Глава 11 Заглянуть в прошлое

Когда Вольтер закончил говорить, бутылка коньяка полностью опустела, притом что никто, кроме него, больше не выпил ни капли. Это был очень странный рассказ, больше похожий на исповедь. Человек, годившийся молодым людям в отцы, бил себя кулаком в грудь и рыдал как ребенок. А начал он свою исповедь с удивившего Сергея признания.

– Я – страшный человек, – сказал он. – Вы даже не представляете, насколько. Я чудовище! Знаете, сколько человек я убил? Не десятки и даже не сотни. Тысячи! Может, десятки тысяч!

Полина скептически нахмурилась, а Сергей подумал, что Вольтер, несмотря на все прошлые, вполне здравые рассуждения, не так уж и далек от сумасшествия.

Но это было только начало.

Не глядя ни на кого, ученый плеснул в свою кружку коньяку и медленно, как сам учил, но, похоже, уже не ощущая вкуса, выпил.

– Когда то давно, еще до вашего рождения, я помог безумцам уничтожить нашу планету. Я создавал для них оружие, которым они разрушили наш мир. Я, врач, призвание которого спасать людей, участвовал в создании орудия смерти! Вы сейчас, наверное, и не знаете... да, конечно, не знаете! А ведь под Новосибирском, всего в двенадцати километрах от города, в поселке Кольцово, существовал центр разработки биологического оружия. Государственный научный центр вирусологии и биотехнологии «Вектор», так он назывался. А при нем – закрытый Институт биотехнологии, где я работал. Вот там и создавалось биологическое оружие.

– Вы?.. – Сергей никак не мог поверить, что этот добродушный недотепа может иметь хоть какое-то касательство к какому бы то ни было оружию.

– Я! И знаете что? – Вольтер обвел Сергея и Полину затравленным взглядом. – Мне нравилось то, чем я занимался. Кто может сказать, как так получилось?

Сергей промолчал. Что можно на такое ответить? Если бы отец окончил училище на год раньше, он тоже принял бы участие в последней войне. Так что же, его тогда считали бы убийцей и разрушителем мира?

А вот Полине душевные терзания уничтожителя мира были до лампочки.

– Как вы это назвали? – снова указав на рисунок, который ученый по-прежнему крепко сжимал в руке, спросила она. – Черным драконом?

– Да, – кивнул Вольтер. – Это он. Вернее, она. Плесень.

Сергею показалось, что он ослышался. Но нет.

– Впервые ее обнаружили в подземных полостях, образовавшихся в результате ядерных взрывов, на испытательном полигоне на Новой Земле, – продолжал Вольтер. – Я был в составе исследовательской группы, которая изучала там влияние радиации на патогенные микроорганизмы. Никто не ожидал обнаружить в полостях, пробитых ядерными взрывами в недрах земли, что-либо живое, но мы нашли там нечто. Внешне оно напоминало тонкие волосяные пряди черного цвета, свисающие со спекшихся в стекло и буквально пропитанных радиацией стен, на которых, согласно всем научным представлениям, не могли выжить никакие жизненные формы. Это была настоящая сенсация. Мы взяли образцы этой субстанции и привезли в наш институт. В результате исследований выяснилось, что это новый, нигде ранее не встречавшийся вид черной плесени. Но какой!

Вольтер сделал паузу, чтобы налить себе еще коньяка, и жадно выпил. Бутыль практически опустела.

– Эта плесень обладала поистине уникальными свойствами. Она росла в любых, абсолютно любых, условиях, была бы только пища, которой являлась органика. Какая угодно. Когда это выяснилось, кто-то в шутку назвал нашу находку Черным драконом. Название понравилось. Никто и представить себе не мог, что оно окажется пророческим. Единственное, что требовалось этому «дракону» для роста и размножения, – радиация! Вот тогда у наших кураторов от Министерства обороны и возникла идея создать на основе открытой нами плесени биологическое оружие. Идея выглядела перспективной, особенно применительно к условиям ядерной войны, так как радиоактивное заражение способствовало бы бурному росту плесневой колонии. Все работы по программе «Черный дракон» сразу засекретили, а меня и других моих коллег, не имеющих специального допуска, отстранили от дальнейших исследований.

Вольтер снова потянулся к бутылке, но Сергей остановил его:

– Послушайте! Я видел, как оно хватало людей своими щупальцами и затем пожирало вместе с одеждой! Это происходило прямо на моих глазах за считаные секунды! Разве плесень на такое способна?! Разве она может вырасти до таких невероятных размеров?!

– О, не спешите с выводами, молодой человек! – покачал головой Вольтер. – У Черного дракона очень высокий метаболизм. Его клетки делятся каждые пять минут. Возьмите любую его клетку, и через пять минут этих клеток будет уже две, через десять – четыре, через пятнадцать – восемь и так далее. Знаете, что такое геометрическая прогрессия? Так вот, в сутках тысяча четыреста сорок минут. За это время колония плесени даже из одной клетки при достаточном количестве пищи может вырасти до размеров нашей планеты. Что касается плесневых побегов, состоящих из миллионов клеток, которые вы приняли за щупальца, то они отрастают практически мгновенно.

– Не может быть! – воскликнул Сергей.

Утверждать такое мог только сумасшедший, но именно сейчас ученый меньше всего походил на сумасшедшего. А его спокойная уверенность, с которой он привел свой пример, лучше всяких слов доказывала, что как раз «может». Хотя такое и не укладывалось в голове.

– Скажу вам больше, – вздохнул Вольтер. – Эти данные мы получили еще при первичных исследованиях. А, насколько мне известно, группа, работавшая с Черным драконом по заданию военных, значительно продвинулась в своих изысканиях. Они уже готовили к натурным испытаниям опытный образец своего супероружия, когда произошло то, что сейчас мы, выжившие, называем Катастрофой. Разработчикам приказали уничтожить все созданные штаммы Черного дракона, а самим готовиться к эвакуации. Долгое время я был уверен, что они эвакуировались, ведь я своими глазами видел, как они грузили на машины опечатанные ящики с документацией, а потом уехали на вокзал. Но однажды совершенно случайно встретил на Сибирской нашего доцента, одного из разработчиков улучшенного Черного дракона. Он сделал вид, что не узнал меня, а может, действительно не узнал, ведь мы не были близко знакомы. Я тоже не стал подходить к нему. У меня как раз возник конфликт с администрацией, и я подумал, что общение со мной может ему навредить. А потом меня выслали с Сибирской, и я больше не видел этого человека.

Вольтер замолчал и снова взялся за бутылку. На этот раз его никто не остановил. Он вытряс к себе в кружку последние капли коньяка, вздохнул, то ли вспоминая свою работу и мир до Катастрофы, то ли сожалея о том, что любимый напиток подошел к концу, и медленно выпил. Сергей решил, что теперь ученый окончательно захмелеет. Взгляд у него действительно поплыл, глаза покраснели, но речь осталась на удивление твердой.

– Единственное, чего я никак не могу понять! – громко сказал он, – откуда явился дракон, из какой пещеры он выполз, если все штаммы были уничтожены еще двадцать лет назад!

– Не важно, откуда он появился! – перебил опьяневшего ученого Сергей. – Главное, как его уничтожить!

В ответ Вольтер только пожал плечами:

– Мы так и не смогли этого выяснить. Возможно, другая группа, работавшая по закрытой теме, и нашла способ, но мне об этом ничего не известно.

– Но в вашем научном центре, в этом «Векторе», наверняка остались отчеты об их исследованиях! – продолжал наседать Касарин.

– Если что и было, все эвакуировали в первый же день Катастрофы, – покачал головой Вольтер. – Хотя... – он сделал паузу и потер сморщенный лоб. – Я сейчас подумал: если тот доцент, про которого я вам говорил, остался в Новосибирске, то, может быть, и вся его группа по какой-то причине не смогла или не успела уехать. Тогда может статься, что выделенный им литерный поезд остался на вокзале, да так и стоит где-нибудь на путях со всей документацией.

– Значит, надо обыскать вокзал! И если этот поезд действительно там, мы его найдем! – воскликнул Сергей.

В голове одна за другой выстраивались картины: вот они подходят к стоящему на путях одинокому составу, вот по крутой металлической лестнице забираются внутрь и потом среди множества железных ящиков находят тот единственный с бумагами, в которых описан способ уничтожения кошмарного создания ученых, названное ими Черным драконом. И возвращаются в метро спасителями!

Он переглянулся с Полиной:

– Это ведь совсем рядом, следующая станция за Сибирской? Гари, кажется, так она называется?

Полина промолчала, а Вольтер удрученно покачал головой:

– Не все так просто, молодой человек. Если бы в Новосибирске был только один вокзал...

– А сколько? – растерялся Сергей.

Вольтер вздохнул:

– Че-ты-ре. Тот, что расположен рядом со станцией Гари... Раньше она называлась Площадь Гарина-Михайловского, по имени основателя города, – Новосибирск-Главный. А кроме него были еще Новосибирск-Южный, Новосибирск-Восточный и Новосибирск-Западный. Именно Западный обычно использовался нашим институтом для пересылок секретных материалов и поставок, но кто знает...

– И где находится Западный? – не теряя надежды, спросил Сергей.

– На левом... На противоположном от нас берегу Оби.

– И что, нет никакого способа добраться туда? – голос Сергея предательски дрогнул.

Он с детства слышал про Обь – великую сибирскую реку, на берегах которой вырос погибший город. Она была частью легенд, которые рассказывали своим детям взрослые, легенд о том счастливом времени, когда люди жили на поверхности в больших и красивых домах, а не прятались под землей, как крысы. Но никто доподлинно не знал, что стало с рекой после Катастрофы, во что она превратилась, тем более о том, что сейчас творится на ее противоположном берегу. А рассказы забредавших в Рощу немногочисленных челноков были один страшнее другого.

Вольтер съежился и пожал плечами:

– Если кто и знает это, то только сталкеры с Речного вокзала.

Ну конечно! Надо же: вспомнить о челноках – этих пустомелях, которые только и знают, что пугать всех и каждого своими выдуманными байками, и совсем забыть о сталкерах с Речного, лагерь которых находится буквально на берегу Великой Реки! Они-то наверняка знают, как попасть на другой берег. Может быть, некоторые из них даже переправлялись туда!

Растерянность исчезла. Сергей снова твердо взглянул на Вольтера:

– Мы отправляемся на Речной вокзал.

– Нет! – молчавшая до этого Полина внезапно подалась вперед и, схватив Сергея за плечи, развернула лицом к себе. – Хватит изображать из себя героя! Кому и что ты собираешься доказывать? Отцу своему, что ты больше не сосунок? Его больше нет! Да ты и так уже все доказал: дошел и до Сибирской, и до Проспекта! Ты хотел узнать, что это за паутина? Теперь ты это знаешь. Что тебе еще нужно?

– Мы... Мы должны побороть Дракона... – тихо сказал Сергей.

– Ты не сможешь! Нет способа! Есть какой-то поезд, который стоит на каком-то вокзале – а может, и не стоит вовсе, заваленный истлевшей бумагой, документами, в которых мы ни бельмеса не поймем! А каждый шаг по поверхности может стать последним! Зачем тебе это? Давай остановимся!

– Но... Полина...

– Пожалуйста! Мне... Просто мне... Вдруг захотелось жить, понимаешь? Мы с тобой еще можем... У нас еще есть... А ты... Пожалуйста!

Она еще никогда так не говорила с ним – требовала, приказывала, но никогда не просила. И никогда не смотрела на него так. Нужно было что-то ответить, не важно что, лишь бы девушка отвела от него наполнившиеся слезами глаза. Но в горле застрял тугой плотный ком, который никак не удавалось проглотить.

– Я... Я...

И тут неожиданно заговорил Вольтер:

– Боюсь, наше нынешнее положение гораздо хуже, чем вы себе это представляете. Под словом «наше» я имею в виду все метро. Если ничего не предпринять, то Черный дракон доберется и до остальных станций, и тогда всех ждет участь Маршальской и Рощи. Колония плесени постоянно растет, ей требуется все больше и больше еды. Мне жутко об этом говорить, но, боюсь, дни метро сочтены.

Как бы глупо это ни выглядело, но после этих слов ученого Сергею стало легче.

– То есть, у нас нет другого выхода? – подытожил он.

Вольтер удрученно кивнул:

– Боюсь, что так.

Сергей снова повернулся к Полине:

– Ты поможешь?

Полина отвернулась на секунду – а когда снова посмотрела на Сергея, дрожащие звездочки рождающихся слез в ее глазах уже погасли.

– Выбора нет, – сказала она.

* * *

План составили тут же. Когда Полина развернула на столе хранившуюся у нее в одном из оружейных ящиков карту Новосибирска, Сергей с трепетом уставился на извилистую голубую линию, по диагонали пересекающую город. Вот она – Великая Река, разделившая город на обжитую правобережную и таинственную левобережную части!

Полина придвинула ближе к карте керосиновый фонарь и, обращаясь к Вольтеру, спросила:

– Можете показать нужный вокзал?

Тот склонился над картой и на удивление быстро ткнул пальцем в светлый прямоугольник на заштрихованной волнистой линии:

– Вот он.

Ближайшей к Западному вокзалу станцией метро оказалась Площадь Маркса, про которую Сергей даже не слышал и, кроме названия, встречающегося на попадавшихся ему схемах метро, больше ничего не знал. Впрочем, и о второй станции на левом берегу, которая называлась Студенческая, он знал не больше.

Полина и Вольтер долго молчали. Наконец ученый произнес:

– От Площади Маркса до вокзала около трех километров.

– Вот только боюсь, нам на эту станцию не попасть, – ответила Полина.

– Почему? – удивился Вольтер. – Если там живут люди...

– Вы о них слышали? – перебила его девушка.

– Нет, – признался он. – Но ведь это не значит, что там никто не живет.

– Верно, – как-то нехорошо усмехнулась Полина. От этой усмешки у Сергея мороз пробежал по коже. – Но это и не значит, что те, кто там живут, – люди.

Над столом повисла гнетущая тишина. Наконец Полина снова заговорила:

– Ладно, что гадать... Добраться бы до Речного Вокзала. Может, там что и разузнаем. А попасть туда можно только по туннелю с Октябрьской: на поверхности такая радиация, что никакая защита не спасет.

– Туннель тоже заражен, – вставил Вольтер. – Но сталкеры как-то пробираются.

– На дрезинах, – объяснила Полина. – На Октябрьской есть перевозчики, которые возят сталкеров на Речной вокзал и обратно, с этого и живут.

– И сколько стоит такая поездка?

– Раньше стоила десять патронов с человека.

– Скажите пожалуйста, десять патронов! – покачал головой Вольтер. – Недешево...

– Отсюда есть выход прямо в туннель метро, который ведет на Октябрьскую. Но этот туннель контролируют бригады с Площади. Так что... – девушка развела руками, – я даже не знаю.

– Ничего, мы вооружены! Пробьемся! – хорохористо заявил Сергей.

Полина промолчала, будто и не слышала, а Вольтер робко спросил:

– Но ведь идти по поверхности, как я понимаю, еще опаснее?

– Верно.

Ученый вздохнул:

– Значит, пойдем через туннель.

Полина внимательно посмотрела на него и молча свернула карту: вопрос был решен.

Убрав карту к себе в рюкзак, девушка открыла другой ящик и принялась доставать оттуда пачки с патронами – Сергей только успевал считать. Выложив двести патронов, она разделила их пополам, половину сложила в рюкзак, а оставшиеся пачки передвинула по столу к нему:

– На дорогу.

Вольтеру она ничего не дала, видимо, патронов к дробовику среди ее запасов не было. Не оказалось нужных боеприпасов и для снайперской винтовки Валета, которую Полина вернула Сергею, а он не решился оставить ее в бункере. Вслед за патронами в рюкзак легли два запасных фильтра к противогазу и несколько банок консервов, потом Полина выдала обоим спутникам головные фонари и, подождав, когда те наденут их, объявила:

– Можем выдвигаться.

Вольтер вышел за дверь уверенной походкой, а Сергея вдруг охватило необъяснимое чувство тоски. Почему-то вдруг вспомнилась родная станция и то, как он уходил оттуда вместе с Полиной за станционным журналом Маршальской. Он так и не понял, что вызвало эти воспоминания: горечь недавней потери всех друзей и своего отца или страх перед неизвестностью. Полина, видимо, почувствовала то же самое. Она вдруг погрустнела, обвела печальным взглядом свое убежище, словно навсегда прощалась с ним, и только после этого переступила порог.

Дверь захлопнулась, дважды щелкнул дверной замок, и они снова зашагали в темноту, навстречу неизвестности.

* * *

Кабельный коллектор, как назвал его Вольтер, оказался сухим и очень удобным для передвижения туннелем. Бетонный пол под ногами был ровным и гладким, и не нужно было постоянно менять шаг, перепрыгивая со шпалы на шпалу. Свет фонаря освещал его по всей ширине от стены до стены и от пола до потолка, поэтому можно было не опасаться, что из темноты внезапно выпрыгнет притаившийся там враг. Да здесь ему и спрятаться было негде – туннель не имел ответвлений, ниш, промоин или уходящих в глубину темных колодцев, только с правой стороны тянулись подвешенные на торчащих из стены крюках толстые кабели.

– Какой чистый туннель, – заметил Сергей. – Ни мутантов, ни прочей дряни. Так бы шел и шел. Не то что перегон между Маршальской и Сибирской.

– А вы были в этом перегоне? – встрепенулся Вольтер.

Сергей тяжело вздохнул:

– Пришлось.

– Ну и как? – не отставал Вольтер.

Сергей уже жалел, что начал это разговор. Не рассказывать же ученому, что он собственными руками едва не проломил Полине череп, а перед этим пытался оторвать себе нос?

– Чуть не сдохли! – отрезал он. – Какая-то муть в голову лезла: звуки, видения разные. Чудом выбрались. Наверное, потому, что вдвоем были, а поодиночке наверняка бы пропали.

– Это водоросли.

Сергею показалось, что он ослышался.

– Какие еще водоросли?

– Микроскопические водоросли, которые расплодились сначала в дренажных колодцах, а затем и в лужах на дне туннеля, – ответил Вольтер. – Они выделяют легкоиспаряющийся токсин, который влияет на психику, вызывая различные галлюцинации. Похожее происходит, если вдохнуть испарения грибов-светофоров.

– Постойте, но от грибов защищают противогазы. А в перегоне между Маршальской и Сибирской они бесполезны!

– Дело в том, что выделяемый водорослями токсин впитывается прямо через кожу...

Неужели все дело в элементарном отравлении, и если бы они с Полиной приняли необходимые меры защиты, то ничего бы и не случилось?

– Слушайте! – внезапно вспомнил Сергей. – Почему же тогда этот яд действует только на одиноких путников, а большие караваны проходят этот перегон совершенно спокойно?

– Этого я пока еще объяснить не смог. – Вольтер виновато развел руками, и Сергей понял, что его теория об обитающих в лужах микроскопических водорослях, выделяющих в воздух какой-то яд, – еще одна из легенд метро, только, в отличие от других, облеченная в научную форму. Он хотел сказать об этом Вольтеру, но не успел – шагавшая впереди Полина объявила:

– Пришли. Сейчас тихо.

Она подошла к перегораживающему туннель ржавому железному листу, который подпирали изнутри деревянные рейки и куски арматуры, разобрала их и, отогнув край листа, выглянула наружу. В щель ударил уже знакомый Сергею холодный голубоватый свет грибов-светофоров.

– Кажется, никого, – сообщила Полина и, натянув на голову противогаз, подала знак следовать за собой.

Друг за другом они протиснулись через щель, после чего девушка снова задвинула лист на место, а щель заложила камнями. Пока она это делала, Сергей успел как следует осмотреться. Они снова оказались в туннеле метро: под ногами пролегали железнодорожные пути, а вокруг повсюду росли светящиеся грибы. Вспомнив о зубатых, которые любили лакомиться светофорами, Сергей сдернул с плеча автомат. Вольтер по его примеру сделал то же самое; в его дробовике не осталось ни одного патрона, но ученый, по-видимому, об этом забыл.

– Разряжен, – напомнил Касарин, указав на дробовик.

– Знаю, – кивнул Вольтер. – Но так мне спокойнее.

Странный тип! Сергей вынул из кобуры свой револьвер и протянул ему:

– Держите. Этот заряжен.

Ученый схватил оружие и благодарно закивал головой.

К ним присоединилась Полина. Она взглянула на автомат, потом на револьвер в руках Вольтера, но ничего не сказала, только махнула им рукой и быстро зашагала вперед по шпалам.

Светящихся грибов здесь оказалось гораздо больше, чем в предыдущем перегоне. Путники прошли уже метров двести, а грибные заросли все не кончались. Светящиеся шляпки освещали своды туннеля не хуже электрических ламп. Оставалось только надеяться, что эта грибная поросль тянется до самой Октябрьской. Сергей даже удивился, почему никто не догадался высадить светофоры в других перегонах. А как было бы здорово шагать по такому ярко освещенному туннелю, не расходуя драгоценные батареи электрических фонарей! Правда, светофоры могли привлечь зубатых, но эти твари и безо всякой приманки могли появиться где и когда угодно...

Его размышления прервал протяжный хрип.

Сергей сейчас же обернулся и успел увидеть, как Вольтер, схватившись за горло, валится вперед. Серега рванулся к нему на помощь, но не успел подхватить. Вольтер упал ничком и неподвижно растянулся на шпалах. Полина тоже заметила это и бросилась назад. К распластавшемуся на путях телу они подбежали практически одновременно. Сергей рывком перевернул Вольтера на спину, Полина проверила пульс у него на шее, оттянула резиновую маску и выругалась:

– Черт! Фильтр!

– Что? – переспросил Сергей.

К счастью, Полина соображала за двоих.

– Фильтр откручивай! – прикрикнула она и, пока он возился с забившейся резьбой, судорожно пытаясь отвинтить от противогаза Вольтера старый фильтр, достала из рюкзака другой.

Снятый фильтр она бесцеремонно выбросила и сейчас же прикрутила вместо него новый, но это ничего не изменило – ученый так и не пришел в себя. Полина снова выругалась и приказала:

– Хватай его и побежали! Здесь уже недалеко!

Они подхватили Вольтера под руки и потащили волоком. Несмотря на свою худобу и невысокий рост, ученый оказался довольно тяжел, да еще его свесившийся на бок дробовик постоянно колотил Сергея по коленям. А тут еще как назло закончились заросли светофоров, и путники снова оказались почти в полной темноте. Почти, потому что Полина каким-то образом ухитрилась зажечь свой налобный фонарь. Сергей тоже попытался это сделать, но стоило отнять одну руку, как он едва не выронил безвольно обвисшее тело ученого. Пришлось плюнуть на фонарь и бежать так. Неизвестно, сколько бы он еще выдержал, если бы не увидел в глубине туннеля свет горящего костра. Станция! Они действительно были уже рядом.

Это придало обоим дополнительные силы, и уже через несколько секунд они с Вольтером на руках выбежали на Октябрьскую.

Здесь было полно народу – с разных концов перрона доносился шум и чьи-то громкие голоса, но возле разведенного в пустой бочке сигнального костра не оказалось ни одного дозорного, что очень удивило Сергея. С таким наплевательским отношением к караульной службе он столкнулся впервые. Еще больше он удивился, когда понял, что местные жители не обращают на них никакого внимания. Две прошедшие мимо в стельку пьяные женщины даже не взглянули в их сторону. Но сейчас было не до выяснения всех этих странностей. Нужно было спасать Вольтера, если ему еще можно было помочь.

Полина думала точно так же. Она уложила ученого прямо на пути и сорвала с него ненужный противогаз.

– Искусственное дыхание делать умеешь?

Сергей кивнул. Мать в детстве показывала ему приемы первой помощи, правда, с тех пор он ни разу не практиковался.

– Так делай!

Вспоминать пришлось на ходу. Сергей раздвинул выпяченные губы Вольтера и выдохнул ему в рот набранный в легкие воздух. Параллельно с ним Полина попыталась сделать ученому непрямой массаж сердца, но, видимо, у нее сложилось превратное представление об этой процедуре, и вместо того, чтобы массировать грудную клетку, она принялась стучать Вольтеру в грудь кулаком. Сергей начал поправлять ее, но она только разозлилась и оттолкнула его руки, когда он попытался ей помочь.

К счастью, уже после третьего искусственного вдоха Вольтер задышал самостоятельно и открыл глаза, иначе девушка в запале запросто могла переломать ему ребра. Он обвел мутным взглядом вокруг себя, откашлялся и спросил:

– Это Октябрьская?

Похоже, ни то, что с ним случилось, ни то, как они здесь оказались, его совершенно не интересовало.

– Октябрьская, – ответила Полина. – Вставайте.

Вольтер неловко поднялся на ноги, заметил лежащий на путях противогаз и поднял его.

– Я, кажется, потерял сознание.

Полина кивнула:

– Фильтр забился. Пришлось поменять. Кстати, одного запасного фильтра нам на весь путь не хватит. Нужно докупить еще хотя бы пару штук.

Последние слова она произнесла с явным недовольством и опаской, что удивило Сергея. Вольтера, похоже, тоже.

– Я слышал, на Октябрьской самые дешевые фильтры, – сказал он.

Полина еще сильнее нахмурилась:

– Угу. Потому что половина из них негодные.

– Почему? – растерялся ученый.

Девушка воровато оглянулась и, хотя никто на станции по-прежнему не обращал на них внимания, понизила голос:

– Местные барыги берут отработанные фильтры, выбрасывают оттуда всю начинку, потом набивают для веса золой и металлической стружкой и продают как новые.

– Не может быть! – всплеснул руками Вольтер.

– Увы, еще как может. Только болтать здесь об этом не стоит. Для здоровья вредно. – Она обвела внимательным взглядом примолкших спутников и добавила: – Ладно, я разузнаю насчет дрезины до Речного Вокзала, а вы пока прогуляйтесь по перрону. Только рот держите на замке, целее будете.

Она прямо с путей легко запрыгнула на перрон и исчезла в шумной толпе.

Вольтер проводил девушку завистливым взглядом, – молодость свою, что ли, вспомнил, и вдруг сказал:

– Вы, Сергей, простите меня за револьвер. Обещаю, как только вернемся на Проспект, я вам обязательно куплю новый. У меня деньги есть, вы не думайте, но только там.

Так он еще и револьвер потерял! Вот растяпа! Сергей уже хотел высказать ученому все, что он о нем думает, но неожиданно вспомнил о том, как накануне сам потерял свой фонарь и дробовик, и сказал совсем не то, что собирался еще секунду назад:

– Не берите в голову, такое и с опытными бойцами случается. Может, поднимемся на перрон?

– Да-да, – энергично закивал Вольтер. – Знаете, сто лет не бывал на этой станции, хоть взглянуть, во что она превратилась!