Сигурд дарит конунгу чудесного барана

Однажды случилось так, что старухе надо было напоить своего барана. Тот был
пугливым и сбил старуху с ног. Она обругала его и пожелала [в сердцах], чтоб
тролли его побрали. Сигурд молвил:
— Совершаешь ты глупость, когда отдаешь троллям самое свое большое сокровище.
— Никогда теперь не смогу я его себе возвратить, — говорит она.
— Не пристало ничтожным троллям владеть таким превосходным сокровищем, — говорит
Сигурд. — Лучше подарю я его конунгу.
— В этом случае ты не вернешься [живым], — говорит старуха.
— Это как повезет, — говорит он.
Затем берет он барана и долго идет прежде, чем нападает на него толпа троллей, и
требуют они барана. Но он отвечает что [баран] принадлежит конунгу, и отбился он
от них. Он идет до тех пор, пока не встречает какую-то старуху: она горько
плачет. Сигурд спрашивает ее в чем дело. Она отвечает:
— Я поссорилась с моим стариком и пожелала, чтоб все тролли побрали его, и они
тотчас забрали его. И щедро бы я тебя вознаградила, если б ты смог его мне
вернуть.
Сигурд молвил:
— Могу ли я доверить тебе постеречь этого барана?
Она отвечает, что это рискованно.
Затем он поспешил в путь и пришел в одну пещеру в скалах. Там внутри были четыре
эльфы. Они привязали человека за ноги к одной поперечной балке и раскачивали его
промеж собой так, что он ударялся об скалу, и приговаривали они при этом:
— Трусливый враг, ты не из нашей земли!
Сигурд убил этих эльф своей дубиной и принес старухе ее старика полуживого.
Оставил он у них много сокровищ, которые он добыл в пещере. Забирает он барана и
идет своим путем, и просят они его навестить их, когда он будет возвращаться.
Вечером первого дня йоля приходит Сигурд туда, где правил конунг Скримнир. Он
входит в пещеру и усаживается рядом с выходом. Затем он видит, что мужчина
входит в пещеру, [подходит] к конунгу, и приветствует его, и достает
изукрашенный золотом ларец. Оттуда извлекает он накидку. То было настолько
превосходное сокровище, что ничего не было лучше ее. Он отдает ее конунгу и
говорит, что его дочери послали [накидку] ему. Конунг берет ее и спрашивает,
почему они сами не пришли. А он отвечает, что они получили для себя новую
добычу: «и собираются встретиться с вами на восьмой день йоля. Я же покуда пойду
домой, — и вернусь позже с моими дочерьми, — и возьму свою долю того барана,
которого Крекла отдала мне и всем троллям».
— Быстро это с ней произошло, — говорит конунг Скримнир, — но не пристало
ничтожным троллям им владеть.
— Ваша правда, — говорит Крапи.
Отправился он затем прочь. И когда он подошел к выходу из пещеры, наткнулся он
на Сигурда с бараном. Крапи молвил:
— Желаю я тебе добра, Сигурд, за то, что ты сократил для меня дорогу. Я только
что собрался забрать барана, которого старуха мне отдала.
— Никоим образом, — сказал Сигурд, — не отдала она его тебе, ибо он принадлежит
конунгу.
— Заткнись, оборванец, — сказал Крапи и вцепился в барана.
Но Сигурд ударил его посохом так сильно, что его башка треснула, и вылетели из
нее оба глаза, и упал он замертво на пол, и случился [от того] страшный грохот.
Те, кто были в пещере, поспешили к двери и видят, что там стоит Сигурд. Скримнир
спросил, что за шум был у выхода из пещеры. А они отвечают, что сюда пришел
какой-то ребенок: «и идет с великим сокровищем, и не видели мы никогда, чтоб
кто-нибудь полз подобно ему, но мы думаем, что это он убил Крапи».
Скримнир велит позвать Сигурда к себе; так и делают. Сигурд предстал пред
конунгом, и не было слышно много приветствий. Он молвил [обращаясь к] конунгу:
— Вот баран, которого моя приемная мать отдала всем троллям, но мне кажется, что
он больше подходит для тебя. А в дверях в пещеру наткнулся на меня один скверный
грубиян и хотел забрать у меня барана, но я ударил его моим посохом, и не знаю
я, причинил ли я ему этим боль, ибо он не встает; и держите сейчас этого барана.
Конунг молвил:
— Благодарю, и вероятно, что тебе еще будет удача. Ты не низкорожденный, ибо
Годмунд, конунг Глайси-веллира, твой отец.
Затем велел Скримнир принести ему приличную одежду, да расчесать его волосы; и
усадил на трон рядом с собой, и показался он [всем] сразу совсем другим
человеком. Оставался он там весь йоль и выучился быстро обычаям ётунов.