Глава 2. Через шесть границ

В Москве я узнал, что я направляюсь в Испанию по личному вызову"Старика", моего бывшего начальника Якова Берзина. Быстро пролетели дни, допредела забитые необходимыми в таких случаях процедурами и собеседованиями,бумажной волокитой. Наконец все позади, и вот однажды: - Знакомьтесь, товарищ Старинов. Ваша переводчица. Тоже издобровольцев, - сказал торжественно начальник 4-го Управления Генштаба ГайЛазаревич Туманян. Девушка тряхнула коротко остриженными русыми волосами и протянула мнепрохладную ладошку. - Анна Обручева, - сказала она глубоким контральто, сделав, как всесеверяне, особое ударение на "о". Я в замешательстве поглядел на Туманяна и неуверенно улыбнулсяОбручевой, избегая взгляда ее больших голубых глаз. Вечером того же дня мы с Анной Обручевой стояли на перроне Белорусскоговокзала возле готового к отправке поезда Москва-Столбцы. Провожавшие нас товарищи держались как чуткие, заботливые родственники.Одно было неприятно: нас слишком энергично уговаривали не беспокоиться обостающихся семьях, намекали, что в случае чего наших близких не забудут...Меня эти заверения ничуть не трогали - я был холостяком. Но Анна Обручеваоставляла в Москве восьмилетнюю дочурку! И все же держалась моя попутчицамолодцом. ... Мягкие диваны, зеркала, полированное красное дерево, надраенные досолнечного блеска ручки дверей, мягкий свет настольной лампы - все в купемеждународного вагона свидетельствовало о комфорте и призывало к покою. Но покоя я не испытывал. Нам с Обручевой предстояло через день пересечь Польшу, а это сулило мнемало приятного. В польской разведке могли знать о некоем Старинове, занимавшемся вприграничной полосе подготовкой к ведению партизанской борьбы. Может быть, упилсудчиков имелись в секретном досье и некоторые фотографии? Правда, небольшие усики несколько изменили мой облик, и я старательносутулился, скрывая военную выправку. Но кто знает, выручит ли этамаскировка? Мое настроение совсем испортилось, когда поезд пересек границу и ввагоне появились польские жандармы, а польские таможенники тщательнейшимобразом стали проверять багаж. Я пережил довольно неприятные минуты, пока жандарм рассматривал мойпаспорт, но продолжал сидеть со скучающим видом. - Прошу! - сказал наконец жандарм, прищелкнув "каблуками. У Анны Обручевой никаких волнений на этот счет не было: она ехала подсвоим настоящим именем. В Столбцах мы сделали пересадку на Варшаву, откуда должны были ехать вВену. В венском экспрессе я просмотрел вечерние газеты. Кричащие крупныезаголовки сообщали об успехах Франко. Фотографии изображали кварталы Мадрида, занятые фалангистами. Судя по фотографиям, в столице Испании уже развевались знамена Каудильо, а население радостно встречало фашистских солдат и офицеров. Мне и раньше приходилось по долгу службы читать польские газеты. Цену их "объективной" информации я хорошо знал. Продажным писакам ничего не стоило сообщить нынче крупнейшими буквами то, что будет ими же петитом опровергнуто завтра. Но те небылицы об Испании, которыми они попотчевали меня в тот раз, показались просто несносными. - Подождем до Чехословакии, - сказал я своей спутнице. - Может быть,в пражских газетах есть что-нибудь более толковое... Мои надежды в какой-то мере оправдались. Чехи писали об испанскихсобытиях довольно сдержанно. Здесь даже прожженные журналисты не пыталисьпредрешать падение республики. Более того, из парижских газет я узнал, чтовойска Франко уже остановлено под Мадридом... Покинув Австрию и миновав Швейцарию, мы оказались во Франции. Снетерпением ждали встречи с Парижем, где творили Бальзак и Золя, где в землюнавеки впиталась кровь коммунаров! Увы! Я горько разочаровался! Передо мной был суетливый город, подавлявший непрерывным мельканиемавтомобилей и оглушительной рекламой, обилием иностранцев и монахинь.Белоснежные чепцы и темные одеяния божьих невест исчезали с парижских улицтолько к вечеру, уступая место проституткам... В Париже мне предстояло приобрести много вещей, которые моглипонадобиться на войне. В поездках по городу меня обычно сопровождал один изнаших добровольцев, танкист Павел. Однажды, выйдя со свертками из магазина, мы взяли такси. За рулеммашины сидел полный, немного обрюзгший человек в помятом кепи. Я назвалнужную улицу и заговорил с Павлом. Шофер сейчас же сбавил скорость.Обернулся. Расплылся в заискивающей улыбке: - Вы из России? Чистая русская речь и возраст шофера не оставляли сомнений: перед намибыл белоэмигрант. Я незаметно подтолкнул Павла. - Да, мы русские. - Как радостно встретить соотечественников! Бежали от большевиков?Давно? В наши намерения не входило представляться первому встречному"русскому парижанину". - Нет... Мы прибыли недавно. - Как же вы там выжили?! - Это - длинная история... А вы здесь, кажется, давно? Успели ужеосвоиться в столице? Стали даже лихим шофером. Глаза таксиста наполнились обидой. - Извините, но даже горько... Я - курский помещик, офицер марковскогополка! Да-с! Надеюсь, название полка вам кое о чем говорит? Еще бы! Мне это название говорило о многом! В 1919 году я дрался именнос марковцами, попал к ним в плен, бежал, потом участвовал в их разгроме. - Как же! - скромно ответил я. - О марковцах и нам известно... Такси покатило к центру Парижа. -Если господа не обедали, я могу рекомендовать отличный ресторан... - Что за ресторан? - О, прекрасная кухня, замечательное обслуживание! А главное - егопосещают немецкие офицеры, едущие в Испанию. Они живут в гостиницепоблизости... Вот на кого стоит посмотреть, господа! Вот кто неминдальничает с "товарищами"! Мы с Павлом переглянулись. Что ж? Любопытно понаблюдать за фашистами, скоторыми мы скоро, возможно, столкнемся в Испании. - Везите! У подъезда ресторана - вереница автомобилей. Пристроив машину, шоферпожелал сопровождать нас. Столик он выбрал вблизи большой компании молодыхлюдей в штатском. Эта публика сразу обращала на себя внимание: широкие плечи, холеные физиономии, громкие, самоуверенные голоса,надменные взгляды. На лацканах их пиджаков вызывающе чернели значки сосвастикой. - Немецкие летчики! - почтительно пояснил шофер. Они и не думали скрывать цель своего приезда во Францию; вовсеуслышание делились соображениями о том, когда смогут совершить первыебоевые вылеты, как будут жить и гулять в Мадриде. Посторонних для них не существовало. Заурядные хамы, не больше. Однако наш марковец придерживался иного мнения. Он смотрел на теплуюкомпанию влюбленными глазами. Потом подобострастно заговорил с одним изнемецких летчиков, рискнул отпустить какой-то комплимент и, видимо, тожепришелся по вкусу фашистам. Вскоре они уже пожимали ему руку. Началисьвзаимные похлопывания по плечу, чоканье... Бывший курский помещик вернулся к нашему столу сияющий. - Вот кому я завидую! - воскликнул он. - Если бы не возраст, я тожене остался б в стороне! И вдруг его осенило. - Послушайте! - завопил он. - А почему бы и вам не поехать вИспанию? Ведь вы-то молоды! - А мы уже и так об этом думаем, - серьезно ответил Павел. - Можетбыть, и поедем. Кто знает? - Это же замечательно! - обрадовался шофер. - Бесспорно... Перед отъездом из Парижа мы с Анной и Павлом обедали в другомресторане, неподалеку от нашего Посольства. И надо же было так случиться -возле нас заняли столик трое немцев из давешней компании. Они сразу узналинас. Один из молодчиков обратился ко мне с вопросом. Говорил он быстро, нанезнакомом диалекте, и я не понял смысла произнесенных слов. Тогда вразговор вступил второй гитлеровец. На ломаном русском языке он наглоосведомился, не советские ли мы летчики. - Ваших здесь много бывает, - насмешливо добавил он. - Вам это, наверное, не безразлично, - сдержанно ответил я. -Волнуетесь? - Хо-Хо! Конечно! Нам надо торопиться, чтобы потренироваться. Вотвашим волноваться нечего. Они все равно не успеют приехать до освобожденияМадрида к своим испанским коммунистам... А если и вы летчики, послушайтесьсовета - возвращайтесь обратно. Анна неприметно нажала кончиком туфли на мой ботинок. - Вы ошибаетесь, - спокойно ответил Павел. - Мы не летчики, астроители. Приехали на Всемирную выставку. Немец захохотал, перевел слова Павла своим дружкам, и те подхватили егоржание. - А не желаете ли посмотреть другой выставка? - ухмылялся гитлеровец.- Мы откроем выставка в Мадрид. Там будет оружие Москвы. Русские самолеты.Гут? - Говорят, что республиканцы вас опередили, - опять спокойнооткликнулся Павел. - В Мадриде всем показывают обломки "юнкерсов" и"капрони". Ходят слухи, что экспонатов вполне достаточно... Мы принялись за обед. Наше спокойствие бесило хорохорившихся нацистов. Но они не рискнулизатевать скандал. Тем более что симпатии посетителей, занимавших соседниестолики, были явно не на стороне наглецов со свастикой. ... Нет, не понравился мне в те дни Париж. Не нашел я в нем очарования,какое находили, скажем, герои романов Оренбурга. Тяжело впечатление оставляли окраины, где в лачугах ютились полуголые ивечно голодные алжирские и мароканские рабочие. Удручали даже прилично одетые нищие в центре.

Глава 3. Испания

... Мы не опоздали! В Барселоне и Валенсии людей, знамен и речей было много. Но бурную,искреннюю встречу в приграничном Порт-Бу я запомнил лучше. Кажется, что могу описать каждое увиденное тогда лицо, а в ушах и по сей день звучат радостные возгласы испанцев... Мы не опоздали! И Порт-Бу от имени всей Испании встречал новыхдобровольцев. В тот же день мы направились в Барселону. Железнодорожные станциипестрили множеством флагов. Государственные флаги Испании, федеральные стягиКаталонии, алые полотнища коммунистов и социалистов, черно-красные знаменаанархистов создавали причудливое переплетение цветов и красок. Барселону называют жемчужиной Средиземного моря. Она действительнопрекрасна. Величественны и красивы ее здания, набережные, бульвары, стоящиена рейде корабли. Красивы и люди, живущие в Барселоне. Правительство республиканской Испании размещалось в Валенсии. В Валенсии я без труда разыскал советских добровольцев, прибывшихраньше нас. Одним из первых, кого я увидел, был мой прежний начальник ЯнКарлович Берзин. По договору с Испанской республикой правительство СССР, выполняя свойинтернациональный долг, направило сюда группу военных советников. Берзинявлялся старшим военным советником. "Старик", как ласково мы звали Берзина, хотя ему было всего 40 лет,сразу меня узнал и, несмотря на огромную занятость уделил несколько минут. - Что задержало Вас в Париже? - спросил он. - Это зависело не от нас, а от Посольства. - Для вас важно и то, что сплошной линии фронта здесь не существует,- устало улыбнулся Ян Карлович. Берзин не развивал свою мысль, но я его прекрасно понял: ходить в тылфашистов будет относительно несложно. Как и других наших советников Берзина очень беспокоило состояниеиспанской армии. Она не имела ни четкой структуры, ни единого командования.В армию входили отдельные отряды, подчинявшиеся различным партиям икомитетам. В беседе со мной Ян Карлович не скрывал своей тревоги. - Что вы поручите мне? - Будете обучать людей технике диверсии и тактике партизанскихдействий. Нашу беседу прервал телефонный звонок. Слушая невидимого собеседника,Берзин заметно мрачнел. Я не видел Яна Карловича около трех лет. При встрече он сразу показалсямне постаревшим. Сейчас явно нервничал. Это как-то не вязалось с его образоми даже огорчало. В былые годы выдержка никогда не изменяла моему начальнику.Видно, очень уж плохие вести принес телефон, если и Берзин не в силахсдержать свои чувства. Положив трубку, Ян Карлович извинился, что не может продолжатьразговор. - Еще не раз увидимся! - попытался по-прежнему спокойно улыбнутьсяон. - А сейчас, товарищ Старинов, вас проводят к генералу Ивону. С ним вседоговорено. В тот же день мне поручили заниматься с группой товарищей.