва, отца Пэтра Носильщика, отца Ульва Мухи и его братьев и сестер. Сыном Иоана Сильного был Эрленд Медлительный, отец архиепископа Эйстейна и его братьев. Харальд конунг пожаловал окольничему Ульву достоинство лендрманна и лен в двенадцать марок вместе с половиной фюлька в Трандхейме. Так говорит Стейн сын Хердис во флокке об Ульве.

XXXVIII

Конунг Магнус сын Олава велел построить Церковь Олава в Каупанге на том месте, где тело конунга пролежало ночь. Она находилась над городом. Он там возвел и усадьбу конунга. Церковь не была еще закончена, когда конунг умер. Харальд конунг приказал завершить недоделанное. Он велел возвести в усадьбе каменную палату, и она еще не была закончена, когда он велел заложить Церковь Марии на песчаном холме, неподалеку от места, где были погребены святые останки конунга в первую зиму после его гибели. То был большой собор, крепко построенный с помощью извести, так что его с трудом удалось разрушить, когда архиепископ Эйстейн велел его снести. Мощи Олава конунга сохранялись в Церкви Олава, пока строилась Церковь Марии. Харальд конунг велел построить усадьбу конунга ниже Церкви Марии на берегу реки, где и сейчас она стоит. А палаты, которые он построил, он превратил в Церковь Григория.

XXXIX

Одного человека звали Иваром Белым. Он был знатный лендрманн. У него была усадьба в Упплёнде. Он был сыном дочери ярла Хакона Могучего. Ивар был красив, как никто. Сына Ивара звали Хаконом. О нем рассказывают, что он превосходил всех людей, которые в то время жили в Норвегии, мужеством, силою и способностями. С молодых лет он ходил в походы, завоевал большую славу и стал пользоваться великим почетом.

XL

Эйнар Брюхотряс был наиболее могущественным из лендрманнов Трандхейма. Отношения между ним и Харальдом конунгом были довольно холодными. Но пока Магнус конунг был жив, Эйнар сохранял свои доходы. Эйнар был очень богат. Он был женат на Бергльот, дочери Хакона ярла, о чем раньше было написано. Сын их Эйндриди был уже взрослым. Он был женат на Сигрид, дочери Кетиля Теленка и Гуннхильд, дочери сестры Харальда конунга. Эйндриди был хорош собой и пригож в материнскую родню, ярла Хакона и его сыновей, а ростом и силой он был в своего отца Эйнара, как и всеми достоинствами, которыми Эйнар превосходил других людей. У него было очень много друзей.

XLI

Ярла в Упплёнде звали Орм. Матерью его была Рагнхильд, дочь ярла Хакона Могучего. Орм был славнейшим мужем. На востоке в Ядаре в Соли жил в то время Аслак сын Эрлинга. Он был женат на Сигрид, дочери Свейна ярла, сына Хакона. А Гуннхильд, вторая дочь Свейна ярла, была замужем за Свейном сыном Ульва конунгом датчан. Все они и многие другие знатные люди в Норвегии были потомством ярла Хакона, и выделялись эти сородичи среди всех своею красотой и другими многочисленными достоинствами, и все они были выдающимися людьми.

XLII

Харальд конунг был человек властный, и властность его возросла с тех пор, как он укрепился в стране, и многим людям оказалось небезопасным противоречить ему или поступать иначе, чем ему было угодно. Скальд Тьодольв так говорит:

Послушно пусть войско

Сидит, как гневливый

Захочет зачинщик

Бури Гунн, [417]иль встанет.

Гнёт весь люд пред гордым

Бранных птиц поильцем [418]

Выю, самовластца

Речам не переча.

XLIII

Эйнар Брюхотряс был главным предводителем бондов со всего Трандхейма. Он заступался на тингах за тех, кого притесняли люди конунга. Эйнар хорошо разбирался в законах. У него не было недостатка в смелости настаивать на своем на тингах, даже когда там был сам конунг. Все бонды поддерживали его. Конунга это очень гневало, и доходило до того, что между ними вспыхивал спор. Эйнар говорил, что бонды не желают сносить несправедливость, если конунг будет нарушать законы страны. И так происходило между ними не раз. Поэтому Эйнар окружал себя множеством людей, когда находился дома, а когда приезжал в город и там был конунг, то его сопровождало еще больше народу.

И вот однажды он отплыл в город с большой ратью, и с ним было восемь или девять боевых кораблей и почти пять сотен людей. Харальд конунг был в своих палатах и стоял на галерее и увидел, как дружина Эйнара сходит с кораблей, и рассказывают, что Харальд сложил такие висы:

Зрю, идёт народа

Тьма за тем, кем взрыто

Море, тароватым,

Не раз, Брюхотрясом.

Не солгу я, властный

Зарится – и ярлу

Меньше слуг – на место

Вождя – угождает.

Должно нас прогонит

Эйнар, коль с острёным

Не сведёт властитель

Сеч клинком знакомства.

Эйнар оставался в городе несколько дней.

XLIV

Однажды собралась сходка, и на ней был сам конунг. В городе схватили некоего вора и привели его на сходку. Этот человек прежде был с Эйнаром, и тот благоволил к нему. Рассказали об этом Эйнару. Тот решил, что конунг наверно не отпустит этого человека, потому что знает, что Эйнар благоволит к нему. Эйнар приказал тогда своей дружине вооружиться и тотчас идти на сходку. А на сходке Эйнар силою отбил того человека. После этого друзья конунга и Эйнара старались восстановить согласие между ними. Кончилось тем, что договорились об их встрече. Дом, где они должны были встретиться, был в усадьбе конунга, внизу у реки. Конунг вошел в палату с немногими людьми. Другие остались во дворе. Конунг приказал прикрыть оконце в крыше, оставив небольшую щель. Затем в усадьбу пришел Эйнар со своею дружиной. Он сказал своему сыну Эйндриди:

– Будь с дружиной снаружи, тогда никакой опасности для меня не будет.

Эйндриди встал снаружи у дверей в палату. Когда же Эйнар вошел в нее, он сказал:

– Что‑то темно в палате конунга.

Тотчас к нему подскочили люди, одни кололи его копьями, а другие рубили мечами. Услышав это, Эйндриди выхватил меч и вбежал в палату. Тут зарубили их обоих. Затем люди конунга вбежали в палату и встали перед дверью, а у бондов опустились руки, потому что они остались без предводителя. Они подбадривали один другого, говоря, что позор не отметить за своего вождя, и все же никто не двинулся с места. Конунг вышел наружу вместе со своей дружиною и выстроил ее к бою поставив свое знамя, но бонды не напали на него. Тогда конунг пошел на свой корабль, и с ним вся его дружина, и они отплыли вниз по реке далее по фьорду.

Бергльот, жена Эйнара, узнала о его гибели. Она была в том доме где они останавливались с Эйнаром, посещая город. Она немедля отправилась в усадьбу конунга, где стояло войско бондов. Она изо всех сил подстрекала их к бою, до в это время конунг уже плыл по реке. Тогда Бергльот сказала:

– Недостает нам теперь Хакона сына Ивара, моего сородича. Стой Хакон здесь на берегу, не плыли бы по реке убийцы Эйндриди.

Затем Бергльот велела позаботиться о телах Эйнара и Эйндриди. Они были погребены в Церкви Олава близ гробницы конунга Магнуса сына Олава. После гибели Эйнара Харальда конунга сильно осуждали за это дело, и для того чтобы лендрманны и бонды напали на него и вступили с ним в бой, недоставало только одного – не было вождя, который поднял бы знамя перед войском бондов.

XLV

В то время Финн сын Арни жил в Аустратте в Ирьяре. Он был лендрманиом Харальда конунга. Финн был женат на Бергльот, дочери Хальвдана, сына Сигурда Свиньи. Хальвдан был братом конунгу Олаву Святому и Харальду конунгу. Тора, жена Харальда конунга, была дочерью брата Финна сына Арни. Финн был очень близок с конунгом, и все его братья тоже. Финн сын Арни провел несколько лет в викингских походах на западе. Они все вместе были в этих походах, Финн, Гутхорм сын Гуинхильд и Хакон сын Ивара.

Харальд конунг отплыл из Трандхейма в Аустратт. Там его хорошо приняли. После этого они обсуждали между собой, конунг и Финн, те события, которые только что произошли, убийство Эйнара и его сына и недовольство трёндов конунгом. Финн тотчас же говорит:

– Во всем плохо у тебя идут дела. Ты совершаешь злой поступок, а затем так боишься, что не знаешь, как тебе быть.

Конунг со смехом отвечает:

– Свояк, я хочу теперь послать тебя в город. Я хочу, чтобы ты примирил бондов со мною. И если из этого ничего не выйдет, я желаю, чтобы ты отправился в Упплёнд к Хакону сыну Ивара и устроил бы так, чтобы, он не был моим врагом.

Финн отвечает:

– Что ты обещаешь мне, если я выполню это опасное поручение, потому что и трёнды и упплёндцы так ненавидят тебя, что никому из твоих посланцев не поздоровится, если он сам о себе не позаботится?

Конунг отвечает:

– Поезжай, свояк, с этим поручением, ибо я знаю, что если кто способен его исполнить и достичь примирения, так это ты, и потребуй от нас, чего желаешь.

Финн говорит:

– В таком случае сдержи свое слово, а моя просьба такова: я прошу пощады и отмены изгнания из страны для Кальва, брата моего, и возвращения всех его владений, и чтобы он сохранил свое звание и всю свою власть, какими он обладал, прежде чем уехал из страны.

Конунг сказал, что согласен на все, о чем просит Финн, и они договорились при свидетелях и ударили по рукам. Потом Финн сказал:

– Что я должен предложить Хакону для того, чтобы он согласился на примирение с тобою? Он теперь у трёндов самый влиятельный человек.

Конунг говорит:

– Прежде всего ты должен узнать, чего желает Хакон для себя в случае примирения. А затем отстаивай мое дело, как только сумеешь, но в конце концов обещай ему все, кроме власти конунга.

После этого Харальд конунг отплыл на юг в Мёр и собрал войско, и было оно многочисленно.

XLVI

Финн сын Арни поплыл в город, и с ним были его дружинники, почти восемь десятков человек. Когда он прибыл в город, он устроил тинг вместе с жителями города. Финн говорил на тинге долго и красноречиво и убеждал горожан и бондов отказаться от вражды к конунгу или от намерения изгнать его, и напомнил, сколько зла произошло после того, как они в свое время поступили так со святым Олавом конунгом. Он сказал, что конунг хочет возместить убийства Эйнара и Эйндриди так, как постановят лучшие и умнейшие люди. Когда Финн закончил свою речь, было решено отложить дело до тех пор, пока не возвратятся посланцы, которых Бергльот направила в Упплёнд к Хакону сыну Ивара. После этого Финн поехал в Оркадаль с теми людьми, которые сопровождали его в город. Оттуда он поехал к Доврафьяллю и на восток через эти горы. Сперва Финн поехал навстречу с Ормом ярлом, своим зятем, – ярл был женат на Сигрид, дочери Финна, – и поведал ему о своем поручении.

XLVII

После этого была устроена их встреча с Хаконом сыном Ивара. Когда они встретились, Финн передал Хакону то, о чем Харальд конунг просил его. Тут же из речей Хакона выяснилось, что он считает своим непременным долгом отмстить за своего родича Эйндриди. До него дошла весть из Трандхейма, – он сказал, – что он найдет там полную поддержку для восстания против конунга.

Затем Финн постарался показать Хакону, насколько ему выгоднее получить от конунга такие почести, какие он сам захочет потребовать, чем подвергаться опасности, поднимая мятеж против того конунга, которому он прежде был обязан верно служить. Он сказал, что Хакон может потерпеть поражение, и добавил:

– Тогда уж ты лишишься и имущества и мира. Если же ты победишь Харальда конунга, тебя будут звать государевым изменником.

Ярл поддержал эти речи Финна. После того как Хакон все это про себя обдумал, он открыл, что было у него на уме, и сказал так:

– Я согласен примириться с Харальдом конунгом, если он выдаст за меня свою родственницу Рагнхильд, дочь конунга Магнуса сына Олава, с таким приданым, какое ей подобает и какое она себе выберет.

Финн говорит, что он выражает согласие на это от имени конунга. Так они между собою и порешили. После этого Финн возвратился на север в Трандхейм. Волнения и немирье прекратились, так что конунг продолжал управлять страной в мире, потому что с того времени распался союз сородичей Эйндриди против Харальда конунга.

XLVIII

C наступлением срока, когда Хакон должен был потребовать выполнения договора, он отправился на встречу с Харальдом конунгом. Когда они начали договариваться, конунг сказал, что желает соблюсти все то, о чем было условлено между Финном и Хаконом.

– Но твое дело, Хакон, – говорит конунг, – спросить Рагнхильд, согласна ли она. Ни с твоей и ни с чьей другой стороны не было бы разумным заставлять Рагнхильд идти замуж, если не будет на то ее согласия.

Тогда Хакон пошел к Рагнхильд и рассказал ей о своем сватовстве. Она отвечает так:

– Часто приходится мне чувствовать, что нет больше Магнуса конунга, моего отца! Особенно теперь, когда мне предлагают выйти замуж за простого бонда, хотя ты и хорош собой и во всем искусен. Будь жив Магнус конунг, не выдал бы он меня за меньшего человека, чем конунг. Так что трудно было бы ожидать, чтобы я пожелала выйти замуж за человека невысокого рода.

Хакон пошел тогда к Харальду конунгу и рассказывает ему об их разговоре с Рагнхильд, напомнив также о соглашении между ним и Финном. Там были и Финн и другие люди, которые присутствовали при переговорах с Финном. Хакон призывает их всех в свидетели того, что, как было договорено, конунг должен дать за Рагнхильд такое приданое, какое она пожелает.