Почто же веселитесь? – спросили их сваты.
Загадку разгадали! Чего ж не смеяться? А мудрая загадка! Но нашему уму любая под силу!
А хотите еще одну разгадать? – спросил предстоящий посол.
Как же не хотим? Хотим! – наперебой закричали думные бояре. – Мы отгадывать дюже горазды!
Ежели вот станет править в вашей стороне князь Мал, то как будет прозываться Русь?
Задумались сивобородые, пыхтя и стеная под тяжестью лодий, но сколько ни гадали, не нашли ответа. Уж почти ко двору приплыли посуху древляне – бояре все не могут отгадать.
Коль Русью будет править Мал, – не выдержал предстоящий посол, – то сторона станет прозываться Малушей!
Бояре чуть ладьи не выронили от смеха.
Чего же теперь-то смеетесь? Не отгадали загадки! – спросили их древляне.
А имечко – Малуша! У княгини нашей есть рабыня, ключница с сиим именем. Вот уж возгордится-то рабыня!
Сваты сидели, подбоченясь, и между собой говорили так, глядя на бояр:
Мы князя их сгубили, а им потеха. Эко глупая Русь!
Не то что мы. По лесам-то у нас одни мудрецы живут!
Ныне вот заберем княгиню. И Киев будет наш!
И княжича заберем, Святослава! Что захотим, то ему и сделаем!
Позри, эвон как глупы! Суть полудурки!
Ведь и верно смешно: коли князь Мал, то и страна – Малуша!
Ха-ха-ха! – неслось из лодий.
Двор княжий убран был – ворота настежь! Посольство славно встречали: не холопы – сама княгиня коврами устилала путь.
Добро пожаловать! Въезжайте!
Бояре же внесли ладьи во двор и опустили их на ковры…
Да матушка-земля в тот миг разверзлась, расступилась и пожрала древлян!
И было им хуже в земле, чем ладе-князю, поскольку Игорь лежал в ней мертвый.
А мертвые сраму не имут…
На гульбище взойдя, княгиня вкушала плоды своей мести. Были они горше горчицы, но пьянее вина. Богиня Месть, поднявшись из глубин, была черна и безобразна, однако путь перед княгиней выстилала белым покровом, заманивая вдаль.
Сего ведь мало, мало, – шептала томно и назойливо. – Ведь жив еще убийца Мал. Ступай за мной, я благородна и ныне тебе сестра. Ты ведаешь многие Пути, тебя водили тропой Траяна. Изведай же и этот Путь!
До той поры еще в Руси не ведали, что значит казнящая десница обиженной жены. Но ежели русская жена, испытав обиду смертную, возьмется мстить – не только затрепещут древляне, а и земля содрогнется от воплей обидчиков. И все будет мало, ибо стихия женских чувств – всех, от любви до ненависти, – не имеет пределов.
Любовалась княгиня и тешила в голове новые мысли о мести древлянам. В воображении своем видела, как зорит и жжет города и веси по Уж-реке, как топит в воде древлянских вельмож и рвет конями их князя Мала, о ком было сказано, что молод он, отважен, храбр и красен ликом…
В устремлении своем не заметила она, как рядом с нею очутился на гульбище сын Святослав. Он целовал ее руку, сжатую на перилах, но княгиня не чуяла его похолодевших уст, ибо заледенела рука…
Голос его услышала вдруг.
Матушка, скажи, земля живая?
– Нет, мертва и холодна…
Отчего же шевелится, дышит? – Княжич указал рукой. – Позри! Послушай! Стонет, плачет… А если плачет, знать живая… Мать, матушка? Услышь меня!.. Оборони… Мне страшно на земле!
Земной царь – каган-бек – правил бытом государства, обеспечивая его безбедное существование, судил, взимал налоги и торговые пошлины, собирал дань с покорённых народов и вел войны. Но бытием Хазарии, ее высшим смыслом жизни управлял богоносный каган. Всем хазарам он представлялся не иначе как высшим существом, ибо над ним был уже сам бог.
Вскормленный иудейскими мудрецами Иосиф бен Аарон ведал Великие Таинства и обладал магическими Знаниями. Бог наделил его разумом, и взлелеянный долгим учением ум проник в сокровенную суть ритуалов, наложив тем самым на кагана печать богоносности. Жизнь его, от возведения на трон и до конца срока царствования, была исполнена не действиями, а деяниями, и всякий шаг, любое сказанное слово несли в себе магию обязательного обряда, незримого для профана. Лишь строгое соблюдение ритуала могло принести кагану богоподобие. Ежеминутный этот труд был оплачен сполна: рука верховного царя считалась чудотворной, облик – сакральным, и земная, бренная жизнь – житийной.